***
Рёмен прибыл на такси — его, похоже, немного укачало, и походка была не из ровных; одного взгляда хватало, чтобы понять — он совершенно не выспался. Мегуми беспокойно разглядывал подходящую тёмную фигуру, прежде чем она открыла дверь в свой дом и позвала обоих внутрь. — Что случилось? Кто это? — Измотанный голос, мало заинтересованный в ответах. Кугисаки зашипела от неуважения; Фушигуро её перебил: — Срочно нужны штаны вот примерно на неё, — Фушигуро говорил за Нобару — та стояла, красная и снизу, и сверху, пряча за молчаливым недовольством нарастающее смущение, а портфелем — заднюю сторону юбки. — У неё своих нет? — Я протекла. — Слишком злобно, чтобы разглядеть стеснение, заявила она, и тут же одёрнула юбку. — И ещё мне понадобится ванная. И побыстрее. — Нихера дерзкая. — Рёмен направился к себе в комнату в поисках старых штанов со средней школы. Он не очень любил хранить ненужную одежду, а потому, скорее всего, вряд ли нашёл бы что-то подходящее под короткие и слегка пухловатые ноги девушки, но — ошибался. Одни кожаные штаны у него всё же завалялись. Фушигуро отвёл Нобару в ванную, где она заперлась на десять замков и — дальше он не знал, что происходит. Кугисаки же, выполняя заученные до мелочей действия, не могла выбросить из головы мысль (помимо той, что критические дни как назло начались именно сейчас, и её новый сосед был вынужден мотаться с ней из-за её дурацкого нарушенного цикла): этот парень — знакомый Фушигуро — выглядел, как маньяк. Как серийный убийца, жертвами которых были привлекательные старшеклассницы. Годжо не знакомил её с будущим напарником и даже не показывал фотографий, но описание — да, пожалуй, этот человек весьма подходит под «взгляд, как у тигра, манер нет, совершенный мужлан, к тому же носит кожанки». Ей думается, что, если этот парень действительно её будущий партнёр — она нашлёт на Годжо десятилетний понос за любовь устраивать интриги. Стук в ванную. Такой, будто если она не откроет — начнут стучатся топором. — Держи. — Рёмен протянул в щель чистую одежду. — Спасибо большое. — Кугисаки мгновенно захлопнула дверь, едва не отрубив Рёмену руку. Нарастало раздражение от своевольного поведения, Рёмен фыркнул что-то не слишком дружелюбное в адрес копошащейся девчонки, но ушёл — зная, что, вообще-то, в прихожей стоит Мегуми. — Не выспался? — опершись на стену спиной. — С такими снами хуй выспишься, — садясь на ступеньки и падая головой на колени. — И что тебе снилось? Рёмен молчит, не меняя позы. Фушигуро бы пора начать волноваться, но он лишь наблюдает. Ничего не меняется минуту — они слышат шум воды в ванной, другую — похоже, что Кугисаки что-то уронила, третью — чертыхаясь, она пытается всё поднять. Мегуми уже не слишком надеется на ответ, решает задать другой вопрос, но его перебивают: — Я нихуя не понимаю, — хрипит Рёмен в колени. Фушигуро отталкивается от стены и садится рядом. Тело Рёмена расслаблено, даже на лице всё спокойно, когда Мегуми, кладя тому руку на висок, тянет к себе; Рёмен падает на острое плечо, моргает, дышит ровно, глаза слипаются — сон медленно накрывает его, но каждый раз перед глазами — он морщится, выпрямляясь — одна и та же картина. Его невроз хорошо заметен со стороны; Фушигуро мягко опускает голову вперёд, чтобы разглядеть эмоции получше, и очень располагающе улыбается — вдруг. — Разберёмся. Обязательно. Его ладонь пианиста некрепко сжимает пальцы Рёмена. Тот отводит взгляд, но руки не убирает. Нобара вошла в чат. — Спасибо огромное, Фушигуро, не знаю, что бы я без тебя делала. — Она поправляет сумку на плече и смотрит на Рёмена оценивающим взглядом: да, похоже, он довольно жуткий, такому даже представляться не хочется, разве что для галочки. — Извиняюсь за неудобства, мой организм со мной не считается. Штаны классные, кстати, сидят неплохо, только задница побаливает. А, и ещё — я там в ванной повесила свои шмотки стираные, вечером заберу, ладно? — ни толики такта в голосе. — Как же ты дохуя болтаешь. — Рёмен встал, поднимая за руку Фушигуро и, видимо, не замечая этого. — Едем или как? — Йеп, — Нобара спешит к выходу — видя реакцию обоих, Мегуми осмеливается предположить, что они с Рёменом уже привыкли друг другу — в рекордные, конечно, сроки, однако! — это ж Кугисаки. Интересно, что она скажет о втором Итадори? Втроём ожидали такси: Рёмен стоял в стороне и курил, уже давно не держа Фушигуро за руку, а Кугисаки листала электронную версию «Elle», периодически поправляя медленно обретающие форму её округлой попы штаны. Отчего-то в голове возникла идея о том, как бы Рёмен выглядел с такой упругой круглой пятой точкой — Фушигуро спрятал смешок в кулак и продолжил смиренно ждать машину. Гнетущая обстановка давила вплоть до ворот школы, где Кугисаки, оглядев здание, разочаровано протянула что-то о том, что от Сендая ожидала большего. Придирчивость девчонки Рёмен проигнорировал, а Фушигуро не нашёлся в ответе сразу — лишь глянул искоса, провожая виляющую бёдрами Нобару взглядом. Та вдруг обернулась и молящим взглядом посмотрела на Мегуми: она совершенно не знала, куда идти. — Беспомощная девка, только и знаешь, как нервы всем трепать, — цедил Рёмен, не удостаивая «беспомощную девчёнку» даже взглядом. Мегуми насторожился разнимать их, но пока что — не лез. — Эй, я всё слышу, вообще-то! — провозгласила Нобара; Рёмен стиснул зубы и усиленно не оборачивался. — Я хотя бы стараюсь быть вежливой, в отличие от некоторых. — Всралась мне твоя вежливость. — А ну повтори! — Она на самом деле выглядела угрожающе в этих штанах, когда закатывала рукава форменного короткого жакета. — Ебало на ноль, — прорычал Рёмен — дьявольский взгляд, настоящий демон, настоящее, блять, проклятье. Нобара насупилась и, высоко задрав подбородок, потянула Мегуми за руку внутрь прежде, чем тот придумал, как аккуратно замять конфликт. Рёмен сегодня особенно — и Мегуми имеет в виду реально особенно — измотанный. — Пошли, Фушигуро, нечего с этим спермобаком возиться! Мегуми безмолвно извинился перед Рёменом — тот зла не держал, но был на грани врезать кому-нибудь или сломать палец-другой, не больше. Ему катастрофически не хватало хорошенько отоспаться и наконец всё переварить. К началу второй половины первого урока они уже открывали дверь в класс — похоже, их прибытие прервало объяснения учителя, но Нобару это совершенно не останавливало: — Прошу прощения за опоздание! — послышалось из дверного проёма, и девушка широкими шагами направилась к доске. Мегуми попытался тихо занять своё место, жестами извиняясь перед прифигевшим Юджи. — Ох, госпожа Кугисаки, это Вы? — Учитель забегал глазами по журналу и, убедившись, что не ошибся в имени, продолжил: — Класс, поднимите головы и познакомьтесь… — излучая уверенность, Кугисаки выставила ладонь перед лицом учителя и встала перед классом; стерев с доски половину записей, взяла мел и огромными иероглифами начертила там своë имя. — Моë имя — Кугисаки Нобара. Рада знакомству! Я люблю тратить деньги на классные штуки и мечтаю переехать в Токио! — Опа, а вот и место свободное, как раз между тем офигевшим и тем улыбающимся парнями, а ещë… За соседней партой — точная копия того ворчуна, но… не ворчун. В апогее реакции класса — удивлëнных и одобрительных взглядов и возгласов в сторону новенькой — учитель понял, что на него всего лишь спихнули очередную проблему, не удосужившуюся даже форму в первый день надеть. Кто еë родители? Кажется, она живëт с Годжо? Ничего удивительного. — Хей, — послышался тихий голос справа. Нобара обернулась. — Я Юджи. Ты классная. Кугисаки самодовольно улыбнулась и хмыкнула. Парень выглядел слегка глуповатым для неё, и заводить знакомство с ещё одним членом этой странной семейки ей хотелось не очень. Пронаблюдавший её реакцию Фушигуро свесил голову; он надеялся, что Юджи сможет хоть какое-то впечатление произвести — но, к сожалению, Нобару так просто не пробить. Перед самым звонком в класс бесцеремонно ввалился Рёмен. Костяшки были немного сбиты, волосы потрёпаны, а в глазах читалось — Мегуми и Юджи — одно: Рёмен не просто так припозднился. Бросив полный раздражения взгляд на Нобару, он без лишних слов и комментариев от учителя сел за свою парту и упал головой на почти пустой рюкзак. Его не разбудил ни знаменующий окончание урока звон колокола, ни шатающиеся туда-сюда ученики, ни учитель, назойливо пялящийся на его растрепавшуюся макушку, ни девичий визг во дворе — наконец, заметили; ученик лежал во внутреннем дворе с сотрясением, завязанным собственным пиджаком ртом и парой поломанных пальцев, а не плече у него было высечено ювелирно — «прогульщик». Впрочем, Рёмен уже и не спал к тому моменту — его разбудили слова парой мгновений раньше. Прежде, чем визг достиг их класса, у Фушигуро выдалась свободная минутка, чтобы представить Нобару и Юджи друг другу. Подойдя к парте Кугисаки, что находилась сбоку от парты Юджи — по факту она просто заняла место отсутствовавшего ученика, о чём учитель безуспешно пытался её предупредить — он обратил на себя её внимание лёгким похлопыванием по плечу. — Эй, Фушигуро, что случилось сегодня?.. — Его перебила лёгшая на губы подушечка пальца — Юджи как током пробило. — Пару дней назад к Годжо приехала его воспитанница, которую он готовит к поступлению в Токио. Прошу, она — Кугисаки Нобара — Мегуми кивнул в её сторону, позволив вставить лишь короткое «здрасте» сквозь мелодию из одного наушника. — Утром произошло че-пэ, и нам срочно нужно было сменить экипировку, но теперь всё хорошо. — Это же штаны Рёмена. — Юджи пялился на потёртые коленки. — Со средней школы. — Это не важно. Нобара, помнишь я говорил про друга? — Он обернулся к ней в полуулыбке, и та даже сняла наушник. — Ага, ну что, когда познакомишь? Он хоть симпатичный, в отличие от вас двоих? Мегуми смотрел глазами, дышал воздухом и стоял ногами. Юджи сидел попой и моргал веками. Нобара покачивалась на стуле. — Привет. — Юджи поджал губы. — Я Итадори Юджи. Глаза Кугисаки округлились, как блюдца, когда осознание медленно стало накрывать её с головой. Она возмутилась, словно ей вместо миндального молока в латте добавили банановое, и весьма громко начала это выражать: — Да он же даже выглядит, как дурачок, как ты с таким дружишь? — Эй! — Знаешь ли, — беззлобно отвечал Фушигуро, — дай ему шанс — он и к тебе подход найдёт. — Хах, бьюсь об заклад, он не слишком отличается от своей точной копии в другом конце класса, — съязвила Кугисаки. — А вот и нет, — обиженно брякнул Итадори, оборачиваясь к себе. — Мы с Рёменом совершенно разные. — Он не врёт, — между прочим отмечает Фушигуро. Нобара задумалась, недоверчиво глядя сначала на соседа — непохоже, чтобы тот был сильно заинтересован в результате этого знакомства — затем на нового одноклассника — он хоть и старался ментально отстраниться, но периодически косо поглядывал в её сторону. Приглядевшись получше, она заметила синяки у него под глазами — такие же, как у Фушигуро. — Ладно, я дам тебе шанс, — она взмахнула руками кверху. — Но с тебя обед. — Это ещë с какой стати?! — А ты думал? Внимание девушки заслужить надо. — Фушигуро? Фушигуро Мегуми? — прервал всех троих чей-то низкий голос; сон сняло как рукой; новенький — перевëлся месяц назад — из параллельного класса. — Слышал, ты тут умный? Выйдешь поговорить? Неуверенные шептания его приятелей за спиной не сулили ничего хорошего, но в парне было больше смелости, чем мозгов послушать друзей. Нельзя его винить; в конце концов, он не знает, на что способен тот, кто сегодня пришëл. «Говорят, они всë же друзья, — пихает один локтем другого. — Может, пронесëт?» — Минутку, ладно? — Мегуми вышел за дверь класса, но не дальше. Впрочем, новенькому это, видимо, было не нужно. — Тест мега важный через урок, знаешь об этом? — Допустим. — Наш класс мозговитыми, может, обделëн, но и этого хватило, чтобы стащить у учителя оба варианта тестов, — парень подмигнул, подавая Фушигуро две сложенные бумажки и наклонился ближе. — Мы тут с парнями подумали — может, ты нам поможешь? Порешаешь там, прикинешь, на следующем перерыве подкинешь? В тот же момент девичий визг, что заглушил громкие предостережения одноклассников новенького, и кулак, с размаху влетевший в его челюсть. Мегуми вскинул брови и отпрянул от неожиданности; раздражëнный невыспавшийся Рëмен пинал парня ногами под рëбра так, что он орал на весь этаж; ученики, учителя, другие работники школы сбежались на избиение. Парень валялся в луже собственной крови под крики и мольбы остановиться, но никто не подходил ближе. Рëмен распахнул кожанку и достал нож. Лишь присев перед отражающим дикие страх и боль лицом сверстника, он, наконец, услышал голос Мегуми: — Какого хрена ты вытворяешь?! — Он толкнул плечом Нобару, окончательно убеждëнную в том, что Итадори психи — ведь Юджи всë также сидит в классе. — Стой! — Фушигуро перехватил ослабевшую руку с ножом, свободной беря Рëмена за челюсть. — Алло, меня слышно, нет? Рëмен моргнул пару раз, выпуская из рук нож, и, под всеобщее облегчение и стоны новенького — ему точно понадобится операция — шëпотом ответил Мегуми: — Он лез к тебе. Осознание, а затем — невыносимое раздражение накрыло Мегуми, и он отпустил Рëмена, залезая в карман; он набрал номер Годжо и, уходя из видимости толпы и Рëмена, тяжело проговорил в трубку — у них проблемы. Нобара наблюдала за тем, как охранники, не применяя физическое насилие, пытаются заставить Рëмена встать. У них в руках дубинки, а на лицах — пуленепробиваемые стëкла, точно у спецназа. Рëмен встаëт без проблем, но идти с охранниками отказывается — вернее будет сказать, что он даже не рассматривал варианта следовать за ними — направляясь куда-то в своëм направлении; и никто не возражает, потому что это Сукуна, потому что повлиять на него напрямую никто не сможет, а если попытается — отделается в лучшем случае побоями. Если он спокоен, значит, у них есть время, чтобы вызвать Годжо; вышедший к охранникам Фушигуро говорит, что его опекун скоро прибудет. — Это каждый день так? — Нобара плетётся в класс вместе с ним под разгоняющего всех по классам директора. — Каждый день, когда он приходит. — Гнев заледенел, но не уходил, оставаясь противной капелью в груди. — Как ты с ним общаешься? И почему он тебя слушает. — Ку-ги-са-ки. — Поняла, — она отстала. Заметить, как Фушигуро уходит в абсолютный ноль, было не так сложно, как понять, что Итадори Юджи друг Фушигуро Мегуми. Урок начался, им задали конспект, и Мегуми никак не мог избавиться от мысли о том, что Юджи пялится в одну страницу учебника половину урока.***
— Прогулы. Неуважительное отношение к старшим и учителям. Постоянные убытки. Подозрительная деятельность на стороне. Перманентное втаптывание в грязь репутации школы. Господин Годжо, Вы уж простите, но так продолжаться не может. — Сатору стоял, опустив голову, и глядел сквозь солнцезащитные очки на носки своих туфель. — Я понимаю. Беру всю ответственность на себя — готов понести моральную и материальную компенсацию за все приесённые убытки. — Дело не в убытках, господин Годжо, — едва ли не простонал директор, — дело в нём. За весь семестр он появился дважды — считая сегодня, — и в каждый из этих дней он умудрился нанести школе больший ущерб, чем все остальные ученики за всё время, что его нет, и я не преувеличиваю; у Сасаки переломаны пальцы на правой руке, разбито лицо и шрам на руке, совершенно не отражающий то, что он спешил к попавшей в реанимацию матери. Другого увезли на скорой с дырявыми лёгкими и отбитыми органами, и мы не знаем, как долго он будет восстанавливаться. Родительский комитет требует не денег, Сатору, они умоляют исключить его, и я уже не могу их игнорировать. — Годжо стискивает зубы. — Я понимаю. Но не могу допустить исключения. Ему необходимо числиться в школе. — Так переведите в любую другую, он же всё равно не посещает занятия! — Здесь он может находиться рядом с братом. — Сатору, я прошу тебя… — Ваш сын. Директор вскинул брови, выключил компьютер, закрыл шторы и отключил камеры. Сатору позволил ему закончить, прежде чем продолжить: — Вы ведь в курсе, что по программе защиты свидетелей он находится в Эмиратах, верно? — Даже моя жена всё ещё ходит на его могилу. — От кого он там прячется — не напомните? — От Гето. Сугуру Гето. К чему это всё? Вы и так всё знаете, — успешно подогревался директор подначивающими вопросами. — Что, если я, скажем… — Годжо залез в телефон, — позвоню своему информатору и попрошу его сообщить помощнику Гето, что одному предателю удалось скрыться в другой стране, и… — он набрал номер, поднёс телефон к уху, но держащую его руку перехватил выбежавший из-за стола директор; выражение его лица полностью отражало то, с каким презрением и недоверием он относится к этому белобрысому долговязому подонку. — Вы не посмеете. — Это по какой же причине? О, да, привет, Ичиджи, погоди секунду, — Годжо смотрел сверху вниз. — Я… — директор вздохнул, — замну инцидент с Рёменом. Сатору медленно улыбнулся. — Ничего такого, приедь сегодня ко мне, весь день думаю о чизкейке из Хашиямы, но мне так влом ехать в Вакабаяши. — Вообще-то я сейчас в Токио. — Правда? Извини, забыл. Тогда до встречи. — Сатору бросил трубку, и улыбка теперь больше виделась угрожающе, нежели довольно. — Вышлите мне реквизиты. Оплата незамедлительно. Он покинул кабинет директора ровным и спокойным шагом; вопреки тому, что можно было о нём в этот момент подумать — никакого удовольствия он от этого не получал. К его глубочайшему сожалению, методы, которыми, как правило, орудует его бывший друг, удивительно хорошо работают везде, если у тебя есть связи, влияние, информация и деньги. Он бы хотел быть безоговорочным добром в этом противостоянии, но победы он хочет больше. — Привет. — Годжо смотрел, стоя перед ним, как он спит. — Блять. — Или пытается спать. — Вставай, отвезу тебя домой. — Сам доберусь. — Я не дам денег на такси. — У меня есть ноги. — Рёмен. — Твёрдо. — Вставай. Рёмен открыл глаза. Мерное дыхание и опущенные плечи выдавали то, насколько напускной — или, может уж настолько обыденной — была эта агрессия. В действительности, всё, чего сейчас желал Рёмен — хорошенько выспаться. Он поднялся, кряхтя и горбясь, как дед, и поплёл за ровной спиной Сатору к выходу. Мегуми сидит сейчас в классе, наверняка злой или недовольный — Рёмен не знает, что из окна Фушигуро прекрасно видит, как его увозит опекун.***
К концу дня Мегуми имел счастье увидеть, как Нобара и Юджи, деля одни наушники на двоих, смотрят видео с разоблачениями теорий заговора и всерьёз весьма бурно обсуждают почти каждый аргумент. Фушигуро плетётся сзади, то и дело обновляя диалоги, но не получая новостей от Рёмена; он написал уже десятка два сообщений с довольно большими интервалами, но всё бестолку — похоже, Рёмен их даже не читал. — Фушигуро, вот ты как думаешь, путешествия во времени реальны или как вообще? — Кугисаки ради такого даже наушник выдернула. — Ну, — опешил Мегуми, задумавшись, — пока подтверждений нет, но это очень сложная тема как по мне. — Вот, видишь, он в них не верит! А он физикой увлекается, между прочим, — заявил Юджи. Нобара в шутку стукнула его по голове, тот потёр макушку и захихикал. Мегуми улыбнулся; похоже, они всё-таки поладили. — До завтра. — Он даёт пять Нобаре и быстро обнимается с Мегуми, пока те запрыгивают автобус. — Не забудь прислать мне ту статью, из которой ты читала про одиннадцатимерные измерения. — Поняла! — пропустили закрывающиеся двери. Юджи проводил их до остановки, что была довольно близко к дому — вполне можно было дойти пешком. Вечер медленно опускается на город, и он думает о том, что брат, наверное, сейчас дома. Надо бы сделать ужин и хорошенько подготовиться к завтрашним спойлерам главы любимой манги — настрой весьма позитивный. Он неплохо написал тест сегодня и считает, что заслужил хорошенько отдохнуть. Квартира встречает Юджи тишиной и темнотой; он зовёт брата, но в ответ — полное ничего. Неровный шаг отдаётся на деревянной лестнице, в коридоре между комнатами, дрожит стук в дверь — не заперто, но Юджи не любит входить без стука к брату; лишь после нескольких безрезультатных попыток он решается войти, и решается — это не громко сказано: ладони вспотели, грудная клетка дрожит, лицо отражает один сплошной нарастающий страх. Юджи открывает дверь и с тревогой обнаруживает — он один. Он в доме один. Его начинает потряхивать, дыхание расходится с движением грудной клетки и наполненные лёгкие не ощущают воздуха совсем — они пропускают его, как в горящем торговом центре с одним рабочим выходом. Во рту сушит. Сердце начинает болеть так, что Юджи мог бы услышать собственные стоны, если бы не накрывшая с головой паника — и теперь уже не страх, а первобытный ужас давит на плечи, заставляя сползти по стенке на пол. Пальцы сжимают и тянут рубашку, Юджи пытается дать себе больше воздуха, не в состоянии перестать бояться, что он задохнëтся прямо сейчас, что ему просто не хватит воздуха, что его сердце остановится и он прямо сейчас умрëт. Прямо сейчас. Холодный пол и мокрые щёки щёки, мелкие круги влаги на школьныхштанах, Юджи бьëт ладонью в стену, не может связать и слова не то, что языком — у себя в голове; лишь образы и не отпускающий кошмар, принуждающий кричать, ощущая нехватку кислорода. Он чувствует, что больше не вдыхает, и голова со стуком бьëтся о стену; рука тянет рубашку, пуговица срывается, а Юджи надеется — надеется, что кто-то подойдëт и поможет ему дышать. Но никто не идëт. Он здесь один.