Через тернии к звёздам.

Но вернёмся обратно к событиям убийства, а, вернее к тому, что произошло после него. Она шла, не зная куда. Вся та стена, которую она так просто выстроила, с треском и грохотом рухнула. «Вот и всё... Я убила... Да, так сказать, опасности сейчас нет. Но ведь людей не вернёшь!» Её раздумья прервали чьи-то шаги. «Кто это там ещё плетётся за мной. Так, ещё один прыжок. А-то будет досадно: пройдя такой огромный путь, попасть в мышеловку». Она оглянулась, перед ней был Коровьев. «О, только его не хватало сейчас». И второй голос заговорил в Марии: «Но, почему же ты отгоняешь его?» И первый ответил: «Потому что ты грязнее его и не достойна его самого. Ты – одиночка». Мария коснулась ветки сирени. Сирень встряхнула листочками от прикосновения ведьмы, самой же ведьме стало почему-то ещё больнее. -Ну, здравствуй, Мария ещё раз! – Коровьев коснулся руки ведьмы, та отдёрнула руку.- Ну что опять? -Ничего.... -Ты уверена, что на самом деле ничего? – Коровьев взглянул, наклонившись, прямо в лицо ведьме. Её лицо было бледно, какой-то испуг мелькал в глазах, но сё равно они светились каким-то бешеным и нехорошим огнём. -Я же сказала. Зачем переспрашивать? «Почему я не помешал её убийству? Почему не сделал это вместе с ней? Почему повёлся на ту стерву, которая была и почему-то сей час испарилась, и не поддерживает ту, оставшуюся, которая сама себе сейчас роет могилу? Да, ещё не умерла в ней та девушка, которая вчера сидела за одним столиком со мной, и которую я жадно целовал и люблю»,- рассуждал Фагот и продолжил вслух: - Тогда пойдём отсюда. Развеешься! Сегодня выдался сложный день.... -Я никуда не хочу идти! -Почему? -Потому что я ничего сейчас не хочу,- начала уже снова закипать Мари. -Чёрт бы тебя побрал, Мария, ты, вроде бы уже решила все свои насущные проблемы! – Фагот тоже начал закипать вместе с ведьмой. -Тебя бы чёрт побрал! -Да-к, он меня и так уже побрал! -А о проблемах: да – я их решила! – голос Мари сорвался. -Ну, тогда зачем же крики? -Отстань ты уже от меня! -Мария, это уже слишком! -Что слишком? -Всё!!! Если ты злишься на меня из-за того, что ты убила и не рассчитала свой эмоциональный барьер. Знаешь, это твои проблемы. Я в чём виноват? Тебя никто не просил этого делать! В крайнем случае, это мог бы сделать я! -Я уже не маленькая! И уже могу решать, что мне делать самой, а что нет. И тебя это не касается! -Ну раз ты взрослая и самоуверенная штучка с огромными силами, почему же ты сейчас выглядишь, честное слово, как живой труп! Фильмов ужасов не надо, чтобы такое увидеть! Мария обернулась к Коровьеву. Один её мёртвый взгляд, иссушённый, избитый, но в то же время холодный, злой, жестокий, ненавистный, испугал Коровьева. Её глаза говорили: «Ещё ты смеешь мне такое говорить!? Да как у тебя язык повернулся!» Никогда Коровьев не забудет этого взгляда, способного убить мертвеца: «Неужели на самом деле в ней всё умерло, что было? И осталось ненавидящее и жестокое существо!?»- подумал Коровьев. -Какой же ты жестокий, Коровьев. -Я? -Да, ты! -Я бы про другого человека так сказал, а, именно, про тебя! Потому что именно ты нападаешь на меня, а я лишь отвечаю на твои нападки. Ведь должен кто-то тебя усмирять. Но я одного также не могу понять – почему ты на меня налетаешь и, заметь, уже целый день! -Наброшусь, да ещё как! -Да из-за чего же?? -А если ещё сильнее разозлишь... -То что?.. Мария, уймись, пока я тебя сам не успокоил! Ты хотя бы назови причину! Уж что, что, а это я должен знать! -Просто, оставь меня! -А это к чему? О, боже, это невыносимо! Это невыносимо! -А уж тут, Бог явно не при делах! Коровьев только вздохнул и, переведя дух, продолжил: -Знаешь, уже миллионный, если не больше, раз удивляюсь в том, что какая бы ни была женщина – она всё равно остаётся женщиной, причём такой: ей мир буквально кладут к ногам, всё делают для неё, а она взамен – ничего. Хотя нет, что-то отдаёт! Но в это что-то входят ссоры, упрёки, скандалы, глупые уличения и тому подобное. И так каждая! – наконец закончил чёрт свою тираду, но только потом понял, что пустил со снежной горы «Скандал» новую лавину. -А что у тебя было много этих «каждых», чтобы судить о женском поле так твёрдо. «Мда, пришли к банальному: от «оставь меня» до «а сколько у тебя было любовниц». Надо ответить – вагон да несколько сотен дрезин». – Коровьев ухмыльнулся от последней мысли, ведьма заметила смешок: - Что: в каждом веке, нет, в каждом году всех столетий в каждом городе и в каждом доме каждого города.... -...И в каждой семье каждого рода в каждой комнате на каждой кровати, - продолжил Коровьев, уже смотря в небо и делая шаги назад от этой ужаленной ведьмы. -Ну, ты и бабник! -А если да, то что это тебя так волнует? -Ну и иди отсюда, бабник,- она ударила Коровьева, но промахнулась,- иди, только отстань от меня, оставь! Вон сколько полно девушек – целая Москва! -Ну, уж насчёт этого, дорогуша, не беспокойся. Я могу завладеть любой женщиной, какая мне захочется. Ещё, если раньше были хоть какие-то нормы приличий, то сейчас девушки просятся прямо в руки, даже не задумываясь, к кому они идут в постель. Но что говорить о тебе: ты – одна. -Да, одна и хорошо. А что тебя так это заботит, Коровьев? Ты мне кто отец, брат, друг? Ты мне – никто! Слышишь! Никто! -Да не ори ты так! Я ещё пока вроде хорошо слышу! -Существо с огромными полномочиями, знающий обо всех всю подноготную! Дух, сотканный из тьмы! Существо, которое даже не умеет любить! – Коровьев весь изменился в лице.- Да, ах как же я могла забыть: ведь дьяволы и черти, и им подобные не умеют любить. А все твои похождения ещё раз доказывают, что это обольщение и не более того. Манипуляция и совращение, чтобы насытить себя. Ведь от природы своей мужской никогда не убежишь. -Всё высказала?!! – для Коровьева это было слишком. -Нет, ещё не всё. А что не терпится?! Ты сломал мою жизнь! Если бы не ты,- на слове «ты» у неё уже сорвался голос, и было что-то среднее между криком и визгом,- то я бы жила нормально. Клоун! – попыталась она задеть его самолюбие, задев его наверняка. «Ох, сколько презрения и ненависти. Желчи!- подумал Коровьев.- Когда же ты уймёшься меня оскорблять! Такая маленькая, а столько оскорблений! Как будто за всю жизнь набралось! Вот что значит накипело!» - Да больно и надо было ввязываться в твою жизнь. Живи своей жизнью! Живи! Я чем тебе мешаю? Чем? И тогда, когда ты серьёзно заболела, уже была на пороге у смерти! И тогда не надо было ввязываться мне! Умерла бы – и ладно! Родилась бы другая, намного умнее, чем ты! А ты – дура! И дура, которая не знает, что можно, а что нельзя и когда пора заканчивать! Дура безразборная! «А вот это я зря сказал.- Забеспокоился Коровьев. - Сейчас у неё вообще убьются любые эмоции, даже такие. Вообще я её всю убил без оружия! Да, сейчас. Убил всё! Какая же я всё-таки бездушная тварь! Топором по живому! И самому вместе с ней больно, да и ещё больнее». -А, вот так,- сказала Мария уже тихим, спокойным, но ледяным голосом,- ну и иди ты к тому, кто тебе дал возможность иметь каждую женщину. – Она пошла, но обернулась.- Да, и ещё. Забудь обо мне. Что было и что не было. Обо всём. Я мертва для тебя, ещё тогда, когда была. Просто забудь и больше ничего. Дальше она побежала с нечеловеческой скоростью, оставив, Коровьева уже через секунду одного: -Ну, вот ты и потерял, рыцарь, её. А всё из-за твоего языка без костей. Изранил ожившее благодаря ей сердце и потерял.- Он сорвал своё пенсне и схватился за ограду,- Возможно, навсегда. Ладно, хватит раскисать, рыцарь! Ещё не такие крепости брали! И эту возьмём! А для того, чтобы повысить успех, надо напиться. Бегемот, кажется, говорил об одном неплохом местечке. Что ж, надо проведать его и опустошить. Залить раны на сердце!