***
Хогвартс Когда Билл ушёл, Жозефина задумчиво посмотрела ему вслед. — Билл тебе нравится, да? — послышался неуверенный детский голосок. Слизеринка только с улыбкой перевела взгляд на любопытную первокурсницу, сейчас её волосы, были цвета спелого помидора, — А тебе — Чарли? — вопросом на вопрос ответила она. — Ну… — теперь и лицо девочки покраснело от смущения, — … вроде того. — А он что? — не смогла скрыть женского любопытства Чински. — Ничего, — расстроенно ответила Тонкс. — Он с девчонками не водится! — Ну, ничего, он просто ещё не вырос, подожди пару лет, — с улыбкой ответила Жози. — Давай я тебя лучше научу полог тишины ставить, а то мадам Пинс уже на нас недовольно поглядывает, — Кстати, напомни-ка мне, как тебя зовут? — Нимфадора Тонкс, — слегка скривилась девочка, — Но лучше называть меня по фамилии. — Тонкс? — удивленно спросила Чински. — Это случайно не твоя мама из Блэков, вышла замуж за гр… — тут она осеклась, не желая обидеть девочку, — … магглорождённого? — Ну, да, — небольшая заминка не осталась для Нимфадоры незамеченной. Как же её достали эти насмешки от слизеринцев! Она уже морально приготовилась к очередной порции презрения и от этой. — Бывает, — индифферентно пожала плечами Жозефина, — Вот, смотри, как нужно держать палочку и выводить рисунок, при этом надо сказать… Облегчённо выдохнув, Нимфадора с радостью переключилась со скользкой темы… Спустя какое-то время, когда вполне довольная первокурсница уже ушла, выучив новое заклинание, Чински пока не спешила покидать библиотеку. Немного подумав, она встала и подошла к мадам Пинс. — Извините, мэм, — вежливо обратилась она к строгой библиотекарше, — Староста Билл Уизли просил меня выяснить кое-что. — Что именно? — спросила мадам Пинс. Билл Уизли и Жозефина Чински были частыми гостями в библиотеке, так что в словах девочки она не сомневалась. — Билл хотел узнать, кто оплатил покупку его школьных принадлежностей. Можно сделать копию для него? — Только сейчас? — удивленно подняла брови библиотекарша. — Ну, лучше поздно, чем никогда, верно? — обезоруживающе улыбнулась Жозефина. Ничего не сказав на это, мадам Пинс лишь неодобрительно поджала губы и удалилась в сторону архива. Там хранились не только старые подшивки периодики, но и такие вот ведомости трехгодичной давности, за которые уже давно отчитались. Конфиденциальной информацией это не было, но вот обнародовать её публично, будто хвастаясь своей щедростью тоже считалось среди богатых спонсоров дурным тоном. Именно поэтому любой желающий мог её узнать и поблагодарить лично… или не поблагодарить, но это тоже считалось очень некрасивым жестом, а потому хотя бы формальное благодарственное письмо спонсору отправлялось, являясь просто данью ни к чему не обязывающей вежливости. Многие на Слизерине, да и других факультетах недолюбливали гриффиндорцев за пренебрежение такими «формальностями», считая их невоспитанными и неблагодарными, но сейчас, пообщавшись поближе с Биллом и поняв, что он действительно не знает многих неписаных правил, а вовсе не демонстрирует своё отношение… Может, и с другими грифами так? Среди них было много маггловоспитанных и грязнокровок. Да, на других факультетах они тоже были, но там в гостиных имелись специальные брошюры и вводные занятия для них. Как правило, этим занимались старосты и деканы. В обязательную школьную программу это не входило, будучи инициативой деканов, но до сих пор Чински (как и большинство учеников с других факультетов) была уверена, что и на Гриффиндора всё устроено также. Похоже, дела обстояли совсем иначе, но почему? Конечно, эта традиция со спонсорством была относительно новой, появилась только, когда деканом стал профессор Снейп, но как получилось, что все три факультета об этом знают, а Гриффиндор нет? Странно. Неужели декан Гриффиндора настолько пренебрегает своими подопечными? Нет, впечатление она производила неприятное, но ведь и их декан был отнюдь не душкой! Это не мешало ему выполнять свои обязанности и даже оторв с Лютного держать в узде. А что не так с принципиальным и бескомпромиссным деканом алознаменного факультета? Странно всё это. Директор их откровенно выделяет, даже не скрывая своего фаворитизма, при этом оставляя своих любимцев в полном неведении относительно всяких «мелочей» и таким образом настраивая против них отнюдь не последних магов в Магическом обществе Великобритании? Зачем? Какое-то время спустя вернулась мадам Пинс, и Жозефина удивлённо прочитала фамилию, её брови поползли вверх… — Ничего себе! — только и могла пробормотать она. — Кто бы мог подумать! Представляю, какая там обида! Немного подумав, Жозефина решила сделать две копии: одну она планировала отдать Биллу, другую же — оставить себе. Мало ли, пригодится. Интересно, что же это за такое семейное дело, что его с Чарли вызвали к директору, не связано ли это как-то с тем, что она только что узнала? Любопытно. Надо бы потом Билла расспросить. Время шло, ни на ужине, ни на следующих сдвоенных утренних уроках Билла не было, как и Чарли. Начав волноваться, Жозефина подошла с вопросом к его гриффиндоской напарнице — Аманде Фоули. Занятая по уши делами и замотанная от двойной нагрузки, та в ответ лишь на ходу пожала плечами, сказав, что вся семейка угодила в «Мунго», а уж причины были ей неизвестны. Сама Аманда искренне надеялась, что Билл скоро вернётся, потому что надолго её не хватит. Рассказав это, Аманда загнанной лошадью побежала по делам дальше, кажется, на собрание старост. Прошло уже несколько дней. Как и всегда бывает в замкнутых школах-интернатах, сплетни тут рождались и множились постоянно, обрастая всё новыми подробностями. Не обошли вниманием и такое необычное явление, как исчезновение братьев Уизли и тот факт, что вся семья попала в больницу. Наиболее популярными были две версии. Одни считали, что это было местью от кого-то из сторонников Того-Кого-Не-Стоит-Поминать-Всуе, а потому уцелевшие старшие дети сейчас где-то прячутся, возможно, и под «Фиделиусом», а то и вовсе за границей. Другая, не менее популярная версия, поддерживаемая недоброжелательно настроенными чистокровками, заключалась в том, что Уизли заболели какой-то заразной болезнью или словили проклятье, а потому их тут же изолировали от приличных магов, дабы обезопасить от непонятной заразы. Разумеется, наиболее популярной эта версия была на Слизерине, где и училась Жози. На девушку, как часто общающуюся со старостой Гриффиндора, стали поглядывать косо и подозрительно. Если раньше ей удавалось избегать общественного недовольства, обставляя всё так, будто она просто использует наивного грифа в корыстных целях (как доступ в ванную старост, например, послабление в снятии баллов и т.д.), то теперь даже природное обаяние не всегда помогало. В итоге, разозлившись и потеряв остатки терпения и выдержки к концу недели, Жози сходила на обследование к Поппи Помфри, и, получив на руки результаты диагностики (абсолютно чистые от всяческих болезней и проклятий, тем более заразных), повесила письменное подтверждение на пергаменте на доске объявления после ужина в общей гостиной Слизерина, когда обычно все студенты были здесь. — Вот! Читайте заключение профессионала, заверенного печатью и магической подписью! Никакого проклятья или заразной болезни на мне нет! — усилив свой голос «Соноросом» заявила она при этом, так, чтобы её услышали абсолютно все присутствующие слизеринцы (и передали немногим в этот час отсутствующим). — А если кто-то ещё рот откроет, то напоминаю, из нашего рода происходила некая Марина Мнишек, наславшая проклятье на всю, повторяю всю царскую династию Романовых, правящей Россией триста лет. После этого буквально за год они потеряли власть и были почти поголовно истреблены. Так что, если кто сомневается, могу и оправдать доверие! Почему-то сомневающихся не нашлось. Слизеринцы были отнюдь не дураки, а потому предпочли сделать вид, что ничего не произошло. Угроза, подкреплённая документальным свидетельством, была услышана и принята. Так что, с Жози снова стали общаться соседки по комнате и прочие заклятые друзья и подружки. Сама же девушка, дабы не накалять обстановку, снова включила «обаяние» и сделала вид, что инцидент исчерпан. Такова уж была природа слизеринцев: держать лицо, скрывая истинные чувства под нейтрально вежливой, а в случае с Жози и приветливо-дружелюбной, маской. На следующий день после этого, она всё-таки решилась отправить Биллу совой небольшое пояснительное письмо с вложенной в конверт копией ведомости. В конце концов, она честно выждала неделю, но никаких писем или других новостей от него не было. Ей и самой было любопытно, что же случилось. Как-то незаметно она привязалась к этому отнюдь неглупому и обаятельному грифу, а сейчас с удивлением поняла, что скучает по нему. Впрочем, она была в этом не одинока. Исподволь наблюдая за первогодкой Тонкс, Жозефина замечала, что девочка теперь часто ходит с тускло серыми волосами и гораздо реже меняет внешность и черты лица. Само личико девочки тоже казалось грустным. Чински молча приняла это к сведению, но и только. На Слизерине было как-то не принято лезть друг к другу в душу. Да, и дочка опальной Блэк ей была никто, хватило ей короткого остракизма за предателя крови Уизли. Понадобится помощь, пусть сама подойдёт и попросит. Наверняка у маленькой хаффлаффки найдётся куча приятелей с самого дружелюбного и мирного факультета, вот пусть они её и утешают. Сама же Чински честно отыгрывала роль довольной всем жизнерадостной обаятельной милашки, которую в принципе ничего не могло расстроить. Жозефина не считала нужным демонстрировать окружающим, как эта мелкая простушка, свои истинные чувства. Зачем расстраивать друзей и радовать недоброжелателей и возможно врагов, обнародуя свои слабые стороны?***
— Вы, как? Есть не хотите? — Нет, мы пообедали час назад в школе, — ответил Билл. — Ну что ж, тем лучше. Bambina! — позвала Лючия эльфийку. — Sί, donna Lucia! — тут же откликнулась на зов эльфийка в кукольном платье. — Porta via le cose dei bambimi da scuola(1). Поклонившись, эльфийка исчезла. Спустя несколько минут она вновь появилась в гостиной двумя сундуками Билла и Чарли. — Идите в ванную и переоденьтесь во что-нибудь удобное, — велела им Лючия, левитируя сундуки в указанном направлении. Мальчики последовали за ней вниз по лестнице. Когда сундуки оказались в месте назначения, Лючия указала рукой на открытую дверь и ушла ждать их в гостиную. Переглянувшись, Билл с Чарли вошли в просторную уборную, где до них побывал Перси. Комната сразу же изменилась, подстраиваясь под новых посетителей, слегка увеличившись в размерах. Появилась вторая раковина, точная копия оригинала, и ещё один пуфик у второго сундука. — Круто! — присвистнул Чарли, оценив добавленную раковину. — А второй туалет тут сделать можно? Как будто услышав его пожелание, пространство ванной комнаты снова чуть увеличилось, и рядом с унитазом появился точно такой же. — О! А… — Хватит! — шикнул на него Билл, пока братец не увлёкся в своих «хотелках». — Нас вообще-то переодеваться сюда отправили! Ещё к родителям и мелким надо! — напомнил он, открывая сундук и выбирая удобную и подходящую одежду. — Потом поиграешь! — Зануда! — проворчал младший, впрочем, возражать не стал. Он тоже волновался за родных. Оба они быстро переоделись в удобную маггловскую одежду, воспользовались на всякий случай туалетами, мало ли, вдруг осмотр затянется, умылись, причесались и вышли. — Готовы? — спросила у них синьорина. Перси уже одетый не в домашнюю, а в повседневную маггловскую одежду, как и братья: в джинсы, футболку и лёгкую ветровку с кроссовками — стоял рядом, молча ожидая братьев рядом с камином. Все три мальчика кивнули. — Отлично. Если вас оставят в «Мунго» я отправлю к вам свою эльфийку с сундуками. «Нора» пока оцеплена аврорами с невыразимцами, входить туда нельзя. Уточните у мамы, пусть составит список, чего из вещей ей нужно. Я постараюсь достать, как только ваш дом станет доступным, или куплю, если что срочное нужно. Тебя, Перси, это тоже касается. — Хорошо, — кивнул мальчик. Она зачерпнула из стоящей большой ёмкости на каминной полке порох и чётко назвала место назначения. Спустя какое-то время все четверо: синьорина и мальчики входили в палату к родственникам. — Мальчики! — устало и облегчённо проговорила Молли. Она и не думала лежать в кровати, потому что не чувствовала себя больной, да и не до того ей сейчас было. Недавно им с Джинни и двойняшками принесли обед, и она была занята, уговаривая дочку съесть невкусную больничную пищу. В отличие от младшей сестрёнки, не совсем понимающей серьёзность ситуации, Дин с Сэмом привередничать не стали, видя, как нервничает и переживает за мужа и сына мама. Они очень любили и старались по возможности оберегать Молли от тревог и волнений, а потому временно усмирили природную живость характера и вели себя максимально тихо и послушно, чтобы не действовать на и без того расшатанные нервы женщине. К счастью, им недавно сообщили, что жизни Артура больше ничего не угрожает, хоть какое-то облегчение. Молли даже расплакалась, услышав эту новость от зашедшего к ним помощника колдомедика. Посмотрев на маму, заревела и Джинни. Понятное дело, что после такого стало не до еды. Слегка успокоившись, Молли всё-таки нашла в себе силы съесть свою порцию, но вот Джинни кушать отказывалась наотрез. Двухлетняя девочка испытывала стресс, оказавшись в незнакомом месте, мама плакала, с папой и братом что-то нехорошее произошло, да, ещё и еда какая-то странная и невкусная. Как могла на такое отреагировать темпераментная двухлетка? Разумеется, она устроила истерику с криками, требуя немедленного возвращения домой. Именно в разгар скандала младшенькой и угодили Лючия со старшими мальчиками. Пока они все вместе с Дином успокаивали Джинни (и Молли за компанию), Сэм вдруг ощутил характерное покалывание в пальцах. Нечто похожее он испытывал перед своим первым выбросом, когда на его глазах те гады избивали Дина. Он тогда был зол и напуган. Сейчас же, перенервничал не хуже Молли за Рона и папу. Внешне он был гораздо спокойнее своего экстраверта-брата, предпочитая держать все чувства в себе, но это не значило, что он был менее эмоциональным, скорее уж, наоборот. Что будет, если долго сжимать пружину, сдерживая её? Вот именно такой пружиной сейчас и ощущал себя Сэм. Понимая, что детский магический выброс не за горами, он постеснялся говорить об этом остальным членам семьи и наставнице, подумав, что у них и без него дел по горло. Решив справиться со своими проблемами сам, мальчик незаметно выскочил из больничной палаты, сейчас он судорожно искал безопасное место, где можно было бы спокойно пережить выброс. Мерлин и Моргана! Как же он хотел, чтобы с папа с Роном поправились! Он ещё не дошёл до соседней палаты, находившейся в их крыле для душевнобольных, когда дверь резко распахнулась, и оттуда выскочила разъярённая дама в старомодной горжетке и замысловатой шляпке с каким-то зверем на голове. Её сопровождал целитель, кажется, он в чём-то пытался оправдаться перед весьма непримиримой и злой на вид дамой, сейчас нависающей над невысоким целителем в форменной мантии. Несмотря на негромкий голос, было отчётливо слышно в тихом коридоре было каждое её слово. — Что значит, у них пропадает магия?! — прошипела она. — И вы ничего не можете сделать?! Они уже больше года лежат здесь! Почему я узнаю об этом только сейчас?! — Мы и сами только недавно это заметили, после многократного «Круцио» такое хоть и редко, но случается. Они не могут сами выйти из этого состояния, их магия боролась, пытаясь освободить разум, но внутренних резервов недостаточно. Если в ближайшее время они не очнутся, то лет через десять станут сквибами, а потом… — Так помогите им! — перебила его пожилая женщина, — Неужели нельзя как-то искусственно поддерживать в них магический уровень, накачать как-нибудь? Что ответил целитель, Сэм уже не дослушал, почувствовав, что уже почти не в силах удерживать контроль, он быстро забежал в открытую дверь. Ни дама, ни целитель, увлёкшись разговором, не заметили проскользнувшего в палату маленького мальчика в больничной сорочке. Сэм оказался в небольшом помещении, где на двух койках, отделённых лишь маленькой тумбочкой лежали неподвижно двое: мужчина и женщина. Они безучастно смотрели в потолок, изредка моргая. Из приоткрытого рта некогда светловолосой женщины с молодым лицом, а сейчас абсолютно седой, по щеке стекала слюна. Мужчина-шатен тоже выглядел не лучше. Когда-то он был наверно крепышом, следы рельефных мускулов ещё проглядывались сквозь больничную сорочку на бицепсах, но седые волосы и безучастный взгляд были точно такими же, как и у женщины. Больше не в силах сдерживаться и, не совсем осознавая, что делает, Сэм встал в узком проходе между койками, и положил левую руку на лоб женщине, а правую — мужчине. Ему вспомнилось, как Молли учила их с Дином заряжать амулеты, скидывая туда излишки магии. Лючия тогда ещё в их жизни не появилась. Мысленно представив себе, что он заряжает очередные артефакты, Сэм закрыл глаза и расслабился, выпуская через пальцы чистую магию. «Только бы не навредить! Только бы они поправились!» — было его последней осознанной мыслью. Он уже чувствовал, как льются сквозь него через пальцы потоки магии, подобно бурному течению реки, заполняя и вымывая из истощённых людей всё постороннее и злое. Взревела магическая защита и оповещение над койками больных, резко замолчали и обернулись спорящий колдомедик и пожилая женщина, ощутив сильнейший магический выброс. Интуитивно почувствовав что-то, пожилая леди кинулась в комнату к сыну и невестке. — Фрэнк! — только и прошептала она, глядя, что единственный сын, сейчас сидит на кровати и смотрит на неё вполне осознанным взглядом. Рядом с ним, застонав на своей кровати, открыла глаза молодая женщина. — Мама! Тут мальчику плохо! Где мы?! Что случилось?! — прохрипел он, закашлявшись. За столько месяцев молчания, его голосовые связки отвыкли от работы, и потому и голос звучал как у полузадушенного астматика, но для измученной матери он сейчас казался райской музыкой! Переведя взгляд вниз, она увидела лежащего без сознания маленького темноволосого мальчика, к которому уже подбегал целитель, кастуя диагностические чары. — Очень похоже на спонтанный детский выброс, но очень сильный… — пробормотал он, — И никаких признаков истощения. Как будто услышав его слова, мальчик открыл глаза и посмотрел на целителя, затем на пожилую даму. — Простите меня, сэр, мэм, — решил на всякий случай извиниться он. — Я нечаянно… Не выдержав напряжения, дама лишь истерически расхохоталась, пугая мальчика и сына с невесткой ещё больше. *** (1) Забери из школы вещи детей.