Пазлы и стразы

      Сбрасывая один за другим звонки от Сасори, девушка поняла, что проще будет просто отключить мобильник. И похоже закинуть своего бывшего жениха в черный список у неё просто не хватило духу: то ли она ждала чуда в его сообщениях, то ли ей просто нравилось тешить своё женское, задетое его выходкой, самолюбие. Этому поведение сложно было дать объективную оценку, но Акаи выдавала своё состояние с головой. Саске больше не осмеливался задавать ненужные вопросы, и она была ему безбожно благодарна. Ведь стоило их взглядам встретиться у двери в кабинет, она не могла не заметить некоторое беспокойство и догадки на её счет. Он будто смело утверждал ей в лицо критическим взглядом: «я знаю, что ты поругалась с Сасори». А ей хотелось ответить по обыкновению «потом».       — Ты ведь понимаешь, что от вопросов тебе не отвертеться? — когда она изуверски выключила мобильный, Саске превратился в серьезного, озабоченного её отношениями, брата. Не родного, конечно же, но с точно такими же повадками.       Она демонстративно закатила глаза, что кстати наряду с Сакурой, не любил и Саске.       — Саске, ты ведь уже и так позаботился об этом, — она намекала на бескостный язык Сакуры и то, что она обязательно все ему расскажет в ярких красках. Она предполагала, что парень уже прозондировал почву и взял обязательство с Сакуры все рассказать ему. Она то ему не откажет — такая вот подруга. Хотя винить ее у девушки не было никаких оснований, ведь они все были друзьями.       — Сакура будет молчать, как партизан, — на этих слова она чертовски сильно хотела рассмеяться, но взгляд друга остановил ее. — Мы ведь друзья. Помнишь? — его сильная рука опустилась на её плечо, сжимая пальцами ткань футболки. Как же не напомнить ей о том, что Учиха не любил скрытность в дружеских отношениях между ними, при этом страдал ровно такой же проблемой. Да и что она должна была сказать? Поделиться своим мнением относительно мужских животных инстинктов, и в придачу добавить, что все они одинаковые, загребая в эту тележку и, непричастного ко всему, Саске. Пусть Сакура расскажет без ее участия, в крайнем случае, она сама подберет удачный момент. Сейчас её больше беспокоили не звонки настырного возлюбленного, а находившийся за дверью гость программы. И Саске видел, как девушку нехило потряхивало в предвкушении.       — Мы друзья, — подтвердила она кивком и убрала его руку, сжимая пясть своими холодными, от волнения, пальцами. Она смотрела на его руки взглядом фотографа, заостряя внимание на извилистых синих жилках. И почему его руки никогда не попадали в объектив её камеры? — Я хочу рассказать, — она не поднимала головы, но Саске умело перехватил её взгляд. — Просто это трудно… Но всему своё время, — ответила на его выразительную просьбу, и когда тревожность в ониксах испарилась, она подобрала подходящую улыбку.       — Не отвертишься, Ликорис, от моих расспросов, — подмигнул он и улыбнулся, мягко сжал её пальцы в своих, пытаясь забрать через их кончики все девичьи страхи и тревоги. Наверное, маленькое прикосновение и подходящий к ситуации взгляд сделали своё дело, — она забыла про беспокойные мысли, и позволила отпустить ситуацию. В душе поселилось уютное спокойствие. Она выдохнула, и отпустила его руку. Саске убрал прядь её волос за ухо, и сказал, что зайдет первым, после чего его фигура скрылась за знакомой дубовой дверью. Маленькая щель открыла ей слабый обзор на происходящее внутри. До неё доносился недовольный возглас Сакуры, которая встретила Саске с порога вопросом, где же шляется её фотограф. И уловив некоторое понимание в бездонно-черных глазах, замолчала. Он поддержал её — это достаточно для объяснений.       Как вкопанная она разглядывала надоевшую ей дверь, а рука так и повисла безвольно в воздухе, в паре сантиметров от ручки. Она плавно защёлкнулась перед ней, и голоса больше не доносились. Какая-то отрешённая тишина и ее легкая тревожность. Ее пугала предстоящая работа, нутро обгладывало тягучее раздражение на всю ситуацию, в которой она оказалась. И только трусость, которая вылезла так не вовремя, останавливала от того, чтобы войти.       — Ты собираешься заходить? — тихий, мелодичный баритон раздался за спиной, и вздохнув от неожиданности, она резко повернулась.       Вот он, Итачи Учиха, причина всех её бунтующих внутри волнений и беспокойства, стоял сейчас прямо перед ней, источал сладкий аромат рома и лаванды, от которого абсолютно срывало крышу. Он с любопытством вглядывался в её лицо, и этим самым вызывал легкий румянец на её щеках. Чувствуя себя неловко, она всё же терпеливо вынесла его внимательный взгляд.       — Или ты боишься? — усмехнувшись, предположил мужчина.       Её мягкие дуги сомкнулись у переносицы. Неужели он потешается над ней? Узнал!       — Было бы кого бояться, — как-то неубедительно прозвучали её слова, отчего она сама в них едва поверила. Но виду не подала — не хотела проиграть в зрительной схватке с этим чертовым стратегом. Продолжая и дальше стоять замертво, она закрывала собой вход в кабинет. — Просто… — задумалась она над тем, как бы остроумно ответить, но он выбил ее из седла.       — Просто что? — столкнулась она с вызывающим взглядом угольно-чёрных глаз. Негодующим взором она обвела взмывающие уголки его выразительных губ, и в мгновение ока подкралась неприятная догадка. «Ах вот оно что! Он же, очевидно, мстит! Заставляет меня смущённо краснеть под его мягким баритоном и бездонными глазами. Никаких игр, Учиха Итачи! »       — Просто наша звёздочка программы потерялась, — парировала она, — и приходится всюду ее искать, — со святой невинностью похлопывая ресницами. Своими словами она моментально стёрла нахальную ухмылку с его лица, и была этому безмерно рада. Ей не хотелось проигрывать в этой игре, пусть и надуманной распалившимся воображением. — И как говориться, помянешь лихо, — она демонстративно пробежалась по его персоне пренебрежительным взглядом.       Итачи на изречение только прищелкнул языком, но промолчал. Повернувшись к нему спиной, она схватилась за ручку, резко почувствовав жар чужих прикосновений на тыльной стороне ладони. Он надавил вместе с ней на гладкий металл, и она тихонько пискнула от неожиданных касаний его мягких пальцев вдоль ее кожи. Время на секунду для неё замерло, и только стук крови в ушах звучал громче, чем голоса людей в кабинете. От его движения на ее спине мурашки устроили атомную войну. Короткие рукава футболки выдавали ее состояние, и она была уверена, Итачи заметил. Он же, мать его, Учиха!       Легкий шелест петель вернул ее в чувства. Резко нырнув за дверь, она схватилась за свою опалённую дьявольским огнём руку.       — Чертова ручка! Чертова ручка! — причитала она себе под нос, потирая ладонь, что полыхала, ровно, как и ее щеки.       Как только ей показалось, что она выиграла в этой дуэли, как высокомерный Учиха выкидывает очередной козырь из рукавов. И кто просил ее так яро реагировать на мужские прикосновения.       «Он заметил! Он точно заметил!» — от этих мыслей она невольно стиснула зубы и украдкой взглянула на мужчину. На его идеально выточенный, словно изумительная работа мастера, профиль. Его руки, покрытые синеватыми жилками, легко поправили заострённые лацканы пиджака, и он улыбнулся, кажется, своей самой обворожительной улыбкой. Итачи Учиха, личность, которую не знали, разве что, самые умалишенные, был перед ней во всем своем блеске и при параде, и вспоминая как она бросила в него стакан, ей невольно хотелось сжаться в комок от неловкости всей ситуации. Хотелось сильно моргнуть и стереть из воспоминаний всю абсурдность их встреч. Честно, он попался не в самую лучшую фазу ее личной жизни, и при других обстоятельствах, она возможно и не бросила в него тот дурацкий снаряд. А просто молча подбросила в его святую копилку пару зловещих пожеланий.       Глазами она поймала зашедшего перед ней Саске. Стоило ее тревожному взгляду столкнуться с его, умиротворенным, как улыбка появилась на лице. Саске окарикатурил поверженного меткостью Итачи, хватаясь за голову, куда по ее рассказам прилетел стакан. И она уловила в движениях друга намёк на историю, с которой был связан не понимающий ничего старший Учиха. Она тихонько хихикала, и корчила стоявшему в другой части комнаты брюнету смешные рожицы. И ей казалось забавным, что он теперь знает эту историю — ей было с кем разделить веселье. И она была благодарна, что он несмотря ни на что, остался на ее стороне. И отчего-то слово «спасибо», внезапно оказалось таким тесным. Ей бы хотелось как можно чаще поддерживать их крепкую, на сколько это возможно, дружбу. Чтобы они трое всегда были вместе. Акаи с явным изумлением поймала на себе пронзительный взгляд Итачи, который немедленно вернул в реальность. Она технично обошла дубовый стол для совещаний и свернула в сторону аппаратуры, теряясь в лесу расставленных стоек. И украдкой она заметила, что взгляд его выразительных глаз вёл её фигуру от самой двери до стола.       — Где ты бродишь, Ликорис? — к ее персоне, на три часа по курсу, приближалась разгневанная розоволосая фурия с шипящим наружу, как у змеи языком. О да, именно так видела Акаи своё руководство, когда ее пытались отчитывать.       — Нигде, — бросила она с улыбкой, отводя взгляд от забавных зарисовок Саске. Он все ещё пытался поддерживать ее веселье, которым заразил на веранде — его старания были приятным исключением сегодняшней неразберихи.       Сакура заметила переглядывания друзей, и ее брови удивлённо поползли вверх.       — Так, и что я пропустила? — её застывший взгляд остановился на девушке, и скрестив руки на груди, она приготовилась услышать увлекательную историю того, как ей удалось заставить улыбаться человека, который делает это крайне редко.       Акаи отвела глаза от лукавой физиономии Итачи, который не сводил с неё любопытства.       — Да ничего такого, — развела она руками и уткнулась в провода.       — Черт Ликорис! — громко воскликнула Сакура, отчего та поморщилась. Прямо над самым ухом — жестоко. — Ты заставила его улыбаться. Колись давай! — затребовала она, отчего своим повышенным фальцетом привлекала ненужное внимание. Ну не хотелось ей рассказывать, что за история скрывалась за этими недвусмысленными улыбками и пародиями. Если Сакура узнает, что она успела натворить с ее важной шишкой, то сама соберёт на голове их целую стаю.       — Да просто Саске оценил мой юмор, — ответила Акаи.       — Шутки шутишь? Я вообще-то тебя обыскалась, думала ты реально решила свалить! Напомни в следующий раз повесить на тебя маячок, — ох и тонкое чувство юмора, которое разве что тугодум не поймёт. Но Акаи пыталась всем видом не показывать своё невротическое состояние. Стоило ей взглянуть на Итачи, как она вновь начинала безмолвно глотать ртом воздух, и не пыталась ответить в своей остроумной манере. Не пыталась, потому что ее лицо полыхало и только сердце отбивало статичный ритм. Хватит! Она пыталась безуспешно его успокоить. «Это не профессионально, Ликорис. Вдруг он, вообще, умеет читать мысли. Хотя у тебя на лице все написано»       — У меня был план побега. Но я заблудилась, — усмирив буйные мысли, в своей манере уклонилась от вопроса очередным остроумием, за которым последовало грубое бормотание. — Забыла, где выход, — бросила она через плечо.       Сакура была ужасно любопытной, — этого у неё не отнять, поэтому та часть мозга, что отвечала у неё за поставленные задачи, не оставила ее в покое.       — О чем вы болтали с Саске? — все-таки пыталась выпытать информацию Сакура.       — Да так, о всяких напряженных личностях. Она мельком посмотрела на Итачи, который спокойно обсуждал с младшим братом условно, рабочие моменты. Так думала Акаи, разглядывая притаившиеся, от потуг раздумий, крохотные морщинки на лице друга.       — Напряжённых? — она удивлённо дернула бровью. — Надеюсь не обо мне? — глупо предположила она.       — Много чести, не находишь? — дерзко улыбнулась Акаи, за что получила злобное фырчанье в ответ. Ликорис подошла к аппаратуре, включая ее в лежавший под ногами широкий переходник. Стараясь не замечать происходящего вокруг неё хаоса, в который она была втянута судьбой-насмешницей. Ведь в небольшой комнате собралось чересчур много людей, которых ей, по тем или иным причинам, хотелось бы избегать.       — Ты рассказала Саске, про… — она присела рядом с ней на корточки и оглянулась по сторонам, в надежде что их никто не слышит, и уже шепотом добавила, — Сасори? И эту, — она перевела взгляд на темную макушку помощницы Ино, которая вертелась на пороге кабинета с двумя стаканами кофе. — Девчонку? Акаи покачала головой, защёлкнув последний провод. Стала бы она рассказывать такое на работе? При таких щепетильных обстоятельствах меньше всего хотелось затрагивать личные темы. Тем более, делать вид, что ее каким-то немыслимым образом ещё волнует Акасуна.       — Конечно нет, — тихо ответила она, и включила освещение. — Удивлена, что не ты ему рассказала, — не с укором, но определенным ехидством заметила Акаи.       — Он спрашивал, — честность лучшая черта, которую она ценила в Сакуре. Собственно, Саске обделён ею тоже не был, но в отличие от девушки, он умел с хитростью нащупывать ответы, чтобы не прослыть лжецом. — Я только намекнула, с чем связано это. А дальше ты уж сама, — пожала она плечами. — Саске не пальцем делан, и быстро сообразил, что к чему. Справедливо заметить, как ее раздражал легкий почерк эмоций на лице, который прочитал младший Учиха. Она старалась контролировать это, но каждый раз выходило слабо, отчего, в кого совершенно не нужно летел гребанный бумажный стакан. Так было и в предыдущих отношениях, когда Сасори включая безразличного, происходящим в ее жизни, парня, она метала в него все, что было не приколочено. Не правильная позиция, но она выросла в такой семье, где это было нормой.       — Я знаю, что Саске не глупый… — она быстро посмотрела на брюнета, что привалился плечом к стене. Глаза его были открыты и смотрели на что-то, расположенное в другой стороне кабинете. Итачи стоял рядом, и разговаривал с ним, на что Саске коротко и одобрительно кивал, — не такой уж крепкий братский между ними был настрой, но кто знал, о чем они говорили.       — Давай расскажем ему сегодня, — сказала Сакура, и перевела изумрудные очи на их общего друга. Он, кажется, почувствовав на себе заинтересованный взгляд девушек, повернулся в их сторону, на что те синхронно отвернулись.       — Ты права, — сказала она так, чтобы голос звучал ровно. — Не честно держать его в неведение. Мы же друзья, — уголки ее губ расплылись в улыбке от этих слов, что отзывались приятным теплом в груди. Ей, конечно, не нравилась та настойчивость, с которой давила на неё Сакура. Не нравилось абсолютно все, что происходило с ней последний месяц, но Саске, как никто другой, имел право на то, чтобы знать всю красоту ситуации. Переместив фокус на Ино, она наконец-то вспомнила, где видела эту девушку раньше. Интервью, которое она брала у ее уже бывшего возлюбленного, после международной выставки, очень хорошо ей запомнилось благодаря тому, что в тот день она познакомилась со многими известными личностями. Но среди всех ярких лиц, мелькало и это симпатичное личико брюнетки. Так вот где они нашли друг друга!       — Ты в порядке? — заботливо накрытая ладонью рука и обеспокоенный голос Сакуры вывел ее из транса. — У тебя такое лицо, будто ты просроченное молоко выпила, – напомнила Сакура тот день, когда она угрюмо отхлёбывала молоко, утверждая, что оно совершенно не испортилось. Она задумалась на больше, чем было положено и не заметила, как уже минуту глупо включает и выключает тумблер фотокамеры. Хотела проверить работоспособность техники, но в итоге ушла мыслями в прошлое. В прошлое, где мелькала тёмная макушка, замотанная в знакомые светлые простыни. И как, спрашивается, работать в таких условиях?       — Я в порядке, — свела она к старому, как мир обману, продолжая осторожно наблюдать за движениями темноволосой особы.       Заметив, куда устремлён взгляд девушки, Сакура крепко сомкнула ладони на ее щеках и притянула ее для объятий.       — Я присмотрю, чтобы эта девчонка тебе не мешалась под ногами, — пообещала она, отпуская ее. — И, если понадобиться, запру в подсобке, — ловко пошутила она.       Хорошая попытка, но такая пакостная особа с явно насмехающейся улыбкой, позволит себе разрушить не только ее жизнь, но и аппаратуру.       — Если ты переживаешь, что я убью ту мелкую шлюху, то не волнуйся, — она отложила технику на стол, и подняла взгляд на подругу. — Я сделаю это без свидетелей.       Сакура облегченно выдохнула и засмеялась. Если к этой девчонке вернулось чувство юмора, значит дело ещё не потонуло, и есть шанс того, что съёмка, которую она вырывала с когтями, состоится. А вот удачно или нет, покажет время.       — Шутишь, — значит здорова, — с полуулыбкой ответила Сакура.       — Спасибо доктор, — шутливо отсалютовала она рукой у виска вождю их стаи. — Но я все же надеюсь, что ты позволишь мне хотя бы закопать ее труп, — засмеялась она.       Сакура вперилась в неё недовольным взглядом и оценивала масштабы ее морального запаса. Вроде бы выглядела не так плохо, как утверждала. Но смеялась фальшивой улыбкой, и это Сакура заметила. Акаи не хотелось разочаровывать кого-либо, поэтому считала, что съёмка должна пройти удачно. И никакие эмоциональные качели не помешали бы этому. Даже если она тщательно скрывала свою боль, взгляд возвращался каждый раз к той самой. Подобные мысли собирались в ее голове, как стервятники над падалью, и она пыталась вытащить себя из этой пропасти, когда брала в руки фотоаппарат.       — Ладно, давайте начинать! — с энтузиазмом ударив в ладоши, громогласно озвучила Сакура, на что поймала широкую улыбку Саске, и легкий ветерок смешливости на миленьком личике Ино.       Прекрасный источник ее бед смотрел на неё внимательно, изучая. Но сейчас это было меньшее из ее проблем.

***

      Ино громко топала каблуками по мраморной плитке, пока пыталась удобно устроить своё кресло напротив Итачи. Аппаратура мешала многим, в том числе и самой Акаи, но в отличие от журналиста, с ее подготовкой, она могла делать фотографии в любых условиях, — хоть в джунглях, если за это хорошо заплатят. Закончив расставлять предмет мебели так, как ей было удобно, она раскрыла свой блокнот и удобно вжалась в кожаную обивку. Её длинные пальцы игриво забегали по гладкой поверхности стола, и ловко схватили ручку, — Ино казалось дикой кошкой, но стоило в её руках появится пыточному журналистскому орудию в виде диктофона и блокнота, то энергетика вокруг неё моментально изменилась.       Фотограф успела сделать лишь несколько, на ее взгляд, уже удачных снимков, чтобы подкрутить показатели и настроить синхронизатор вспышки. Ино не пыталась позировать, лишь выпрямила свою кошачью осанку и поправила белокурые локоны. А вот взгляд Итачи, уже не первый раз, преследующий ее повсюду, заставил стаю мурашек пробежаться по спине. Он смотрел достаточно внимательно, будто бы изучал ее, как следует — досконально, с маленькой крупицей любопытства. И она готова была поклясться своим бесценным фотоаппаратом, что на его идеально высеченном лице засияла коварная улыбка. И будь под рукой что-то тяжелое, она с превеликим удовольствием кинула бы это в его самодовольную физиономию. Его глаза горели интересом, и совершенно, не к процессу ее работы. Хотя ей бы хотелось верить в эту теорию, глупую, но возможную. И категорически не хотелось допускать мысли, что за этим блеском скрывается месть. За тот бросок, за потрёпанный капот, за испорченное утро. Хотя черт возьми, это же он должен ее бояться.       «Итачи Учиха должен меня бояться!»       Она верила, что если бы в слух озвучила эту кроткую мысль, то заслужила бы почётное звание лучшей шутки года. И хотя Итачи не сводил с её персоны заинтересованного взгляда, эскизно задумывая нечто гаденькое в ее сторону, она не могла не отрицать того навязчивого факта, что его внимание ей льстило.       Все разошлись по своим местам. Ино заинтриговано раскрыла свой блокнот, и вытащила из миниатюрной сумки диктофон. Итачи наблюдал за интервьюером с нетерпением, и признаться, он совершенно не любил медлительность. Учиха отклонился назад, и медленно провел рукой по лбу, убирая тонкие пряди смольных волос. Итачи уже приготовился отвечать на внушительный — он обратил внимание на три исписанных листа — список вопросов. Сакура настроила ноутбук и синхронизировала его с фотоаппаратом, а Саске — кажется он вообще меньше всего хотел тут находиться. Правда скрывалась в том, что он знал всю историю, его даже начинала забавлять сложившаяся картина, и блуждающие загадкой искры в угольно-черных глазах, вызывали некоторые подозрения. Процесс работы пошел, Ино начинала с легких вопросов, общеизвестных фактов, чтобы наладить с Итачи контакт. Вопросы были построены от простого к сложному, чтобы задать темп беседы. Обсуждалось всё — его громкая фамилия, почтительные регалии Мадары, который являлся их дальним, но известным родственником, успех компании, к которой он пришел за несколько лет упорных стараний, и новые проекты, которые собирался запускать в оборот Итачи. Мужчина, на удивление Ликорис, оказался скрытным, это девушка поняла, когда на ответы длинноногой блондинки он отвечал вкрадчиво, лаконично и по существу. При этом, совершенно игнорируя вопросы личного характера, сводя все в нужное ему обсуждение. Журналистка периодически переключалась от своего блокнота, на гостя, иногда импровизируя в процессе. Некоторые вопросы рождались от тех ответов, что давал мужчина. И Акаи тщетно старалась не вслушиваться в мягкий баритон мужчины, но власть его тембра была велика. Учиха буквально гипнотизировал своим безупречным голосом, так что на него, сидящего спокойно в кресле, Ино смотрела в благоговейном молчание. Она же невольно цеплялась за всё, что произносили его уста. Каждое слово не оставалось незамеченным, и она поддавалась этому дурману, что отвлекало от работы. Ей стоило навести фокус на его лице, как глядящие в объектив фотокамеры выразительные бездонные глаза, моментально лишали контроля.       «Когда он смотрит, я не могу сосредоточиться» Её пугали собственные мысли. Пугала собственная реакция на один невинный взгляд. Она не хотела подводить Сакуру, хмурое лицо которой выдавало её недовольство: снимки получались размазанными, нечеткими, с потерянным боке или заваленным горизонтом.       — Что происходит? — Сакура, словно хищник, подкралась к своей жертве, хватая бедную девушку за предплечье, и утянув к ноутбуку. — Снимки не получаются. Ты буквально портишь каждый кадр, — она указала на экран, где были открыты неудачные снимки, подтверждавшие её слова. — Черт, Ликорис, соберись.       — Легко сказать, — она удаляла неудачные снимки, отвлекаясь от диалога между молодыми людьми. — Эта потаскуха не дает мне сделать нормальные фотографии, — нагло привирала она. Доля правды в её словах была, только вот она укрыла от Харуно ту часть, в которой признавалась, что идеально смотрящееся в кадре лицо Итачи Учиха сбивает её с толку. Хотя признаться, если бы она выпивала по рюмке каждый раз, когда помощница Ино пихала её или случайно задевала аппаратура, то не одна бутылка ушла бы. По началу, девчонка, которую, как оказалось зовут Маюри, выглядела забавно под руководством властной и не терпящей ошибок Ино. В какой-то неприятный момент Акаи словила эмпатическую жалость к этой особе, и даже начала смягчаться, пока гадкая девчонка не совершила очередную ошибку в ее адрес. Толкнула локтем в бок, как следствие на экране Сакуры высветился неудачный кадр. И вот руководство строго отчитывало её за дерьмовую, мягко говоря, работу.       — Я не думаю, что проблема только в этой даме, — приглушено добавила Сакура, и переключила внимание на особу, о которой шла речь. Выражение ее лица, глупое — рот открыт и глаза навыкате — скрывало за собой хитрые мотивы довести ее фотографа до белого колена. — Может быть, кто-то любит солидных мужчин, а не скульпторов, — саркастично заявила чертовски верную догадку Сакура, за что получила выразительно гневный взгляд, лишний раз подтверждающий её теорию.       Акаи медленно выдохнула. Ну уж нет. Если даже Сакура отчетливо заметила далеко не проницательным взглядом причину её несобранности, то судя по всему, именно этого добивался гениальный Итачи Учиха. «Так вот какой у него был план, чтобы отомстить мне за бросок? Решил сыграть на моих гормонах? Ну уж нет!»        — Что за выводы, Сакура? — отвернувшись от монитора, обратилась она к подруге. — Я фотографировала и дюжину таких как он людей. И ты прекрасно видела, как выглядели мои работы.       Действительно, думалось ей, в чем могла быть проблема? Она работала фотографом, и работать со смазливым личиком приходилось не в первой. И хотя подсознание услужливо подсказывало, что он был не простой моделью, которые проходили через станок её объектива, этот человек многим отличался. И как бы она не отрицала, его лукавый взгляд и ухмылка, заставляли женское естество сворачиваться в хрупкий комок, и предоставлять возможность манипулировать ею.       «Да что я творю?» — возмущалась она про себя. Шлепнув себя легонько по щекам, словно сбрасывая пелену соблазна, она решительно списала его поведение на самую обычную месть. Прекрасную, сладкую, и горячую месть.       — Обеспечь мне изоляцию от этой особы, и я сделаю все в лучшем виде, — бросила она через плечо, и закинула широкий ремень от фотокамеры на шею.       Ликорис собрала все свои силы в кулак, намотала разбросанные по кабинету девичьи сопли и решила выполнить свою работу, как было положено.       — Хорошо, рассчитываю на тебя, — одобрительно кивнула Сакура, и перебросила своё внимание на темную макушку помощницы. — Остальное оставь на меня, — она целенаправленно двинулась угрожающей тучей в её сторону, и Маюри, словно предчувствуя неладное, пыталась скрыться из виду.       «Ну, не уйдешь маленькая шлюшка» — подумала Сакура и ловко подхватила девчонку за плечо, когда та пыталась успешно ретироваться. Всё могло бы пройти прекрасно, если бы у Сакуры не было почетного звания тяжелой руки и черного пояса по тхэквондо. Она крепко держала пойманную жертву, даже не думая отпускать её так легко.       — Эй, а ну-ка иди сюда мелкая пакостница, — буквально за шиворот она притянула её ближе к себе. — Если будешь мешать моей подруге выполнять работу, я с тебя три шкуры спущу, — и подтверждая свои слова сжатыми на плече пальцами так, что девчонка согнула колени и чуть не приземлилась на мраморный пол. — Ты меня поняла? — решила уточнить Сакура.       — Да поняла-поняла, — выругалась она. — Отпусти только, — вымолила она.       Сакура ослабила хватку, и ничего больше не говоря, пошла к ноутбуку. Она обернулась, и указала пальцами на помощницу Ино, а потом на свои глаза, безмолвно говоря — я слежу за тобой. Девчонка, потирая ладонью помятое плечо, выругалась себе под нос. Больше она не пыталась испытывать собственную удачу.       Акаи стоило титанических усилий проявить всё своё самообладание и с профессиональным подходом взяться за работу. Девчонка больше не показывалась в радиусе нескольких метров, что позволило выдохнуть с облегчением. Акаи с симпатией нахмурилась, и предпочла не отвлекаться от работы. Когда она коснулась пальцами затвора фотоаппарата, и сфокусировалась на своей работе, поглощенная процессом, то от Итачи не ускользнули внезапные изменения. Разочаровывала её реакции, а точнее её отсутствие, когда его провокационные взгляды остались без внимания. Она деланно игнорировала его. Её светлая шевелюра мелькала у него перед глазами, но вот серые глаза были скрыты от него за фотокамерой, которую она не выпускала из рук. Интервью проходило спокойно до того момента, пока в воздухе не повис сакраментальный вопрос. И стоило Акаи услышать его, как она уже меньше концентрировалась на том, как аккуратно ляжет свет на его лице.       — Итачи-сан, Вы находитесь на четвёртом месте самых богатых холостяков мира по версии Forbes, — подводила к интересному вопросу Яманако, смотря в блокнот, где уже были вычеркнуты несколько других. — Скажите, — она аккуратно поправила пшеничные локоны, и закинула ногу на другую, отчего вырез на ее строгой юбке, приятно оголял бедро — и она это продумала. От такой броской выходки Акаи саркастично приподняла дуги вверх. — Неужели до сих пор на такого статного мужчину не нашлась та девушка, что отхватила бы лакомый кусочек вашего сердца? — изгиб ее бровей приподнялся, и она приторно-сладко улыбнулась, указывая взглядом на мужскую грудь. Яманако закусила белоснежными зубками конец ручки, и провела ею по своим припухшим губам, ожидая ответа.       Итачи поправил свой галстук, словно ощущая, как проворные сапфировые глазки журналиста пытаются удушить его коварными вопросами. Ему было некомфортно отвечать на эту провокацию, но каждая находившаяся в помещение особа противоположного пола, моментально навострила уши. И на такое показательное любопытство, Саске демонстративно закатил глаза.       — К сожалению, я слишком поглощён работой и ростом своих проектов, отчего у меня совершенно не хватает времени на обустройство личной жизни, — бархат его голоса заполнил тишину комнаты, и закинув ногу на ногу, он обхватил руками поднятое вверх колено.       Ино облизнула подушечку пальца, и схватившись за край бумаги, заглянула на следующую страницу блокнота. Обведенный чернильной ручкой вопрос заметила и блуждающая за спиной журналистки, Ликорис. Она заглянула через плечо на изыскано написанное предложение и ухмыльнулась.       — Но не смотря на Вашу чрезмерную занятость, я уверена, что существует девушка, которая могла бы привлечь Ваше внимание, — казалось, что девушка пыталась намекнуть на себя, но изящные черты её лица не дрогнули. — Скажите, какие качества больше всего вы цените в женщине?       Итачи нахмурился, словно этот вопрос пришёлся ему не по душе. Но на самом деле, мужчину заставили призадуматься. Итачи никогда не предавал значения тому, какие качества ему нравились в женщинах — до сегодняшнего момента. Ведь обычно всех он сравнивал со своей матерью, которая была чересчур доброй, элегантной, и справедливой. Но это была Микото Учиха, женщина, которая воспитала в нём благородство, кое он так и не успел продемонстрировать. Однако, взглянув на мельтешившую перед его глазами заносчивую особу, Итачи пришла в голову единственная мысль, которую он и решил озвучить.       — Вы застали меня врасплох, — привирал он, а краешки его губ снисходительно приподнялись. — Признаться, какие бы черты не превалировали в моем списке для избранницы, всегда может появится особа, способная разрушить все установки, — он заметно повеселел, и эти изменения в серьезном и сосредоточенном Итачи не ускользнули от младшего Учихи. — Но это может меня заинтересовать.       Повисла недолгая тишина, пока журналистка переваривала ответ Учихи.       — Да вы безнадежно женаты на своей работе, — сделала своё умозаключение Ино, и демонстративно скрутила в трубочку свои пухлые губки. Однако за этим тривиальным жестом скрывался легкий флирт. ­ ­        И на удивление, эта шутка пришлась по вкусу Акаи, которая не сдержалась, прыснув со смеху, и раздавшийся в противоположной части кабинета знакомый смех, заставил её обернутся. Саске улыбался за сегодня уже не первый раз, и это настроение подцепила Сакура, которая прикрывала ладошкой расплывшиеся в улыбке губы. «Хорошая шутка! Однозначно, в копилку Ино» — кажется, эта своевольная журналистка начинала все больше располагать к себе.       — Вы очень проницательны, — произнес Итачи, в голосе которого отчетливо роптали нотки недовольства столь неуместной шуткой. — Вот только, хоть эта жена и прихотлива, но многого не требует, — с иронией заметил он свою небывалую увлеченность работой, которую впору считать болезнью.       — С такой женой, господин Учиха, Вам следует задуматься над любовницей, — шутливо парировала в ответ Ино.       — Я учту Ваши советы, — на этих слова он задержал взгляд на блуждающей мимо фигуре светловолосой особы. Её тонкие пальцы медленно перебирали ползунки на фотоаппарате, а губы кривились в усмешке. И этот оскал зажигал фитилек азарта.       Акаи навела объектив камеры на озадаченные и серьезные контуры лица мужчины, и яркая вспышка моментально ослепила героя интервью. Законченная реплика, и вот Итачи смотрит пристально на неё, пока Ино безуспешно ковыряется в поисках очередного коварного вопроса. От изучающего взора перехватывало дыхание. Сколько бы она не пыталась спрятаться от него за камерой, этот мужчина находил возможность столь красноречивыми глазами вызывать в ней сбивчивое сердцебиение.       Она отвела в сторону технику и в этот момент взгляды их встретились. Впервые за весь день так уверенно она смотрела на него не через видоискатель камеры. Он спокоен — абсолютно никаких эмоций. Но внутри его одолевала буря, и олицетворением его помыслов служила лукавая улыбка. Акаи позволила себе ослабить хватку, закусить нижнюю губу и поддаться провокациям, но только на секунду, на безобидную и невинную. И, когда стало невыносимо, она с напускной деловитостью уткнулась в дисплей камеры, создавая видимость работы, лишь бы не видеть назойливые глаза Итачи Учихи. Саске оказался внезапно позади, когда все решились на очередной перерыв между последним сеансом вопросов от Яманако. Сакура объединилась с журналисткой, и тыкая в экран монитора пальцем, показывала получившиеся кадры. Ее лицо в процессе работы выдавало ряд любопытных шуток.       — Я не удивлюсь, если она проглотит этот карандаш и не заметит, — прошептал на ухо Саске, чтобы слышно было только фотографу. Акаи резко повернулась лицом к парню, отвлекаясь от своих невероятно важных дел. Слова Саске заставили перебросить всё внимание на, лихо пожирающую карандаш, подругу. От развернувшейся сценки, она тихонько прыснула со смеху в кулачок, сдерживаясь в присутствие некоторых личностей, что сейчас разговаривали по телефону.       — Она же вечно придумывает новые диеты, — добавила она, повернувшись к Саске вполоборота.       Молодые люди с нескрываемой забавой наблюдали за очень голодной особой, которая начинала беспокоить такой прожорливостью канцелярских принадлежностей. Бедный кончик карандаша уже скорее всего переваривался в её желудке, ведь ещё чуть-чуть, и она дойдет до грифеля. Акаи была уверена, что подруга не позавтракала утром, и поехала прямиком на работу, забросив в свой скрюченный желудок ровным счётом ничего.       — Карандашная диета, — засмеялся Саске и его веселое настроение подцепила Акаи.       Саске пытался развлечь поникшую подругу, которая хоть и умалчивала, все же эмоции яркими мазками красовались на, закравшихся между бровей, морщинках. Ему хотелось, чтобы она улыбнулась. Но он заметил, как смех вдруг застыл на её губах, словно непрошенная мысль скрывалась в ней и подавляла её веселье. Батарейка на фотоаппарате садилась, и девушка хотела добраться до сумки, чтобы взять запасную, как ватные от усталости ноги буквально сцепились в неравной хватке с проводами. Она приготовилась к феноменальной встрече с мраморной плиткой, как крепкие руки бережно обхватили ее за талию.       — Боже, Саске… — выдохнула она с облегчением, когда, повернув голову, увидела знакомые обеспокоенные ониксовые глаза. — Спасибо, — краснея от неожиданных прикосновений мужских рук вокруг талии, промямлила она, поторопившись встать на свою пару некрепких ног.       — Ты сегодня чересчур неуклюжая, — отшутился он, всё ещё надёжно придерживая её в руках. И всегда ли голос друга звучал так приятно?       — Да… по гороскопу сегодня определенно не мой день, — нервно захихикала она, оглядывая парня.       Ей бы впору сбросить в геенну свои необузданные от одиночества гормоны. Иначе она попытается наброситься на своего единственного близкого друга, в порыве полного отчаянья. Отсутствие близости с мужчиной выдавали косвенные признаки, и то, что она так отчетливо ощущала кожей горячие ладони Саске, невероятно пугало девушку.       — Саске, — позади послышался властный, звенящей сталью, голос, который прервал зрительный контакт между молодыми людьми.       Итачи стоял напротив, с интересом разглядывая пару, которая со стороны могла бы показаться флиртующей. Девушка в объятиях младшего брата словно бы таяла, но Итачи совершенно не догадывался о статусе отношений этих людей. Ведь загруженность работой сказывалась не только на личных, но и семейных отношениях.       — Что-то не так? — отпуская девушку, поинтересовался брюнет, поворачиваясь к Итачи.       — Да, — холодно ответил мужчина. — Мне кажется, тебе следует заняться работой, — упрекнул он младшего, взглядом указывая на входную дверь.       — Я и так работаю, — Саске поправил лацканы пиджака, и выпрямился. — Вот сейчас спасаю работников от несчастных случаев, — тепло его ладоней девушка больше не ощущала, и под внимательным взором, ей хотелось вернуть утраченную безопасность. Редко Итачи, на память младшего Учихи, проявлял в его присутствие излишнюю властность, а уж тем более опускаться до диктаторства, пользуясь своим высоким положением. Но сейчас в знакомых глазах полыхало не что иное, как превосходство. Над собственным братом. «И что заставило твой взгляд измениться, брат» — эти мысли так и остались не озвученными, а их общение без слов заставило Акаи насторожиться.       Что черт возьми происходит?       Глядя на таких абсолютно не похожих братьев, она не на шутку испугалась. Саске осторожно прикоснулся к её плечу, тихо шепнул на ухо несколько увлекательных характеристик Итачи, не забыв упомянуть, что он ханжа, после чего отсалютовал рукой, и ухмыльнувшись, направился к Сакуре. Она с тоской проводила Саске взглядом, и вздохнув, развернулась к мужчине. Не преминув в порыве некой справедливости, добавить свой веский комментарий:       — Вы забыли упомянуть в интервью, господин Учиха, каким властолюбивым характером наделены, — вырвалось из пухленьких губ дерзкое замечание в адрес сегодняшней звезды. Да уж, за друга, можно и горой постоять, даже перед таким испепеляющим своей силой взглядом. Она не осмелилась услышать ответ, но ощущала, как повисли его слова в воздухе и приоткрылся властный рот. Предвкушала ли она ответное замечание? Нет. Она уже достаточно натерпелась старшего Учиха за те короткие дни их знакомства и преданно надеялась, что случайность перестанет тасовать ее карты.       — Сакура, — брюнет, заметив, что журналистка, отлучившись, освободила его подругу, поспешил перехватить ее. Девушка увлечённо рассматривала получившиеся снимки на своём ноутбуке, как проворные пальцы Учиха, коснувшиеся ее под ребром, заставили моментально подскочить на месте.       — Черт, Саске! — воскликнула она, и голос ее гулким эхом пробежался по стенам комнаты. Она тут же обрезала себя и вернулась к работе. — Чего ты пугаешь?       — У меня к тебе просто невероятное предложение, — эти слова заставили ее оторваться от монитора и повернуться. Хитрую ухмылку на лице Учихи приходилось видеть крайне редко, а ещё и опасный блеск в глазах подкидывал дровишек в яркий костёр ее любопытства. Что бы не придумал Саске, это выражение лица даёт понять, что предстоит услышать нечто занимательное.       — Если твои глаза горят, то это не к добру, — закрывая крышку ноутбука, она скрестила руки на груди, и повторила его ухмылку. — Но мне чертовски интересно, что ты задумал.