***
Вечером все собрались у Берти в квартире. Он действительно позвал и Белку, и Фреди, и даже Милу. Ещё и Лютов пришёл, хотя приглашён не был, но Берти по этому поводу промолчал. Он понимал, как всё внутри Лютова переворачивается при одном упоминании Гарика Смелого. Сам Берти порой думал: с кем была Эмили, когда он сам был мёртв? И тут же прогонял эти мысли, потому что они затуманивали разум и будили страхи, которые Берти старался спрятать как можно глубже. Белка, Фреди и Мила расселись по кухне, а Лютов, Берти и Эмили остались стоять. Все уже были готовы начать и ждали только Берти. Когда он взял Эмили за руки, волна неконтролируемой паники на мгновение накрыла его. Стоит ли ему быть среди этих призраков? Могут ли они забрать его с собой? Все уже знали, почему они здесь, и напряжённо ждали. Фреди задумчиво потирал ладони, Лютов оборонительно скрестил руки на груди и опёрся на стену. Берти вздохнул и наконец заговорил: — Есть кое-что, о чём я вам не сказал. Призраки могут не просто прийти, но в момент своего изгнания стать реальными на непродолжительное время. Мы должны быть готовы к этому. Помните: мы не можем оставить их здесь. Ни при каких условиях. Слушающие скорбно кивнули. Пока никто до конца не осознавал слов Берти. Что такое «реальные признаки» и насколько они действительно могут быть таковыми? Перед глазами Милы стояло только прошлое: лёд, Многолик, месть. Слова заполняли её голову, и места для трезвого осознания происходящего не оставалось. Она не могла поверить: Гарик был где-то и приходил. Он видел человека, которого Мила из себя сделала. И ей вдруг стало страшно. Неужели она хотела именно этого? Быть твёрдой настолько, что уже и чувств не различишь, убивать не моргнув глазом, тренироваться с утра до вечера и стать грудой мышц и боевых заклятий? Внезапный поток магии, хлынувший со стороны Берти, отвлёк Милу от размышлений. За последний год она отлично научилась ловить потоки волшебства, и уже не могла их не ощущать. Про себя Мила улыбнулась: да, Берти прекрасно колдует. Она отчётливо чувствовала: что-то происходит. Что-то приближается со всех сторон. Комнату обволокло туманным светом. Лёгкий поток воздуха прошёлся по кудрям Милы, колыхнул волосы стоящего рядом Лютова. Белка и Фреди встали и машинально начали оглядываться. Берти старался сосредоточиться на колдовстве и не следовать их примеру. Он смотрел только на Эмили, однако боковым зрением заметил встревоженное выражение на лице сестры. Один за другим появлялись прозрачные силуэты. Сначала их было несколько, но они всё пребывали и становились отчётливее. Они кружили вокруг, и уже через несколько минут казалось, будто в комнате их умещаются сотни. Холодный ветер смерти окутал живых, и все, кроме Эмили и Берти, уже привыкших к этому ощущению, невольно вздрогнули. А призраки только ускоряли движение, увлекая в свой танец потолок и стены. Эмили и Берти крепко сжимали руки друг друга, их магия и мысли смешались, абстрагируя от происходящего вокруг, в то время как у остальных начинала кружиться голова. Прошло ещё несколько минут, и движение духов стало настолько быстрым, что они уже казались неподвижными. За спиной Эмили один из призраков отделился от других. Белка и Фреди застыли как вкопанные. Берти тоже его заметил, и также уже не отводил взгляд. Эмили обеспокоенно обернулась. — Это он. Его я видела, — шепнула она Берти. Спрашивать, кто он, смысла не было. Теперь призрак не стоял в тени, и Эмили смогла рассмотреть его. Это был мужчина на вид около тридцати. Светлые глаза и пепельно-русые волосы сразу выдавали родственную связь с Векшами. Но реакция Берти, Фреди и Белки говорили ещё яснее. Берти заворожённо смотрел на отца. В последний раз он видел его в пять лет. Некоторые черты лица забылись, или время немного изменило их в памяти травмированного ребёнка. Призраки всё кружили и кружили вокруг, словно хотели отхватить побольше жизни, пока есть шанс, только отец Векшей стоял спокойно. Он улыбнулся и успокаивающе кивнул Берти. И в этот момент Берти покинул один из его самых мучительных страхов — страх осуждения отца за выбор профессии, друзей, девушки, образа жизни. Всё это разительно не вписывалось в мировоззрение покойного главы семьи, и Берти всегда был уверен, что разочаровал бы его. Но взгляд отца отрицал это. Его мнения действительно были другими, но это не мешало ему любить Берти, молча его поддерживать. И гордиться им. Всегда гордиться. Мила рассматривала вихрь призраков, а Лютов, стоящий у неё за спиной, в свою очередь внимательно наблюдал за ней. Он знал, кого она ждёт, и от этого непроизвольно скрипел зубами. Лютов мысленно умолял Берти закругляться, чтобы при любом раскладе ожидания Милы не оправдали себя. От скопления душ наконец отделилась ещё одна и материализовалась перед Милой в фигуру человека. Мила неровно выдохнула, а Лютов отошёл дальше к стене и спрятал руки в карманы. Все мышцы в его теле напряглись. Даже будучи призраком, Гарик выглядел более живым, чем большинство из тех, кого Мила знала. Первые несколько секунд он изучал её, будто не узнавая и не понимая происходящего. Однако его взгляд скоро стал осознанным, тогда он легко улыбнулся и помахал Миле. Она сделала приветственный жест в ответ. Больше ничего было не нужно. Раньше Мила многое хотела сказать Гарику и многое хотела услышать, но время забирало с собой недоговорённости, и теперь им обоим нужно было только одно — прощание. Минуты уплывали в прошлое. Призраки закружились быстрее. Гостям пришла пора возвращаться, и в этот раз — навсегда. Берти смотрел на отца не отрываясь. Призрак медленно таял в воздухе и отправлялся к остальным. С Гариком произошло то же самое. Перед тем, как он исчез окончательно, Мила улыбнулась ему и дала себе обещание: больше она не будет тянуть Гарика обратно в этот мир, не будет звать, не будет жить прошлым. Отпустит его, чтобы он не превратился в тёмное пятно на её памяти, а стал свободным. Остальные призраки тоже постепенно рассеивались. В их толпе многие несчастные явно сопротивлялись, но выбора им не предоставлялось. Когда последний след умерших растворился в воздухе, Берти и Эмили отпустили руки друг друга. Все находящиеся в комнате вздохнули, то ли с грустью, то ли с облегчением.***
Квартира, где жили Мила и Лютов, находилась далеко от Менгира. После ночной смены Лютов вернулся через порог Темперы, а Миле пришлось телепортироваться. Это лишило её последних сил. Она быстро переоделась, потом присела на кровати и устало потёрла шею. — Почему не забрать у Акулины наконец свой порог? Ты живёшь здесь больше года, — сказал Лютов, остановившись напротив Милы. — Я подумаю об этом завтра. — Она встала, достала из комода первое попавшееся полотенце и направилась в ванную. — Нет, серьёзно, Рудик, в чём проблема? — продолжил ей в спину Лютов. — В Смелом? Как часто ты о нём думала, что даже Эмили успела заметить? Мила напряжённо выдохнула и обернулась. — Эмили видела призраков. Странно, что такой случай был единственным. — Конечно, у тебя ведь в мозгах явно не вертится ничего другого! Мила бросила полотенце на ближайший стул и скрестила руки на груди. — Лютов, к чему ты клонишь? Говори быстрее, мне завтра на первую смену. Кулаки Лютова сжались и челюсть заметно напряглась, однако Мила не расценила это как прилив истинной ярости, поэтому, не услышав ответа, снова повернулась к двери ванной. Лютов сильно схватил её за руку чуть ниже плеча и оттянул в первоначальную позицию. Среагировать Мила не успела. — Чёрт, да что ты творишь? — раздражённо воскликнула она. — Что он тут делал?! — Лютов уже несдержанно кричал, тонкая полоска губ казалась ярче на фоне бледности его лица. — Когда ты представляла его? Когда я ходил вокруг тебя после смерти Векши? Когда говорили за ужином? Когда трахались? — Блин, Лютов!.. — Мила скривилась и попыталась вырваться, но взамен — только более сильные тиски. — Когда трахаемся, с тобой попробуй представить! — выпалила она. — Как будто я хоть что-то значу в этом. Даже если бы представляла, какая тебе разница? Стесняешься, что он стоял и смотрел на нас? На тебя? Глаза Лютова широко раскрылись, губы сжались до предела. Рука, которой он держал Милу, взметнулась над его головой и рассекла воздух, опускаясь на её лицо. Хлёсткий удар повалил Милу. Она аккуратно прикрыла мигом покрасневшую щёку. На лице Лютова симметричным близнецом отразился такой же след. Несколько минут они смотрели друг на друга. Потом Мила медленно поднялась и спокойно пошла к шкафу. — Куда ты собралась? — свирепо спросил Лютов. Звон пощёчины всё ещё стоял в ушах, и он старался его перекричать. — Я здесь не останусь, — гораздо тише ответила Мила, не оборачиваясь. — Можешь попробовать изменить это магией, но ты знаешь: сработает только на сегодня. К тому же, ты тоже порядком обессилен. Лютов молча наблюдал, как она собирала вещи: наскоро выгребала из шкафа одежду, из комода — бельё, выносила из ванной зубную щётку и полотенце. Всё это время кольцо Лютова неистово пылало иссиня-чёрным и он сам горел изнутри. Однако он не сдвинулся с места, пока входная дверь гулко не хлопнула за спиной Милы. Только тогда Лютов дал волю разбушевавшейся магии.***
На следующее утро Эмили проснулась раньше, чем обычно. Впервые за долгое время она спокойно спала ночью. Эмили потёрла глаза, села на кровати и дрогнула от неожиданности, увидев у окна Берти, которого сразу не заметила. Он обернулся. — Доброе утро. Прости, я тебя разбудил? — Эмили покачала головой. — Нет, всё в порядке, я сама проснулась. — Она внимательно посмотрела на Берти, на его растрёпанные волосы и освещённое утренним солнцем радостное лицо. — А ты почему не спишь? — поинтересовалась она. — Да мне вообще-то на работу сегодня, на первую смену, — усмехнулся Берти. Опёршись руками на колени, он встал и приблизился к кровати. — Смотрел на тебя, а потом… Как-то задумался. Эмили подвинулась, и Берти опустился рядом. Эмили взяла его за руку. — О чём же? — О произошедшем, об отце. — Берти улыбнулся, вздохнул и погладил Эмили по щеке. — Есть над чем задуматься, не находишь? К тому же, скоро предстоит не самое приятное испытание. — Опять будете квасить друг другу лица за первенство? — Да, вроде того. Только на этот раз даже не за первенство, а просто так. — Берти встал, забрал со стола свой телефон и, отойдя к двери, опёрся на стену рядом. Эмили одарила Берти непонимающим и заинтересованным взглядом. — Нам блокируют магию. Со следующего понедельника на три дня. Многие были против: кто-то из соображений комфорта, кто-то жаловался на опасность подобного испытания. Но Владыка уверен, что мы должны уметь защищать себя без магии, потому что в мире есть места, где она просто не работает. Эмили обняла подушку Берти, опустила на неё подбородок и спросила: — И вы не имеете права отказаться? — Имеем, что редкость. Но я скорее всего не стану. Несколько минут они оба молча о чём-то думали. — Мне уже пора, — вскоре заговорил Берти. Он снова приблизился к Эмили и бегло её поцеловал. — Увидимся вечером. В холодильнике, кажется, что-то было, не забудь позавтракать, — с этими словами Берти ушёл. Эмили улыбнулась ему вслед и снова легла на кровати, прикрыв глаза.***
От сна Милу оторвал детский крик. Она открыла глаза, первые пару секунд пробуждения не в состоянии понять, почему здесь находится и откуда этот звук. Но, к сожалению Милы, произошедшее вчера быстро вернулось, напоминая о себе покалывающей болью с внешней стороны щеки и обстановкой. Мила встала. Просыпаться в своей старой комнате в Плутихе теперь было очень странно. Нет, комната практически не изменилась, а вот Мила чувствовала себя чужой среди этих стен. Она и не собиралась долго задерживаться у Акулины с Гурием, хотя знала: они будут настаивать. Однако Мила уже всё для себя решила: раз уж с Лютовым не вышло (что, по её мнению, можно было и предсказать), она наконец станет жить независимо. Научится быть в одиночестве, переживать трудности самостоятельно. Ей не придётся ни у кого спрашивать, ни с кем считаться. Мила раздвинула шторы и выглянула на улицу. Почти заставила себя улыбнуться. Как бы ей ни хотелось себя обмануть, независимость не так уж сильно привлекала её. Лютов и злость на саму себя занимали все мысли. Зачем вообще она на всё это согласилась? Она ведь точно знала, кто он, чего хотел, но почему-то шла за ним слепо, как ребёнок послушно идёт за взрослым. Ей было стыдно теперь признаться, что она не раз и не два потакала ему, слушалась, подчинялась, даже если он приказывал. Она видела его насквозь давно. И всё же… Его глаза той ночью, когда он сказал, что не спит ни с кем больше… Почему-то в тот момент она была уверена, что никогда не найдёт в себе силы уйти. Что он не вынудит её уйти, если уж дошло до верности. Она ошиблась. В очередной раз. В дверь постучали, и в комнату вошёл Гурий, чтобы позвать Милу завтракать. Она бодрым шагом спустилась с ним вниз на кухню. Сегодня ей нужно было на работу только в ночную смену, так что она собиралась потратить весь день на поиски съёмного жилья где-то недалеко от Менгира. Мила с упоением представляла, как будет возвращаться домой через площадь Трёх Чародеев, парк, давно знакомые дороги Троллинбурга… И повторяла про себя, как мантру, что это будет гораздо лучше, чем телепортация из квартиры Лютова, вид его лица и голой спины по утрам на кухне и ночных поцелуев в сонном бреду, осторожных и медленных, наутро кажущихся только сном.***
К большой радости Милы, квартира нашлась быстро, и уже на выходных она полностью туда въехала. Как Мила и ожидала, пришлось препятствовать неслабому сопротивлению Акулины, но как только Мила взглянула на Гурия, стоящего рядом, он понимающе кивнул и взял жену за руку. Акулине пришлось только вздохнуть, обнять Милу, помочь ей собрать свои немногочисленные вещи и смириться. Миле сложно было привыкать к новому жилью. Утром перед пробуждением ей почему-то казалось, что она снова должна проснуться в постели Лютова, но открывала глаза и видела вокруг себя только маленькую комнатушку, много чашек с оставшимся на донышке кофе, стоящую рядом со шкафом не до конца разобранную сумку, беспорядок, серого цвета занавески. И как бы Мила себя ни ненавидела за это, она испытывала разочарование. Выходной в кои-то веки выпал на воскресенье, и весь день Мила проходила по улицам сначала одна, потом с Белкой и Ромкой. Впервые она была свободна в их выходной, и непринуждённое дружеское общение на пару часов вытянуло её из хандры, отвлекая от сомнений. Однако, как только Мила переступила порог своего небольшого жилища, они снова накинулись на неё, обхватывая, пожирая. Их шёпот в ночной тьме не давал Миле расслабиться, несмотря на то что день показался весьма утомительным. Она уснула только ближе к рассвету, поэтому первый будильник она проспала и с трудом встала только после второго. Пришлось собираться впопыхах. Сегодня должны были блокировать магию практически всех членов команды, и волнение перед этим событием ещё больше усугубляло последствия недосыпа. Мила давно привыкла особенно не пользоваться колдовством в быту, однако перспектива остаться без него всё-таки причиняла некоторый моральный дискомфорт. Мила допивала на бегу кофе, когда выходила в прихожую, и вдруг её рука дрогнула от неожиданности, потому что там её встретил Лютов. Он скрестил руки на груди и вальяжно опёрся о стену возле двери, частично закрывая своим телом проход. — Чёрт, — процедила Мила сквозь зубы, заметив разлившийся на пол кофе. Ей оставалось только порадоваться, что одежда не пострадала. Бегло метнув на Лютова ненавистный взгляд, но ничего не сказав, Мила поставила чашку на первую попавшуюся под руку опору и решительно двинулась к выходу. Лютов прищурился. С его позиции через приоткрытую дверь была видна часть единственной жилой комнаты. — Хлипкая кроватка, — прокомментировал Лютов. — Нас бы не выдержала. Мила вышла из квартиры, игнорируя Лютова на пороге,и собиралась закрывать за собой. — Никаких «нас» здесь и не планируется, — ответила она. Лютов только ехидно усмехнулся. — Не опаздывай, Рудик. К работе надо относиться ответственно. Приду проверю, — с этими словами он исчез. Мила с силой захлопнула дверь и около минуты никак не могла разобраться с замком от раздражения.***
Утром этого понедельника магию большинства участников команды блокировали на ближайшие три дня. В это время никого из них не должны были отправлять на задания, но на работу они обязаны были ходить каждый по своему графику и тренироваться, в основном посредством борьбы друг с другом. Мила вышла из раздевалки в зал собраний, где сейчас отсутствовал стол и всё пространство занимали участники команды, которые боролись или готовились к предстоящей борьбе. Взгляд Милы скользнул к Лютову. След от пощёчины сошёл с его лица, как и у неё. Лютов пропустил несколько атак своего соперника и через пару минут упал на пол. Тот подал руку Лютову, как было принято у боевых магов, однако он встал самостоятельно, отряхнулся и быстро потёр ушибленное плечо. Затем отправился на свой следующий бой как ни в чём не бывало. Сначала Мила удивилась проигрышу Лютова, но потом решила, что это наверняка единичный случай. К тому же, должен же он хоть иногда проигрывать, иначе что ему делать здесь? Мила двинулась дальше в поисках свободного пространства, чтобы размяться, после чего присоединиться к общему занятию. Такое место оказалось у стены. Рядом Берти безрезультатно защищался от своего соперника — нынешнего командира команды. Мила практически закончила свою разминку, когда недалеко от её ног Берти упал, неосторожно ударившись головой о пол. До Милы донёсся тихий, сдавленный стон. Она скривилась, представляя не самые приятные ощущения от такого неудачного падения. Капитан ухмыльнулся и протянул Берти руку, но он резво вскочил сам и быстрым шагом отправился в раздевалку. Взгляд Милы последовал за ним. — Ты закончила? — обратился к ней командир, однако Мила, всё ещё смотрящая на дверь, за которой скрылся Берти, не сразу поняла, что он имел ввиду. Наконец сообразив, она коротко кивнула. — Тогда начнём? Командир приблизился к Миле и стал в боевую позицию. Мила повторила его движения. Они ещё ни разу не боролись без магии до этого, но по другим соревнованиям, в частности прошлогоднее за место командира, Мила уже знала стиль своего противника. Он нападал агрессивно, чётко и часто, не давая шанса отреагировать на все выпады. Так он вёл себя и в этот раз. Мила не старалась отбиться, потому что знала: подобной скоростью ударов она не располагает. Зато она молниеносно уворачивалась. Противостояние длилось долго, не ведя ни к какому результату, кроме усталости обоих. Мила чувствовала, как капельки пота двигаются по её спине под тонкой майкой. Вдруг она заметила, что капитан перестал следить за всеми её конечностями. Его взгляд застыл где-то на середине её туловища. Мила воспользовалась коротким мгновением слабости соперника и ударила его ногой. Не настолько сильно, чтобы травмировать, но достаточно, чтобы он тут же потерял равновесие и упал. Даже не подав руку капитану, Мила почти бегом отправилась в раздевалку и прошла через неё в душевые. Перед зеркалом над умывальником стоял Берти, уже одетый, и внимательно рассматривал свои руки, исполосованные царапинами и разукрашенные наливающимися синяками. — Да, без магии такую красоту не скрыть, — протянул он, заметив Милу. Берти старался ей улыбаться, но было очевидно, что он расстроен. — Закончил на сегодня? — поинтересовалась Мила. Берти кивнул. — Ночная смена. Был на задании, а потом блокировали магию, и я успел провести несколько боёв. — Сколько? — Четыре. — А проигрышей? — Четыре, — выдохнул Берти. — Кажется, любой здесь может мне навалять, если при мне нет волшебства. — Берти взял своё полотенце, которое доселе висело на умывальнике, и перекинул его несколько раз из одной руки в другую. — Ничего я не стою без магии. По крайней мере в сравнении с остальными, — произнёс он. Мила сочувствовала Берти, но с жалостью на него не смотрела. Просто не могла. Она заметила, что после года жизни с Лютовым жалость в ней вообще атрофировалась. — Ночная вылазка тоже могла дать о себе знать, — заметила Мила. — Ты устал. Иди домой, поспи. Однако Берти по-прежнему стоял на месте, опустив взгляд и не двигаясь с места. Домой он не спешил. Мила дотронулась до его плеча, и он поднял голову. — Может, сходишь в другую команду, попросишь, чтобы тебе помогли хотя бы скрыть эти раны? Берти покачал головой. — Думаю, это против правил. Жизнь без магии — значит жизнь без магии. Я должен научиться справляться, мне это нужно, как никому другому. Он хмурился, и Мила поняла, что задела как раз за больное. Магия помогала ему скрывать раны прежде всего от Эмили. Мила представляла, как больно Берти признаваться ей в собственных неудачах. Быть слабым в её глазах, тем более он уже не смог однажды её защитить. По крайней мере, Мила знала: он так думал. — Эмили же не сразу придёт? — Нет, только днём, — покачал головой Берти. — Так своди её в кино, кафе. Устрой свидание, а потом скажи, что ночью тебе надо поспать. Уверена, она постарается войти в твоё положение — всё-таки знает, как волшебство важно для тебя. — Знаешь, после возвращения я больше всего не хочу её ранить. А такое, — он кивнул на следы от боя на своих руках, — уж точно ранит её, как и мой отказ. — Надень рубашку с длинным рукавом, — посоветовала Мила и направилась к выходу. Её рабочее время только началось, и нужно было вернуться в зал. — Слышал, вы с Лютовым разъехались, — остановил её Берти. Мила обернулась. Она не могла сообразить, как бы ответить удачнее, чтобы не вызвать новых вопросов. — След у него на щеке недавно был… Ты его так? Мила опустила голову и нахмурилась. Соврать она не могла — слишком плохо умела, тем более Берти. И даже если бы она всё же сказала «Да», следующим был бы вопрос «За что?». — Рудик, он что?.. Приняв молчание длиною секунд в пять за согласие, Берти рванул из раздевалки, как ошпаренный. Заметив Лютова, лежавшего на полу после неудачно окончившегося боя, Берти подбежал к нему и рывком поднял, но не отпустил. — Не хочешь рассказать, какого чёрта ты творишь? — процедил Берти сквозь зубы. — Домашнее насилие решил попрактиковать, м? — Лютов не отвечал, а только усмехался ярости Берти, к тому же вопросы были скорее риторическими. — Не в первый раз, поди? — Берти, прекращай, — негромко, но настойчиво попросила Мила, заметив, как стычка уже привлекла внимание тех, кто не был занят боем. — Это был первый раз… — она осеклась и на секунду будто растерялась, а затем добавила: — без моего согласия. Берти тут же обернулся к Миле, его глаза были широко раскрыты, и он всматривался в её лицо, будто не был уверен: она действительно произнесла что-то подобное, делала что-то подобное в конце концов! Однако Берти быстро сообразил: надо сейчас закончить с Лютовым. Бить его при всей команде стало бы не лучшим решением, тем более Берти был в состоянии, когда его хватит на один удар, а вот на защиту от ответа Лютова уже нет. Берти притянул Лютова ближе к себе и совсем тихо, чтобы даже Мила не разобрала его слов, сказал: — Не подходи к ней больше. Услышу ещё раз, что ты поднял руку на Рудик… — Что? — огрызнулся Лютов с улыбкой. — Что ты сделаешь? Прикопаешь меня под своим надгробием? Берти опустил глаза, замер и на миг задумался. — Я скажу Владыке, что ты где-нибудь оплошал, — произнёс он, снова посмотрев в глаза Лютову. — Я был руководителем команды, и мне поверят. Я сделаю для этого всё возможное. Ты потеряешь всё, что у тебя осталось, а осталось у тебя очень мало, — с этими словами Берти отпустил Лютова и вышел прочь, не оглядываясь.***
После окончания вечернего собрания Мила встала из-за стола последней: у неё не было ночной смены, но за целый день боёв она порядком устала, из-за чего стул казался каким-то непривычно удобным. Почти все участники команды покинули зал собраний: кто-то отправлялся домой, а кто-то всего лишь на перерыв, чтобы ночью продолжить работу. — Ты в отличной форме, — услышала Мила и, осознав, что говорят с ней, обернулась на голос, который принадлежал капитану команды. Она всё ещё думала о совещании и обсуждаемом на нём деле, поэтому не сразу сообразила, что собеседник имеет ввиду их бой сегодня утром. — Спасибо. Но ты, наверное, был после ночной смены. Командир кивнул. — Ты всё равно молодец, — заметил он. Мила натянуто улыбнулась. Ей хотелось упасть головой на подушку и просто уснуть, пусть и после часа борьбы с навязчивыми мыслями. Однако командир прочно держал Милу в беседе и явно собирался сказать что-то ещё. — Я видел, у тебя завтра только первая смена. Не хочешь сходить куда-нибудь вечером? Мила скрестила руки на груди и лихорадочно придумывала, как бы вежливо отказать руководителю. Она совершенно не понимала: что может быть между ними общего? Он начальник, а она… с Лютовым! Была. Мила мысленно обругала себя, чертыхаясь. Вспомнив о Лютове, Мила сразу представила его лицо, искажённое собственнической злобой, когда тот узнает о её свидании с другим, и не с кем-то, а с капитаном команды. И тут же, словно разучившись думать о чём-либо, кроме этого, Мила дала своё согласие.***
Следующим вечером Лютов и Берти работали. Никто не обратил внимание на то, что руководитель команды перенёс вечернюю смену на свой ближайший выходной, поэтому, когда он вбежал в зал собраний, сейчас предназначенный для боёв, лишь некоторые участники команды удостоили его своими взглядами. — Владыка Велемир у себя? — спросил капитан у стоящего рядом коллеги. Он говорил быстро, не смотря, кого спрашивает. Его голос звучал тревожно и громко, так что весь зал мог его слышать. — Нет, слишком поздно для этого, — заметил подошедший из другого конца зала Берти. — Но я только что видел несколько магов из высшего управления. У тебя что-то срочное? — Берти скрестил руки на груди и внимательно рассматривал лицо капитана. Его непривычно серьёзный и обеспокоенный вид тут же вызвали у Берти плохое предчувствие. Командир кивнул, подтверждая опасения. — Милу Рудик похитили сегодня, — на этот раз он говорил гораздо тише, однако после этих слов вблизи тут же появился Лютов. — Она работала сегодня в первую смену, — насмешливо заметил он. — Как же ты умудрился сделать такой вывод за пару часов? Капитан смерил Лютова полным ярости взглядом,и всё же ответил: — Мы договорились, что я за ней зайду. Я ждал её около часа возле дома, на телефон она не отвечала, и я решил подняться, узнать, что за чертовщина. Дверь в её квартиру была распахнута настежь. Там были следы борьбы. — Рудик говорила тебе номер квартиры? Это точно была именно её квартира? — уточнил Берти. Ему было крайне сложно поверить в то, что Мила согласилась пойти куда-то с руководителем их команды, ведь она и головы к нему лишний раз не повернула. К тому же в Менгире она славилась своей замкнутостью и беспристрастием. — Не говорила, но у входа лежал её телефон с пропущенными от меня, — сказал капитан. После этих слов в зале воцарились переполох и даже небольшая паника. Шутка ли, стоило лишить команду магии, как тут же одного из лучших её участников похищают. Стало очевидным: Мила не могла противостоять магическому вторжению в свой дом и, что ужасало больше всего, вынуждена была оставаться беззащитной у кого-то в плену без волшебства. Вскоре гудел уже весь Менгир. Все помнили похожий случай с похищением, результатом которого стали похороны. Угроза этого витала в воздухе, и ни один боевой дух не мог её удержать. Все участники команды были вызваны в срочном порядке, и блокировку магии тут же сняли, после чего команду в полном составе (за исключением одной лишь Милы) собрал в зале командир. Придя в себя, он уже быстро и чётко отдавал распоряжения. Добрая половина людей отправилась пробовать различные заклинания поиска: от самых примитивных, известных каждому боевому магу ещё с Думгрота, до сложных, требующих много времени, сил, а порой даже зелий. Лютов сразу заявил, что бывал у Милы гостем в её новой квартире. Больше таких везунчиков не нашлось. Капитан ему не слишком верил, но времени устраивать Лютову интервью с вопросами об этой самой квартире не было, так что он нехотя отправил Лютова вместе с Берти её осматривать и исследовать там магическое поле. Сам капитан остался, чтобы, как только одно из заклинаний поиска сработает, немедленно отправиться на помощь. Как Берти с Лютовым и предполагали, они ничего не выяснили: в квартире присутствовали только следы физической борьбы, а все остатки магических действий, если таковые имели место, были мастерски подчищены. Лютов обречённо опустился на кровать и уронил голову на руки. — С заклинанием они промучаются до завтра, — проворчал он. — Ну или нам дико повезло, и Рудик украли какие-то дебилы, не способные блокировать элементарный поиск. Берти ходил из стороны в сторону по тесной комнатке и напряжённо думал. Лютов резко выпрямился, но Берти этого не заметил, пока тот его не позвал. Лютов протянул перед Берти свою руку, на которой медленно появлялись царапины, на первый взгляд кажущиеся беспорядочными. Вместе они начали присматриваться и разбирать одно слово за другим. «Они думают я избранная», — значилось в послании. Берти крепко держал руку Лютова в ожидании ещё каких-то сообщений, однако больше ничего не появлялось. — Чёрт! — горячо вырвалось у Берти. — Так, значит, кто у нас избранный, эти ребята не знают… Но если знают о его существовании, значит не промахи. Берти снова стал измерять комнату быстрыми, широкими шагами. Снова из-за него!.. А если Мила?.. Берти оборвал себя на середине мысли, не смея думать дальше. Она не умрёт. Ни за что. Лютов поднял глаза на Берти и несколько секунд внимательно следил за его фигурой, словно чего-то выжидая. — Думаю, я мог бы создать зелье, которое перенесло бы меня к Рудик, — заговорил Лютов. Берти остановился спиной к окну, лицом к Лютову и скрестил руки на груди. В его взгляде не было ни капли надежды на идею Лютова. — Мы ведь не знаем даже, в каком она мире. Сквозь границы миров, особенно если это островки как в руинах, ты не можешь перенестись. — Ты вечно забываешь про чёрную магию, Векша. Берти непроизвольно напрягся: с самого детства ему внушали, что даже думать об использовании этого вида волшебства безрассудно, стыдно и опасно. Берти привык никогда не брать её в расчёт. Однако он преодолел себя, так как понимал: если есть хоть какой-то выход, за него нужно хвататься. Берти кивнул и дал знак Лютову продолжать. — Не факт, что сработает, но это будет сделать быстрее всего. И то на зелье уйдёт часа два, зато над другими заклятьями можно сидеть днями. Пока я буду его готовить, ты вернёшься в Менгир и в нужное время пойдёшь за мной с остальными. Меня найти будет гораздо проще, потому что мы подготовимся заранее. Объявишь всем о своей новой силе, давно пора, кстати, и перенесёшь как можно больше людей с собой на подмогу. Не думаю, что Рудик, лишённую волшебства, охраняет армия, а подстраховаться придётся, не то все там поляжем. Берти подошёл к Лютову, тот встал. Лютов говорил быстро, не останавливаясь, так что Берти стоило большого труда перебить его. — Нет, — категорично заявил Берти. — Рудик там по моей вине, и я должен ей помочь. Глаза Лютова загорелись совершенно не уместным в данной ситуации озорным огнём. — Снова рвёшься в герои, Векша? — саркастично ухмыльнулся он. — Только это зелье основано на нашей с Рудик совершенно особенной магической связи, а у тебя, кажется, нет такой? — произнёс Лютов, уже в открытую улыбаясь и наигранно разводя руками. Он сделал несколько шагов и оказался за спиной Берти. — Ты ударил её, а теперь будешь спасать? — вопрос Берти больше походил на утверждение. Он не поворачивался и не мог видеть лица Лютова. — А ты душил Эмили, — просто ответил Лютов. — Тебе ведь это не мешает наслаждаться её ласками по ночам, а? В Берти что-то дрогнуло, но он не показал виду, а только резко обернулся. Лицо Лютова по-прежнему рассекала улыбка, довольная и торжествующая. — Это другое… — только и выдавил из себя Берти. Он ведь тогда думал: она предательница, обманщица, другой человек! Только уговоры не помогали и не меняли истины. Он позволил себе сомкнуть руки на шее Эмили, не давая ей дышать. Выражение её лица после того, как он её отпустил, на миг всплыло в его памяти ясной картинкой. — Хорошее оправдание, только, какая жалость, лживое, — подлил масла в огонь Лютов. Несколько секунд они оба молчали. Плечи Берти поникли, он сам едва слышно вздохнул, прежде чем заговорил снова: — Ты прав. Поступим так. Давай сейчас подготовимся к поиску, чтобы не терять времени, и я сразу вернусь к команде, а ты начнёшь готовить зелье. Дай мне знать, как только сможешь его использовать. Лютов кивнул, и Берти тут же поднял руку с кольцом.***
По прошествии трёх часов Берти позвонил Лютову: узнать, ничего ли не произошло. Тот долго не отвечал.Лишь после десятого гудка с другого конца провода донёсся голос Лютова. Он говорил только по делу, коротко, несвойственно для себя тихо и, как только Берти задал все свои вопросы, положил трубку. За это время Берти уже рассказал команде всё о своей силе. О Лютове и его зелье он пока умолчал. Во-первых, потому, что среди коллег было много людей, которые являлись ярыми противниками чёрной магии. Услышав о ней, они бы засыпали весь Менгир жалобами. Во-вторых, из-за наличия большого количества времени, Берти бы заставили объяснить и про связь Лютова с Милой, позволяющую создать зелье, воспользоваться которым мог только Лютов. А об этом рассказывать всей команде уж точно не следовало. Большая часть людей по-прежнему билась над заклинанием поиска. Берти помогал, однако все усилия оставались тщетными. Уход Лютова Берти объяснил тем, что тот решил досконально осмотреть квартиру Милы после их общего осмотра. На всякий случай. В Менгире время тянулось долго, но в Чёрной кухне — ещё дольше. Лютов готовил зелье так быстро, как только мог. На собрание всех ингредиентов и их постановку на огонь у него ушло около получаса. Он медленно помешивал зелье, когда заметил, как на руке появляется красный след чьей-то крепкой хватки. Через секунду Лютов уронил ложку в котелок, потому что его правая рука резко неестественно извернулась. Он сжал зубы. Он понимал: это — только начало. Дальше последовали синяки, кровь из губы, просто боль, пронизывающая каждую клеточку тела. Последнее было самое худшее. Эту боль Лютов знал отлично, как и заклинания, которыми она достигается. Он мог не обращать внимание на беспрестанно появляющиеся гематомы, небрежно стирать кровь рукавом и продолжать, продолжать готовить. Но муку от заклинаний преодолеть было невозможно при всём желании: Лютов складывался пополам, падал на пол, скрючивался, трясся. Однако после каждого приступа поднимался, стараясь собрать мысли, и готовил снова. С Берти объяснялся быстро, чтобы успеть до начала следующей пытки. Лютов бы всё отдал, лишь бы заставить Рудик сказать всё, что она знает: про него самого, про Векшу, про команду, про что угодно! Лишь бы они оставили её наконец в покое и больше не истязали. Но Лютов знал: не стоит ни ему, ни похитителям Милы надеяться на её разговорчивость. Она будет молчать. Сжимать зубы, кричать, биться, но не скажет и своего имени, даже если его и так все знают. В целом Лютов потратил четыре часа. Он позвонил Берти, узнать, не успелось ли заклинание поиска раньше, и сообщить, что зелье готово. Только положив трубку, Лютов перелил содержимое котелка в первую попавшуюся ёмкость и всё выпил. Ничего не происходило, и он уже начал обдумывать другие способы спасения Милы. Через несколько минут у Лютова закружилась голова, и ему пришлось сесть, но это не помогло: комната словно вращалась вокруг него так быстро, что становилось дурно. На секунду он позволил себе зажмуриться. Когда он открыл глаза, вокруг по-прежнему всё вертелось, однако уже не было ни стен, ни окна. Лютов ничего не мог разобрать вокруг себя. Он чувствовал, словно кто-то толкал его со спины, а затем всё кончилось. Лютов получил возможность нормально осматриваться, хотя голова всё ещё немного кружилась, но это ощущение отступало. Сначала Лютов увидел серый потолок и понял, что лежит на холодном полу. — Чёрт, Лютов, как ты здесь оказался? — послышался рядом раздражённый шёпот. Лютов повернулся на голос, а затем приподнялся. Мила сидела рядом на коленях. Она хмурилась и старалась всем видом показать, что совершенно не рада спасителю. — Где твои новые друзья? — вставая и осматриваясь, так же шёпотом спросил Лютов. Окружающая среда активно влияла на его магию, подавляя её. — Они скоро вернутся. Ты только мешаешь. Вернись откуда притащился, — потребовала Мила. Лютов опустил на неё взгляд. Она смотрела сурово. От нижней губы шла короткая дорожка запёкшейся крови. Послышались шаги. Они стремительно приближались, отбивая в тишине свой незатейливый ритм. Лютов и Мила замерли. Взгляд Милы из яростного стал умоляющим. Она понимала, что Лютов ни за что не уйдёт. Но шаги отдавались эхом в ушах, внушая давно знакомый Миле страх — страх за другого человека. Он поглощал все остальные чувства, и она готова была у кого угодно просить, чтобы Лютов оказался сейчас в любом месте, только не здесь. А он смотрел на Милу в упор, не отрываясь, и в глазах его не было ничего, кроме мутного сомнения. Вдруг он резко сделал широкий шаг и тут же оказался над Милой. Быстрым движением он схватил её за здоровую руку, рывком потянул к себе и поцеловал. Губы и Милы, и Лютова были сухими, так что это действие скорее походило на простое прикосновение, чем на настоящий поцелуй. Не успела истечь секунда, как в гладкой стене образовался проём, в него вошёл человек, а Лютов уже стоял спиной к Миле, обращённый к прибывшему. Тот громко позвал подмогу, и ещё двое крепких мужчин вбежали в камеру. — Кто ты такой? — спросил один из них. — Избранный, — объявил Лютов, расставляя руки в стороны, тем самым частично закрывая Милу. — Собственной персоной! Меня ведь искали? — Он испытующе посмотрел на собеседников и самодовольно улыбнулся. Не позволив себе больше ни секунды промедления, они бросились к Лютову и Миле. Тот, что вошёл первый, схватил Милу и потащил её прочь из комнаты. Оставшиеся два повели туда же Лютова. Он шёл с ними без сопротивления, не требуя прикладывать усилия, чтобы удерживать его. Их привели в другую комнату, больше и незначительно светлее предыдущей. Милу усадили на стул около стены и привязали её к нему магией. С Лютовым произошло то же самое, только его стул стоял в центре. — Проверь его, — сказал один из похитителей. — Что-то я в эту чушь не верю. Не может быть всё так просто. — Разве не очевидно? — подал голос Лютов. — Как бы я попал в этот мир перемещением, если бы не был вашим избранным? — Лютов подозревал, что большое количество толчков при перемещении — это переходы через границы миров. Так как толчков было больше двух, он сделал ставку на один из миров руин Харакса. В каждый из них обычный маг мог попасть только через местные порталы. Тот же похититель, которого наглость и бесстрашие Лютова начинали изрядно раздражать, наклонился к нему. — Разные бывали фокусники, — заверил он и выпрямился. — Проверь, — кивнул он другому, и тот подошёл к Лютову, поднимая над его головой своё сияющее кольцо. У стены Мила забилась в своих тисках, не имея ни единого шанса из них выбраться. Она уже знала, как осуществляется проверка. Маг, стоящий над Лютовым, произносил заклинание. Лютова посадили спиной к Миле, и она видела только его неподвижную спину, но затем он запрокинул голову, показав влажный от испарины лоб и крепко зажмуренные глаза. Лютов держался настолько убедительно, что Мила даже засомневалась, действует ли на него заклинание. Эти сомнения рассеялись, когда Лютов мелко затрясся, а потом запрокинул голову ещё сильнее и закричал. Мила рьяно задвигалась на своём месте, снова забыв о том, что магию обычной силой не одолеешь. В тот момент она вряд ли смогла бы вспомнить собственную фамилию или причину, по которой здесь оказалась. Она никогда не слышала, чтобы Лютов кричал, тем более так надрывно. Мила выдохнула с облегчением, когда крик прекратился и голова Лютова опала назад максимально. Смотреть на его закрытые глаза и тело, кажущееся со спины уже безжизненным, всё равно было легче. Тот же маг снова произнёс заклинание над Лютовым, на этот раз другое, и уже через несколько секунд вынес вердикт, правдивый и беспощадный: — Этот парень — не избранный. Мила закрыла глаза, в первый раз расслабилась и облокотилась на спинку стула. Она начала жалеть об окончании пытки Лютова, потому что теперь он был обречён. — Убей его, значит! — рявкнул тот самый похититель, отдававший приказы ранее. — Понятия не имею, как он здесь оказался, но он ведь не просто так пришёл! За ним остальные придут, убей его, быстро, и так кучу времени потеряли! — На нём защита осталась… — неуверенно пролепетал собеседник, ещё держа руку с кольцом над головой Лютова. — Так сними, идиот! — снова взревел маг, начиная нервно ходить от стены к стене и потирать руки. — И надо свалить отсюда, — беспокойно добавил он. — Бравые молодцы из боевых команд уже могли засечь нас через него. Стоящий над Лютовым похититель снова начал колдовать. Защитное поле, окружавшее Лютова, стало видимым, и Мила наблюдала, как оно медленно тускнело, а затем исчезло совсем, разлетевшись по комнате на осколки магии. Мила оглянулась вокруг, в слепой надежде найти хоть что-нибудь, что можно было бы использовать для спасения. В груди словно горело, и Мила чувствовала, как её лицо покраснело. Она тяжело и быстро дышала, стараясь захватить побольше воздуха, только всё равно задыхалась. Вдруг её взгляд остановился на проёме, в который их с Лютовым втащили в камеру. Приказывавший маг, всё больше раздражаясь, ходил по комнате и не смотрел в ту сторону, нетерпеливо ожидая, когда другой закончит работу. Третий стоял в метре от Милы, лицом ко входу, но, кажется, стена ему показалась интереснее, чем проём. Там, в темноте, с трудом различимый, и всё же заметный, был Берти. Он сконцентрированно смотрел на стоящего над Лютовым мага, держа перед собой руку с тускло светящимся кольцом. Через секунду кольцо потухло, колдовавший над Лютовым похититель упал без сознания, а в камеру ворвался сразу десяток боевых магов. Скоро всё было кончено. Похитители, находившиеся в комнате, лежали без сознания или даже были мертвы — Мила не знала, и сейчас ей было всё равно. Один из участников команды Милы подошёл к ней, чтобы освободить, а Берти пытался магией помочь Лютову. Мила приблизилась к ним. Вскоре остались только двое боевых магов, остальные покинули камеру, унося с собой похитителей и раненых. Мила хотела помочь, но решила, что вмешательством может лишь помешать Берти. Она замерла и смотрела, как он пытался восстановить Лютова после заклинания, которое должно было его убить. В этот момент только Берти мог знать, прочёл ли маг заклятье полностью и удастся ли Лютову выжить. Наконец кольцо Берти потухло, он устало опустил голову и потёр лоб рукой. Миле показалось, будто он даже немного пошатнулся. Берти кивнул оставшимся участникам команды, они подняли Лютова и унесли его. Он так и не очнулся. Через несколько минут Берти громко вздохнул и поднял голову. Заметив, что Мила всё ещё стоит как статуя и смотрит в одну точку, он поддерживающе дотронулся до её руки. — Всё уже кончилось, — произнёс он, стараясь её успокоить, однако Мила и не шевельнулась. Берти нахмурился и повернулся за взглядом Милы, к проёму, через который унесли Лютова. — Он будет жить, — добавил Берти. После этой фразы Мила посмотрела на Берти. Он всё ещё видел в её глазах растерянность и шок. Берти осторожно прижал Милу к себе и обнял. Он почувствовал, как её руки обвили его в ответ, а спустя миг ногти впились ему в плечи. Спина Милы характерно затряслась. Берти закрыл глаза и аккуратно погладил её по растрёпанным рыжим волосам.***
Лютов открыл глаза и первое, что он увидел, — Эмили, сидящую рядом на стуле. Она улыбнулась и жестом позвала Берти, который за её спиной расхаживал туда-сюда по палате. — Как себя чувствуешь? — спросил Берти. Он как-то напряжённо усмехнулся. — Крепко тебе досталось, конечно. — Всё шикарно, — ответил Лютов, хотя голова у него сильно болела, а в груди тянуло, и произносить слова было не так-то просто. Он старался говорить громче, чтобы голос не прозвучал слабым или совсем не сел. — Когда я смогу вернуться на работу? — Ты больной, — заметил Берти, а Эмили в подтверждение уверенно кивнула, — во всех смыслах. — Просто завидуешь, что теперь я герой, а не ты, — сказал Лютов, широко ухмыляясь. Берти ответил ему тем же, засмеялся и похлопал его по плечу, радуясь, что тот только проснулся, а уже острить пытается. — Ошибаешься, — раздался среди смеха ледяной голос Милы. Она стояла поодаль возле окна, не поворачивая головы к Лютову и остальным. — Берти нас нашёл, если бы не он, ты бы умер на месте от заклинания. Ему пришлось тебя восстанавливать сразу, без подготовки. Лицо Лютова тут же стало серьёзным. В его взгляде мелькнуло удивление, и он посмотрел на Берти. — Мы вас оставим, — произнёс Берти. Он направился к выходу. Эмили, предварительно сжав руку Лютова, последовала его примеру. В палате повисла тишина, нарушаемая лишь ветром, заходящим сюда из приоткрытого окна. Мила отвернулась от окна и приблизилась к лежащему на кровати Лютову. Она стояла там несколько минут, но он так и не сказал больше ни слова, а только прямо смотрел ей в глаза. — Рада, что ты очнулся. — В голосе Милы не прозвучало ни одной радостной нотки. Она быстро повернулась и покинула палату. У двери она облокотилась на стену, запрокинула голову и обречённо вздохнула.***
Мила больше не посещала Лютова в Доме Знахарей, хотя это было непросто. Но она точно знала, что он не будет там один — Платина, Берти с Эмили и даже Амальгама не бросят его. Лютов очнулся через три дня после происшествия, Мила, к удивлению всей команды, вышла на работу через два. И с тех пор бывала в Менгире так часто, что многим казалось, будто она вообще не уходит. После возвращения Милы в зале собраний повесили рейтинг команды по боям, которые были проведены в короткий период блокировки магии. Мила подошла к списку без особого интереса, однако неожиданный порядок участников мгновенно завладел её вниманием. Она была на первом месте. Тридцать два из тридцати двух соревнований выиграно. Вторым по списку был капитан — с одним единственным проигрышем из тридцати девяти боёв. Мила ожидала тут же найти и Лютова, но это оказалось не так просто. Его имя стояло чуть выше середины рейтинга, Берти опустился на несколько мест ниже него. Позиция Берти Милу не удивила, потому что на самом деле вся команда знала об идеальной технике колдовства Берти и при этом его не самой лучшей физической подготовке. А вот Лютов... Он никогда не позволял себе проигрывать. Многие даже поговаривали, что на ближайшем ежегодном соревновании он выборет себе место капитана. Как молния, Милу прошибла догадка. Он разрешал себя бить, и это было не самое поразительное. Лютов не боялся боли никакого рода. Главное, он разрешал себя побеждать. Снова и снова, будто специально старался. — Раньше жалел, что не врезал ему, — раздался рядом голос Берти. — Не мог почему-то. Искал оправданий. Теперь не жалею. Он сам себя лучше наказывает. Мила опять всмотрелась в список, будто за последние пару секунд он должен был измениться или этот странный порядок ей лишь привиделся. Однако имя Нил Лютов так и оставалось на своём месте, чуть выше середины. — Думаешь, наказывал? — спросила Мила у Берти с сомнением. — Не могу ручаться, — сказал Берти. — Только ты бои его видела? Хотя бы парочку? Мила кивнула. Да, она видела, как он небрежно пропускал атаки, как не ставил защиты и бил вполсилы, будто ленясь. Но не могла же она быть столь самовлюблённой и думать, что это из-за неё. Они ещё немного постояли рядом, а затем разошлись. Берти — на своё задание, Мила — в зал собраний. В коридоре её окликом остановил капитан. Они обменялись приветствиями. — Как ты после произошедшего? — сочувственно поинтересовался он. Мила вздохнула и сложила руки на груди. У неё об этом спросили не меньше десяти человек, и с каждым разом она ненавидела этот вопрос всё больше, как и в общем тему. — Я в порядке, — заверила Мила. — Знаешь, раз тогда всё так неудачно сложилось, может, попробуем ещё? Например, в пятницу? На несколько секунд Мила отвела взгляд, после чего снова посмотрела в лицо капитану, поджала губы и медленно покачала головой. А что она могла сказать ему? Не готова к новым отношениям? Нужно время? Мила знала: это было бы откровенной ложью, потому что не будет она готова к новым отношениям и время ей ни к чёрту не сдалось. Мила просто до жути хотела, чтобы Лютов вернулся в команду, и больше ей ничего было не нужно. Ни новых отношений, ни раздумий, ничего. И ходить при этом на свидания с кем-то, кто ждёт от неё привязанности, ей не позволяли совесть и страх. Страх быть такой же, как Лютов. Командир отвернулся, но затем едва заметно кивнул Миле, и она отправилась своей дорогой. Вскоре её перевели из его группы.***
Рейтинг всё ещё висел в зале собраний, когда Лютов вернулся на работу. Фактически только для него, потому что по прошествии месяца список уже никому не мог понадобиться: даже те, кто появлялся в Менгире раз в две недели на общем собрании, уже его видели. Только Лютов так ни разу и не подошёл к рейтингу. Через несколько дней его сняли. Три недели Лютов вёл себя как обычно. Однако после одного тренировочного дня без всякого стеснения последовал за Милой в раздевалку за шкафчик, где она всегда переодевалась одна, так как была единственной девушкой в команде. Она не успела ничего с себя снять, поэтому даже не пыталась возмущаться. На самом деле, даже если бы успела, всё равно не стала бы. — Знаешь, Рудик, — Лютов говорил будто зло, но негромко, чтобы остальные участники команды, находящиеся в раздевалке по ту сторону шкафчика, не могли разобрать его слов. — Смотрю на тебя и почти жалею, что на том чёртовом стуле не сдох. Мила удивлённо изогнула бровь. Она действительно не поняла. — Что? — переспросила она. — Ничего, — рыкнул Лютов. Он опустил голову и немного помялся, словно пересиливая себя. — Телепортируешься сегодня со мной. — Куда? Лютов вздохнул. Каждое слово давалось ему с трудом. — Домой, Рудик. Я же знаю: ты сама хочешь, — Лютов посмотрел на неё прямо и впервые так просто. Впервые говорил открыто о том, что они оба и так понимали. — Если это из-за твоего заклятия… — начала Мила, но Лютов тут же резко и нетерпеливо прервал её: — Не только из-за него. — …или секса, — всё же продолжила она. Лютов усмехнулся и ударил кулаком о стоящий слева шкафчик. — Как бы я хотел, чтобы так оно и было, ты даже представить себе не можешь. Я со столькими девушками за свою жизнь спал, — сказал он как-то обречённо. — И только в тебя был влюблён. Мила взглянула на него с недоверием. Около минуты он стоял под её взглядом, а потом достал из кармана связку ключей — её ключей — и протянул их на раскрытой ладони. Мила нахмурилась и опустила глаза на ладонь Лютова, потом снова подняла голову. — Поможешь перевезти вещи? — Конечно, помощь ей на самом-то деле не была нужна, ведь стоило произнести несложное заклинание, и все немногочисленные пожитки Милы переместились бы куда угодно в границах мира По-Ту-Сторону. Лютов кивнул, и только после этого Мила приняла ключи. — Завтра. И Порог Темперы у Акулины заберём, — твёрдо произнёс он. Мила положила ключи рядом со своими вещами на лавочку, а Лютов вышел обратно за шкафчик, но вдруг вернулся и добавил: — Сегодня всё равно со мной пойдёшь, — и скрылся за углом. Несколько секунд Мила смотрела на место, где только что был Лютов, а потом улыбнулась и наконец стала переодеваться. После выхода из раздевалки ей пришлось остаться в Менгире. Именно в это время группа, куда её перевели, собралась в полном составе, что случалось крайне редко. Они обсудили точную стратегию заданий на следующий день, ориентировочную — на ближайшую неделю и с чистой совестью разошлись. Мила покинула Менгир только через два часа. Уже совсем стемнело и похолодало. Она поёжилась, на ходу застёгивая пальто. Когда Мила подняла голову, в тусклом свете фонаря заметила фигуру Лютова. Он опирался на дерево и курил. Увидев Милу, Лютов выдохнул последнюю порцию дыма и вышел к ней на тропу. Прежде чем вернуться домой, они долго и жадно целовались, сбивая от нетерпения дыхание, охраняемые тихой вечерней полутьмой.