***
С приходом нового дня Даше делается лишь только хуже. Голова, забитая ворохом ненужных мыслей, неприятно тяжелеет. И, обезболивающее, здесь — плохой помощник. Только таблетки переводить. Вкус вчерашнего поцелуя горечью остается на алых губах. Или, это ей только кажется? Мучительный стыд одолевает безостановочно. Ну и зачем ей все это? И, как теперь вести себя с Пашей? Сделать вид, что ничего не случилось — глупо. Да и потом, они же — взрослые люди. Ну, поцеловались разок. Все это можно списать на долгий рабочий день и смертельную усталость. О, кажется, она ему так и обещала. Ну, вот и прекрасно. Вот и забудем. Паша там еще про любовь обмолвился. Даша хмурит брови, отгоняя от себя эти бредовые идеи. Вот у нее любовь — это да. А Паша… Ну что, она Пашу не знает, что ли? Ведь не первый год знакомы. Он, видимо, эту ерунду на уши вешает всем подряд. Сказочник, что с него взять. Но, Даше его сказки были без надобности. Хотя так хочется ему поверить. Этим самым философским: «Что делать?», Даша и мучает себя со вчерашнего вечера. — Даш, ты чего застыла, мы работать будем сегодня? — Юлька пощелкала пальцами возле лица брюнетки. — Да, прости, я что-то зависла… — Правильно. Работать, как и работала. И стараться поменьше обращать внимания на все его выпады. В конце концов, скоро это все закончится Поиграет мальчик и успокоится. Наверное***
И какой толк в трезвом образе жизни, если на утро голова раскалывается, словно после безудержной попойки? Паша ответа на этот вопрос дать не может. Мысли в голове несутся по неведомой спирали, так, что даже суть их уловить сложно. Одно Павел теперь знает точно — Даша нужна ему, как воздух. И это, он скорее не понимает, а чувствует. Ее безусловную поддержку и принятие, еле заметную улыбку, прикосновения ее тонких пальцев на своих крепких плечах, сладкий вкус губ. Она ему вчера не поверила. С улыбкой отмахнулась от признания в любви и упорхнула, уподобляясь изящной бабочке. Только потом Павел очень долго слышал рядом с собой душистые нотки ее любимого парфюма. Осознание ее важности и совершенной необходимости бьет под дых. Не оставляет никакого сомнения. Он ее, что ли, любит?***
Даша не умеет готовить. Ну, по крайней мере, сама так говорит. То ли потому, что и правда не сильна в кулинарии, то ли, для того, чтобы избежать лишнего внимания к своей персоне. Ну, не унаследовала она таланта отца, ну что тут поделать. Она — не Катя, и не Ваня. Для них, кухня — второй дом, и в доме этом они способны проводить и по шестнадцать часов в сутки. Для Даши, кухня — скорее поле боя. С ножом побегать, покричать. Как в детстве.Вот это для нее. И, жаль, что с возрастом возможностей для такого рода развлечений становится все меньше. Но, одно неоспоримо — на кухню ее до сих пор тянет с неведомой силой. А на кухне Сеня. Ну, это — для своих, а для Даши он пока — Арсений Андреевич. Смешной, живой и настоящий. Даше давно не хватает, этой самой, живости. Она погрязла сначала в финансах, а потом — в моющих средствах. С Пашей — драма на драме. А, хочется легкости, безудержного веселья и настоящей мужской дружбы. В самом хорошем смысле этого слова. — Арсений Андреевич, к Вам можно? — Задорная улыбка играет на лице. И черт ее дернул сюда идти. С усами такой. — Женщины на кухне — к беде… — Мужчина осматривает ее заинтересованным взглядом. Девка, и, правда, без тормозов. Заявилась на кухню ресторана в разгар рабочего дня. И ладно бы на входе остановилась, еще, куда ни шло. Так, она почти посреди кухни оказывается. Что-то есть в ней такое… Бесшабашное, необдуманно-взбалмошное и живое. В пытливо-огненном взгляде карих глаз, в неуловимых движениях в манере разговора. — А как же, горячо любимая Вами Катенька? — Даша прям так и с места в карьер. С козырей начинает. Сеня еле заметно приподнимает губы, не в силах сдержать рвущуюся наружу улыбку. С Катей ему всегда отчаянно весело и легко. Шутки его она понимает, и в ответ всегда шутит остро и продуманно. Он ее молекулярное блюдо до сих пор вспоминает с содроганием. Катя замужем за Огузком. Кому расскажи — так, не поверят. Сене ее страшно не хватает. Для атмосферы и легкости, так сказать. И для дружбы. Потому что, Катя — настоящий друг. С заразительным смехом и красивыми ногами. Ну, второе — скорее приятное дополнение. — Кате все можно … — Сеня, наконец, находит, что ответить, — Да и потом, у нее наследственность хорошая. — У меня, говорят: тоже неплохая…– Совершенно справедливо замечает брюнетка, улыбаясь еще шире.– Я на многое способна. — Ну да, слышал я: горничная переговоры ведет. — Сеня смотрит с неприкрытым интересом. Изучающе. — А может, ты и кухней управлять сможешь? — В глазах яркое желание подшутить и посмеяться самому. — А, может, и могу…. — Звук чего-то падующего бесцеремонно врывается в этот диалог. Непроизвольный Дашин взгляд скользит по одному из поваров и явно раскаленной сковородке на чисто вымытом полу. — Инвалиды криворукие…– На выдохе и с чувством, как умеет только он. Арсений Андреевич замирает в диком непонимании. Взгляд жадно скользит по ее лицу. В ее глазах танцуют сальсу хорошо знакомые ему черти. Что происходит? Этот вопрос сваливается на Сеню, словно снег на голову. Она отчаянно похожа на…. Да ну, бред ведь какой-то. Но, почему-то теперь хочется узнать ее ближе. — Зови меня Сеня… Даша не скрывает искренней улыбки. Ей нужно это самое — простое и живое общение. Без пряток, признаний в любви и поцелуев.***
Паша оказался намного ближе, чем она думала. Вышагивал по первому этажу, разговаривал с портье Алексеем, обаятельно улыбался гостям. Спустя пару шагов Даша чувствует на себе пронзительный взгляд карих глаз. Бежать от него со шваброй наперевес — бесполезно. Он уже рядом. Смотрит на нее очень внимательно. — Паша, давай мы не будем говорить о том, что вчера произошло… — Звучит, как приговор. Тебе ничего не светит. Осознание этого факта дается ему тяжело. Давно с ним такого не было. Да, у него вообще ни с кем раньше такого не было Будь перед ним, не Даша, а кто-то другой, он бы… Навешал бы лапши на уши, насочинял с три короба. А перед Дашей стоит сопливым школьником. Сбивается, слова подбирает долго и через силу. Даша не может ему поверить. Или не хочет. Обидно, конечно, но весьма справедливо. Его репутация все еще оставляет желать лучшего. И желание Даши: не быть не круглым номером в списке его любовных побед, понятно. — О чем ты? — Паша быстро принимает ее правила игры и хитро улыбается, видя, что она улыбается тоже. Ему пока достаточно ее улыбки, а потом…– Хотел сказать, что начислил тебе премию за удачно проведенные переговоры. — Надеюсь, гонорар Михаила Джековича ничуть не пострадал, — брюнетка участливо улыбается, — мне не хотелось бы стать причиной его финансовых затруднений. — Нисколько… — Совершенно серьезно кивает парень.– И, еще раз спасибо тебе. — Друзья должны помогать друг другу… –А мы друзья? — Брови сами собой ползут кверху, а глаза озоряет слабая улыбка. — Ну, скажем так… — Даша неуверенно подбирает слова и уже ругает себя за излишнюю болтливость. — Люди не чужие. Брюнетка инстинктивно отступает на шаг назад, и устремляет взгляд. А Павел ощущает какое-то странное чувство. Щемящее сердце ощущение разливается по телу мягким теплом. Колет где-то в области солнечного сплетения. Молодой человек внезапно осознает, что слышать это от Даши, ему важно. Гораздо важнее, чем былые жаркие ночи в прохладном Париже, или славные кутежи «на двоих» до самого утра. Потому что, этих самых, не чужих людей, в его жизни не так уж и много. И вот теперь, Даша собственноручно вписывает свое имя в этот его немногочисленный список.