Пазлы и стразы

      Сегодня его день был расписан буквально по часам, и на каждый предусмотрен свой порядок. Итачи уже привык к утреннему ритуалу, который начинался с пробежки; он вдыхал носом и раскрывал рот, выдыхая паром, захваченный лёгким воздухом. Опустившись, Итачи поправлял шнурки на кроссовках, и включал плеер с мелодичным звучанием горных рек и тонкого пения птиц. Наушники в ушах, медитативная музыка и несколько кругов по стадиону. Он получал идеальную порцию заряда, – и это контроль в жизни его устраивал.       Вставив ключ в пульт управления, перед ним распахнулись стеклянные двери, а за стойкой с добродушной полуулыбкой встречал его пожилой мужчина, работавший здесь уже много лет. Сняв наушники, он приветливо улыбнулся уголками губ, и забирая почту у мужчины, отправился в сторону лифта. Дёрнув рукой, мужчина посмотрел на часы, – у него ещё имелось в запасе время на полноценный завтрак.       — Доброе утро, Итачи-сан, – он только успевал переступить порог своей квартиры, как на телефон уже поступал звонок от личного секретаря. Кисаме отточено, за годы долгой работы, по часам, и чуть ли не по минутам, озвучивал список дел на сегодня. Итачи вытирал влажные, после контрастного душа, угольно-чёрные волосы, и слушал весь перечень его сегодняшних мероприятий. Всё было до банальности просто: несколько встреч, деловой ужин с отцом, и…       — Ещё, – Кисаме на секунду замешкался, послышалось шуршание его синего блокнота, в который он записывал каждое действие, — сегодня у Вас запланировано интервью для журнала со съёмкой, – пробурчал недовольно секретарь, с воспоминаниями о той розоволосой особе, что буквально с остервенением выдирала эту съёмку из бедного Хошикаге. Ему далось с трудом найти в распорядке Учихи два часа на сие мероприятие. Итачи дал своё согласие, и секретарю пришлось постараться выцепить необходимое время.       — Да я помню, – бесцветно ответил он, и запустил нажатием кнопки кофемашину, которая моментально заурчала. — Спасибо Кисаме, – на этих словах звонок отключился, Итачи прислоняясь к столешнице спиной, наблюдал за мирным течением пушистых облаков из окна своей холодной квартиры. Тишина была мерцающей, она перекрывалась лишь бодрым дребезжанием кофеварки, приятный запах от которой постепенно заполнял апартаменты.       Маленькая белоснежная фарфоровая чашка постепенно темнела под яркими кофейными кремами, и техника замолчала. Итачи внимательно буравил взглядом покрытый, золотыми бликами солнца, небосвод, и на лице его показывались маленькие морщинки от серьёзности своих глубоких размышлений. О чем думал Учиха Итачи в омуте утреннего часа, оставалось только догадываться. Долгий измученный писк вывел его из некоторого мыслительного транса, аппарат быстро оповестила о завершении работы и отключился. Повернувшись, Итачи отложил свой телефон в сторону, правда тревожные мысли были до сих пор при нем. Тонкая фарфоровая ручка обдала длинные пальцы мужчины теплом, он аккуратно просунул указательный палец и подхватил ее. Итачи совершенно не любил давать интервью, наверное, таких мероприятий в его жизни, можно было спокойно посчитать на пальцах одной руки. Тем не менее, когда телефон его секретаря неукоснительно разрывался от звонка примерно пару дней, ему стало до феноменального интересно, кем являлся тот не опускающий руки персонаж. И он дал своё добро. Правда спустя время, слегка пожалел о проявление редкого любопытства.       Итачи был достаточно скрытен для зорких журналистских глаз, и его фигура не светилась понапрасну на глянцевых обложках журнала. Ему не нравилась светская жизнь – так уж он воспитывался, поглощённый только работой и отцовским уважением. Поэтому сегодняшняя съёмка не была в числе его любимых. Допивая остатки кофейного блаженства – утренний ритуал Итачи, он взглянул на время и поторопил сборы.       Его отведённый для дорогих деловых костюмов гардероб, встретил своего владельца лаконичным разнообразием. Включившиеся автоматические доводчики света, открыли панораму из дизайнерских тканей на тонких прутьях его ларца. Итачи остановился в центре просторной комнаты, а его взгляд упал на классический костюм-двойка от Givenchy, который до недавнего времени оставался неприкосновенным. Несколько месяцев назад, по личным меркам Учиха, его привёз и осторожно повесил в палитру чёрных, личный секретарь. Он так и остался укрыт дорогой вуалью, сохранив запах послушного купро. Купленный на один из приёмов у деловых партнеров в поместье Хьюго, Итачи так и не успел примерить костюм. Вечер неожиданным образом отменился из-за лёгкого недомогания старшей дочери, отчего его дизайнерский костюм так и остался собирать пыль среди других его вещей. Но сегодня молодой человек хотел выглядеть подобающе обложке приличного издания, поэтому костюм от известного французского модельного дома пришёлся как нельзя кстати.       Стоя перед зеркалом, он величаво поправил манжеты с чёрными запонками и зазубренные лацканы. Смольного цвета волосы аккуратно были убраны в хвост, но передние пряди все равно освобождались от оков. Итачи хирургическим взглядом сканировал дорогой арсенал из купленных и подаренных ему брендовых часов, выбирая те, что изумительно сочетались с глубиной чернотой его глаз. Убирая во внутренний карман пиджака телефон с ключами, он покинул квартиру.       Пробки в это время логично было бы избежать, если ты знаешь, какой дорогой можно объехать все эти муравьиные фургончики. Итачи знал – поэтому его встречало пустое шоссе, по которому он, не стесняясь гнал, и спидометр постепенно достигал отметки за восемьдесят. Его эта скорость устраивала, он хотел как можно быстрее закончить, навязанные некой твердолобой Сакурой, съёмки.       В навигаторе Итачи всегда существовал один пункт, мимо которого он не проезжал. Поэтому припарковавшись возле входа в кофейню, он захватил еще одну порцию бодрости, но уже в лучших традициях профессионалов. И забирая из рук миленькой работницы свой белый, с нежной подписью, стакан, Итачи невольно задержал на коротеньких пальцах взгляд. Держа его в руках, дымка вчерашних событий поспешила напомнить, как похожий прилетел ему в макушку. Что испытывал Итачи на момент расстрела, можно было только предполагать. Защитники природы явно за такую выходку выстроились бы в судейский ряд. Он даже позабыл, что совершенно ему не присуще, извиниться перед светловолосой бестией за то, что ее футболка теперь превратилась в кофейный комок, не пригодный для существования. Но о каких извинениях могла идти речь, когда в тебя швыряют первое попавшееся под руку орудие убийства? Да ещё чертовски метко. Итачи, несомненно, отвесил бы ей чемпионский комплимент, если бы местом приземления цели не была его макушка.       — Хорошего дня, Учиха-сан, – знакомая девушка засияла лучезарностью, стоило ему бросить пару крупных хрустящих купюр на стойку.       — И вам.       Он покинул спешно заполняющуюся людьми кофейню, и вернулся в салон автомобиля. Поставил стакан надежно в кармашек двери, и быстро прочёл сообщения от Кисаме. Стоило вернулся к первоначальной цели – доехать до офиса.       Спустя некоторое время, вдалеке показались верхушки знакомых стеклянных башен, отливающие металлическим блеском в свете солнца на почти безоблачном небе. Итачи вырулил своего четырехколесного друга в сторону одного из главных подъездных дорог, время от времени посматривая на циферблат, – он не любил опаздывать, пусть и на нежеланные встречи. Лёвой рукой мужчина прихватил стаканчик с уже остывшим кофе. Сегодня организм его подводил из-за позднего совещания с иностранными партнёрами, – вторая порция кофеина действовала медленно.       Знакомая мелодия заглушила плавно играющую из динамиков аудиосистемы музыку, и Итачи бросил взгляд на приборную панель. На широком экране яркими буквами высветилось имя младшего брата, и его длинный палец потянулся к зелёной кнопке, включая громкую связь.       — Итачи, – из динамика донёсся спокойный голос младшего Учиха. — Не в твоём духе опаздывать, – подцепил его за живое Саске.       — Я уже возле офиса, – прокомментировал Итачи, когда увидел знакомую стеклянную арку.       И звонок отключился в тот момент, когда Итачи, возвращая стакан в кармашек двери, проглядел и выронил его на недавно отмытый салон автомобиля. Нагнувшись за стаканом, который насмешливо катался под его обрызганными лакированными туфлями, как резко маленький силуэт блеснул на пешеходном переходе. Мужчине хватило нечеловеческих усилий для того, чтобы моментально среагировать и остановить машину в считанных миллиметрах от крохотной, вздымавшейся в нервном напряжении, персоны.       — Черт, – не удержался Итачи, и в редких случаях, позволил себе невзначай выругаться под нос.       Он уже приготовился пулей вылететь из салона, забывая про расплесканный на его обувь кофе, однако резко остановился. Его отточенные матерью джентльменские манеры требовали выйти и помочь девушке, до того момента, пока она не начала в ярости колотить капот его машины. Он замер. Брань летела в разные стороны, бедная машина, до которой Итачи по сути, не было никакого дела, подвергалась женскому насилию. А он так и застыл, сжимая несчастную ручку автомобиля.       — Какого? – наблюдал он за выплеском ярости. Итачи был полновластным хозяином своих эмоций и превосходно держал их под контролем. Он глубоко и медленно вздохнул, выдерживая всю критику этой буйной особы. Ему стоило приложить нечеловеческих усилий для того, чтобы не поддаться панике в момент столкновения, от чего нервы, были натянуты, как тетива.       — Кретин! Ты чуть не сбил меня! – раздался женский дикий вопль.              Отдаленно знакомый, он беспощадно ударил по слуху – Итачи помнил его. Как и то, с какой феноменальной точностью она забросила в него стакан. Ах это она! Люди оборачивались и с интересом наблюдали за действиями, которые будут происходить дальше. Им было интересно ровно так же, как и мужчине. Поэтому он продолжал сидеть в машине, пока его капот не заныл от боли.       — Сумасшедшая! Он не хотел выкрикивать оскорбления – до неуместных речей он никогда не опускался в сторону женщин – ровно, как и сбивать ее на пешеходном переходе. Ей же всего лишь требовалось оторваться от телефона и посмотреть по сторонам, но Итачи ни коим образом себя не оправдывал. Однако подобное изречение вырвалось само по себе в момент ее безумной ярости, и этот тезис показался подходящим в качестве описания. Она выглядела яростной, неукротимой, и только когда она сбросила с лица темную вуаль, скрывавшую глаза, он узнал этот горделиво взмывающий подбородок и томный, высокомерный взгляд. Лицезреть эту персону, честно говоря, ему пришлось недолго, ведь она как стрекоза, моментально подскочила на пешеходную часть, и поправляя свои волосы, устремилась в неизвестном направление, не забыв отблагодарить его за утреннее происшествие остервенелым взглядом – это Итачи заметил в зеркале заднего вида, когда скрывался за поворотом, на парковку.       — Ещё бы немного, и точно сбил бы её, – вспомнил Итачи, в каких безбожных сантиметрах от её тела остановился автомобиль. Руки немного потряхивало после минувших событий, и сидя в салоне, Учиха переводил дыхание, успокаиваясь.

***

      Акаи была уверена, что голос за спиной принадлежал тому же человеку, что пытался этим прекрасным солнечным утром отправить ее в мир иной, на пешеходном переходе. Очевидно, она утрировала, – никто не планировал намеренно ее убивать, разве что бывший жених своими сообщениями. Но вот покалечить буйную, а ещё недавно травмированную психику, судя по всему, у мужчины получилось весьма успешно. Не поворачиваясь на приветственные речи, она буквально по стеночке хотела выскользнуть в коридор, оттуда прямиком в лифт и домой. В тёплую кроватку, подальше от назойливой разлучницы и похитителя ее нервов. Ох уж это судьба-насмешница в очередной раз устраивала ей испытание. А вот выдержит ли она это к концу дня, вопрос не из легких.       — Увольняешься? – эхом переспросила Сакура.       — Да, – со смешком отозвалась она.       — Скажи это ещё раз, и я тебе снова не поверю, – парировала Сакура, усмехаясь скрестив руки на груди.       Не кривя душой, она могла бы признаться, что хотела покинуть этот забитый до духоты кабинет, в котором разве что Сасори не нарисовался для общей картины. Хотя, она уже ничему не удивилась бы.       Сакура громко втянула воздух, цепляясь взглядом за подругу, которая ещё до начала съёмок создавала рой проблем. Некоторые, конечно, от неё не зависели, но сути это не меняло. А теперь всё доходило ещё и до демагогии. Выдержав долгую паузу, она отрицательно покачала головой.       — Ты ведь прекрасно знаешь, что я не позволю тебе уволится, – с завидным спокойствием ответила Сакура.       Да не впервой ей слышать это заявление. Как и не в диковинку видеть на своём рабочем столе, кривым почерком написанную увольнительную. Как всегда, левой рукой, ее размашистые иероглифы небрежно разбегались по белоснежному листку. Было заметно – писала на эмоциях, смяла уголок, и даже успела развести чернила. Сакура складывала такие листы вчетверо и убирала в свой ящик – коллекционировала, можно было так назвать. Вроде как марки, машинки, или другую ерунду. Акаи демонстративно закатила глаза, чего Сакура не любила. Ой, как не любила, когда эта девочка начинала упрямо выставлять свои телячьи рожки и бодаться с ней. Знала же, что это бесполезно.       — Знаю-знаю, – она капитуляционно вскинула ладони на уровень груди, и выдавила слабое подобие примирительной улыбки. — Но попытаться стоило, – пожала она плечами. Сакура выдохнула. Ну хотя бы не стала характер показывать. Точнее, не сейчас, но как уже прикинула в своей голове Харуно, за такие небывалые капризы придется подмазывать колеса. И скорее всего, еще одним выходным для фотографа.       — Давай быстро закончим эти съёмки и дело с концом, – убедительно добавила она и направилась к Ино, обсудить рабочие моменты прежде, чем её единственная сотрудница благополучно свалит восвояси.       Акаи тяжело вздохнула. Вот если бы только все было так легко. Она же не ведала ещё о том, какую свинью подкинула неблагодарная судьба. Осмотрев зорким соколиным взглядом комнату, Ликорис аккуратно повернулась в ту сторону, откуда донёсся хлопок двери. И к своему великому счастью, она не обнаружила гвоздя сегодняшней программы, по разговорам Сакуры с журналистом поняв, что мужчина отлучится на звонок. Молниеносно пронеслось облегчение, и она с шумом выдохнула. Придется отложить встречу с Итачи, покуда он ещё, вероятно, не узнал её взбалмошную персону, которая дважды перед ним провинилась. Хотя, сама Ликорис считала, что это мужчина должен был сейчас биться челом об пол, умоляя её о прощение. Ведь она успела сфотографировать номер его машины, и в случае очередной выходки, планировала отправить фото в определенные инстанции. Она считала свою идею просто гениальной до того момента, пока не поняла, с кем вообще связалась. Хотя, можно было бы спокойно его шантажировать.       «Запугивать Итачи Учиха – очень смешно и оригинально, Ликорис. Не забуду выдать себе премию Дарвина» – посмеивалась мысленно Акаи, когда представляла, с каким бы лицом она продемонстрировала фотографию с номерами его машины. Это выглядело бы до ужаса забавно, но не в её конечно же, пользу.       — Мне нужно проветриться, – быстро протараторила девушка, как только тревожные мысли окончательно вывели её из равновесия. И не дожидаясь ответа от Сакуры, она схватила из сумки мобильник, и сжавшись в безобидный комок, по стеночке подобралась к двери.              Приоткрыть её составило множество усилий, так чтобы оставаться по прежнему незаметной. И не увидев персональную угрозу для её психики, она свободно выбралась в коридор. Акаи с трудом перевела дух, когда послушница Ино пропала с ее радаров, вместе с причиной всех недавних ее неудач. Судя по всему, Яманака тактично решила отправить свою непутёвую работницу за необходимой дозой кофеина, на первый этаж – это было верным решением. Она же, хотела выдохнуть после всех головокружительных горок, по которым прокатилась ее нервная система. И свежий воздух единственный разумный вариант. Тем более, что пока все разбежались по своим неотложным делам, у неё выдалась свободная минутка.       — Акаи, постой! – внезапно раздался знакомый голос за спиной. Она неспешно обернулась в сторону всем корпусом, откуда доносился звук.       Саске, покинув вслед за ней кабинет, и успешно оставив недоуменную Сакуру в одиночестве, легкой походкой преодолел между ними расстояние, поравнявшись.       — Саске... ты чего… – она хотела спросить, чему была обязана в сопровождение, но он оборвал ее на полуслове.       — Следуй за мной, – вкрадчиво проинструктировал Саске.       И более ничего не добавил, он в полном молчание, стремительно вырулил налево, пробираясь сквозь узкие тернии офисных коридоров, к массивной железной двери, отведённой для эвакуации – так гласил знак над ними. Опираясь на стальную штангу-ручку, он открыл дверь в направление выхода, и пройдя вперёд, он отвёл руку в сторону, приглашая подругу войти следом. Как только створки щёлкнули, лёгкий ветер мгновенно подпрыгнул к ее растрепанным белокурым волосам с дворика, отведённого для заядлых курильщиков, которых на удивление не было. Она поправила вьющиеся пряди, открывая себе обзор на тихую гавань для сотрудников.       — Высоко, – констатировала она, стоило ей приблизиться к стеклянной изгороди, что отделяли ее от мокрого, после чистки городскими машинами, асфальта. — Хм, интересно, долго отсюда падать? Мысленно она уже представляла, как неплохо было бы скинуть на этот прекрасный чистый асфальт одну заносчивую личность, что разбивает ее драгоценную аппаратуру и уводит чужих мужчин.       Саске закрыл за собой дверь, и прошёл вперёд, к расставленным вдоль стен лавочкам. Удивительно, но в этом месте обитала ровно такая же превосходно ухоженная флора, кою она видела в холле ожидания, на первом этаже. Только здесь воздух был чище за счет открытой площадки, и уютнее – для курильщиков тут было чересчур симпатично.       — Ты же не куришь? – ее мягкие арки изогнулись в удивление, когда она увидела забитое окурками мусорное ведро.       — Откуда такая уверенность? – он потёр ладонями друг об друга, продрогнув от пронзительного, не смотря на солнечную погоду, ветра. — Может я делаю это не при тебе, – ловко пошутил он, и они оба весело засмеялись под звуки разбушевавшегося ветра.       — С таким братцем это будет не удивительно, – ответила она.       Приход сюда был не обычной спонтанностью. Саске уловил напряжение подруги в поведение, как и обострившуюся ситуацию в кабинете, с самой первой цепкой фразы, и стреляющих в гневе взглядов. И в этот момент ему показалось, словно он не ведал того, что было по статусу ему положено. Саске ладонями растрепал уложенные в утренней спешке пряди волос. Он все ещё опаздывал, как и в студенческие времена – некоторые вещи не имели право меняться.       — Ты знакома с той девушкой? – увидев непонимание в хрустальных глазах, он пояснил: — Судя по твоей реакции, та мадам тебе чем-то насолила, и это куда ужаснее, чем та лампа, которую она разбила? – начал он, без долгих предисловий, без маневрирования вопросами, поражая своей прямолинейной парадигмой. — Не хочешь ничего рассказать? – он аккуратно заглянул в ее бегающий по веранде глаза.       Слова шевелились на языке, – она хотела бы рассказать Саске правду, но он был так рад, когда она показала маленькое обручальное кольцо на безымянном пальце.       Поражало, как быстро он успел аналитическим складом ума сложить мозаику, и как она могла забыть, каким гением являлся отпрыск из именитого клана Учиха. Ещё года три назад, она навела определённые справки среди местных юнцов-журналистов с факультета о небезызвестной семье. Ей было интересно узнать ту сакральную жизнь парня, о которой он умалчивал в их скромном дружном кругу. То ли задумано, то ли без повода, однако уклонялся от щепетильной темы Саске весьма ловко.       — Ты немного приврал сведенья о брате, – небрежным тоном, и откровенно безвкусно она перескочила на другую тему. Думала это не сработает, но поднявшиеся в удивление тёмные брови опровергли ее предположения.       — Приврал? – удивлённо отозвался парень. — Может я неправильно выразился, и ты не так поняла? – на его прекрасным личике сверкнуло выражение святой невинности.       Как знала Акаи, ее друг был скрытен во многих вещах, которые по каким-то причинам не касались даже неравнодушную Сакуру. И ещё в лифте Ликорис кое-что определила – слова Саске про брата, это негарантированная истина, возможно, под прикрытием лжи.       — Твой брат – Сатана в смокинге. Вчера он облил меня кофе, и даже не извинился, – яростно выпалила она. — За что и получил стаканчиком в свою идеальную башку.       — Постой… – он выставил ладони перед собой, пытаясь осмыслить услышанное. — Ты сделала, что?       Он обязан был переспросить, чтобы понять, что слух не начал его подводить. Слишком уж суровым нравом обладал его брат, и шуток, высокого уровня Ликорис, ещё далеки для его понимания. Даже ему было первое время сложно привыкнуть к импульсивным замашкам подруги. Чего говорить о старшем, вечно серьёзном и сосредоточенном, брате?       — Бросила в него стаканчик, жаль конечно не было под рукой чего тяжелее, – бесстрастно поделилась Акаи, и не забыла напомнить, каким легендарным он был. — Попала прямо в его породистую голову, – для живописности, она демонстративно ткнула в свою солнечную макушку пальцем, указывая на то место, в которое капитулировал несчастный стакан. Саске обхватил своё лицо ладонями, и закрыл глаза, искренне подавляя смех. Ну что ещё можно сказать на подобную абсурдную выходку? Что его подруга была наделена сверхспособностями вляпываться в разного рода неприятности; он подчас удивлялся, как она успешно выпустилась из одного, вместе с ним, университета. Да и вообще, как судьба до сих пор оставила их в статусе друзей, – уж больно разные они были. До чёртиков разные.       — Почему породистую? – искренне недоумевал Саске, убирая ладонь от лица.       — Это шутки у тебя такие? Если да, то не смешные, – с нервным смешком выдохнула Акаи. — Вы ж Учихи все на одно лицо, – вскинула она руки, указывая на мордашку собеседника, которое было точной копией старшего брата. С маленькими поправками, конечно.       Конечно, схожесть их была логичным свершением – генетику никуда не уберёшь. Но девушка искренне надеялась, что в отличие от своего братца, ее друг развился в иную степь. Это было бы даже лучше, ведь пусть схожесть с Итачи осталась бы на уровне визуального образа. А то ведь, яблоко от яблони, как говориться, падает уж очень близко.       Брови Саске изогнулись в такую форму, что легко было прочитать на его лице «не понял», в точности до деталей. Ох уж эти глаза – ничего не умеют скрывать, предатели.       Она махнула на него рукой, отчаявшись ожидать похвалы ее прекрасной и утончённой комедии.       — Над чувством юмора ещё поработаем, – усмехнулась она и обернулась, прислонившись к стеклянной изгороди. Высота в 53 этажа нисколько ее не пугала, пока рядом человек, который в любую секунду готов схватить ее, как в прожженных боевиках, за руку и не дать волоску ее жизни оборваться.       Учиха, не сразу, но тем не менее, понял все острословие, которое смешалось с улыбкой какого-то непонятного превосходства на ее лице.       — Хорошо-хорошо, – пропустил он мимо ушей привычный сарказм подруги. — Что дальше было? – вечно не заинтересованного Саске, и вправду заинтриговал конец этой завораживающей истории, и потрясающее фиаско идеального Итачи. Любопытство не укрылось и от Ликорис.       Она подняла глаза к небу, посчитала сколько облаков проплывало над ними, и вспомнив вчерашний инцидент, гордо, словно получивший пятерку школьник, произнесла:       — Крикнула ему в след, что он слепой баран и красиво ушла в закат, – пародировала она свою феноменально модельную походку.       Саске прыснул, сдерживая смех:       — Что прости? – уточнил парень.       Акаи недовольно зарычала.       — Да черт, Учиха! Не заставляй меня повторяться, – она эмоционально расплескала руки в воздухе с оглушительным свитом, и покачала головой. — Ты же знаешь, как я ненавижу это делать! – что правда, то правда. Объяснять что-то дважды Ликорис не очень-то любила, особенно, когда рассказывалось что-то слегка постыдное.       — Прости-прости, – он не унимался и продолжал давить улыбку, что заставляло бедную девушку трястись от злости.       — А ещё, этот олу… Кхм, в общем, он чуть не сбил меня этим утром, и я… – она заметно стушевалась, не решаясь озвучить безрассудность своего поступка. — Помяла ему капот кулаками. И назвала его кретином.       Саске вспомнил разговор в фойе и то, какими красочными словами в своём жирном арсенале описывала она водителя, который, по её словам, пытался убить бедную девушку. Знал бы он, что это его брат, поднял бы себе настроение раньше.       — С ума сойти, Ликорис! – это была баста, Саске уже не стеснялся скручиваться в три погибели от смеха, который разрывал его. Даже крепкий пресс начинал беспощадно болеть – сколько он так смеялся, он уже начинал забывать. Ох уж и веселье она ему устроила, а ведь это он планировал ее развлекать. И пока она спокойно, сложа руки на груди, наблюдала, как ее друг, вместо поддержки, откровенно потешается над ней, ей начинало казаться глупой затея, рассказать все парню.       — Да ты просто умора, – он уже выпрямился, но смеяться не прекращал. — Ты сегодня сделала мой день, – стёр хрупкую слезинку с краешка глаз и поправил пиджак. — Я обязательно куплю тебе за это медаль.       — Хватит ржать, Учиха! – злость и ярость так и рвались из уст девушки. — Что мне теперь делать-то? Вдруг твой брат меня увидит и откажет в съёмке?       — Расскажи ещё раз, как бросила в него стаканчик? – попросил повторения порций юмора Саске, на что девушка пихнула его локтем в плечо и засмеялась. — Ну а если честно, не думай о плохом. Мой брат добрый, так что вряд ли это повлияет на работу.       — Конечно не повлияет. Меня просто тихо-мирно закопают где-нибудь в лесу и поминай как звали, – полуулыбка скользнула на ее развеселившемся лице. — Нечего своего братца выгораживать.       Привалившись спиной к стене и скрестив на груди руки, Саске посмотрел на здание, по соседству с их офисом. Они все здесь стояли довольно плотно друг к другу, отчего выходя на крыльцо, остаешься замурованным в эти мраморные стены.       Он выдержал многозначительную паузу, видимо, раздумывая, как лучше ответить, но затем без заминки выдал:       — И хоть мой брат отходчивый, он все же Учиха.       Ах да, точно! И как она могла забыть, что ее друг, хоть и тепло отзывается об их братстве, не со всеми был открытым. Помниться, как о характере этого богатенького и заносчивого юнца слагали личные сплетни во времена их студенческой жизни.       — Иногда забываю, с кем дружу, – мягко улыбнувшись, она коснулась плеча Саске.       Акаи была исполински благодарна ему за этот незатейливый разговор. Наверное, будь она здесь одна, то прокручивала в голове образ разлучницу и тот день, и может быть, по-тихому сбежала. Он же позволил ей перевести дух, избавиться от огромного нервного обоза, и отравляющих душу мыслей. Тех, в которых она видела вновь и вновь предательство Сасори. Они ещё несколько минут позволили себе постоять в таком тихом месте, куда постепенно заходили пару затерявшихся офисных сотрудников. Но они скромно прятались в другой части веранды и не мешали их разговору. Саске попросил ещё несколько раз рассказать эпопею со стаканом, на что ловил недовольный взгляд. Когда телефон в кармане завибрировал, Акаи подумала, что Сакура наконец-то спохватилась об её пропаже, но стоило увидеть знакомое «Давай поговорим…» всё как-то резко помрачнело. Напустив на себя беззаботность, она заблокировала телефон, и убрала его в карман. Очередной звонок от Сасори, был, как всегда, не вовремя. «Неужели его девочка уже проболталась, что столкнулась со мной» – предположила она причину столь спонтанного звонка бывшего. Саске не стал задавать ненужные вопросы, когда увидел, чьи звонки так старалась игнорировать подруга. Он только осуждающе посмотрел на ее карман, где не переставал вибрировать телефон, на что она неопределённо пожала плечами.       — Пора возвращаться в чертов ад, – проговорила она и направилась к выходу.