The Monochrome Man

Единственная причина, по которой Дес делал это, как раз и заключалась в том, чтобы дать кому-то возможность обмануть его, наступить на его ожидания, причинить боль и уйти, оставив его умирать там по кусочку. В этом и был весь смысл — преодолеть весь проклятый круг по-новому. Дес знал, что он заслуживает большего. О, как хорошо же он это знал. Это никакая не слабость — повторять одну и ту же ошибку, потому что тебе нравится ошибаться и разгребать потом последствия. Остервенело и упрямо, стиснув зубы, через себя и через унижения. Дес не был и наивным человеком, чтобы настолько полагаться на добросовестность незнакомых людей. Скорее наоборот. Он настолько разочаровался, что полагался на людей, которые его предадут, для того, чтобы убедиться в том, что ничего не изменилось — и надежды нет. Дес предлагал каждому из них крышу над головой, потому что мог себе позволить то, чего они не могли. Дес предлагал выпить, предлагал поесть, предлагал пройтись по городу, что-то показать и, конечно, излить душу. Дес хватался за любую возможность поговорить. Иногда это выходило даже чересчур, иногда он переступал все границы — да, было и так, но… То, чем ему всегда оплачивали, это слишком. Дес уже не помнит, когда в первый раз проснулся с кем-то в одной постели и что при этом почувствовал. Теперь, спустя столько лет, у него осталось только одно — нечто вроде постоянной тоски по тому короткому раю. Не сон, не плод воображения. Но какое Десу дело теперь до того, что уже не вернуть и не припомнить. Вопросом времени оставался критический момент, когда Джефф, как остальные, вытрясет из него всё, что только высыпется, посмеётся над ним и уйдёт. Всем будет уже наплевать, как себя от этого почувствует Дес, как он с этим справится и справится вообще. Скорее всего — отвечает Дес сам себе, потому что поделиться об этом не с кем, — он потом будет долго собирать остатки себя и своих вещей до следующего раза, когда он сможет кого-то так же пригласить. По-новой. Сердце утомительно колотится в груди, и Дес тоже звенит ключами долго, будто хочет кого-то предупредить. Он не слишком правильно поступил утром, заперев Джеффа здесь. Хотя, если постараться, можно найти и запасной ключ, так что Дес не чувствовал себя особенно виноватым: это же не он роется в чужих вещах и обкрадывает, пускай и не так крупно, порядочных граждан Соединённого Королевства. Он заходит внутрь и с неудовольствием замечает на полу стопку свежей почты: пару газет, бумагу, помятый конверт. Дес наклоняется, чтобы подобрать их и небрежно откинуть на комод. Всё, кроме последнего конверта. Он разворачивает его к себе, пробегается глазами по обратному адресу. Но даже тогда на лице не особенно-то и не прибавляется эмоций. — Это принесли утром, сразу после того, как ты ушёл. Я не стал трогать в случае, если ты… — Ох, я чуть не забыл о тебе, Джефф. — Дес резко опустил конверт. — Спасибо за заботу. Тут совсем ничего интересно. Разве что моя мать написала очередное надоедливое поздравление… И она одна. Джефф призраком замаячил в полумраке длинного узкого коридора-кишки. Блип выбежала из-под его ног, чтобы встретить Деса. Тот щедро наградил её лаской и впервые за долгое время улыбнулся. В этот раз Блип отреагировала на него не сразу. Чем она там занималась? Наверняка с Джеффом рядом… — Мои поздравления. Что за повод? — День рождения, — непринуждённо откликнулся Дес и, не раздеваясь, прошагал в другую комнату, минуя Джеффа. Тот растерянно замотал головой. — Это замечательно. И когда оно? — Уже прошло. В пятницу. — В ту самую пятницу, когда… — Она самая. Мы отлично провели время, не правда ли? Дес надел поводок на Блип и проверил его натяжение. Блип, вывернувшись, лизнула его в подставленное ненароком запястье: она явно была сегодня настроена только на игривое настроение. Дес строго на неё посмотрел: — Что я на этот счёт говорил? Ты разве не должна вести себя прилично? Нет? Дес поднялся на ноги, и Блип подскочила сразу за ним. Джефф всё ещё стоял в коридоре с нелепо опущенными руками и с ощущением, будто его только что кто-то обыграл. — Я… Мне очень жаль. Прости меня… — О чём ты? — поинтересовался Дес и опустил ладонь на дверную ручку. — Хочешь мне о чём-то рассказать? Но вместо этого Джефф предложил: — Если хочешь, я могу погулять с Блип сам. — Я не хочу, чтобы ты гулял с Блип, — жёстко подчеркнул Дес. Будет хорошо, если Джефф уяснит это раз и навсегда. — Почему нет? Я знаю, как обращаться с собаками. Мне совсем нетрудно после того, что… — Это для тебя что-то вроде шутки? Ты серьёзно полагаешь, что это я отпущу тебя с ней гулять после того, что случилось? Джефф отступил назад, сметённый неожиданным напором, с каким набросился на него Дес. Слишком много маленьких потрясений за последние пару минут, которые навалились друг на друга, образуя один большой. Он не мог уже так быстро от них оправиться. — Ты не доверяешь мне, — догадался Джефф. — А должен? — Это была ошибка… — Он нашёл внутри себя эти слова. — Мне правда жаль, что я испортил твой день рождения. Хотя бы… Можно мне пройтись вместе с вами? Блип торопила их. Дес напряжённо застыл в дверях, выслушивая короткую, но ту ещё пронзительную исповедь его собственного гостя. Джефф выглядел невинно — большую часть времени — и весьма растерянно. Он словно совсем не понимал, как он здесь оказался и куда ему дальше брести, если нет ни цели, ни места, ни того, к кому всегда можно… прийти. Но сколько людей в жизни Деса выглядели так же? Почти каждый второй. Но он неожиданно смягчается: — Ладно. Одевайся, если тебе это так нужно. Ты нравишься Блип. Благодари её, не меня. Джефф потянулся за курткой, и Дес, подумав, честно добавил: — По правде говоря, день рождения вышел не таким уж и плохим. Ты достаточно скрасил его. Прогулка втроём лучше, чем прогулка вдвоём. И прогулка втроём, как оказалось, лучшее избавление от проблем. Какое-то почти незнакомое чувство облегчения витало в потеплевшем на один вечер воздухе. Как Дес забыл на время о том, что бы волновало его, если бы он остался дома: о письме, которое придётся прочитать, о пустом холодильнике и о считанных днях до зарплаты, о много каких ещё вещах, — так и Джефф забыл то, что мучило его в любой другой час дня и ночи, и скорее смутился. Он смутился от того, что позволил себе испытать хоть небольшой подъём, потешил крошечную радость в жёлтом от заката небе и в размокших после прошедшего дождя листьях. Невозможно было не поменяться рядом с Блип, ведь она играла сейчас в их жизнях куда большую роль, чем могло показаться сначала. Если бы не Блип, им бы никогда не стало так легко. Словно камень упал с сердца, но не укатился далеко. На обратном пути Дес всё же пустил Блип с Джеффом обогнать себя. А сам себе он позволил сойти с привычного шага на неторопливый ход и выкурить пару сигарет, наблюдая за этой счастливой парочкой издалека. Он давно никому не позволял гулять с Блип. С тех времён, как бездарно рассыпалась его последняя попытка, и без того трещавшая по швам, создать семью. Когда они вернулись домой, Дес задал самый простой вопрос, который для Джеффа оказался одним из труднейших. Джефф задумчиво повёл головой и пожал плечами. — Ну, я как-то не думал об этом. — Что? — не расслышал из кухни Дес. Джефф не был любителем поднимать голос. Поэтому он предпочёл всё то же самое повторить с таким же тоном: — Я не думал о том, что хочу на ужин. — Но ты же ешь что-то. — Да, но, знаешь… Я хожу обычно в заведения типа… быстрого питания. Я не думаю о том, что приготовить самому. Дес бормочет себе под нос что-то вроде «боже правый», немного удивляется, но больше ничего уже не говорит по этому поводу: они справятся и с этой маленькой неприятностью. — Твои панкейки, кстати, мне очень понравились. — Что? В этот раз он всё хорошо расслышал. Дес отвернулся от раковины и застыл. Он полагал, что его ждала привычная гора посуды. Но Джефф опять прибирался за него. И это ещё хорошо, если мытьё посуды — единственное, чем он дома в его отсутствие занимался. — Они лежали в той миске. Я думал, ты оставил их мне, — напомнил Джефф. — Точно… Получается, что да, оставил. Просто давно их никто не называл этим словом. — Я совсем ничего не умею готовить, — признался Джефф. — Ну, почти ничего. — Ветчина и яйца, может? У меня самого пока нет идей. Джефф пожал плечами. Ему было немного ново наблюдать за тем, как кто-то интересуется его мнением и действительно не шутит, предлагая что-то приготовить для него. Не член семьи, хотя и та этим грешила часто. Джефф переставал быть невидимым только первые день-два, когда возвращался после долгого отсутствия и это случалось не потому, что он снова лишился работы и остался без крыши над головой. — Я бы не отказался. Спасибо. Это вроде то, что обычно едят в Англии, да? — зачем-то уточнил Джефф. И Дес ему охотно подыграл: — О да. Нам ничего не остаётся есть, кроме как яйца, ветчину и наши хорошие манеры. И не забывай про чай. Он не видел уже, улыбнулся Джефф или это ему только показалось. — Пока я готовлю, не хочешь поискать, что нам посмотреть? — предложил Дес тогда. Но у Джеффа нашлась идея получше. Он так и сказал: — У меня есть идея получше. И показал кое-что, зажатое в своей руке. — Это твои любимые фильмы, о которых ты так хотел поговорить? — Я привёз их с собой. Не удержался. — Значит, посмотрим. Выбери какой-нибудь один. — Я уже выбрал. — И о чём он? Дес разбил ножом яйцо. То плавно влилось на сковороду к уже начинающему шипеть маслу. Джефф наблюдал за тем, с какой лёгкостью и быстротой ему удаётся выполнять эти простые, на первый взгляд, действия, доведённые до автоматизма. И трудно было не поддаться их завораживающему очарованию, потому что не было ничего прекраснее в мире, чем постоянство, твёрдое и решительное. Оно бросало вызов всему иррациональному, что Джефф знал и никогда не преследовал. Он сперва подождал, пока Дес отправит все яйца к уже поджаривающейся ветчине, и ответил: — О великом и порочном зле, которое уже не спасти. И такой ответ — не ответа даже, но и не шутка — Деса вполне устроил.