***
Утро давит своей безграничной серостью и мутностью. Даром, что за окном лето. Погода шепчет безостановочными проливными дождями, свинцовым куполом над головой и влагой бетонного асфальта. Шепот этот убаюкивает получше, чем любой виски. Хочется забраться под тяжелое одеяло, пить горячий какао с овсяным печеньем. И Дашу рядом хочется тоже. Слушать ее мерный голос, тонуть в бездонных шоколадных реках ее глаз, и лишь изредка позволять себе коснуться ее ладони, получая ее чуткую реакцию. И тихо ликовать в глубине разорванной души. Ликовать от того, что Даша просто есть. И рядом. К сожалению, ничего из вышеперечисленного Паше не светит. По крайней мере, пока. Дашу он знает достаточно хорошо, чтобы понять, насколько сложными будут для него эти последующие дни. Она уж точно не из тех, кто с радостью повиснет у него на шее, только потому, что он весь такой красивый и богатый. С Дашей справиться будет сложно. Наверное, сложнее всех. Этот бастион не упадет, сраженный банальными комплиментами и до бездумного дорогими подарками. И шальная мысль пулей мелькает в его голове: «А может, и ну ее… Эту взбалмошную барышню». Невозможно… Павел судорожно мотает головой. Невозможно избавиться от ее образа, наглухо вбитого в подкорку подсознания. Широкая улыбка, озорные чертики на радужке молочно-карих и звонкий смех. «С Дашей просто легко и уютно.»***
Общая нервозность топором висит в коридоре отеля. Паша откровенно не понимает, почему персонал слоняется от стенки к стенке, будто их всех и разом пыльным мешком прибило. Горничные противным шипением шушукаются по углам, Павел усердно ищет в этих рядах Дашу. Но и намека на нее он так и не нашел. «Выходной у нее, что-ли?» На ресепшене и вовсе толпа народа. И вид у них и всех какой-то потерянный, будто заблудились в лесной чащобе, но усердно пытаются доказать, что так и надо. Света более-менее адекватная. Вот к ней и стоит обратиться с гневом строгого начальника. — Света, а почему у нас в отеле атмосфера, словно на Курском вокзале? — Ухмылка непроизвольно слетает с губ и сербский акцент резкий и неосторожный, — Никто не работает, все только без дела шатаются. — Михаил Джекович на работу не вышел… — Блондинка заведома понижает тон голоса и непроизвольно шагает вперед, — Запил, на звонки не отвечает. — Кунсткамера…***
Просторный кабинет встречает Павла давящей духотой. Память рисует перед глазами вчерашнюю встречу с Джековичем. Восстанавливая обрывки фраз, Паша силится вспомнить, вдруг управляющий упоминал что-то важное. Эти самые воспоминания теперь рискуют стать настоящей проблемой. И если бы только для Павла, а то — для самого отеля. Переговоры с партнерами по поставке технологического оборудования в отель. Это катастрофа. Безо всяких там преувеличений, катастрофа. Во первых, Паша даже понятия не имеет, о каком «технологическом оборудовании», идет речь, и к тому же, если уж быть совсем честным, молодой человек в душе не чает, что именно будет там сегодня происходить. «Черт бы побрал, этого БлэкДжековича, вернется — и пусть валит, куда хочет: хоть в запой, хоть в трезвую и скучную жизнь» А еще тетя Эля будто чувствует подвох. Пишет сообщения в Whatsapp, интересуется отдельными делами. И чего ей там на Лазурном берегу не отдыхается.***
Паша наворачивает уже непонятно, какой круг по просторному кабинету. От включенного кондиционера хоть и становится прохладнее, но сил это нисколько не прибавляет. Даже несмотря на то, что де-факто является хозяином отеля, Павел мало что смыслит в экономике в общем и в отельном бизнесе в частности. Все на что он способен так это — кричать что-то вроде: «Почему номер так долго никто не убирает?», ну или, «Где носит этих официантов недоношенных?» Он здесь скорее бестолково-взбалмошный хозяин, чем хоть и эмоциональный, но справедливый шеф. Осознание это Пашу окончательно добивает. Признавать свою некомпетентность в некоторых вопросах он не привык. Ему важно находится в центре всеобщего внимания, видеть уважение и признание в глазах подчиненных. Смешно, но теперь становится понятно, что никакого уважения здесь к нему не испытывают. Его презирают, недолюбливают, боятся… Да все, что угодно. Но, не уважают. И нельзя исправить эту ситуацию одночасье.***
В воздухе пахнет катастрофой. Этот аромат Даша улавливает точно. У Светы неожиданно случается запарка с клиентской базой, у Юльки швабра буквально норовит вывалится из рук, а на кухне у Сени, по слухам, что-то горит. Все вверх дном. А все это только потому, что Спартак выиграл у ЦСКА. И теперь непонятно: радоваться, или нет. Работа та то буксирует. Через несколько идеально убранных номеров до брюнетки долетает слух о возможном финансовом крахе отеля. Сорокой с длинным хвостом оказалась все та же Света. Уже весь отель оповещен о нестабильном эмоциональном состоянии хозяина. Сидит, как сыч в одну точку уставился. А у отеля, между прочим, переговоры на носу. О чем он вообще думает? О чем думает Паша догадаться оказывается не так уж и сложно. Ну, по крайней мере, Даше. И почему-то жалко его стало. По-доброму так, по-человечески. Даша точно знает, что с экономикой у Паши не очень. Он же и институт, в свое время, закончил только, чтобы тетя Эля перестала донимать необразованного племянника своей заботой. Диплом получил. И на том хватит. Теперь у нее внутри неприятно ноет. Помочь ему, что ли? Да он ведь и не просил вовсе. Справится, ведь не мальчик уже. Даша преспокойно может остаться в стороне. Без зазрения совести, она же — просто горничная. А с другой стороны, ведь Паша ничего плохого ей не сделал. Не бил, не унижал, не обижал. Хороший он. Она же знает. Да и потом, помощи просить не в его характере. Ему ведь всегда легче натворить дел, чем признает свою некомпетентность.***
Даша буквально бросает Юлю на произвол судьбы посреди коридора. Дорога от лифта до кабинета проносится словно одно мгновение. Через секунду сталкивается с пронзительным взглядом карих глаз. — Паша… — Девушка невесомо улыбается, — а я к тебе. — А я за тобой, — сербский акцент тонет в тихой смиренности. — Поможешь? На полтона ниже. И вся сахарность его образа летит под откос и горит синем пламенем. Но, что удивительно, перед Дашей ему почему-то не стыдно. Не страшно признать, что он ни черта не понимает, откуда берется и дебет и кредит, и другие более страшные слова. Она не такая, она не осудит. Скорее посмеется по-доброму и по головке погладит. Паше этого очень не хватает.***
Даше повезло, что у Михаила Джековича в документах полный порядок. Все буквально бумажка к бумажке. Разобралась девушка быстро. Все оказалось не так уж и страшно. Для человека с высшим экономическим образованием. Паша не мешает. Уселся на диване и смотрит только, с интересом так. Изучающе. Она то и дело ловит на себе взгляд темно-карих глаз. А еще Паша не без удовольствия замечает, что с Дашей ему спокойно и уютно. Просто сидеть, просто молчать, просто наблюдать за уверенными движениями ее тонких пальцев.***
Даша сделала эти переговоры. Без преувеличения. На нее даже поставщики смотрели с неприкрытым интересом. И скидку дали. Но от этого их взгляда Паше становится не по себе. В темно-карих мелькает собственническая толика. Прижать бы ее поближе, чтобы ни одини пытливые глаза на нее не пялились. Паша вовремя берёт свои эмоции под контроль. А пусть смотрят, Даше все равно до них дела нет. Она ведь с ним. С Пашей. Сидит рядом, смотрит на него лишь изредка, но при этом улыбается, слегка приподнимая бровь. И становится легче.***
Город обдает вечерней прохладой. Глоток свежего воздуха помогает немного прийти в себя. Каштановые волосы небрежно струятся по спине, во взгляде сквозит усталость. Скрывать ее брюнетка не хочет. Было бы перед кем. Паша все понимает. Хочется обнять ее, такую уставшую. Прижать к себе, вдохнуть терпкий аромат волос. Хочется наговорить ей чего-то доброго и хорошего. И сказок своих фирменных наболтать, так, чтобы поверила и успокоилась. — Уволю я этого любителя коньяка… — Неожиданно легко произносит Павел спустя внушительную паузу. — Если бы одного нашего общего знакомого увольняли бы за пьянство, он бы не стал тем, кем стал… — Мне кажется, что Виктор Петрович — это другое. Но, я подумаю над тем, что ты сказала. Паша улыбается совершенно искренне. Наверное, Даша опять права. — Спасибо тебе…— Его сербский акцент она скорее чувствует, чем слышит. — за то, что не бросила меня одного в этом экономическом котле. Я бы без тебя никак. Совершенно искреннее признание. Он, и правда, ей очень благодарен. И, скорее не за скидку на поставку оборудования, а за то, что просто оказалась рядом. Поддержала и помогла. Даша еле заметно кивает и улыбается через силу. Устала смертельно. Сейчас бы к нему в крепкие объятия, под сербский акцент и со вкусом какао на губах. Все. Он до невозможности устал. Шагает навстречу, широко улыбается и целует такие желанные губы. В голове феерически пустеет, а еще, приятно кружит у колен. И теперь ему совершенно плевать, что случится в следующую минуту, даже если она сломает ему палец. Все равно. Он сделал то, по чему так дико скучал. Даша не отталкивает, подается навстречу, обнимает за плечи и улыбается сквозь поцелуй. Приятно. Черт возьми как приятно ощущать теплоту его прикосновений… — Я спишу это на усталость от долгих переговоров. — А, я — на любовь…