Воспитанник

- У меня дежавю... - Представь себе, у меня тоже, - пальцы Рифул, прохладные и твёрдые, сомкнулись на его запястье. Не до конца – размаха просто не хватило. Такеши поднялся, преодолевая мгновенное головокружение. Здесь была часть Вонголы и почти вся Вария – исключая, разве что Маммона. В углу шумный парень (Реохей – вспомнилось Такеши его имя) возился над пребывающим в отключенном состоянии Леви. Бледно-зелёный Тсуна и ревущий ребёнок находились совсем рядом с самим Такеши, и тот удивился, как его не привёл в чувство весь этот шум. Леви глотнул из фляги и с воплем подскочил. Реохей радостно крикнул что-то про экстрим... В ушах начинало звенеть от криков – что было в новинку. Такеши уже давно считал, что любые вопли после Скуало ему нипочём. Но эти люди... - Мусор, я спрашиваю: какого хрена? – хрипло спросил Занзас. Тёмные шрамы на его лице взбухли, проступая сквозь смуглую кожу, залитую оттенком гречишного мёда, по кончикам пальцем заскользили отблески огня. Пламя Ярости, Пламя Гнева... Рифул на мгновение обернулась и взглянула на Такеши, указав глазами на Тсуну. «Уведи наследника». Такеши не двинулся с места. Было слишком опасно – воздух гудел от призываемой Занзасом силы, дрожал, плыл раскалённым маревом над укрытыми пиджаком плечами, окутывал застывших людей. - Мы попали в ловушку, полную каких-то чудовищ. Больше я ничего не знаю, - сказала Рифул, и голос её был спокоен. Только проскользнули спрятанные тщательно нотки напряжения. - Я знаю, что мы в ловушке, мусор! – рявкнул Занзас. – Мне интересно, какого хрена?! * Сквало опять снились покойники. На этот раз сон был не похож на бредовые видения из мешанины мёртвых тел, земли и взрывов, но казался даже чистым и опрятным. Трупы сидели в готически прекрасном соборе на скамьях и играли в карты. Выглядели они как всегда отвратительно, разве что кишки-внутренности и прочие отрубленные части они аккуратно прибрали – святое место всё ж. Шлёпали по полу карты, шлёпали капли тухлой крови, шлёпались словами почти ощутимо влажно-тягучие голоса мертвецов. Все, как один, похожие. - О, Капитан, - поприветствовал его ближний мертвец, Диего, кажется, придерживая рукой отпадающую челюсть. – Как живётся и ебётся? Вообще-то Сквало прекрасно осознавал, что спит. Потому что чтобы ему наяву какой-то рядовой хамил – хрен он бы это позволил. И во сне позволять тоже не собирался, не доросли ещё щенки, чтобы на него пасть раскрывать. Сквало от души дал рядовому Диего по некогда смазливой роже. Влажно чвякнуло, челюсть улетела куда-то под длинные ряды скамей, а сам мечник уселся на ближайшую скамью, отодвинув чью-то руку в сторону. Рука свалилась на пол, белея торчащей костью. - Ну? – мрачно поинтересовался он. Трупы рядовых разразились одновременным булькающим смехом. Самый крайний, с целыми руками, но оторванными ногами, по новой раздал карты. Сквало автоматически взял свои и ещё раз спросил: - Хрена надо? Рядовой Диего уже приполз обратно и, приставив челюсть на прежнее место, лукаво подмигнул. Его правый глаз, на удивление целый, выпал из глазницы и повис на ниточке нерва, медленно покачиваясь. - Что, по больному я попал, а, Капитан? Не живётся нормально и не ебётся? Ученик-то ваш там как, всё цветёт и хорошеет под крылышком подруги? Его глухому голосу вторило хихиканье мертвяка с развороченной грудиной. Сквало не поленился встать и ещё раз с силой оттянуть обоих по гнусным рожам. Затрещали воротники перепачканной и обветшалой Варийской формы отряда Дождя. Головы слетели с плеч и запрыгали по гладким мраморным плитам, попав в пляшущие пятна света, проникающие в собор через витражные окна, изображающие Деву Марию. Через всю залу наискось падали разноцветные лучи. И в этих лучах особенно контрастно смотрелись дохлые рядовые, шлёпающие картами. Красные и жёлтые пятна, прозрачно-розоватые, холодно-голубые – дробный узор никак не складывался в одно целое, глаз отказывался воспринимать мёртвую плоть и вместе с тем – красоту собора. По серому с прожилками цвету мраморного пола пролегли бурые следы. Всё затихло, только вновь закапала кровь. - И какого хрена вы мне снитесь? – спросил Сквало с досадой, усаживаясь обратно и вытирая перепачканные руки о куртку ближайшего рядового. Мертвецы по-прежнему скалились... Или так просто казалось из-за того, что у многих в прорехах щёк виднелись зубы? - А потому, Капитан, - прошипел тот, который мешал и раздавал карты, - что совесть у вас проснулась внезапно. Что, рефлексируете? Сквало пожал плечами и прицельным броском отправил ту самую отрубленную руку в раздающего. А сам – задумался. Немного не по теме, но как всегда – по обстоятельствам. Странно-горькие мысли посещали его в последние дни-недели-месяца слишком часто. Всё в порядке. Чтобы ни случилось – всё в порядке. Персона нон-грата в Семье и Альянсе, Занзас вновь явилась в мир со своей бригадой викингов. Микула наш Селянинович со товарищи. Одесную – он сам, орёл мутировавший, акула меча, наш Сквало Супербия, ошую – паршивец мелкий, голубокровный принц со сдвигом на всю голову и больше, его высочество Бельфегор, братья чуток по разуму, большие специалисты по части мясорубки. Человеческой. Как узконаправленной, так и не очень. И на шкуре каждого – не менее пары сотен трупов. Отряд Вария - офицерский. Семеро головорезов, герои диверсионно-разведывательных, карательных и просто операций. Опора Вонголы. Весёлые парни. Кого хошь зарежут. Небольно. А можно и больно – это какую цену назначите. Как говорит Маммон – как договоримся. Паршивец ещё тот, конечно. «Были бы у человека деньги, а как их вытряхнуть я придумаю». Моска – робот просто, но нечто тревожно-загадочное есть. А так – железка железкой. Луссурия со своей боевой раскраской и воркующей нежностью палача, выдёргивающего жертве ногти щипцами и обещающего помазать «ваву» зелёнкой, чтобы не болело. Леви с его рефлексиями, фанатичной преданностью и видимой неуклюжестью медведя, гнущий какую-то хитрую политику с дальним расчётом. Его дядя – главный семейный бухгалтер Семьи Каваллоне. Шутка сказать – стоит в тени всех дел, проходящих между Вонголой, Каваллоне и ещё тройкой семей. А ведь тоже с виду – дуб дубом, и усики эти с бородкой – как у идиота. Всё – мафия, мафия. Сквало понимал – это был уже даже не цинизм, а нечто похуже. Паскудство в отношении товарищей по оружию. Семья, мать её. И ассоциации странные, хотя помотавшись по миру можно насмотреться на такое, что удивляться тупо устаёшь. - Вибрируешь, офицер? – ехидно спросила голова Диего, подкатываясь к ботинку Скуало: - Стыдитесь, Капитан, вы же Император Мечей и хладнокровный убийца. Дождь и сталь, плоть от плоти, кровь от крови... Сквало от души его пнул. И понял, что надо срочно просыпаться. Потому что ощущение опасности навалилось на него со всех сторон, продрав холодом до костного мозга. «А вообще, какого хрена я дрыхну? Мы же только что с Риф спорили...» - стукнулась ему в голову запоздалая мысль. Он проснулся.