***
Дешевый кофе из автомата остается у нее на губах приторно-сладкой горечью. Смешно, но, несмотря на обилие выбора, она всегда предпочитала именно этот: дешевый, обжигающий и до одури сладкий. Где-то за спиной раздается шипение, шушуканье и сдавленный смех. Новая знакомая, Юля, без умолку трещит о нервном постояльце, которому вдруг понадобилась ежечасная смена полотенец, о своем утреннем опоздании, и, наконец, о том, что платить за съемную квартиру ей абсолютно нечем. Смешная она. Жить не на что, а улыбается во все зубы, и глаза у нее блестят буквально электрическим светом. Этот ее хронический оптимизм вгоняет Дашу в замешательство. Но с этой рыжей солнечной батарейкой уютно и тепло с первого взгляда. Такое с Дашей случается нечасто. — Возьмешь меня к себе поселенцем? — В голосе легкость, а в карих глаз искрение-радостный огонек.— У меня как раз немного денег осталось… — Дашка, ты серьезно? — Комисарова с оглушавшем грохотом подрывается со стула.— Ну вот, я же говорю, что жизнь налаживается! И снова эта ее озорная улыбка и теплота ладоней на Дашином плече. И мысль стрелой промелькнувшая в голове брюнетки. «У Юльки есть, чему поучится…»***
Первый самостоятельно убранный номер Даша запомнит на всю жизнь. Ей никогда и в голову не приходило, что люди могут до такой степени… Дальше цензурные слова закончились. Спустя примерно минут двадцать у нее жутко ноет спина. И голова гудит от духоты. Боевое крещение прошло успешно. Во многом потому, что Даша все-таки «держала тряпку в руках», и не раз. —Даша, зайди в Люкс, там бокал разбили…***
Допархала до Люкса, уподобляясь беззаботной бабочке. Даже тележка со всем необходимым барахлом особо не помешала. Слегка напрягло лишь одно — сердце бешеным битом стучало о грудную клетку. У двери номера Даша предусмотрительно оправляет фартук платья.Дверь открыта с помощью ключ-карты. Запах. Терпкий запах дорогого мужского одеколона, коллекционных спиртных напитков, и что-то еще. Что-то до чужого родное и знакомое. Помявшись в коридоре, она делает пару шагов. На незаправленной кровати в позе неуклюжего медведя лежит хозяин всего этого великолепия. Будучи в полусне парень неосознанно пялится в зияющее никуда. — Здесь сегодня хоть кто-то будет работать? — Сербский акцент бьет наотмашь.Паша
Даше нужно несколько секунд, прежде чем снова осознавать реальность происходящего. Она теперь чувствует себя полной дурой. Как можно было не понять, кто именно сейчас хозяйничает в Элеоне. Васька еще вчера улыбнулся на прощание так покровительственно и бросил небрежно. Мол, не бойся, Дашка, она там не у дел. Спокойнее стало сразу. И подумалось, что даже и нет ничего страшного. А теперь, стоя в нескольких шагах от него, Даша осознает, что так просто для нее вся эта затея не закончится. Паша — знатный нервотреп. И видеть его ей абсолютно не хочется. По крайней мере, сейчас. Паша, не получив абсолютно никакой реакции на свой возглас, поворачивает голову к двери. Мутный взгляд скользит по миниатюрной фигурке, а на уровне ее шоколадно-карих глаз, Павел на мгновение теряет нить происходящего. — Даша… — С придыханием и мушками в глазах. В его хмельном сознании еще секунду назад не задерживалась ни одна сколько-нибудь адекватная мысль, а теперь ворох черно-белых картинок пронесся в памяти, заставляя его вздрогнуть. Ее сухие горячие губы, аромат длинных волос и тепло тонкой кожи. Да быть не может. Она в Париже, и все там у нее хорошо. На высокой должности, и, наверное, уже нашла себе какого-то лягушатника местного. Хотя, зная ее характер и наследственность, резоннее предположить, что предпочтет она скорее не французского финансиста, а русского повара. По стопам, так сказать. Просто, Пашенька, пить надо бросать. Вот и все тут. И подумалось ему вдруг: «А, хорошо, если бы, на самом деле Даша.»***
Из номера девушка выскакивает как ошпаренная, напрочь позабыв о разбитом бокале. На русском он изъяснялся кое-как. А это значит, что пьян безбожно. И о том, что она была в его номере, едва ли вспомнит. Ну и к лучшему. Это не нужно ни ей, ни ему. Мелкая дрожь пробирала до костей. И, почему-то вспомнилась теплота его ладоней на талии, щекочущий шепот над самым ухом и голос, от которого ей и теперь хотелось…. Стоп… Нельзя. Рациональное зерно в ее голове все-таки дает свои плоды. Решение не превращать череду пылких встреч в серьезный роман кажется ей самым разумным за всю ее жизнь. Люди не меняются. И он — не исключение. Всех его тогдашних порывов хватило бы максимум на месяц. А потом по кругу прокатились бы ссоры, загулы и страстные примирения. И так — сотни раз. Это — совершенно не то, чего Даша хочет от жизни. Поэтому и хорошо, что уехала она тогда почти сразу. Да, больно было дико, но зато память не успела запечатлеть серию дешевых мелодрам с ними в главных ролях.***
— Ну, как тебе, Павлик? —Юлька, словно кошка, подкралась сзади. — Что, прости? — Хозяин наш, Павел Аркадьевич, — вкрадчиво пояснила Комисаров, — Ты же к нему ходила осколки убирать. Слушай, такой бабник… Ну, кто бы сомневался.***
В этой небольшой кухоньке Даше отчего то хорошо и уютно. Почти как в детстве. Когда папа готовил очередной кулинарный шедевр, а мама искренне улыбалась его шуткам. Вот только кулинар от Бога теперь здесь Даша. И, вроде бы даже у нее хорошо получается. И зря она всем треплется, что на ней гены отдохнули. — Слушай, Дашка. Так вкусно…— Юлька уминает приготовленную рыбу за обе щеки. — Откуда такие познания? — Да есть у меня один знакомый гений кулинарный…