***
В этот раз Леон оказался умнее и через Триумфальную арку не поехал. Объехав центр через параллельные улицы, уже через сорок минут он тормозил возле одной из конечных станций метро. — Привет, — Поль захлопнул за собой дверь, машина снова сорвалась с места. Поль обернулся к сидящим позади Этьену и Максу. — Вот разрешения на въезд, — он протянул им два небольших конверта, те спрятали их в карманы. — Так быстро удалось сделать только желтый билет. — Поль внимательно смотрел на них. — Это означает разрешение на въезд на территорию страны, но запрещает появление на территории военных действий. Так что, — вздохнул секретарь бывшего Президента, сделав паузу, — там вам придется что-то придумать самим. — Придумаем, — кивнул Этьен, застегивая карман. — Главное, попасть туда. — Есть какие-нибудь новости? — Макс, застегнув свой карман, поднял глаза на Поля. — Они звонили два часа назад. — Поль посмотрел на вздрогнувших Этьена и Макса, засунул руку в карман и достал флешку. — Мы записали для вас разговор. Есть где послушать потом? Этьен кивнул, забирая у Поля флешку. — В двух словах, — Поль отвел взгляд, посмотрел в окно машины, — они дали двенадцать часов, чтобы Президент собрал внеочередное заседание Правительства и обратился к руководству ООН с рекомендацией пойти на переговоры. Если через двенадцать часов, — Поль посмотрел на запястье, — то есть около десяти часов утра, по телевидению не пройдет сюжет об этом заседании, они пришлют вторую серию фильма… Поль снова поднял глаза на друзей. Макс сидел, сжав кулаки, желваки ходили по лицу. Этьен с усилием растирал лоб. — Дальше они дадут уже ООН сутки, чтобы собраться и определить трех человек, которые будут вести переговоры. Поль замолчал. — А потом? — тихим голосом спросил молчавший до сих пор Леон. — Потом они позвонят и дадут дальнейшие указания. — Жопа… — тихо сказал Макс. — Если Президент еще пойдет на их условия, то ООН никогда… — Этьен вслух произнес то, что понимал каждый из них. — То есть у нас около полутора суток, чтобы найти Кристиана. — Именно так, — кивнул Поль. — Президент просил передать, что он будет по максимуму тянуть время, но даже он в этой ситуации не всесилен. — Это понятно, — сердито чертыхнулся Макс. Оставшееся время они ехали молча, пока на горизонте не показались очертания аэродрома. Машина затормозила у самой взлетной полосы. — Ладно… — Этьен и Макс обнялись с Леоном и Полем. — Просто пожелайте нам удачи. — Возвращайтесь… — Леон посмотрел на них по очереди, — с ним… В голове и на языке было много слов, но ни одно из них не могло в полной мере описать их состояние сейчас. Они снова просто молча обнялись. — Ты верующий? — спросил Поль у Леона, провожая взглядом садящихся в самолет Этьена и Макса. — Если нет, самое время им стать. Потому что сейчас им может помочь только Бог… Им всем…***
Яркий луч света умудрился проникнуть в темницу даже сквозь тонкую щелку над дверью, слепя прямо в глаза. Кристиан осторожно отвернулся, открыл глаза и посмотрел в сторону. Дэймон спал сидя, прислонившись к стене, но стоило зашевелиться Кристиану, как и он сначала слегка потянулся, разминая затекшие плечи, потом открыл глаза и посмотрел на него. — Как вы? — спросил он, бросив взгляд на его плечо. — Терпимо, — Кристиан посмотрел на парнишку. — Спасибо. Дико хотелось не столько есть, сколько пить. Едва взойдя над горизонтом, солнце сразу приносило жуткую жару, от которой закипала не только вода, но и мозг, и тело. Пустыня, одним словом… — Слушай… — Кристиан снова посмотрел на Дэймона, понимая, что спокойно отсидеться им и сегодня не дадут. — Что бы ни… Он не успел закончить. Дверь открылась, впустив ослепляющий солнечный свет, отчего Кристиан и Дэймон невольно зажмурились. Сегодня конвоиров было четверо. Значит, пришли за ними обоими. На удивление, руки связывать не стали, просто схватили с обеих сторон, заломив за спину. Их вывели на поверхность и привели к импровизированному кругу из нескольких десятков талибов. В тени одного из домов на подстилке сидел их главарь, тот самый, что говорил с Кристианом накануне вечером. Возле него на огромном подносе стояли фрукты, чай, вода в огромном кувшине. — Доброе утро, — по-змеиному улыбнулся он, увидев Кристиана. — Как спалось? Украшение не мешало? Кристиан молчал. Дэймон переводил взгляд с него на главаря. Тот поднялся и медленно подошел к ним, остановился напротив Кристиана. — Знаете, месье Рокье, я ночью очень занятно пообщался с вашим Президентом, — талиб усмехнулся, глядя прямо Кристиану в глаза. — Надеюсь, я доступно изложил ему его действия, а также все возможные последствия. Сначала я хотел подождать, выполнит ли он первую часть моих требований, но потом подумал, что, пожалуй, не стоит ждать, а стоит подстегнуть его, чтобы понимал — каждая минута его промедления будет дорого вам стоить. Надеюсь, вы догадываетесь — о чем я? Догадывался ли Кристиан… Он еще на подходе к кругу заметил видеокамеру в руках одного из талибов. Это означало лишь одно — впереди второй дубль… Но в этот раз им зачем-то понадобился еще и Дэймон. — Вижу, догадываетесь. Вчера вы неплохо справились со своей ролью. Уверен, и сегодня не разочаруете меня. Рассказать вкратце сценарий? — усмехнувшись, главарь посмотрел теперь уже на обоих. Сделав шаг в сторону, он открыл их взору большую невысокую бочку, почти до верху наполненную какими-то непонятными жучками или муравьями. — Муравьи-бегунки, — повернувшись снова к ним, продолжил талиб, — жутко кусачие создания. Их укусы не смертельны, но очень болезненны и вызывают такой зуд, что человек способен расчесать место укуса не то, что до крови, до мяса. Талиб вдруг отошел немного в сторону и махнул рукой. Державшие Дэймона конвоиры тут же сорвали с него рубашку, полностью обнажив торс. Кристиан вздрогнул, дернулся в направлении мальчишки. — Вы в полной мере сможете испытать всю полноту ощущений от общения с этими милыми созданиями, молодой человек, — повернулся к Дэймону талиб. — Но я дам вам шанс избежать этого. Стоявшие справа от главаря талибы расступились. Кристиан с Дэймоном, не сговариваясь, повернули головы и увидели большой костер, возле которого стоял талиб, держащий в руках кочергу. Кристиан вздрогнул и сглотнул комок в горле. Повернувшись к Дэймону, увидел, как тот тяжело задышал, значит, тоже понял… — Такая красота на плече месье Рокье не просто просит, требует такой же симметричной отметки на втором. Кристиан не смотрел на талиба, он не сводил глаз с Дэймона даже тогда, когда конвоиры полностью сорвали рубашку уже с него. Он видел, как к Дэймону подошел талиб и протянул раскаленную кочергу. Привычным ударом Кристиана опустили на колени, зажали голову руками, чтобы не дергался. — Ваш выход, молодой человек, — послышался за спиной голос главаря. — Либо вы собственноручно ставите второе клеймо, либо вас окунают в бочку с муравьями. Выбирайте. И снова неумолимо тянущиеся секунды, прежде чем Кристиан увидел на песке тень от поднимающейся кочерги. И вдруг державший его справа талиб рухнул, как подкошенный, и заорал, схватившись за шею. Кочерга упала рядом. Тут же раздался шум борьбы за спиной. Повернув голову, Кристиан увидел, как на Дэймона набросились сразу трое, осыпая его ударами ногами в спину, пиная в живот. Воспользовавшись секундным замешательством своего второго конвоира, Кристиан оттолкнул его, вскочил на ноги и бросился к парнишке. Ему удалось оттащить от него двоих прежде чем его самого снова скрутили и повалили на песок. Чей-то сапог опустился на раненое плечо. Если бы не полный рот песка, Кристиан бы, наверное, заорал благим матом. Его повернули на бок. Их бы наверняка забили до смерти, если бы в ту же секунду не раздался крик главаря. Тот что-то говорил на пушту обрывисто, раздраженно, зло. Но по крайней мере, их перестали избивать и рывком подняли с земли. Кристиан повернул голову к Дэймону. Тот выглядел не лучшим образом: разбитая губа, ссадины на груди, кровь на виске. Но, словно почувствовав на себе взгляд, Дэймон повернулся, посмотрел на Кристиана и, чуть дрогнув губами, улыбнулся. — Глупо! — талиб подошел к ним, его глаза метали молнии, на лице ходили желваки. — Очень глупо! Если вы такой защитник, месье Рокье, посмотрим, сможете ли вы дальше защитить вашего юного друга! Несколько жестов рукой, понятных только ему и его бандитам. Дэймона тут же поволокли к бочке и поставили перед ней на колени, наклонив голову. Кристиана подтащили к стоящему посреди круга столбу, подняли руки и закрепили их в металлическом кольце. Главарь подошел к нему и встал рядом. За спиной послышался свист рассекающего воздух хлыста. — Ну что ж, месье Рокье, — талиб склонился к самому его уху, Кристиан даже не повернул головы в его сторону, — каждый ваш крик — это близкое знакомство вашего юного друга с муравьями. Кристиан даже не вздрогнул, лишь посмотрел в сторону Дэймона. Тот поднял голову и взглянул на него. Как там их учили в ДГСЕ? Отделить сознание от тела. Словно душа, покинуть его, существовать отдельно. Отключить нервные клетки, не чувствовать, не ощущать. Это был высший пилотаж для любого агента, удавалось далеко не всем. Даже у него не всегда получалось. Но сейчас… Кристиан снова посмотрел на Дэймона, и, прежде чем хлыст первый раз коснулся его спины, успел подумать: «Должно получиться!».***
Саша сидела в гостиной и заканчивала перевод документов для консульства. Джоанна после завтрака снова почувствовала себя нехорошо. Вызванный врач констатировал подскочившее давление, сделал укол. Уже в холле, когда Саша провожала его, сказал, что, если так будет продолжаться и дальше, придется положить Джоанну в больницу и, возможно, даже либо вызывать роды, либо делать кесарево. Саша закрыла папку и задумчиво посмотрела в окно. Леон еще не вернулся, его телефон молчал. Саша поднялась и прошла наверх проверить Джоанну. Та спала. Рон, уткнувшись в компьютер, ковырялся в какой-то программе. Саша спустилась обратно вниз, думая, чем заняться — начать следующий перевод или что-нибудь приготовить. Колдуя на кухне, она мысленно отвлекалась. Пожалуй, готовить… Но только она сделала шаг, как вдруг резкая боль пронзила позвоночник насквозь снизу вверх, молнией ударив в голову. Саша даже вскрикнула, схватилась за косяк. Замерев, стояла, приходя в себя, сразу поняла — отец… Так… Надо дойти до дивана и сесть на пол, собраться, сосредоточиться. Следующий прострел в спине застал ее уже почти у самого дивана. Она упала на пол, перекатилась на спину, выгнулась, словно пыталась распрямить невидимую пронзившую спину спицу. Расслабиться, надо расслабиться… Пока она напряжена, это передается и ему. Рассла… Саша взвыла, когда боль в очередной раз пронзила позвоночник. Когда Леон вбежал в гостиную, то застал ее на полу почти в бессознательном состоянии. Она не слышала ничего. Ни его вопросов, ни то, как он звал ее.***
Небольшой военный аэродром встретил их песчаной бурей. До Исламабада Этьен и Макс долетели своим самолетом, там их пересадили на вертолет сил коалиции. Едва они вышли из него, как к ним подошёл офицер в форме полковника американской армии. Посмотрев их разрешения, указал в сторону стоявшей неподалеку машины. — К сожалению, ситуация обострилась в последние несколько часов, — офицер пытался перекричать вой ветра. — Талибы на рассвете пошли в очередное наступление и заняли несколько населенных пунктов, в том числе и тот, куда вы собирались. Вам придется вернуться обратно. Вертолет, к сожалению, нужен для спецоперации, поэтому вас отвезут на машине. — Мы не можем вернуться! — взревел Макс только при одной мысли, что, уже будучи так близко к цели, им придется откатиться назад. Прослушанная во время полета запись разговора талибов с Президентом завела его до предела. Всегда уравновешенный, сейчас он просто бесился. От собственного бессилия, от одной только мысли, что они могут не успеть. Этьен держался лучше него, но и его услышанная новость заставила раздраженно махнуть рукой. — Как же так?! — прохрипел он, глотая порцию песчаной взвеси. — Мы не можем… — Господа, — прервал их офицер, — если вы будете упорствовать, мне придется применить силу. Добровольно или нет, но вы покинете аэродром и вернетесь в Исламабад! Макс хотел было привести очередной аргумент против такого развития событий, но к офицеру подошел какой-то военный в форме спецназа с надетой на лицо маской. Он немного отвел того в сторону и что-то сказал. Офицер, подумав, кивнул головой. — Вам повезло, — вернулся он к Максу и Этьену. — Капитан как раз едет в Исламабад и проследит за тем, чтобы вы не свернули по пути. Искренне советую вам вести себя хорошо, если не хотите проблем. Попытки ослушаться приведут к вашему аресту, и даже ваши корочки вам не помогут. Открывший было рот возразить Этьен, посмотрев на одного военного, на второго, огорченно чертыхнулся. Им не оставляли шанса. Что ж, сейчас лучше не лезть на рожон, а по возвращении в Исламабад он попробует пробиться к руководству коалиции и объяснить им всю важность ситуации. За ними захлопнули двери машины, и та тронулась. Макс продолжал материться по-немецки, офицер за рулем, казалось, не слушал его. Этьен, качая головой, смотрел в окно на поднимающиеся клубы песка. — Да сколько можно! — вдруг вспыхнул офицер, когда у Макса закончились немецкие ругательства, и он перешел на какой-то другой язык. Услышав голос, Макс резко замолчал, а Этьен медленно повернул голову от окна к водителю. Тот остановил машину и, сняв с лица маску, повернулся. — Брайан? — ахнули они в голос. — Привет, — просто сказал тот. — Ты какого черта на звонки не отвечаешь?! — Макс не нашелся спросить ничего более умного. — Тут слегка не ловит связь, если вы еще не заметили, — ответил Брайан, переводя взгляд с одного на другого. — Я все знаю, — добавил он, предвосхищая рассказ друзей. — Нас выдвинули сюда по тревоге, как только стало известно о нападении на колонну. — Поэтому Леон не мог до тебя дозвониться? — понял Этьен. — И у меня не было времени вам позвонить, — кивнул Брайан. — Говорю, нас подняли по тревоге, перебросили сюда. Мы пытались по горячим следам что-то выяснить, но при каждой попытке просто пролететь над местом нападения подвергались атаке. Почти сразу стало известно, что наш атташе мертв, а талибы увезли Кристиана. — То есть ты, вы… знали о его пленении еще до того, как талибы вышли на Президента? — подскочил на сиденье Макс. — Да, — кивнул Брайан. — Какого черта?! — вспылил Макс. — Такого! — взвился Брайан, вновь повернувшись к нему. — Думаешь, мне все это нравится?! Думаешь, я не сходил с ума, едва узнав об этом?! Думаешь, не думал каждую гребаную секунду о нем и о Джоанне?! Наше молчание не означает, что мы ничего не делали! — Все! — Этьен коснулся руками обоих. — Успокойтесь. Оба. Криком Кристиану не поможешь. Брайан, — он повернулся к нему, — что еще вам известно, что неизвестно нам? — Да в принципе все… — Брайан откинулся на сиденье, снова развернувшись и смотря уже в окно перед собой. — Я лично раз двадцать пересматривал видео. Никаких зацепок, ничего, что позволило бы предположить, в каком лагере его держат. Мы посылали беспилотники — тоже нулевой результат. Вокруг места нападения пять лагерей, куда его могли увезти. Я пересмотрел все имеющиеся записи спутников. По несчастливому для нас стечению обстоятельств в тот день только один смотрел непосредственно на место нападения. — И что нам делать? — Макс вдруг притих. — Понятия не имею, — честно признался Брайан. Друзья сидели молча, уткнувшись каждый в свое окно. Время, словно песок в этой чертовой пустыне, неумолимо утекало сквозь пальцы. Где-то совсем рядом был их друг, но они не знали, где его искать среди бесконечных барханов песка. И с каждой минутой шансы найти его таяли так же, как лед в раскаленный пустыне. Вдруг тишину в машине нарушил пропищавший ноутбук Брайана. Он повернулся к нему, протянул руку. Открыв экран, замер, увидев полученное сообщение. — Черт… — Что? — Макс и Этьен одновременно подались вперед. Брайан так посмотрел на них, что они почему-то сразу все поняли. — Но они же давали двенадцать часов… — растерянно произнес Макс. — Нашел кому верить… — чертыхнулся Этьен. — Ну, что… — Брайан повернул к ним ноутбук, — готовы смотреть вторую серию?***
Она медленно прошла мимо толпы что-то бурно обсуждавших талибов, плыла в своем хиджабе, опустив голову, тихая, незаметная. Дойдя до колодца, обернулась. Никто не обращал на нее внимания, женщина здесь была почти приравнена к пустому месту. Но сейчас это ее устраивало, как никогда. Взяв со стола поднос, она пошла дальше к темнице. — Привет, красавица, — охранявший пленников талиб внимательно посмотрел в ее глаза. Это было единственное, что допускалось к взору со стороны постороннего мужчины. — Что, поесть им принесла? Тебя сегодня послали? Ну ладно, неси, — он отворил засов, пропуская ее внутрь, а сам остался стоять на верхней ступеньке, наблюдая. Она медленно спустилась вниз. Нет, тогда ночью она не ошиблась, не обозналась.***
Дэймон в очередной раз осторожно коснулся шеи Кристиана. Жив… Снова и снова Дэймон, возвращаясь в тот круг, вспоминал… После какого раза он перестал считать? После десятого? Пятнадцатого? Он вздрагивал каждый раз, но его так и не окунули в муравьиное море, потому что Кристиан не вскрикнул ни разу. Пока не отключился. Только тогда главарь дал отмашку прекратить экзекуцию. Когда их приволокли обратно, больше всего Дэймона расстраивало то, что у него ничего не было под рукой, чтобы помочь Кристиану, облегчить боль. Тот так и лежал без сознания рядом, Дэймон лишь изредка касался рукой горящих рубцов на его спине. Но у него не было даже капли воды, чтобы охладить их. Вдруг дверь отворилась, Дэймон поднял голову и увидел на верхней ступеньке женщину. Она медленно спустилась, конвоир стоял, наблюдая за каждым ее движением. Женщина подошла к Дэймону, присела и поставила перед ним поднос — хлеб и вода. В этот раз целый кувшин воды. Как положено мусульманской женщине, поднимаясь, она склонила голову. И вдруг Дэймон почувствовал, как ее рука коснулась его, и что-то округлое легло в ладонь. — Смажь рубцы, поможет, — прошептала женщина, подняла на него глаза и, поднявшись, медленно пошла вверх по ступенькам. Дэймон даже не сразу вышел из оцепенения после того, как дверь захлопнулась. Раскрыв ладонь, он увидел небольшой пузырек с мазью. Пока отодвинув на второй план собственную жажду, первым делом Дэймон стал промывать спину Кристиана. В этот раз не от чего было оторвать ткань, их притащили обратно без рубашек. Тогда Дэймон взял с подноса хлопковую салфетку, обильно смочил ее водой и начал осторожно промывать рубцы от песка; закончив, открыл флакон с мазью. Он не знал, кто эта женщина и почему она вдруг решила помочь им, но решил ей поверить. В конце концов, что он теряет… И Дэймон, склонившись, стал осторожно смазывать рубцы. Он только успел закончить, как вдруг дверь снова отворилась. Дэймон поднялся и смотрел, как к ним спускается сам главарь в сопровождении четырех талибов. — Кое-что в наших планах поменялось, — он бросил взгляд на него, перевел на лежащего на земле Кристиана, повернулся к своим людям. — Приведите его в чувство. Двое кивнули, оттолкнув Дэймона, подошли к Кристиану, один из них взял стоящий на полу кувшин с водой и окатил его лицо. Кристиан пошевелился, застонав, и конвоиры рывком подняли его на ноги. Главарь дождался, пока Кристиан откроет глаза. — Надеюсь, вы меня хорошо слышите и понимаете, месье Рокье, — талиб подошел еще ближе. — Войска союзников очень не вовремя перешли в наступление. Наш лагерь меняет дислокацию. К сожалению, у меня больше нет времени ждать, пока ваш Президент и ООН справятся со своей трусостью. Как и следовало ожидать, они просто кинули вас. Видимо, для них их принципы важнее вашей жизни. — Их принципы, — тихо ответил Кристиан, — и мои тоже. Другого я не ожидал. — Что ж… Тогда вас не удивит принятое мною решение, — главарь повернулся и направился к лестнице, на самой нижней ступеньке остановился и снова посмотрел на Кристиана. — Приятно было с вами общаться, месье Рокье. Дэймон проводил главаря взглядом и повернулся к Кристиану. Ему тоже все было понятно. Руки снова стянули за спиной. Кристиан считал ступеньки. Яркое полуденное солнце ударило в глаза. Как странно… Не страшно, не больно. Только жаль… Жаль, что он не увидит рождение своего второго ребенка. Не обнимет сына. Не поцелует Джоанну. Не скажет Саше, как благодарен ей за ту невидимую поддержку, что она посылала ему, которую он чувствовал. Их завели за бархан, Кристиан повернулся и посмотрел на Дэймона, тот — на него. Они так и смотрели друг на друга, пока на их головы не накинули мешки. Опустили на колени. Но, едва его отпустили, Кристиан снова поднялся. Черта с два он будет добровольно стоять на коленях. По шевелению рядом Кристиан почувствовал, что Дэймон сделал то же самое. — Спасибо вам, — услышал Кристиан его голос, прежде чем звенящую тишину пустыни разрезали автоматные очереди.***
Леон достал из холодильника лед, чтобы, завернув в салфетку, приложить к горящему лбу Саши. Она полулежала на диване в гостиной, Леону пришлось на руках переносить ее туда. — Как ты? — он присел рядом, положив на ее лоб завернутый в ткань лед. — Это было жутко, скажу тебе честно, — Саша посмотрела на него. Она никогда еще не чувствовала себя такой вымотанной. — Словно спицы в позвоночник втыкали. Не знаю, что они с ним делали… Саша закрыла глаза, ресницы задрожали. Леон сидел рядом, сглатывая застрявшие в горле слова. — Снимали вторую серию, я так полагаю, — наконец прошептал он. И словно в подтверждение его слов запищал его ноутбук. Леон открыл крышку и замер, чтобы тут же рвануть к телевизору, судорожно вставляя антенну. — Суки… — прошептал он, выронив пульт из рук. — Вторая серия? — тихо спросила Саша, садясь, а, подняв глаза на экран, обомлела. — Рон! Саша бросилась вверх по лестнице, вспомнив, что Рон как раз сидел в Интернете, когда она заглядывала к нему. Леон догонял ее, перескакивая через две ступеньки. Когда они распахнули дверь комнаты Рона, тот медленно повернулся к ним. — Черт… — прошептал Леон, увидев за спиной мальчика на его ноутбуке знакомые кадры. — Что проис… Леон и Саша медленно обернулись. Джоанна стояла в дверях, открыв рот, и не сводила глаз с экрана ноутбука. Если ты молчишь, я не поверю, что не вернет тебя мне день и ночь. Точно знаю, чувствую и верю, что смогу любовью превозмочь Боль, разлуку, время, расстояния и отчаянья гнетущий плен. Только ты вернись, я умоляю, только ты приди опять ко мне…