***
Добравшись до Симферополя, Мила наконец-то почувствовала облегчение, правда, совсем небольшое. Сейчас она была далеко от магии, Лютова, Многолика, златоделов, снов, видений и даже друзей. На какие-то считанные секунды все стало легко и просто — есть только Мила и тихие улицы Симферополя. Но сознание быстро возвращало девушку к реальности. Мимо нее проходили люди, в жизни которых не было ни опасных злых магов, ни бесконечных загрузок тренировками, ни лишней информации. Они были спокойны, и Мила им завидовала. В раздумьях она не заметила, как зашла в парк, такой знакомый еще с печального детства. Теперь оно вернулось в сознание Милы. Пусть на пару минут, но все же. Это такой закон подлости: если все плохо, должно стать еще хуже. И Мила думала о детстве. О бабушке. Вспомнила ее глаза, когда та отправляла родную внучку в детдом. Своими же руками, из-за какой-то магии. В голове всплыл спокойный и равнодушный взгляд. «Она никогда не любила меня», — пронеслось в голове у Милы. «Никогда». На глаза девушки выступили слезы, но они были быстро и безжалостно убраны тонкой рукой. Сейчас они ни к чему. Длинные рыжие волосы развевал теплый ветерок — лето пока отказывалось уступать осени. А девушка все шла и шла… И тут случилось то, что заставило Милу разом забыть о всех своих неприятностях. Метрах в тридцати от нее шел парень с лохматыми пепельно-русыми волосами. «Неужели Берти?» — с надеждой подумала Мила и быстро побежала за уже отдаляющейся знакомой фигурой. — Берти! Берти! — все кричала и кричала она на бегу. Как раз когда Мила добежала, парень обернулся на зов. Кажется, год вне Троллинбурга что-то изменил в парне, потому что Берти казался совсем не бертовским. Его лицо было настолько серьезным, что больше напоминало лицо Фреди. — Мила, — в шоке прошептал Берти. — Блин, Рудик! Через секунду привычный задорный вид вновь вернулся к Берти, и теперь он радостно кричал, сильно сжимая старую подругу в объятиях. — Ты где шлялся столько времени? — сходу спросила Мила, все еще находясь в крепких объятиях. — Это тайный секрет, Рудик. Потом узнаешь, так что можешь не взрываться от бешенства. На самом деле, в данный момент Миле было все равно, что делал Берти последний год. Все, чего ей сейчас хотелось — это избавиться от назойливых мыслей о Лютове. А Берти всегда отлично помогал в таких мрачных ситуациях. Наобнимавшись, ребята пошли гулять по парку дальше. — И все-таки, Векша, где ты год шлялся? Что случилось? Почему ты никому не сказал? — вновь вернулась к уже начатой теме Мила. Теперь-то ей стало интересно, раз уж обнимать больше некого. — Ох, Рудик, ты все такая же упрямая, как баран. — Говори, я сказала! — А поцеловать? — с ехидством спросил Берти. — Что? — с недоумением ответила вопросом на вопрос Мила. — Ничего, — уже, кажется, немного расстроенно произнес парень. Приняв это за неудавшуюся шутку, Мила решила отложить этот разговор на потом. — Я все равно добьюсь от тебя ответа, вредина. — Почему это я вредина? — Потому что не говоришь. Даже не так. Ты — скрытная вредина, во как. Когда парочка дошла до ларька с мороженым, Берти победно закричал: — Жратва! Да здравствует обжираловка! Ты какое мороженое будешь, Рудик? — Я не буду, пожалуй. — Размечталась. Не будет она мороженое, тоже мне. Наверняка еще с утра ничего не ела. Последний раз спрашиваю: какое ты будешь? — Никакое, я же сказала. — Тогда я покупаю тебе пломбир, как и себе, — нагло заявил Берти и уверенно протянул продавщице деньги. — Лови. В Милу полетел пакетик с пломбиром. В последний момент ей таки удалось дырявыми руками его поймать. — Берти! — возмущенно воскликнула Мила. Мало того, что непонятно зачем закармливает ее мороженым, так еще им и кидается! Беспредел! — Быть тебе вратарем, — игнорируя всякие возмущения со стороны своей спутницы, заявил хулиган. Пока Берти пытался умничать, Мила решила отомстить за мороженое и тайны. — На тебе! — с этими словами она ткнула этим самым мороженым прямо в нос парню, за что тут же получила по щеке сладкой вкуснятиной. — А это тебе, — с улыбкой сказал русый. После «войны» ребята купили еще и салфетки, дабы отмыться от ее последствий. В болтовне, поедании мороженого и периодических шуточных драках парочка даже не заметила, как на город опустился закат. — Так-с, уже начало восьмого, я опаздываю, — сказал Берти задумчивым голосом. — Куда? — По делам. Да и тебе уже пора в Львиный зев. Кстати, можешь пока не говорить остальным, особенно моей сестрице, где я? Хочу всех шокировать. — Хорошо. Пока, значит? — Я приеду на следующие выходные в Троллинбург, увидимся, — улыбнулся Берти. — Конечно. Пока. — Пока, Мила. Рыжая повернулась, чтобы уходить, но поняла — что-то не так. Берти только что назвал ее МИЛОЙ? Девушка обернулась, дабы поинтересоваться, с чего такая честь, но Берти Векши уже не было рядом — его унесли бесконечные заботы.***
Как только Мила добралась домой, Белка была уже на посту. — Ты с ума сошла? Ты где была? Почему не сказала, куда едешь? Я же волновалась, вдруг с тобой как всегда что-то случится? — сразу с порога закричала Белка. — Все отлично, я просто гуляла. — Весь день? Одна? Не смеши мои подковы, Мила, твое лицо не умеет врать! С кем ты была, я спрашиваю! И что делала? — А что с лицом? — Улыбка до самых ушей, ты только посмотри! — все восклицала Белка. Но Мила ее уже не слышала, она обнимала обеими руками подушку и, окунувшись в свои мысли, вспоминала сладкий вкус пломбира.