Отголоски последней встречи

Спиной прислонившись к косяку, Фэнхуан разглядывал замершего перед ним в растерянности юношу. Когда тот только открыл рот, заклинатель готов был поверить в рассказанную историю. Но чем дальше Лю Фэнь говорил, тем яснее становилось, что в словах его не было ни крупицы правды. Когда это стало совершенно очевидным, Фэнхуан протянул ему руку, солгав о катализаторе, чтобы иметь возможность увести оттуда юношу и подробно расспросить. И вот теперь мальчишка смотрел потерянным взглядом, совершенно не понимая, что именно ему собираются сказать, а главное — что после этого собираются сделать. Не желая и дальше затягивать паузу, Фэнхуан сам начал разговор: — Господин Лю. Более чем очевидно, что вы действительно замешаны в происходящем. Осмелюсь предположить, что на данный момент вы являетесь единственным, кто в полной мере осведомлен о ситуации. Однако должен вам сказать, что для меня ясно, как день, что все до единого слова, сказанные вами только что возле дома госпожи Чан — полнейшая, абсолютнейшая ложь. Лю Фэнь вскинул голову. В глазах его читались вперемешку множество эмоций, но сильнее всего выделялись две, попеременно сменяющие друг друга — надежда и отчаяние. Пока что для заклинателя оставалось загадкой, на что направлена каждая из них, однако именно поэтому он был сейчас здесь — чтобы выяснить всё до конца. Какое-то время юноша боролся с собой, но, наконец, сумел выдавить: — Почему?.. Фэнхуан с готовностью ответил:  — Что же, для этого вывода есть несколько причин. Самая первая — это ваш рассказ о младенце, от которого вам было поручено избавиться. Дико извиняюсь, но даже не самому сообразительному человеку не может броситься в глаза очевидное несоответствие. Разве могло в действительности так произойти, чтобы совершенно чужое дитя, да ещё и полученное в неожиданный момент, вы хоронили бы в собственной пеленке? Лю Фэнь попытался возразить:  — Это… Просто совпадение! Но сопротивление было проигнорировано:  — Совпадение, что она оказалась при вас, или то, что она выглядит в точности, как ваша? В мире многое случается, но таких чудесных совпадений — один на миллион, и сдаётся мне, что это не ваш случай. Впрочем, ни то, ни другое не имеет значения. Ведь я лишь достал эту тряпицу, однако не разворачивал её. Поэтому никто в самом деле не видел того, в каком состоянии она находится. Вы утверждаете, что призвали демона неделю назад. Но если взглянуть поближе, то разве так должна выглядеть пролежавшая в воде лишь неделю ткань? Нет, она была там гораздо дольше, а пятна крови на ней лишь подтверждают это. Этому происшествию не меньше пары лет. На это юноша уже ничего не смог ответить. Он несколько раз открывал рот, но, глядя на подгнившую потрепанную ткань, каждый раз встревоженно опускал взгляд, ведь на ум ничего не приходило. Утвердительно кивнув себе, Фэнхуан продолжил:  — Следующие факты относятся уже к заклинательской сфере, вряд ли вы можете быть в курсе о них. Пусть я и называю это «призыв», но на самом деле появление на свет различного рода существ куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Нельзя просто сказать младенцу: «Ненавидь». Он либо оказывается в таких условиях, что тёмная ци пробуждает в нём эту сущность, либо нет. Как вы понимаете, незнание такой важной детали означает, что вы не осведомлены и о том, как заклинатели-отступники в дальнейшем управляют их действиями. В этот раз Лю Фэнь уже даже не пытался возражать. Он лишь крепко сжал кулаки и, поджав губы, слушал дальнейшие умозаключения. К тому же, заклинатель ещё не закончил:  — Даже если отбросить эту деталь и попытаться поверить в то, что тот бродячий заклинатель из всех вещей на свете научил вас именно как направить действия появившегося через насильственную смерть демона, несостыковки остаются. Вы утверждаете, что призвали и наслали его на Чан Мао, но для нахождения цели духу необходим был ориентир. Один вариант — дать этот ориентир сразу в момент установления связи. Однако в этом случае нападение произошло бы в первую же ночь. Второй вариант — оставить некую метку на самой жертве или в месте, где она живет. Однако я был в комнате Чан Мао и не нашёл там ничего, что могло бы служить ориентиром. А это может означать только одно — демон искал как-то иначе. Но иначе — это как? Фэнхуан склонил голову набок и задумался. В памяти всплыли слова Чан Сухун: «Он так тяжело дышал, будто принюхивался». Если бы он искал ориентир, то причина была бы ясна. В противном случае он искал, не предмет, а… человека? С самого начала он искал запах этой девушки? Однако каким образом могла быть связана старшая дочь вдовы с покойным юношей, а также с тем происшествием на болоте? Вряд ли эта испуганная глупышка была той, кто держал свечу над Чан Сухун и её возлюбленным. Да и страх её был направлен вовсе не на сестру, которая не скрывала своей нелюбви к старшей родственнице. Перед глазами встало почти плачущее лицо Чан Мао, её крошечная съёжившаяся фигурка. Конечно, незамужней девушке может быть некомфортно в присутствии взрослого мужчины. Тем не менее, она так свободно и спокойно говорила с прочими жителями деревни, даже с друзьями сына старосты, которые постоянно задирают её. Так отчего же девушка так сильно пугалась каждую их встречу? От того ли, что он мужчина? Или же потому, что он был незнакомцем? А ведь если подумать, Чан Мао была не единственной, кто совершенно неестественно вёл себя по отношению к нему. Вчера на поле лицо Лю Фэня источало неприкрытую злобу. И раз уж они с заклинателем были одного пола, отсутствие пары вряд ли могло быть причиной. Тогда почему? Что отличало Фэнхуана от всех прочих и при этом могло вызывать страх и отторжение и у девушки, и у юноши? «На наше счастье в тот же день мимо деревни проходил бродячий заклинатель… Ох, да ведь совсем как сейчас!» В ушах прозвучал тихий старческий смех. Отзвуки его, словно сухой горох, посыпались в пустоту сознания, наполняя его эхом мыслей. Совсем как сейчас. Или, иначе говоря, совсем как три года назад. Он был заклинателем, которого пригласили помочь с проблемой в деревне. В глазах всех и каждого откликнувшийся на просьбу даочжан был спасением. И только эти двое всем своим видом говорили: «Уходи». Возможно, эта пара просто знает что-то, чего не знает больше никто. Фэнхуан был впервые в этой деревне и не успел сделать ничего, за что его могли бы запомнить. Но он был лишь вторым. Первым был бродячий заклинатель, который жил в этом самом доме несколько лет назад. И за эти две недели, что он провёл здесь, он успел сделать что-то, за что его ненавидели и боялись только два человека. Нечто, о чем могли знать только те, кто проводил в этом здании большую часть времени. Какая-то страшная тайна между Лю Фэнем, Чан Мао и тем заклинателем… В голове, словно молния, вспыхнула догадка. Сюэ Ляо, Чан Сухун, чудовище с болот — с самого начала всё это не имело никакого смысла! Что бы ни произошло с сыном кузнеца, какую бы тварь ни изгоняли тогда с болот — эта история произошла три года назад и тогда же целиком и закончилась! Поэтому Чан Сухун не испытывала ни страха, ни беспокойства, и так активно помогала заклинателю со всем, с чем только могла. У неё изначально не было никакой роли, кроме наблюдателя. Потому, что во всей цепочке происходящего с самого начала надо было заменить ровно один фрагмент — и тогда даже изначально выпадающие кусочки моментально обретали смысл! Глубокий вдох, чтобы успокоить и привести в порядок мысли. Сейчас необходимо было получить подтверждение. Пусть без него история и казалась целиком понятой, мужчине хотелось увидеть реакцию юноши. Этого будет достаточно, чтобы окончательно убедиться. Когда заклинатель заговорил, в голосе его чувствовалось напряжение:  — Я извиняюсь, господин Лю. Пусть я и сказал, что все ваши слова ложь, но на самом деле была ровно одна вещь, о которой вы не солгали. Это правда, что у вас нет детей, и что не вы являетесь отцом этого ребенка. И всё же, в дальнейших ваших словах не было искренности. На самом деле вы знаете, кем являются родители этого дитя и почему от него решили избавиться. От этих слов Лю Фэнь дёрнулся, будто его ударили, и тут же мрачно с вызовом спросил:  — С чего вы это взяли? Фэнхуан всё так же не сводил взгляда с собеседника:  — Давайте я вам расскажу небольшую историю. Однажды в небольшой деревне пропал юноша. Его семья и друзья отправились на поиски, но не нашли его ни живым, ни мертвым. Вскоре в эту деревню пришло тёмное создание, угрожавшее жизни жителей. На их счастье, мимо проходил бродячий заклинатель, которого староста попросил о помощи. Заклинатель согласился помочь, выследил и уничтожил тварь. И всё было хорошо, люди обрадовались, поблагодарили его, заплатили ему и проводили в путь. Однако кроме красивой стороны, у истории были подводные камни. Мужчина, что днём улыбался, был не так хорош внутри, и, уходя, совершил с одной девушкой нечто ужасное. Об этом происшествии знали лишь двое, но, будучи непосредственными участниками трагедии, они никому ни о чем не рассказали, надёжно похоронив всю правду. И здесь могла бы быть поставлена точка, если бы последствия того поступка через несколько лет не превратили её в запятую. Вот только исправлять их пришлось совершенно другому человеку, не знакомому ни с одним из действующих лиц истории. Чем дальше рассказывал мужчина, тем бледнее становился юноша. Если в начале в нём вновь проснулся воинственный дух, то теперь он выглядел так, будто его окунули в чан с холодной водой. Фэнхуан же добрался до финала:  — Итак, этот человек потратил два дня на то, чтобы узнать обо всём, происходившем в деревне, и собрать воедино все факты. Теперь же он стоит перед одним из участников того происшествия, зная всю правду, и очень надеется, что ему не придется задавать те же вопросы второму человеку. Господин Лю, вы же не заставите меня возвращаться к мисс Чан Мао и рассказывать эту же историю ей? Боюсь, в присутствии её семьи я вынужден буду раскрыть, о каком же ужасном происшествии идёт речь. Это было последней каплей. Всё это время старавшийся держать себя в руках Лю Фэнь в одно мгновение потерял все остатки храбрости. Теперь он выглядел потерянным и испуганным, словно мальчишка, которого вот-вот накажут за серьёзный проступок. Будто марионетка, которой обрезали нити, он рухнул на колени и припал лбом к полу. Не смея поднять головы, он взмолился:  — Даочжан, прошу вас, не надо! Не ходите к ней! Я сделаю, что угодно, только не рассказывайте им правды! Я поклялся, что защищу эту тайну, что ни одна живая душа не узнает об этом! Умоляю! Я готов быть единственным, на кого до конца жизни будут показывать пальцем, быть изгоем, уродом, сучьим сыном — да кем угодно! Только не говорите им! Фэнхуан замер. Он и не собирался так поступать, хотел лишь дать понять, что тайны больше нет. Но скрючившаяся на полу фигурка, казалось, была готова вцепиться в его сапоги и целовать их, лишь бы он не вышел из дома, лишь бы ни единое слово их разговора не оказалось снаружи. Мужчине хотелось успокоить юношу, попросить его подняться. Но в то же время он понимал, что любые слова сейчас будут совершенно бесполезны и не помогут утешить чужое сердце. Поэтому, с трудом удержав себя от лишних действий, он лишь попросил:  — Пожалуйста, расскажите, что на самом деле произошло. Всё так же не поднимаясь с колен, юноша приподнял голову, остановив взгляд на ногах заклинателя. И он заговорил. ****************************************** Смеркалось. От деревни отходил одинокий силуэт с закрепленным на поясе мечом. Едва человек свернул на узкую дорогу, от домов отделилась и поспешила за ним ещё одна худенькая фигурка. Топ-топ-топ. Деревянные сандалики звонко постукивали о мелкие камешки, по сухой земле же их было практически не слышно. Заметив за спиной шаги, высокий мужчина остановился, дождавшись, пока его не нагонит хрупкая девушка. Румяное, раскрасневшееся от бега личико было удивительно милым, но ещё больше его красила широкая улыбка.  — Даочжан. Когда эти нежные розовые губки раскрывались и звали его, мужчина сам не мог сдержать улыбки. Деревенские девушки такие удивительные — порой и сами не ведают, насколько же привлекательно они выглядят в чужих глазах. В них нет жеманности и нарочитой кокетливости, которой пропитаны дорогие куртизанки, они не оценивают тебя лишь по толщине кошелька, как девицы благородных кровей. А ещё они поразительно скромны, ведь любые их выходки моментально оказываются у всех на слуху, и порой за них так стыдно, что совершенно не хочется даже носу из дома показывать.  — Даочжан, вы уже покидаете деревню? Эту молодую прелестницу звали Чан Мао и ей было всего пятнадцать. Робко перебирая рукава своего одеяния, она выжидательно смотрела на мужчину. Почти две недели каждый вечер она приходила в дом, где он жил, и заслушивалась его рассказами о дальних городах, крупных орденах, о путешествиях на ту сторону и о том, как живут ёкаи. Она с волнением и восторгом внимала его героическим сражениям, искренне сопереживала незнакомым ей людям и была совершенно поражена, узнав, что на той стороне, где живут ёкаи, существует ровно один город размером с целую долину — и более их нет. Сейчас в глазах её читалось расстройство. За столь короткий срок она успела привязаться к этому чудесному рассказчику, и потому вышла его проводить — когда, если не сейчас, она сможет услышать от него последние истории? Хотя для этого ей пришлось втайне сбежать из своей комнаты, она просто не могла упустить этот шанс. Мужчина улыбался. Чуть наклонившись вперед, он игриво спросил:  — А-Мао вышла проводить меня в дальнюю дорогу? Какой же я счастливый мужчина! Ах, будь ты моей женой, я бы купался в лучах твоей доброты! Как жаль, что это невозможно! Такое глупое предложение замужества заставило Чан Мао слегка смутиться. За время, что он провел в деревне, девушка слышала много его нелепых шуток, однако так и не научилась определять, когда же он был действительно серьезен. К её счастью, рядом всегда были сестра или Лю Фэнь, для которых это не представляло сложности. Пока девушка старательно соображала, что же ей следует ответить, заклинатель уже выпрямился и поглядел на неё задумчивым взглядом. Затем глаза его сверкнули, и он всё тем же тоном произнёс:  — А-Мао, ты ведь редко покидаешь деревню? И ведь наверняка если и заходила в лес, то не дальше той милой полянки? Девушка кивнула. Вдохновлённый, мужчина продолжил:  — Пока я изучал окрестности в поисках следов этой твари, я нашел одно очаровательное место. Немного дальше в лесу есть несколько родников, ручьи от которых впадают в болото. Местами они сходятся, образуя серебряную паутину из воды. Вряд ли кто-то часто бывает там, и вся эта красота таится и ожидает, когда же кто-нибудь придёт полюбоваться ею. Раз уж я всё равно ухожу, я думал ещё разок взглянуть на эту картину. Не хочешь составить мне компанию? Услышав предложение, девушка вначале обрадовалась, но затем засомневалась. Она не знала почти ни одной тропы и, если окажется в лесу, с трудом найдет путь обратно. К тому же, темнело, последние солнечные лучи вытянули их тени вдоль всей дороги, словно они были парой долговязых великанов. Заметив настроение девушки, заклинатель тут же поднял ладонь кверху:  — Обещаю, едва мы налюбуемся природой, я выведу тебя обратно к дороге. Отсюда ведь даже деревня видна, не так ли? Уверен, с этого места ты не сможешь заблудиться даже если очень захочешь. Едва эти слова прозвучали, девушка тут же отбросила все волнения. Встав рука об руку с мужчиной, она одарила его ещё одной радостной улыбкой. Тот в ответ слегка согнул руку, предлагая Чан Мао ухватиться за локоть, чем девушка немедленно воспользовалась, и они свернули с дороги. Покуда двое двигались всё дальше в лес, заклинатель негромко рассказывал очередную забавную историю из бесконечной череды происходивших с ним событий. На этот раз речь шла о необыкновенном путешествии на север, в горы. Местность над тамошним орденом была укрыта снегами круглый год, и демоны и ёкаи тех мест были совершенно не похожи на тех, что можно было увидеть в иных частях света. Даже обыкновенные восставшие мертвецы имели там свои особенности, ведь при низких температурах все жидкости обычно замерзают. Казалось бы, мертвец и встать не должен — мало того, что трупное окоченение делает тело малоподвижным, так ещё и холод собачий. Но нет, напротив, ужасные морозы сделали их пусть медленными, зато невероятно крепкими. Когда он встретился с подобным в первый раз, он был застигнут врасплох. Пришлось позорно удирать, да думать над правильным способом сражения. Зато в другой раз, заранее подготовившись, он сумел сбросить на одного такого мертвеца обледеневший валун.  — Ты можешь мне не поверить, да и звучать это должно жутко, но как же невероятно красиво смотрелись его останки! Замерзшие осколки плоти и крови разлетелись, будто лепестки невиданных цветов, и усеяли весь склон. А когда в этой долине вечных бурь вышло солнце, они блестели словно драгоценности. Я много красивых мест повидал, но чтобы было так пугающе красиво — это, конечно, редкость. Когда последние слова отзвучали, мужчина приподнял низко растущую ветвь дерева и, пройдя под ней, остановился. Перед ними предстал поросший мхом валун, с обеих сторон обтекаемый тонкими нитями ручьёв. Скудные солнечные лучи плавали на поверхности воды, подкрашивая её в розоватые оттенки. Как и обещал заклинатель, разделяясь множество раз из-за небольших препятствий, водные потоки напоминали невообразимой формы паутину. Чан Мао вскинула ладони к лицу и ахнула от изумления. Она понятия не имела, что совсем рядом с её домом существует такая красота! Совсем позабыв, что она здесь не одна, девушка сделала несколько шагов вперед, со всем тщанием осматривая это чудо. Ей было интересно, куда течет вода и где в итоге все нити вновь сливаются воедино, насколько велик этот камень и сколько родников бьёт неподалёку. Она так увлеклась, что не заметила, как солнце окончательно скрылось за горизонтом, и лишь темнота заставила её остановиться. Она рассеянно заозиралась, когда почувствовала, как её подхватили под руку и тихо прошептали:  — Сюда. Смотри. Послушно пройдя вперед, она подняла голову и вновь застыла от изумления. На листьях в нескольких местах зажглись тусклые зеленые огоньки. С каждой минутой их становилось больше, а затем некоторые из них взлетели, и этот крошечный свет был пойман в отражение. Чан Мао никогда не видела такой красоты. Ей захотелось поблагодарить заклинателя, и она повернула лицо туда, где он всё ещё поддерживал её под локоть. В тот же момент она почувствовала на щеке горячее дыхание и что-то горячее коснулось её губ. Девушка поражённо застыла. Она не сразу сумела понять, что прямо сейчас её крепко поцеловали. Когда же осознание накрыло её, она попыталась отстраниться и освободить руку.  — Отпустите… Внезапно ей стало так страшно, что голос прозвучал до смешного тихо и неуверенно. Кажется, заклинатель почувствовал эту неуверенность и, восприняв её за согласие, притянул девушку к себе. И вновь чужие губы закрыли Чан Мао рот, не позволяя вымолвить ни слова. А затем, будто этого мало, она почувствовала, как её легонько укусили, и в миг, когда она вновь попыталась что-то сказать, к губам присоединился и язык. Глаза девушки распахнулись в страхе. Её впервые в жизни целовали, к тому же без её согласия! Сильная мужская рука обняла тонкую талию и крепко прижала хрупкое тельце к широкой груди. Поняв, что ситуация совершенно выходит из-под контроля, девушка пришла в себя и вновь предприняла попытку вырваться, в этот раз приложив все свои силы. На мгновение она сумела освободиться, и когда девушка уже подумала, что всё закончилось, земля неожиданно исчезла из-под ног. Резкое движение — и ткань одеяния затрещала. Липкие, горячие поцелуи покрыли её шею, ключицу, обнажившуюся грудь. Для того, чтобы удержать два тонких запястья, взрослому мужчине потребовалась лишь одна рука. Вторая же нагло вторглась под одежду, перемещаясь с талии к бедрам, скользя с внешней стороны ноги во внутреннюю. Осознав, наконец, что происходит, Чан Мао попыталась закричать. Но голос тут же был заглушен ещё одним глубоким поцелуем, от которого она никак не могла отвернуться. Когда её вновь пребольно укусили за губу, она услышала тихий смешок и хриплый голос возле самого уха:  — Тебя никто не услышит. Больше Чан Мао не могла толком вспомнить ничего. В её памяти перемешались тьма, ужас и собственные крики, которых, как и было обещано, не слышал никто. Среди проблесков ясности сознания существовали её ногти, отчаянно царапающие мужскую спину, впивающаяся в кожу лесная подстилка, слабые ноги, которые она, как ни старалась, не могла свести вместе, а ещё полыхавший между ними пожар из боли и стыда. Когда всё закончилось, никто, конечно же, не отвёл её обратно к дороге. Рыдая, с трудом пытаясь прикрыть оголённое тело остатками порванной одежды, девушка то ли шла, то ли ползла куда-то, не разбирая пути. В конце концов она сумела выбраться из леса, но одна только мысль о возвращении домой заставляла её ноги подкашиваться от страха. В этот миг слабости и отчаяния в её голове было только одно имя: Лю Фэнь. Если бы Чан Мао могла, она хотела бы забыть перепуганное и потерянное выражение его лица, когда она скреблась в его дверь. Но когда он старательно и нежно протирал её испачканное тело, когда он аккуратно наносил мазь на порезы и ушибы, даже там, куда она сама стыдилась смотреть, когда он одевал её в не по размеру сшитую мужскую одежду, Чан Мао знала только одно — именно с этим человеком она хотела бы провести остаток своей жизни. Рассказывать матери правду она наотрез отказалась. Девушка хотела, чтобы о произошедшем знал только он, потому что, если кто-то узнает, что её изнасиловали, она не сможет жить с этим позором. Юноша не возражал. Он помог ей выстирать и зашить одежду, придумать историю о том, как она в потёмках свалилась в овраг, и что она не пожелала посреди ночи беспокоить семью. Конечно же, ей за это влетело от строгой матери, а сестра получила лишний повод измываться над ней и называть её идиоткой. Но это всё было ничего. Главное, что они ни о чем не узнали. Четыре месяца спустя, осенью, Чан Мао вновь пришла в дом к Лю Фэню со слезами на глазах. Вначале у неё нарушился женский цикл, чему она не придала значения. Но сейчас она явственно заметила, что у неё начал расти живот. Она была беременна от того ужасного человека. Юноша снова не оставил девушку одну со своей проблемой. Будучи травником, он был постоянным посетителем медицинских лавок в Чэнцзу, поэтому, докупив несколько ингредиентов, он сумел приготовить для неё отвар, спровоцировавший у Чан Мао выкидыш. Лю Фэнь взял на себя заботы о мертвом ребенке, девушка же, перенеся ужасное потрясение, ещё и пройдя через болезненный и тяжелый процесс, свалилась с лихорадкой. Больше всего оба боялись, что кто-то узнает об их тайне, поймет, что эта болезнь — последствия того кошмара. К счастью, этого не произошло. За осенью наступила зима, за ней началась оттепель, и жизнь их постепенно пришла в привычное русло. Разве что Чан Мао ещё более привязалась к юноше, стараясь проводить с ним каждую минуту свободного времени. Тот вовсе не возражал. Более того, однажды он тихо поведал девушке, что хочет просить её руки. Конечно же, он знал, что вдове он не по душе, но именно для этого Лю Фэнь наведывался в город как можно чаще, не только торгуя, но и старательно выполняя любую работу, которую мог бы там найти. Ведь если он докажет, что сумеет обеспечить их семье достаток не хуже, чем у старосты, то у суровой женщины не останется причин для отказа. Годы шли. Для них обоих воспоминания о том происшествии остались мучительным шрамом, оба они хотели бы, чтобы оно было похоронено временем и забыто. Девушка и юноша делали всё, чтобы оно никогда больше не потревожило их. Но так вышло, что самые страшные их кошмары обратились явью, возвратив к жизни напоминание о совершённом. И теперь Лю Фэнь сидел с поникшей головой перед человеком, который знал всё от начала и до конца. Раньше он бил себя в грудь, клянясь девушке, что защитит эту тайну даже ценой собственной жизни. Теперь же, когда он вынужден был по доброй воле раскрыть все детали, юноша чувствовал себя предателем. Чувствуя, как сердце готово порваться на части от бушующих в них боли, страха и гнева на самого себя, такого бесполезного, Лю Фэнь вновь припал горящей кожей к холодным шершавым доскам. Пальцы беспомощно царапали дерево, глаза были крепко зажмурены — только так он ещё мог сдержать подступающий к горлу ком, только это ещё держало его от того, чтобы позорно разрыдаться. И всё же, когда он вновь заставил свой рот открыться, надтреснутый голос выдавал всё, что было у него на душе:  — Умоляю вас… Молчавший на протяжении всего рассказа Фэнхуан откинул голову назад, легонько стукнувшись о входную дверь. У него и самого в голове была полнейшая каша, что уж говорить о мальчике перед ним. При этом собственные пугающие воспоминания словно поднялись со дна сознания, внося в мысли полный хаос. Лишь спустя время он сумел тяжело вздохнуть и снова посмотреть на Лю Фэня. «И что же мне теперь делать?».