***
— Доброе утро, — поздоровалась Эмили, когда нашла Лютова в небольшой комнатке за залом сборов команды в Менгире. Он поднял голову от почти законченного зелья. — Где тебя черти носили всю ночь?! — возмутился Лютов, помешивая содержимое котла, стоящего на маленьком огне. — Смывала боевую раскраску? — не дождавшись ответа, поинтересовался он саркастично. — Правильно, тебе не шло. Но можно было найти время и получше. Эмили усмехнулась и подошла поближе. — Кое-что произошло, — произнесла она, обнимая себя руками. — До воды не дошла? — Лютов снова опустил взгляд к бурлящему зелью, не ожидая услышать ничего интересного. — Дошла, — Эмили вздохнула. Ей казалось, что нет слов, способных передать случившееся. — На озере я оживила Берти. Лютов перестал мешать и выпрямился. — Ты видела его вне территории озера? — спросил Лютов, настороженно нахмурившись. — Да, он сейчас в Думгроте с Белкой и Фреди. Я не звала его со мной: сейчас не лучшее время. — Ты серьёзно веришь, что вернула Векшу к жизни? — поразился Лютов после нескольких секунд молчания. — Ты видела, как он истекал кровью в Львином зеве, а я наблюдал, как оттуда выносили его труп. Пусть ты не соизволила прийти на похороны, я там был. И я видел тело Векши воочию, тебе ясно? — Я понимаю, ты думаешь… — Я думаю, что ты спятила! — крикнул Лютов. Не успела Эмили среагировать, как его злоба так же быстро исчезла, как появилась, и он невозмутимо продолжил, вернувшись к зелью: — Ты спала с ним, правда ведь? — Лицо Эмили вытянулось, она немного побледнела. — Точно... — сам себе ответил Лютов, — тогда все понятно. — Что именно тебе понятно? — Эмили старалась, чтобы её голос выражал только злость, но сквозь неё просачивались тщательно скрываемые растерянность, смущение и обида. — Векша давно гниёт в могиле, все это знают. А тебя кто-то надул. Вряд ли ради секса, конечно. Слишком сложно, — задумчиво протянул Лютов. — Это Берти, — дрожащим голосом протестовала Эмили. — Вернись к нему и присмотрись, — настоятельно порекомендовал Лютов. — Ты скоро поймёшь, что я прав. Тогда выяснить причину будет несложно. А пока мечешься и разбираешься, отдай мне воду, я закончу зелье. Сейчас самое время её добавить. — Лютов протянул раскрытую ладонь в сторону Эмили и поднял на неё выжидающий взгляд. — Берти принесёт её тебе, — резко подняв голову, заявила Эмили. — И мы вместе найдём его убийцу. — Этому не бывать, дорогая, — ядовито прошипел Лютов. — Отдай мне воду! Однако Эмили лишь покачала головой и направилась к двери. — Вы не получите заклинание, которое создал я! — выкрикнул Лютов напоследок. Дни, наполненные поисками рецепта и ингредиентов для зелья проносились перед ним, сгорая из-за своей ненужности. — Мы создали его вместе, — напомнила Эмили и закрыла за собой дверь. — Больная, — произнёс Лютов. Он схватил со стола первую попавшуюся бутылочку и запустил её в стену. Осколки стекла посыпались на пол.***
Раздался звонок в дверь, и Платина, накинув одеялко на только уснувшую дочь, побежала открывать, чтобы повторный звук не разбудил девочку. На пороге она обнаружила Берти, ещё более распатланного, чем Платина его помнила, с радостной улыбкой и тортиком в руках. После обмена приветствиями Платина пригласила Берти войти. Он последовал за ней в кухню, там опустил на стол коробку с тортом и бегло оглянулся. — Фреди ещё нет? Я слишком рано? — Нет-нет, ты как раз вовремя, — заверила Платина, развязывая красную ленту на коробке. Он немного задержался на работе, такое частенько случается. Совсем скоро будет. — Она подняла пластиковую крышку, под которой обнаружила круглый шоколадный торт. — А как София? — поинтересовался Берти. — Я только её уложила. Хочешь посмотреть на неё? Ком приблизился к горлу Берти, и что-то в груди болезненно сжалось, мешая дышать, от одного взгляда на дверь детской. И всё же Берти кивнул и отправился туда за Платиной. Вокруг маленькой Софии комната казалась бесконечно огромной. Стены высочились, а потолок, казалось, уходил всё дальше и дальше. Несколько минут Берти и Платина безмолвно стояли над детской кроваткой, греясь в осенних солнечных лучах, отчаянно пробивающихся сквозь занавески, и слушая тихое, с трудом уловимое ухом дыхание Софии. Входная дверь открылась, и туман мыслей в их сознании рассеялся, словно его и не было. Платина быстрым шагом вернулась в прихожую, на этот раз чтобы встретить хозяина дома. Берти ещё раз быстро окинул племянницу взглядом и, спрятав подальше размышления, пошёл за Платиной. Она и Фреди уже были на кухне. Братья пожали друг другу руки и как-то сдержанно улыбнулись. Платина заварила чай, и они все вместе расположились за столом. Фреди рассказывал о делах в Думгроте, стараясь избегать упоминаний причины того, почему Берти о них не знал сам. Берти постоянно шутил, и Платина задорно смеялась, запивая смех чаем, а Фреди только легко улыбался и поправлял очки, но глаза за их стёклами у него весело блестели. Через пару часов проснулась София, и Платина отправилась её успокаивать. Фреди с Берти остались вдвоём, и в кухне резко стало намного тише. Когда София в детской перестала плакать, молчание стало ещё заметнее. — Хотел попросить тебя кое о чём, Альберт… — осторожно, но уверенно начал Фреди. Берти насторожился и сощурил глаза. Фреди редко просил его о чём-то, но если уж просил, то выполнять это никогда не хотелось. — Мама была абсолютно разбита после твоей смерти… Берти перебил брата недовольным выдохом. Предчувствие его не обмануло. Берти встал, отошёл от стола и отвернулся, скрестив руки на груди, закрывшись от ожидаемых атак. — Хотя бы увидься с ней. Один раз, — голос Фреди звучал скорее приказным, чем просящим. Берти резко обернулся. — Я знаю, чем это снова кончится! — выпалил он, стараясь говорить не слишком громко, чтобы не было слышно в детской. — Я снова окажусь агрессором, мечтающим убивать людей и умереть самому. Последние события только сделают острее вашу с мамой любимую тему. — Сейчас не то время, чтобы спорить об этом, поверь. Для неё в первую очередь. В таких ситуациях всё отходит на второй план. — Только не для мамы, — произнёс Берти и снова отвернулся. Снова воцарилась тишина. Фреди несколько минут сосредоточенно искал более убедительные слова. А Берти проклинал уход Платины, потому что только рядом с ней семейное общение было достаточно непринуждённым, чтобы получать от него настоящее удовольствие. Берти ненавидел тот факт, что любая часть его жизни, какую ни возьми, подвергалась критике и осуждению со стороны родных. Теперь ему приходилось думать ещё и об Эмили. Он чувствовал, что она рискует стать самым массивным камнем преткновения в этом вопросе. — Твоя смерть так сильно ударила по всем нам, Берти, — снова заговорил Фреди. — Ты зря так уверен, что ничего не изменилось за последний год. Пройдёт ещё немного времени, и ты заметишь перемены. Они не особенно бросаются в глаза, но они фундаментальны. И необратимы. Перед глазами Берти мелькнула Мила, с которой он так полноценно и не поговорил; Белка, плачущая, рыдающая у него на плечах; Эмили, постоянно улыбающаяся и целующая его на прощание. И все они казались Берти прежними, но интуитивно он улавливал подвох. Только пока не мог разглядеть его. Вошла Платина, её шаги грубо прервали мысли Берти, он дрогнул и повернулся. Взгляд Платины настороженно скользнул по Фреди и Берти, она пыталась угадать, что они обсуждали, а потом притворилась, что ничего не заметила. — Я её успокоила. Хотя вряд ли это надолго. — Мне, пожалуй, уже пора, — произнёс Берти. Платина удивлённо посмотрела на него. — Ты можешь остаться ещё, — заверила она. — Если дело в нашем разговоре… — попытался поддержать её Фреди. — Дело не в нём, — перебил Берти. — Мне правда пора домой. Фреди и Платина многозначительно переглянулись. — Мы проводим, — сказала Платина. Берти первым пошёл в прихожую, за ним последовала Платина, и только когда она покинула комнату, Фреди поднялся и тоже отправился туда. Берти уже обувался и увлечённо болтал с Платиной, когда появился Фреди. —…ты можешь оставаться у нас, когда захочешь, — говорила Платина. — Диван очень удобный. Фреди иногда проверяет. Берти поднял голову, и они с Платиной залились смехом. Фреди укоризненно посмотрел на жену. — Спасибо, что пригласили, — сказал Берти. — Приходи, — улыбнувшись, ответила Платина. Они обнялись. Фреди и Берти пожали друг другу руки. — Всё же подумай о нашем разговоре, — негромко сказал Фреди брату, когда закрывал за ним дверь. Берти бегло кивнул, хотя думать совершенно не собирался.***
Домой Берти возвращался поздно. Он шёл немного вприпрыжку и улыбался каждому дуновению ветра, вздымавшему его волосы. Берти открыл дверь своей квартиры, намереваясь тут же распахнуть окно и впустить осенний ветер. — Эмили! — радостно позвал он, небрежно бросив куртку на первый попавшийся стул. Эмили должна была ждать его здесь — это была главная причина, по которой Берти не хотел слишком засиживаться у Фреди. Дойдя до середины кухни, Берти замер у круглого обеденного стола, вдруг осознав, что ответ так и не последовал. Это насторожило. Белая дверь спальни была слегка приоткрыта, а в проёме виднелась только сплошная тьма. Берти позвал снова и быстро зашагал в спальню. Тишина беспокоила его с каждой секундой всё сильнее. Несколько раз Берти щёлкнул выключатель туда-сюда, но это не дало никакого результата. Когда глаза немного привыкли к темноте, Берти заметил сидящую на кровати Эмили. Она опиралась спиной о стену, её руки были сомкнуты вокруг согнутых колен. И она по-прежнему молчала. Берти приблизился. — Где ты был? — прошептала Эмили, шмыгнув носом. Она повернула голову к Берти, и её брови сошлись домиком на переносице. — У Фреди и Платины, — почему-то так же тихо ответил Берти. — Смотрел на мелкую, — добавил он, улыбнувшись, — она так выросла. Эмили тоже легко улыбнулась. В глазах блеснули слёзы. Берти провёл ладонью по её влажной щеке, тяжело вздохнул и сел на кровать, сложив пальцы в замок. — Думаю, нам стоит поговорить о случившемся на озере, — начал он. Эмили снова всхлипнула и кивнула, но поддерживать тему не спешила. — Скажу тебе честно: я не имею ни малейшего понятия о том, как ты меня оживила. Или зачем я здесь, почему. Но меня это сейчас не волнует. Я хочу понять, что это значит на самом деле. Имеют ли наши отношения для тебя смысл, или ты здесь потому, что считаешь себя обязанной?.. — Не считаю, — отрезала Эмили. — Дело не в этом. — В чём же тогда? — заглянув ей в лицо, спросил Берти. — Я хочу знать. — Эмили снова готова была расплакаться. — Неужели это действительно ты? Берти усмехнулся. — Есть другие варианты? Эмили отвернулась и опустила голову. — Не знаю. Несколько минут они сидели в молчании. Периодически Эмили опять шмыгала носом. За окном начался дождь, и с каждой следующей секундой он усиливался. Вскоре по стёклам уже барабанил град, и грустная музыка этого стука раздавалась по всей квартире. Берти придвинулся к Эмили, ласково погладил её по плечу и обнял, целуя в макушку. — Оставь эти мысли в покое, — попросил он. Его голос звучал умиротворённо. — Нам выпал шанс, который выпадает немногим. И всё, что нам нужно сделать, — наслаждаться жизнью, которой мы чуть не лишились. Эмили крепко обняла Берти в ответ. — Твоей жизнью, — уточила она без упрёка. — Нашей.***
После визита к Фреди и разговора с Эмили, Берти не мог отделаться от мысли о матери. Он вспоминал, как она выглядела, когда они последний раз виделись, и пытался угадать, что в ней могло измениться. Он думал о том, как больно ударила по Эмили его смерть, и тут же перед глазами появлялась мать. Берти не мог забыть старых обид и ссор совсем, но в какой-то момент он понял: Фреди был прав. Они отходили на второй план, тонули в прошлом вместе с сотнями и тысячами других событий, меняющих жизнь и умирающих по ненадобности потом. Спустя неделю метаний Берти позвонил Фреди и попросил его устроить встречу с мамой. Фреди с удовольствием согласился, и на следующий день они стояли перед дверью квартиры, в которой выросли. Фреди частенько заходил сюда, а Берти в последний раз был здесь несколько лет назад. Сначала воспоминания накрыли Берти с головой, и он на секунду пожалел, что решил явиться, но вскоре мысли, терзавшие его последнюю неделю, вернулись, да и отступать уже было поздно. — Она в курсе, что я здесь? — спросил Берти, чтобы точно знать, есть ли у него ещё пути к бегству. — Да, я предупредил. Берти выдохнул. Это был предсказуемый ответ. — Ну что, тогда звоним? — Нет, у меня есть ключи. Думаю, такой встрече лучше произойти не на лестничной клетке. Берти кивнул. — Тогда пойдёшь первым? — нервно попросил он. Фреди улыбнулся. — Конечно. Они миновали тесную прихожую, полуоткрытую дверь кухни и достигли комнаты матери. Из-за спины Фреди Берти увидел маму, сидящую к ним боком на кровати. Она встала, когда Фреди негромко поздоровался. Он практически полностью закрывал собой фигуру Берти. Глаза женщины беспокойно метались. Она до сих пор не верила, что сегодня сможет увидеть сына, которого похоронила год назад. Эта встреча казалась ей странной издёвкой, и она боялась, что надежда причинит ещё больше боли. Фреди прошёл в комнату, а Берти остался на пороге. Он замер, не зная, что делать, и смотрел на маму. А она, в свою очередь, внимательно рассматривала его. В последний раз она видела Берти, когда он ещё учился в Думгроте, в его глазах блестели мечты, и больше ничего в них не было; губы всегда изображали лёгкую ухмылку, готовые тут же выдать какую-нибудь шутку. Теперь шею Берти пересекал шрам, и взгляд больше не был детским. Только прежняя растрёпанность осталась при нём: пряди пепельно-русой шевелюры спадали на глаза, руки в карманах джинсов, примятая рубашка. Но в остальном Берти казался незнакомым и даже чужим. И всё-таки это был он. Фреди удалился в кухню и сел возле окна. Оттуда, сквозь щель, которую оставляла приоткрытая дверь спальни мамы, он увидел, как она заплакала, а потерянный Берти что-то говорил ей, успокаивая.***
Прошло не меньше недели, прежде чем Берти отправился в Менгир сообщить о своём неожиданном воскрешении. Он думал о возвращении с того самого утра, как впервые проснулся в собственной постели после этого события. Но каждый день находились более важные дела, большинством из которых были встречи с родными или друзьями. Именно потому, что со многими своими коллегами Берти уже увиделся и вкратце обрисовал происходящее, в Менгире ему удивился только Владыка Велемир и члены команды, не особенно следящие за новостями в коллективе. Однако, независимо от оповещённости, все были рады Берти, улыбались ему и дружественно хлопали по плечу. Все, кроме Лютова. Когда очередное собрание закончилось, все участники команды с нетерпением покинули зал, но Берти не спешил к выходу. Он зовом остановил Лютова, последовавшего за коллегами. — Эмили рассказала мне, что вы создали заклинание, позволяющее найти моего убийцу, — проговорил Берти. Он собирался настойчиво попросить, чтобы Лютов отдал заклинание, но был опережён: — Ты его не получишь. — Разве ты не для мести его создал? Я помогу тебе, — произнёс Берти. Он искренне не мог понять, почему Лютов ведёт себя таким образом. — Помогу отомстить. У меня и мотивация покруче будет. Однако Лютов только привычно усмехнулся. — Ты явно смог убедить в этом всех. Но я не идиот. — Что ты несёшь? — Берти уже начинал злиться — его голос стал громче и ниже. Он смутно догадывался, что имеет ввиду Лютов, но верить в эту версию ему не хотелось. — Я не знаю, кто ты такой, — подтвердил опасения Лютов. — Да мне и плевать. Ни ты, ни Эмили, пока она с тобой, не увидите моего заклинания. Даже несмотря на то, что ответ был ожидаемым, Берти опешил. Больше всего он удивился собственной реакции: он просто не нашёл, чем возразить. Несколько минут он пытался почувствовать, найти собственную личность, размышлял, как можно доказать её подлинность. Решение никак не приходило, и вдруг Берти подумал: а знает ли сам, кто он такой? Однако спустя миг он уже отогнал эту мысль прочь, оправдываясь тем, что всё это абсурд. Только как бы он ни старался, следы сомнения остались внутри него, ожидая своего часа.***
Утренний ритуал Берти почти не отличался от ритуала всех жителей Внешнего мира. Часто приходилось просыпаться рано, хотя он всей душой это ненавидел. Если накануне вечером приходила Эмили, она ещё спала, и Берти бегло целовал её, улыбался, а потом уходил на кухню и плотно закрывал за собой дверь спальни. Он ставил чайник, и сразу же отправлялся в ванну. Там Берти пытался привести себя в порядок (хотя это мало помогало — с его взъерошенными, непослушными волосами трудно было что-то сделать), потом возвращался на кухню. Обычно Эмили присоединялась к нему только за завтраком, а иногда она не просыпалась до ухода Берти. Этот день начался как остальные. Но, подняв голову от раковины после умывания, Берти вдруг остолбенел и уставился на своё отражение в зеркале, будто впервые в жизни видел собственное лицо. Шрам на шее, к которому Берти до сих пор не привык, притягивал к себе его взгляд. Берти знал: на самом деле на его теле много скрытых магией шрамов. То, что они невидимы, не помогало Берти забыть о них, когда он смотрел на себя. Когда же он успел получить столько шрамов? Берти вспомнил бои с приспешниками Многолика, которые в какой-то момент стали привычными и перестали пугать; тренировки, иногда проводившиеся в Менгире. Однако большую часть своих шрамов Берти получил в беспомощном, безвыходном плену. Он попытался вспомнить несколько из них, но внутри что-то содрогалось, и воспоминания отступали, уходили, уплывали в даль. Берти не мог чётко вспомнить ничего из того, что пытался. Образы, слова, лица — были где-то рядом, но поймать их он не мог. Как ни старался. Берти дотронулся рукой до шрама на шее. Он отчётливо помнил, как стоял в темноте, пытаясь разглядеть лицо сестры, лихорадочно придумывая, как спастись от неминуемой смерти, отвлекаясь от приступов гнева и ужаса. В отражении за спиной Берти мелькнула Эмили. Они столкнулись взглядами, но Берти не сказал ей ни слова. У него не было ответов даже для самого себя. Эмили вздохнула, отвернулась и быстро ушла, притворившись, будто ничего не скрывается в этом молчании и в переглядах. Берти вернулся к своим размышлениям. Оставшиеся части потерянной жизни он не мог найти в себе, и уже перестал верить, что это вообще возможно. Разве человек не состоит из воспоминаний и чувств, которые он пережил ранее? Разве не из этого формируется характер, вкусы, точка зрения? У Берти всё это было, но он потерял источник, и уже за последние дни отчаялся найти его. Берти снова поднял глаза на зеркало и тут же отвёл взгляд. Это не он. Не его отражение. Не его личность, жизнь, любовь. Он — пустышка; обман, пришедший из неоткуда; попытка спасти то, что давным-давно безвозвратно потеряно. Он понимал, почему Мила, Белка, Фреди, коллеги поверили в чудесное воскрешение Альберта Векши. Он бесконечно сочувствовал Эмили и не винил её за то, что она создала мираж, кажущийся реалистичным даже ей самой. Однако придёт время, и всё должно будет вернуться на свои места. Берти вытер лицо полотенцем, до боли прижимая его к коже. Он жмурился, пытаясь отогнать навязчивые идеи, но они преследовали его по пятам. По дороге на работу он свернул на кладбище и сильно опоздал на совещание, потому что долго стоял над могилой с надписью «Альберт Векша». Молодой парень улыбался с фотографии. Вокруг стояла тишина, и даже шум листьев был неслышен. Может, настоящий Альберт Векша лежит здесь до сих пор? Берти смог уйти только тогда, когда твёрдо решил, что скоро узнает ответ на этот вопрос.***
Когда Берти вернулся домой, из-за приоткрытой двери спальни он снова увидел Эмили забившейся в угол. Лица в темноте он не мог увидеть, но плечи её лихорадочно тряслись, и она постоянно вытирала ладонью всё пребывающие и пребывающие слёзы. Берти долго смотрел на Эмили. От зрелища внутри всё то пылало адским пламенем, то холодело почти до физической боли. Через несколько минут Берти медленно отшатнулся от двери спальни. В беспамятстве он вернулся ко входу, забрал куртку и вышел на улицу. Берти не думал, куда пойдёт. Ноги сами несли его, и он просто надеялся, что застанет в Менгире того, кого пустился искать. Большинство кабинетов пустовало, но в зале собраний Берти всё-таки нашёл Лютова. Тот часто работал в ночную смену, да и только ночью здесь могло быть абсолютно пусто. А тренироваться всегда удобнее без свидетелей. Когда Берти вошёл, Лютов творил заклинание. Магическая энергия сгустками самых разных размеров и форм парила вокруг него, но он создавал их ещё и ещё. Это называлось колдовством частями. Многие волшебники прибегали к нему, когда приходилось иметь дело со сложными заклятьями. — Я уже говорил: ты не получишь моё заклинание, — произнёс Лютов, даже не поднимая головы и не отрываясь от работы. Берти опёрся на стену и скрестил руки на груди. Совсем тихо, будто боясь собственных слов, он ответил: — Я не за этим пришёл. Лютов закончил очередной сгусток, прекратил колдовать, повернулся к Берти и с лёгким недоумением посмотрел на него. — Тогда чего тебе надо? — Помощи, — заметно твёрже сказал Берти. — Думаю, тебе и самому будет интересно. — Что именно? — Проверь, кто я на самом деле. Лютов усмехнулся. — И ты позволишь мне это сделать? Не самый выгодный ход для обманщика. — Может, я просто не хочу никого обманывать? Лютов пожал плечами, но промолчал. — Так ты поможешь, или мне попросить Рудик? — О, а ты бы доверил это Рудик? Почему же не Эмили? — Если Эмили начнёт рыться в моей голове, ей может сильно не понравиться увиденное. Она пока не готова. — И вряд ли когда-нибудь будет. Мысленно Берти согласился с Лютовым. После воскрешения они перестали быть друзьями и больше даже не работали вместе, но, разговаривая с Лютовым, Берти понимал, почему они вообще когда-то общались. В них обоих была черта, которую они никому не могли показать. И пусть Лютов всегда казался Берти до безумия невыносимой сволочью, порой он и сам чувствовал себя таким же. Даже когда ненавидел это в себе. — Надеюсь, ты предупредил её, что не вернёшься сегодня, — добавил Лютов.***
Гурию пришло приглашение на съезд преподавателей боевой магии. Он проходил на выходных. И как раз несколько недель назад Гурий начал вести спецкурс боевого волшебства для младших курсов. Они только начались, и он не хотел отменять занятие. В четверг, когда он как раз создавал магические оповещения для тех, кто посещает факультатив, Мила зашла за ним, чтобы потом вместе пойти к Акулине, и рассказала о недавнем оживлении Берти. — Очень странно, — оторвавшись от работы, произнёс он. — А ты точно убеждена, что этот парень — действительно Берти? Мила уверенно кивнула. — Эмили немного рассказала мне о том, как это случилось. Знаешь, её магию надо обязательно изучить. Совершение воскрешения — это просто невероятно. Гурий нахмурился и покачал головой. — Твой род занятий предполагает постоянное сомнение, Мила, — настоятельно произнёс он. — А ты ослеплена новостью и не хочешь видеть фактов. Мила оборонительно скрестила руки на груди. — Давай я позову его завтра к тебе. Поговоришь с ним и убедишься сам. А заодно найдёшь замену на субботу. У Берти ведь и опыт преподавания есть. — Раз ты так настаиваешь, — без особого энтузиазма согласился Гурий. Он не хотел доверять детей кому-то, в ком не был до конца уверен. Но разум подсказывал ему, что обмануть Милу не так просто, и решил поверить ей на слово. Письма, которые только что собирался отправить, и оставшиеся непроверенные самостоятельные по теории боевой магии он положил в стол. Гурий схватил свой портфель и щёлкнул пальцами. Свет в аудитории выключился. Мила уже была в коридоре, и Гурий отправился следом, аккуратно прикрыв за собой дверь.***
На следующий день Берти пришёл на встречу, и профессор Безродный был поражён. Перед ним действительно был Альберт Векша, только он показался Гурию слишком рассеянным. Однако Гурий счёл это неудивительным, учитывая произошедшее за последние дни. Берти с радостью согласился заменить Гурия на спецкурсе, и в субботу ровно в назначенное время он был в классе боевой магии. Ученики младших курсов сначала побаивались его, но потом Берти показал, что его сложно назвать строгим учителем, и занятие продолжалось как обычно. Берти продемонстрировал ребятам несколько витиеватых заклятий, которым обучился на собственных подготовительных курсах по боевой магии. В конце урока ученики попросили его рассказать о своей профессии. Тогда Берти опёрся на учительский стол и объяснил, как составляются команды, выбираются командиры и за что можно получить повышение или выговор. Через полчаса все начали расходиться. В аудитории осталось ещё несколько учеников, которые уже двигались к двери, собираясь попрощаться с Берти, когда вошла Эмили. Она промчалась мимо выходящих ребят. Берти им улыбнулся, а потом перевёл удивлённый взгляд на Эмили. — Что-то случилось? — поинтересовался он. Эмили скрестила руки на груди и кивнула. — До тебя последние дни не дозвонишься. Это я у тебя хотела спросить, что произошло. — Ничего особенного. — Берти сделать беззаботный вид, но актёр из него вышел плохой. — Я наслышана от Лютова о твоём странном поведении, но ничего конкретного он мне не сказал. Я надеялась: ты скажешь. Берти отвёл глаза и покачал головой. — Я не готов говорить об этом. Пока во всяком случае. — Дело в шраме? В оживлении? Берти отвернулся и отошёл. — Да. Пожалуйста, давай не будем говорить об этом, — попросил он. Однако Эмили не унималась. Страх подталкивал любопытство, и она всё спрашивала и спрашивала. — Что такого ты можешь доверить Лютову, чего не можешь доверить мне? — выпалила она наконец. Несколько секунд Берти не отвечал. — Воспоминания. Я позволил ему залезть в мою башку, чтобы доказать, что я — это действительно я, а не созданная тобой мечта о моём оживлении. — Так я виновата? — уже гораздо тише спросила Эмили. Голос Берти становился всё более угрожающим, и его злость пугала её. — Да, ты! — Берти резко обернулся, и Эмили дрогнула от неожиданности. — Ты лезешь в то, во что я прошу не лезть, и бередишь раны. Эмили молчала. Берти торопливо собрал свои вещи с учительского стола. — Давай поговорим об этом через пару дней, хорошо? Мне нужно немного времени. — Берти устало потёр лоб и вышел из класса. Эмили так и осталась стоять на месте.***
Шли недели. Берти вернулся в команду в качестве обычного участника (на пост управляющего он возвращаться пока не спешил). Все боевые маги занимались поимкой оставшихся приспешников Многолика, самых ловких и искусных, которые не попались ранее. Лютов и Берти часто оставались ночью в зале собраний, они доделывали заклятье, которое Лютов создал с Эмили. Берти тщательно проверял каждый магический ход на ошибки и огрехи и ничего не нашёл. Убедившись, что всё в порядке, Берти и Лютов воспользовались заклинанием. Оно показало один из самых дальних уголков мира По-Ту-Сторону — полузаброшенную деревню, где жили в большинстве своём старые маги и отшельники. — Это один из наших пунктов поиска, — сказал Берти. — Вдвоём идти опасно. Завтра предложим группе отправиться туда, а на месте разделимся. — Не понимаю, какую опасность ты видишь в парочке ослабленных тёмных магов, Векша. — Их может быть больше, чем тебе кажется. Лютов покачал головой и усмехнулся. — Это вряд ли. Мы почти всех отловили. Вообще не понимаю, зачем Владыка снова и снова даёт нам этот приказ. Прихвостни Многолика и без нас прекрасно сгниют в своих убежищах. — Ради правосудия, думаю, — пожал плечами Берти. — Хотя вместо того чтобы сажать в тюрьмы, я бы сразу их убивал. А вот суд Ордалий — действительно не самый плохой выход.***
На следующий день всё пошло по плану Берти, кроме одного: разделяться группа отказалась. Впятером они ходили мимо старых деревянных домиков по заросшей жёлтой травой тропе. Было холодно, и всего пара прохожих встретилась им на пути. Самая разная магия чувствовалась повсюду, но ничего подозрительного не было и в помине. — Владыка Велемир вызывал меня сегодня, — сказал Берти Лютову. — Он выяснил, что за несколько месяцев до моего оживления были жестоко убиты те, кто, по предположениям, мог нас похитить. — Ну и что же ты от меня хочешь? — Узнать, ты ли их убил. Владыка подозревает, что я наврал о дате своего воскрешения и сам это сделал. — Ты на это вполне способен. — Было бы глупо отрицать. Именно поэтому я не собираюсь тебя осуждать. — Блин, Векша, да мне плевать. — Лютов безудержно рассмеялся. Остальные участники команды, от которых Берти и Лютов успели немного отстать, повернулись и удивлённо на них посмотрели. Берти сделал успокаивающий жест рукой, и они пошли вперёд, продолжая поиски. Лютов остался на месте. Берти кивнул в сторону остальных, намекая Лютову, что им тоже надо идти. — Я этого не делал, — произнёс вдруг Лютов. Берти застыл. — Судя по всему, ты знаешь, кто это сделал. Мила? Лютов покачал головой, снова иронично усмехаясь. — Я убил только Лину. И я бы с удовольствием повторил это с остальными, но меня постоянно опережали. — Мила? — настойчиво повторил Берти, несмотря на то что уже понял: не Мила. — Эмили. Берти опешил. Глаза его помутнели, голова опустилась. Он вспомнил слова Эмили о кошмаре жестокости, об ужасах войны, и не мог объединить эти два образа, так неожиданно ставшие одним целым: маленькую Эмили, у которой на глаза наворачивались слёзы из-за смерти соседских котят, и Эмили, мстящую за него рьяно и без сомнений, готовую убить нескольких людей своими руками из-за его смерти. Берти ещё не успел до конца обдумать услышанное, как Лютов достал шар, созданный заклятьем. — Последний дом слева, — негромко сказал Лютов, показывая Берти волшебный шар. Тот рассеянно кивнул, и когда вся группа пошла обратно в поисках чего-то ещё, Берти с Лютовым свернули к дому. Берти толкнул дверь, но та ожидаемо не поддалась. Несколько отворяющих заклинаний тоже не сработали. — Дай-ка я, — проворчал Лютов. Морион в его кольце засветился иссиня-чёрным, и такой же свет на секунду объял замок. С тихим скрипом дверь открылась, и Берти сделал несколько шагов за порог. — Какого чёрта вы делаете? — послышался окрик со стороны группы, но Берти не обратил на него внимания, а Лютов только ухмыльнулся и последовал за ним в тёмные комнаты дома. Остальные участники группы переглянулись. Они не знали, зачем Берти и Лютов пришли сюда, однако интуиция подсказывала им, что это связано с убийством Берти. И все трое по молчаливому сговору отправились за Лютовым в дом, потому что каждый из них в какой-то степени понимал, почему Берти не мог иначе. На окнах висели занавески, которые посерели от времени и перестали быть прозрачными. Сквозь них солнечный свет почти не проходил, но общая обстановка была различима. На полу лежали горы пыльных книг, многие из них были раскрыты, некоторые разорваны. Листы из них валялись на мебели, были прикреплены к стенам. — Чёрная магия, — прокомментировал Лютов, прочитав одну из обложек. — В большинстве своём. — Заклинания перевоплощения, — сказал один из участников группы, остановившийся возле ближайшей ко входу двери и читал листы, висевшие здесь на стенах. Берти осторожно подошёл к двери и прислушался. Из-за неё слышался какой-то шорох. — Покажи шар, — сказал он Лютову. Тот послушался. Бегло заглянув в шар, Берти кивнул, будто самому себе. Медленно он открыл дверь и заглянул внутрь. В спальне обстановка была приблизительно такая же, только окно единственное, а возле него — одноместная кровать. На ней кто-то спал, постоянно поворачиваясь, двигаясь, словно мучаясь от ночных кошмаров. Берти остановился посреди комнаты, остальные вошли, но стояли за его спиной. Никто не решался опередить Берти. Даже Лютов замер у двери со светящимся шаром в руках. На сжатом кулаке Берти горело его кольцо. Сомнений быть не могло: на кровати, завернувшись в какое-то тряпьё, беззащитно спал тот самый седьмой человек, убивший Берти год назад. Шли минуты, но Берти не двигался. Спящий на кровати человек в очередной раз повернулся, на этот раз лицом к пришедшим. Его лицо было частично прикрыто длинными волосами, однако Берти увидел: тридцати его убийце ещё не было. Ровесник. Такой же маг, только по ту сторону баррикад. И это был человек. Возможно, один из худших живущих на Земле, но человек. Мысли у Берти путались. Он не мог отвлечься от того, что Эмили за последний год убила четыре человека. Берти не имел никакого права винить её, ведь сам забрал во много раз больше жизней в своё время, а профессией боевого мага он не мог оправдываться. Только не перед собой. Владыка уже знает, что эти маги убиты. Он уже понял, что это как-то связано с Берти, и вскоре он выйдет на Эмили. Её накажут, а Берти, как тысячи других боевых магов по всему миру По-Ту-Сторону, останется безнаказанным, ведь у него есть бумажка о том, что он имеет право убивать и калечить, если это потребуется. И ту самую границу потребности Берти имел полное право выбирать сам. Только сейчас он осознал, как часто выбирал, исходя из эмоций и личных мотивов. — Мы всё понимаем, — раздался тихий шёпот одного из участников группы. Берти закрыл глаза и опустил голову. Кольцо его излучало всё более яркий свет, который вдруг резко потух. — Заберите его в Менгир к остальным, — проговорил он, не смотря ни на кого. Лютов отпрянул от стены, на которую облокачивался, и приблизился к Берти. — Ты спятил что ли? Думаешь, кто-то будет судить тебя за это? Берти поднял голову и посмотрел в глаза Лютову. — Просто заберите его, — процедил Берти сквозь зубы. Потом он отвернулся, вздохнул и покинул дом, стараясь оставить прошлое здесь вместе со всеми убийствами, болью и виной. К его огромному сожалению, как бы ни хотел, он не мог этого сделать.***
Мила шла по тонкой тропинке кладбища между могилами. Помимо воли она оборачивалась на надгробные камни, читая имена, даты рождения и смерти. На недавно появившихся, ещё незапылённых плитах, значились последние месяцы, и Мила пыталась подсчитать, сколько из этих людей могли умереть от рук приспешников Многолика. Её рука потянулась к шее. Метки там не было уже больше года, а привычка её искать всё же осталась. Мила остановилась на распутье тропы, чтобы подождать отставших Берти и Лютова. Они что-то обсуждали. — Ты точно хочешь это сделать? — обратилась она в который раз к Берти. Его затея Милу не просто удивляла, но даже вызывала некоторые опасения. Однако Берти только уверенно кивнул. — Не доставай его, Рудик, — сказал Лютов, когда Берти отошёл достаточно далеко, чтобы не слышать. — Вполне понятное желание. — Раскопать собственную могилу? Такое желание может быть понятно только тебе, — с усмешкой заметила она и поспешила за Берти. Он скоро остановился. Берти поднял над своей могилой руку с кольцом. Земля начала медленно расползаться, словно живая, из ямы не спеша поднялся тёмный деревянный гроб и мягко опустился у ног Берти. Но он не сдвинулся с места. — Хочешь, я открою? — тихо поинтересовалась Мила, дотронувшись до плеча Берти. Тот коротко кивнул. За этим он и позвал Лютова и Милу: сам он слишком боялся обнаружить в гробу собственный разлагающийся труп. Мила присела и аккуратно приподняла крышку. Дыхание её остановилось. А вдруг сомнения Лютова были оправданы, и Берти по-прежнему лежит здесь? А кто же тогда парень, приведший их сюда? Вдруг всё это воскрешение — огромная ошибка магической вселенной? Когда крышка гроба была откинута, Берти нетерпеливо выглянул из-за спины Милы и облегчённо выдохнул. Внутри было пусто.