Разменная фигура

Гибель Его Высочества равно как захват цитадели и замка Шом и последующая казнь всех мятежников, включая солдат, последовавших за господами слуг, обессмысливали все действия Мейта, и что важнее - все страдания, вынесенные Их Высочеством, а казни невинных и смерть Его Величества оставались тогда не отмщенными. Мейт должен был спасти Его Высочество. Мейт должен был отразить врага от стен. Если Мейт отступит сейчас, не имеет значения по сколь важной причине, - дрогнут все защитники, видящие в нем командира. Мейт зарычал и бросился на врагов. Он убивал всех в бреши. Взлетел на стену по торчащим камням и убивал там. Он больше не отражал удары, он вообще больше не сражался. Он убивал, зная, что кроме победы здесь и сейчас в его жизни больше нет иных задач, иного смысла, иной цели. И враги внезапно просто закончились. Но Мейту было некогда изумляться. Он оглянулся и увидел рядом Оцлава и Кисемина. Залитых кровью, не то своей, не то чужой, с шалыми глазами и задыхающихся. Оцлав - сильнее и опытнее, Мейт знал его дольше. Кисемин - моложе, но он более дерзок и что важнее - обычно он быстрее соображает. Мейт хлопнул его плашмя мечом по плечу, передавая командование, Оцлаву сжал плечо - показывая на второй пролом, помчался по лестнице вниз с очищенной от врагов стены, через узкий внутренний двор, в замок, лабиринтом коридоров, обгоняя слуг и служанок - водоносов. Огонь пытался выбраться на лестницу, но вытесанные из камня ступени были ему не по зубам. Чего нельзя было сказать о дыме. Тот клубился и полз мохнатым чудовищем. Причем, как казалось Мейту, против воздушного потока, который тянул наверх точно в трубу из поддувала. - Там все горит! Все! - кашляя и задыхаясь от дыма и неподдельного ужаса, проговорил прикрывающийся воротом тучный и лысый княжий родственник. Он пытался руководить слугами, заставить их тащить больше воды, но служанки и мальчишки и так выбивались из сил. Огонь Мейт видел и без него. Обшитый некогда красивыми резными панелями коридор походил на разверстую пасть огнедышащего чудовища. Мейт выхватил ведро у надрывающегося тощего пацаненка, выплеснул на себя и бросился прямо сквозь пламя. Дважды ему пришлось перепрыгивать через обрушившиеся балки крыши. Трижды он чудом увернулся от пылающих обломков, рушащихся сверху, отслаивающихся от стен. За поворотом галереи огонь внезапно исчез. Вновь сменившись облаком удушливого смрадного и непроглядного дыма. Мейт надеялся, что он не сбился, считая шаги, что Их Высочество либо спасся, либо все еще в своих покоях, что сам он не ошибется дверью, и сумеет найти и спасти принца, не успев задохнуться. Судя треску и палящему жару сверху - потолок здесь тоже горел. Дверь в комнату открылась не сразу, а ввалившись в нее, полуослепший от дыма Мейт споткнулся о тело Улирма. Верхняя часть груди и голова того были разодраны и обожжены. Разредившийся дым колыхался в потоках холодного сквозняка, тянущего от выбитого окна к камину. Взгляд Мейта сам собой нашел ядро, оставившее после себя паленый след на ковре и досках пола. Не теряя времени Мейт пробежал через приемную в спальню. Огонь как-то успел сюда пробраться. Он полз с потолка по деревянным панелям стены и пытался лизать разворошенную кровать с отброшенными в угол перинами. Его Высочество скорчился пригнувшись меж двух окон. А перед ним стояла молодая служанка, яростно захлестывающая огонь сорванным с кровати пологом. - Мейт! - крикнул Его Высочество, видимо услышав грохот шагов и подняв прикрытую руками голову. - Мейт! Они поставили пушку! Сделали башню на болоте и поставили пушку! Беглый взгляд в окно подтвердил слова Его Высочества. Северная сторона цитадели высилась над каменным обрывом останца, над узким ручьем с болотистым противоположным берегом. И Мейт, и Кейр, и князь Выйребом считали эту часть замка самой безопасной, и искренне полагали, что ни штурм, ни обстрел с этой стороны замку не грозят. Они ошиблись. Люди Лигавира смогли собрать на той стороне ручья некое подобие осадной башни, втащили на устроенную наверху платформу пушку и обустроили рядом с ней горн, и теперь с совершенно "безопасной стороны" в замок летели каленые ядра. Мейт схватил с пола влажное, видимо от умывальной воды, одеяло и не говоря ни слова завернул в него Их Высочество. На служанку он так же молча набросил выдранный из ее судорожно сжатых пальцев полог. Взвалив обоих на плечи, он помчался обратно. Из огненного коридора он вывалился, разбрасывая искры и срывая с девчонки и своей головы затлевший бархат. Кто-то окатил его водой. Мейт освободил принца от одеяла, миновав задымленную лестницу и нижний коридор. Не спуская своей добычи с рук, Мейт домчался до следующей, восточной лестницы, ведущей в женскую половину замка. Поднялся в большую общую гостиную княгини и ее свиты, где ждали конца штурма и разрешения своей участи вельможные дамы. - Прошу меня извинить за вторжение, - церемонно проговорил Мейт, сдерживая кашель. - Вверяю Его Высочество вашим заботам, - обратился он княгине. Сам при этом, встав на колено, оглядывал и ощупывал мальчика, заглядывая ему в глаза и убеждаясь, что хотят тот очень бледен и сильно напуган, но в остальном цел и невредим. - Премного благодарю за оказанную часть, вельможный господин Мейт, - не менее церемонно и величаво чуть присела и поклонилась княгиня. И ласково обратилась к принцу. - Прошу Вас располагать нами для своего удобства, Ваше Высочество. Донесшийся снаружи изменившийся шум сражения заставил Мейта резко встать и проверить на месте ли оружие.