The Blue Morpho. Life.

Минсок больше не спешил, ощущая умиротворение и странную уверенность в том, что принять все условия Чондэ было лучшим решением. Разорвав поцелуй, погладил его по щеке и улыбнулся. Хлопнул в ладони, вырубил свет, подцепив пальцами край одеяла, укрыл обоих, улёгся на подушки, привычно притянул вплотную и закрыл глаза. Чондэ несколько минут лежал, наслаждаясь его теплом, запахом, близостью тел, а позже недовольно повертелся в крепких объятиях и буркнул: - И что по-твоему ты делаешь? - Укладываю тебя спать, очевидно же. - Серьёзно? – Недоверчивым тоном уточнил Чондэ. - Серьёзней некуда. Ты говорил, что не спал четверо суток. Выглядишь, как призрак. Будто ещё не ел, не пил и не дышал. Я же не изверг! - А ты со мной, - не спрашивал, а, скорей, констатировал факт. - Конечно с тобой. - Так и будешь в джинсах спать? - Чондэ выпутался из лёгкого одеяла, сел, потянулся к прикроватной тумбочке, тронул абажур светильника раз и ещё раз, регулируя яркость света. - Ага, - пробормотал Минсок, снова сгребая в объятия, зарываясь носом в шелковистые пряди на макушке и вдыхая слабый аромат шампуня. Чондэ вывернулся из загребущих рук, стянул одеяло с него тоже, придержал ладонью живот и расстегнул пуговицу на джинсах. - Эй, ты чего? – Возмутился Мин. - Валяться на чистой постели в одежде, в которой ходил по улице – негигиенично, знал? – поучал Чондэ его же словами, расстёгивая молнию, стягивая джинсы и отбрасывая их подальше. - Это море пыли, грязи и всяких опасных микробов. Это фу-какая мерзость в общем. - Что, уже избавился от гадкой привычки, да? - Заулыбался Мин. - Быстро учишься. - Схватываю на лету! - Чондэ стянул один за другим носки, отправил их куда-то в изножье кровати, придержал ногу за пятку на весу и кончиками пальцев пощекотал ступню. Минсок щекотки не боялся никогда, это, скорей, можно было отнести к тому, что нравилось. Приятно. Особенно, когда на тебя смотрят таким любящим взглядом и улыбаются так хитро. Когда Дэ снова сел поближе, он дёрнул за руку, уложил его прямо на себя и погладил по спине, одновременно шаря другой рукой в поисках одеяла. - Даже не представлял, что ты такой наивный, - замурлыкал Чондэ и потёрся щекой о грудь. – В твоём то возрасте. Мин задышал глубже, откровенно наслаждаясь, когда Чондэ чуть приподнял голову, провёл кончиком носа от ключицы до правого соска, опалил кожу горячим выдохом, а следом за ним потревожил лёгкими касаниями прядей чёлки. Волосы сладко защекотали, рассыпаясь по груди, едва он тряхнул головой. Дразнил бессовестно, испытывал терпение, которого и так почти не осталось. - Что? – Минсок честно попытался не зацикливаться на приятных ощущениях, всё же поймал одеяло, - при чём тут… - Ты ведь не думал, - Чондэ приподнялся и навис над ним, - что оказавшись в этой постели, будешь просто спать? Не думал ведь? Уверен, ты просто не мог так думать, учитывая мой ультиматум. Не мог же? - Уймись. Думал. Потому что на тебя смотреть – рыдать крокодильими слезами не стыдно. Ложись давай, чудовище. Сам говорил, что не надо спешить. Мы и не будем. Досыпай спокойно. Я тоже с тобой вздремну. Устал. Поддаваясь порыву, Мин погладил бок, сполз ладонью на поясницу и ласково прижал, собираясь уложить строптивое создание обратно. Очень уж опасным блеском загорелись его глаза. - Вот ещё, не стоит меня недооценивать, теперь я живым тебя отсюда не выпущу. Затрахаю до смерти, - рассмеялся Дэ. - Ага, - хмыкнул Мин, - ты только смотри, чтобы пупок не треснул от перенапряжения. Ну всё, мелочь, сюда иди! - У тебя есть прекрасная возможность проверить мою выдержку и целостность пупка заодно, - пробормотал Чондэ уже в губы. - Поверь, за мелочь заплатишь сполна. Минсок, понимая, что спорить бесполезно, подчинился и позволил. Да позволил бы вот такому - усталому, домашнему, слегка взъерошенному, но очень серьёзному - всё что угодно. Ему любому позволил бы. Чондэ целовал неторопливо и мягко. Тёрся сухими губами от одного уголка к другому, осторожно прикасался и слабо нажимал, время от времени выдыхая тёплым, игриво и быстро трогал языком, дразнил, обводя края, прерывался, чтобы одарить поцелуем брови, глаза, щёки и снова возвращался к губам ласково упрашивая впустить. Минсок послушно покорился, отдался во власть Чондэ и поцелуй плавно перерос в чувственный, а за ним и в развратный. Дэ вылизывал губы, оставляя влажные следы под нижней и на носу. Нежно обхватывал верхнюю, мучил и распалял быстрыми прикосновениями к самому кончику языка. Минсок вёлся на провокацию, ловил проворный язык, но Чондэ поймать не позволял, улыбался в поцелуй и продолжал издеваться. До сладкой боли сжимал и проезжался зубами по нижней губе. Приподнявшись на локтях, трогал большим пальцем, внимательно смотрел, как она наливается ярким цветом, хмурил брови, не замечая, что сам прикусывает собственную и этим сводит с ума. Склонившись, обхватывал верхнюю, отпускал, прикусывал нижнюю, сосал ласково, а затем больно сдавливал губами и втягивал сильней, кусал до жаркой болезненной пульсации и легко зализывал. У Минсока плыло в голове от контраста ласки и томительной боли. Чондэ горящим взглядом и с едва заметной улыбкой разглядывал уже припухшие губы почти малинового оттенка, оценивая результат своих усилий. - Что? – прошептал Минсок, уловив довольный взгляд. Такой довольный, что стало ясно – догадок правильней и быть не может. На все сто процентов! Чондэ не целовал, а метил. Клеймил жаром, болью и лаской: "Моё и ничьё больше!" Да, конечно, жжение исчезнет, припухлость быстро сойдёт, и воспалившиеся, покрасневшие контуры придут в норму, но забыть эти поцелуи он уже вряд ли когда-нибудь сможет. Такое не забудешь. Ну кто бы сказал, что Чондэ – такой собственник?! - Твой зацелованный рот выглядит возмутительно порочно. Боюсь представить, что будет дальше, - усмехнулся парень. - Издеваешься? – Минсок поморщился от мысли: одно воспоминание об этих поцелуях, и он позже будет заводиться с полуоборота да и кончать, скорей всего тоже. - Ну что ты… наслаждаюсь. Я только начал, а уже… с катушек слетаю. Прискорбно, - Чондэ поднял руку, смял губы пальцами, погладил, замер большим на аккуратной выемке под носом, мазнул вниз, вынуждая открыть рот. Гладил, мягко выворачивая губу вниз, увлажнял подушечку, касался ею верхней губы. Дул прохладой, и Минсок вздрагивал, снова теряясь от контраста болезненного жара на губах под кожей и холода снаружи. - Оближи, - Дэ заворожённо всматривался в глаза и Минсок, загипнотизированный шальным блеском, безропотно подчинился, наблюдая, как внимательно он смотрит. Лизнул край нижней губы, провёл языком до середины. - Ещё. Оближи медленно, - приказал он, нависая так низко, что Мин чувствовал дыхание на своих щеках. - А теперь верхнюю. Я давно тебе разрешил, помнишь? - Что? - Соблазнять меня. Минсок старательно облизал нижнюю, и ещё медленнее верхнюю и прикрыл глаза. Наблюдать, как он, затаив дыхание, следит за кончиком языка, впитывает каждый вздох, движение, чувствовать его тепло кожей, смотреть на страдальчески сходящиеся вместе брови, будто он еле сдерживается, в глаза, горящие жадным блеском… Один только этот взгляд искушал, заставлял дрожать от возбуждения и жаждать наслаждения. Страшно от того, насколько сильно он желал раствориться в нём. Быть его... сделать своим. Чондэ слабо надавил пальцем на подбородок, дождался, пока Мин поймёт намёк, приоткроет рот и просунул большой палец между губ, погладил кромку нижних зубов и слегка нажал. Полюбовавшись видом, подвинул палец чуть глубже и хрипло пробормотал: - Сомкни губы. – Мин бы понимающе ухмыльнулся… если бы мог. Прекрасно понял, о чём он думает. Но не мог, лишь сделал, что его просили. По-своему. Чондэ медленно вытаскивал палец из тёплого, влажного плена плотно обхвативших губ и тихо стонал от ощущения языка, оглаживающего подушечку. Поник бессильно, утыкаясь носом в шею, фыркнул, прихватил губами, втянул кожу на шее, прикусил. - Твой аппетитный, зовущий, убийственно порочный рот манит меня в пучину греха. – Выдохнул, поднимая на него глаза. - Я поддамся и не смогу выбраться. Не знаю, чего хочу больше, зацеловать до сдвига по фазе или заставить тебя, вылизывать мой член и не отрываясь смотреть мне в глаза. Минсок заерзал под ним, справедливо полагая, что пора бы от поцелуев перейти к более решительным действиям. Но Чондэ не позволил ему перехватить инициативу и опять припал ко рту. Увязая в чувственной неге, Мин едва не упустил мысль, скользнувшую в голове: "Ах, да… Они никуда не спешат..." - Знаешь, - зашептал Чондэ, - я так хочу увидеть, как будет смотреться мой член между твоих губ, на твоём языке, что теряю голову только воображая это. Правда, я вовсе не уверен, что смогу долго выдерживать такое непристойное, чертовски возбуждающее зрелище. Всё-таки Чондэ решил распалять обоих медленно и осторожно. Фантазии можно оставить на потом, а сейчас лучше сводить с ума поцелуями. Теперь он лениво погружал язык в жаркую глубину, вылизывал гладкие зубы, нёбо, оглаживал трогательно нежную внутри рта кожицу губ, развязно сплетал свой язык с его и снова мокро зацеловывал губы, чередуя умопомрачительную ласку со вспышками сладкой боли. Ничего не делал больше, кроме того, что изредка поглаживал одной рукой доступную часть груди и плечо и прижимался тёплым боком. Когда он оторвался от губ, чтобы позволить вдохнуть, Минсок умоляюще посмотрел в глаза: - Хочешь, чтобы я только от поцелуев кончил? - Хочу. Очень даже. А ты настолько чувствительный? - Мягко улыбнулся Чондэ. - Да у меня секса не было бог знает сколько! - Ты и представить себе не можешь, как я этому рад! - мягко улыбнулся Чондэ. - И я за тебя тоже. - Минсок фыркнул насмешливо. - Но долгое воздержание не очень способствует железной выдержке, если ты не в курсе. Возмущение, что так ясно читалось на его лице, заставило Чондэ улыбаться. Мин увидел, сдался и обиженно пробормотал, - порочный, говоришь? Я даже по самым скромным меркам считай девственник! И ты целуешь так развратно, что я уже почти готов. Сам посмотри. - Это комплимент вообще-то, - Чондэ погладил плечо, тронул сосок и провёл ладонью по животу. Всё ещё глядя в глаза, очертил двумя пальцами впадинку пупка и нарисовал линию указательным пальцем от бедра к бедру, скользнув на пол фаланги под резинку трусов. - Я дурею, от того, как ты чувственно и сладко отвечаешь мне. Возбуждает нереально. Так что это взаимно. Впрочем, ты такой отзывчивый, что грех не помучить. Удовлетворившись тем, что Минсок сдавленно зашипел и зажмурился, наконец опустил глаза вниз, чтобы убедиться: если бы не сдерживала ткань, член стоял бы гордо, призывно. Впрочем, и так было хорошо. На тонкой синей ткани, плотно обтянувшей верхнюю часть головки, красовалось мокрое пятно. Чондэ провёл пальцами от колена по внутренней стороне бедра, обрисовал кромку трусов по паховой впадине и улыбнулся тому, насколько Мин восприимчив к простым ласкам и как возбуждающе сейчас выглядел. - Ты всегда так быстро заводишься? – Склонившись к самому уху, тихо спросил Дэ, лениво повторяя трюк с пальцем. Только теперь вёл плавно, засунув его чуть глубже под резинку и намеренно замедлился, оглаживая головку, лишь наполовину скрытую крайней плотью, чтобы вытащить, полюбоваться самому и показать ему блеск влаги на подушечке. - Иди к чёрту, - нервно посоветовал Мин. - И всё-таки? - Он демонстративно поднёс палец к губам и, пристально глядя ему в глаза, неспешно, облизал. Выпустил палец изо рта с влажным причмокиванием. - Не всегда. Просто никто пока… не целовал меня так… так… будто съесть собирается… - Ты же мне нравишься! Безумно! - Правда? - Так сильно, что мне даже страшно, - вполне серьёзно подтвердил Дэ. - Только не надо преувеличивать, - расстроенно пробормотал Минсок. - Так не бывает. И не может быть, чтобы... - Ш-ш-ш... Дэ пальцем прижал губы, чтобы он замолчал. - Может. Поверь, может. Минсок не попытался избавиться от пальцев на своих губах, лишь вопросительно изогнул брови, побуждая говорить. - Ты верно понял, хочу облизать, как сахарную пудру со сдобы и съесть, наслаждаясь вкусом. - Заверил Чондэ, одаривая поцелуями шею, широкую грудь и, сменяя слабые укусы на влажные рисунки на коже, медленно опускался ниже. - Думаю, ты вряд ли сознаёшь насколько возбуждаешь мой неуёмный аппетит. - Тогда... - хрипло спросил Минсок, - почему ты столько тянул? - Был дураком? - Чондэ немного помедлил, затем рообещал, - но я собираюсь хорошенько поработать над тем, чтобы исправить свою ошибку. Покружив языком вокруг пупка, погрузил его в небольшую, аккуратную впадинку и стал вылизывать, упиваясь подрагивающими мышцами и тихим стоном. Оторвавшись от мокрой ямочки, Чондэ подул в неё холодным и с восторгом наблюдал, как Минсок вскипел и дёрнулся, будто от разряда тока. Такая обострённая чувствительность не на руку Чондэ. Скорей всего, Мин кончит за пару минут, но… он искренне наслаждался и пьянел, видя, как реагируют на его ласки. Так жаждал окунуть в удовольствие с головой, что готов был забыть о собственном. Не страшно, это только первый их раз, позже они научатся быть немного терпеливей. Стянув трусы, Дэ самозабвенно вылизал бёдра, покусал гребень подвздошной кости, прошёлся языком по впадинке под ней, приласкал другую, любовно прикусил кожу между лобком и ямочкой пупка, зализал укус, мягко сжал в горсти яички и помассировал. Обхватив пальцами основание головки, опустил крайнюю плоть, обнажив её полностью. Полюбовался на блестящую поверхность, погладил, скользя подушечкой большого пальца, указательным нежно провёл под венчиком и потёр уздечку, упиваясь жалобным стоном, который явно пытались сдержать. Бережно сжал пальцами, разглядывая, как открываются розовые губки уретры, склонился, лизнул языком, пощекотал и мягко толкнулся в маленькое отверстие самым кончиком, вылизал всю поверхность головки. Минсок с шумом втянул воздух и хрипло предупредил: - Твою ж… Не надо. Если ты возьмёшь в рот, я тут же кончу. Позорно. Чондэ улыбнулся, глядя в глаза потёрся закрытыми губами, обхватил головку и вобрал в рот ровно столько, чтобы удобно было жёстче прижать и растереть языком чувствительную часть венчика, и нежные щёчки, разделённые натянутым до предела жгутом. Изощрённая ласка заставила Минсока кусать пальцы и давиться судорожными всхлипами, а Чондэ коварно выпустил головку изо рта, придержал член пальцами с хлюпающим звуком всосал, медленно задвигал головой, заставляя притираться всей поверхностью к шершавому нёбу, сильней нажимал, обласкивая языком уздечку. Дрожащие пальцы впутались в его волосы и Чондэ не так почувствовал, как угадал – Минсок разрывается между тем, чтобы схватить крепче, притянуть его голову, грубо ворваться в рот и тем, чтобы оттолкнуть. Дэ не позволил выбирать, крепко сжал бёдра, опустил голову, впуская глубже, позволяя упереться головкой в свод мягкого нёба и замереть в ожидании большего. Но Минсок тонко застонал, дёрнул за волосы и принудил выпустить член изо рта. - Я не против, - уверял Чондэ. – Ты столько раз нарывался на ворох отговорок, что заслужил наслаждение. Мне нравится видеть, что тебе хорошо, нравится слушать твои стоны. Не представляешь, как я хочу, чтобы ты с ума сошёл от удовольствия. - А ты попробуй спросить чего я хочу, альтруист хренов, - огрызнулся Мин. - И чего же ты хочешь? – Чондэ чуть сильней сжал член в ладони и потянулся к его губам. - Чтобы хорошо было нам обоим. Трусы ты всё-таки собираешься снять или они к тебе приросли? Давай уже. Иначе я сам это сделаю. Чондэ хмыкнул, но повиновался, а Минсок крепко ухватил за лодыжку и дёрнул. Парень рухнул на кровать, попытался подняться, но Мин пододвинулся ближе и склонился над ним. - Сначала поцелуй и я тоже приласкаю тебя ртом. Мне необходимо немного остыть. Хотя... что-то мне подсказывает, что с тобой такой номер не прока... - Сначала поцелуй, - согласился Чондэ, втягивая его в страстный и несдержанный и про себя думая, что остыть ему чёрта с два позволит. Нет уж! Ни разу не прокатит. Минсок поймал себя на мысли, что его ведёт только от того, как каждый раз иначе целует Чондэ. Нежно, грубо, донельзя эротично, совсем развратно или, как сейчас, неистово, остро и жарко. Губы пылали, как... На ум приходил только обжигающий красный перец. Чёрт, так не пойдёт! Чондэ умудряется поцелуем возбуждать едва ли не больше, чем минетом. Он разорвал поцелуй и Чондэ огорчённо застонал. - Ну что за?.. Примечания. *Если любовь – лучшая часть жизни, то поцелуй – лучшая часть любви. Томас Манн. .