***
Ночная прохлада начала усыплять с самого начала прогулки. Держа Ривая за руку, Ева указала на пост охраны и попросилась посмотреть одним глазком на собак, которых выделила полиция. О введении их на территорию разведкорпуса на постоянную основу Ханджи ещё не была уверена, но последние события не давали как такового выбора. Охрана нуждалась в улучшении. — То есть, они у нас, можно сказать, на пробу? — сидя на корточках перед забором, за которым сидели две собаки, спросила Ева, подняв голову на Ривая. — Да, если от них будет прок, то нам выделят и обучат группу охраны общению. — Класс, — хмыкнула Ева, присвистнув собаке. Та подняла лишь одно ухо, дремля на животе. — Красавцы. — Всё, оставь в покое. — Ривай кивнул одному из охранников, стоявших рядом, и протянул Еве локоть, за который она ухватилась и едва нахмурилась, прикладывая другую руку к рёбрам. — Что случилось? — Да так, немного ноют от верхней езды вчерашней. Начало побаливать, когда мы заехали в Стохес, а на обратном пути вроде успокоилось. Но когда сгибаюсь, они побаливают. — Перед выездом покажешься Уильяму. — Не дав девушке пререкаться, Ривай повёл её обратно к казармам. — Что Трой сказал по поводу казни? — перевёл он тему, спустя полчаса прогулки, не желая обсуждать содержание книги, которая ему не понравилась. — Почему ты так уверен, что он спрашивал о ней? — Сплетни точно до него должны были дойти, если как только мы добрались до Сины, на посту меня спросили, как всё прошло. Народа из полиции было большинство у эшафота. — Ну, не так уж много он говорил. Просто как факт мне сказал, что знает о произошедшем. Но по его лицу я видела, что он сам боялся у меня спрашивать и не хотел тревожить больную тему. — Какой внимательный, — процедил Ривай, и Ева шутливо шлёпнула его по изгибу кисти. — Значит, он точно не тупой, если хватило ума усмирить своё любопытство и не расспрашивать. — Он очень даже вежливым мне показался. — Ещё лучше… — Да хватит тебе! — рассмеялась Ева и дёрнула его на себя, приостанавливая. — И вообще, сбавь-ка скорость! Мы гуляем, а не марафон бежим. Несёшься куда-то и меня тянешь. — Ладно, — хмыкнул он и вернул медленную походку. — Птеродактиль, блин… — буркнула себе под нос Ева. — Кто? — Забей. — Жаргон, — предупредил Ривай. — Не ворчи… Никакой романтической прогулки с тобой. Впереди показались кадеты, идущие навстречу, но они быстро попытались уйти за кусты, однако от зоркого глаза капитана не скрылись. — Отбой уже был. Разошлись, живо! — скомандовал он. — Есть, капитан, — как один ответили парни и развернулись к входу в казармы, быстрее уходя от пары. — Какой злой… — Себя вспомни, когда была тренером на своих танцах. Разве это не зовут дисциплиной? — Боже, — опустила Ева взгляд, тяжело вздохнув. — Ощущение, что это было вечность назад. Или в такой далёкой прошлой жизни. — Так и есть. — Приобнял её за плечи Ривай, оставив поцелуй на виске, и завёл в главное здание.***
На крышу казармы почти не добирался свет зажжённых фонарей, парапет бросал высокую тень на площадь за собой и до стены входа на крышу. Только луна выглянула из-за плывущих туч, а свет её едва смог отличить от тени одинокий силуэт, что беззвучно укрылся за парапетом и за макушкой дерева перед зданием. Тёмное одеяние скрывало незваного гостя в штабе, что взором голубых глаз наблюдал за происходящим снизу. — Она-а… — Отбой уже был. Разошлись, живо! — разнёсся эхом приказ капитана снизу. Локон длинных светлых волос выпал из капюшона и резко был скрыт тонкой женской кистью обратно в тень одежды. Опустившись ещё ниже и выглядывая через щель, девушка проследила за парой, что вошла в главное здание. Спешка, волнение и страх за дорогого человека протекали по её конечностям дрожью, которую она будто снова и снова пыталась сбросить с себя, поёжившись. От этих же эмоций внутри она не успела среагировать вовремя, когда её плечо накрыла чужая ладонь. Девушка быстро обернулась, повалив неожиданно поднявшегося к ней парня, приставила клинок к горлу и от адреналина, бегущего по венам, не чувствовала крепкой хватки парня на своих же руках. Она же и остановила девушку, прежде чем она бы перерезала без раздумий и от волнения горло солдата. — Европа… это я… — хрипел он, краснея, и похлопывал её по рукам, одна из которых приставила лезвие к горлу, а другая давила ему на грудь. — Идиот… — Рывком слезла с него она и перекатилась обратно к парапету. — Где Итан? Где они его держат? — Ты разве не слышала о казни? — Остался он в тени у стены, массируя грудь. — Чушь, — бросила берез плечо Европа, оглядывая территорию и пряча нож. — Казнили Ноя и Тревора. Итана не бы… — Он мёртв, — перебил солдат. — Итан мёртв, Европа. Его убили за два дня до казни. Солдат продолжал наблюдать за замершим силуэтом девушки, побаиваясь шелохнуться с места, сам того не желая став вестником плохих новостей. В шелесте листвы, что исходил с макушки дерева, мелькающей рядом, он услышал тихий надрывистый всхлип и заметил замершие плечи девушки от того, как она затаила дыхание, стараясь успокоить саму себя. — Уходи, — сказал он, кивнув в сторону. — Кто… его убил? — Обернулась в полголовы Европа, не заботясь о волосах, что выпали из, опустившегося по макушке, капюшона. — Я не скажу, ты всех погубишь. Ты меня погубишь, — паниковал и стал молить парень. — Я не для этого служу здесь, чтобы с минуты на минуту тебя обнаружили, а моя служба пошла под откос. Пожалуйста, Европа… Я и без того выполнял любые просьбы Главы, о чём бы вы ни просили и как далеко я ни отправился. Девушка в мгновение поднялась и прошла к нему в тень, прожигая взором до самой души. Её подбородок дрожал, веки не мигали, а скулы выделялись напряжением в челюсти. Европа дёрнула головой, лишь бы слёзы, что заволокли глаза, наконец-то упали на щёки и были тут же стёрты. — Кто. Это. Сделал? — повторила она, кивая головой и выуживая ответ из парня одним лишь своим видом. Он вёл борьбу с самим собой и жизнью, что оставил позади, и которая давала ему представление о стремлении девушки перед ним. Он знал её слишком хорошо, потому не мог позволить непоправимому произойти. — Я не могу. Есть план, и ты его знаешь. И раз уж на то пошло и ты захочешь передать моё неповиновение, то добавь к нему своё появление здесь. — Выпрямился он, не поддаваясь манипуляциям, пока Европа заинтересованно его реакцией склонила голову на бок, пряча один глаз под светлыми локонами. — Я больше чем уверен, что тебе нельзя быть здесь после произошедшего. Возвращайся обратно и оплакивай погибшего Покорённого дома. Прости… Солдат прошмыгнул обратно за дверь в казарму, закрывая за собой, а девушка обозлённо глядела ему вслед исподлобья. Медленно обернулась, оставшись в одиночестве, и подняла взор к звёздному небу, что заволокло тучами и перекрывало свет луны.***
Стрелка часов слишком быстро кружила по циферблату, указывая на середину ночи. Лишь одна свеча горела на комоде у кровати, бросая на стену тени двух тел, что прижимались друг к другу так близко. Плавные движения говорили об отсутствии спешки, а страсть, что поначалу окутала и торопила в стремлении насытиться любимым человеком, была обуздана. Капли пота блистали в тёплом свете свечи. Жаркое дыхание обдавало кожу лица, пока губы до ноющей боли сминали любимые. Самые приятные, самые нежные и манящие. Нависая над любимой, Ривай ловил каждый её вздох, взгляд, горящий нежностью и обожанием, что обращались только к нему. Бёдра Евы у его боков поджимались с медленными и чувственными толчками внутри, а пятки давили на ягодицы любимого, заставляя входить его всё глубже и сильнее. Сжимая в кулак наволочку подушки под головой Евы, Ривай приподнялся, огладив кожу у рёбер и огибая колючие мурашки, влажные от пота. Зарывался лицом в волосах у её виска, чувствуя, как губы Евы продолжали целовать кожу его плеча. С каждой секундой всё интенсивнее вздрагивая под ним и протяжнее постанывая, Ева просила грубее, быстрее. Успела возненавидеть мгновение, когда сказала о боли в рёбрах, виня те слова из своих уст в излишней мягкости любимого в процессе. Но Ривай не торопился, желая растянуть эту ночь, медленно занимаясь с ней любовью. — Поцелуй меня, — задохнулась она от очередного толчка и сжала волосы в кулак на его макушке. Проводя дорожку поцелуев от уха, он сделал это, вкладывая всё, что его волновало всё это время, и что боялся выразить словами. В поцелуе слыша стон его имени из её губ, Ривай прижался ещё ближе, касаясь своим животом её и проникая ещё глубже до дрожи в мышцах. Ощущения долгожданной близости горели в нём жарким пламенем, говоря всё за него в нежных действиях. И эта же близость и искренность Евы показывали ему, насколько она была в порядке. Насколько они снова были в порядке. Последние события выбили весь тот только разгорающийся огонь страсти и тоски, что они испытывали за расставание. О сексе не было и речи, что сказалось на напряжении в Ривае. Он признавал, насколько его предположения были глупы, когда увидел всю ту любовь во взгляде Евы. В её шёпоте нежных обращений к нему. Поглаживал её снова и снова, не торопясь, и видел, как что-то менялось в её глазах. Понял, что она чувствовала и показывала ему то же самое, что испытывал он. Негласный способ показать всю тоску и любовь друг к другу в процессе, в близости. Ривай смог прочитать её эмоции в искренности. С каким сладострастным придыханием от ощущения его внутри Ева повторяла имя Ривая, запрокидывая голову. С какой теплотой она глядела на него, оглаживая плечи и линию подбородка мужчины. Улыбалась ему. Как шептала слова любви, от которых сама была на грани слёз, проникаясь атмосферой их близости. Ривай приподнял голову, заглядывая в глаза и не понижая темп. Огладил волосы Евы выше лба и нежно примкнул губами ко лбу, оставляя долгий поцелуй. — Что… не так? — прошептала Ева, вытягивая Ривая из омута своих мыслей и видя, какая улыбка поползла по его щекам, пока он глядел ей в глаза. — Всё прекрасно, — ответил он своим низким в этот момент голосом. Покачал головой, от чего пара прядей его тёмных волос пощекотали веки Евы, выудив такой сладкий для его ушей смех. — Почему тогда… так смотришь? — спросила Ева, глубоко вдохнув от ощущений, когда Ривай снова двигался в ней. — Любуюсь тобой. Ты чересчур красивая в такие моменты… Слишком красивая. От того, как Ривай приподнял Еву, сменив угол проникновения, он сам грубее застонал, замерев на мгновение. Пальцы спустились по влажному животу, заставляя вздрогнуть, и нашли клитор, обжигая волной слишком острого наслаждения от долгого возбуждения. Едва увеличив темп, Ривай поднялся в сидячее положение. Подогнув по себя ноги, он рывком притянул Еву на свои бёдра. Держа за изгиб тазовых костяшек, он кружил большим пальцем на клиторе, пока любимая задвигалась навстречу, приподнимаясь на локтях и скользя ягодицами по его ногам. — Я люблю тебя, — вдохнула Ева, запрокидывая голову и опуская руки на плечи Ривая, стоило ему опуститься на неё, покрывая поцелуями грудь и лаская языком ореолы. — И я тебя люблю… мой маяк, — приостановился Ривай, накрыв ладонью её грудь и целуя в ложбинку. Отсутствие спешки вновь сменилось ненасытностью, пока кровать под парой начала ещё сильнее поскрипывать, а стоны стали на долю громче и протяжнее. Один глубокий толчок, и Ривай убрал Еву с бёдер, выходя из неё и переворачивая на живот. Сунул свою руку под низ живота и приподнял на себя, заставив встать на колени, оставляя руку под Евой. Ладонью другой руки накрыл кожу между лопаток и вошёл. От неожиданности и положения, позволяющего войти так глубоко, Ева едва ощутила укол боли, что сменился удовольствием с новым толчком и вырвавшимся смешком из её рта. От желания ускорить неподатливый для неё темп, она вновь задвигалась навстречу, глядя через плечо на возбуждающее выражение лица Ривая, нависающего над ней. Она совсем не хотела, чтобы их слышал кто-либо ещё, потому упала лицом в подушку, чувствуя, как крепко вжимались в её бока пальцы Ривая. Грудь скользила по покрывалу, усиливая оргазм и одновременно срывая его. Губы Ривая обрушили десятки поцелуев на плечи и спину Евы, пока не нашли её губы, когда она обернулась и громко простонала ему в рот, поддавшись наслаждению. Шлепки их тел замерли, Ривай вышел, надавив на спину и роняя Еву животом на кровать. Излился на спину и копчик, видя, как вздымались лопатки возлюбленной от глубокого и частого дыхания. Спустя минуту следы близости были стёрты с кожи Евы, а Ривай лёг рядом, притягивая в свои объятия. — Я хочу ещё, — тихо сказала Ева, опуская голову ему на плечо и кружа подушечкой пальца по его груди. Слова Евы искоренили последние опасения в Ривае, но он покачал головой. — Тогда мы слишком мало поспим, и ты возненавидишь эту ночь за отсутствие бодрости. — В таком случае, мы заедем в тот домик? — Ты хочешь? — Да. Я хочу побыть с тобой наедине, снова, вспомнить, как мы уже останавливались в нём… самое начало наших отношений. — Тогда заедем. — Прижав на секунду в удушающие объятия, Ривай крепко поцеловал Еву в макушку и глубоко вздохнул, поддаваясь приближающемуся сну.***
Когда будильник ещё не прозвенел, поднимая пару к положенному времени, а за окном едва синее небо окрашивалось в розово-жёлтые оттенки, Ривая разбудил стук в дверь. Ева пробурчала себе под нос что-то невнятное, а Ривай вмиг открыл глаза, поднимая голову и глядя на дверь. Дожидаться следующего стука он не стал и медленно убрал голову Евы со своего затёкшего плеча. Надел бельё, брюки, лежащие рядом с рубашкой, что следом упала ему на плечи, и открыл дверь, оставляя небольшую щель. — К Ханджи, — коротко объяснил Мик свой визит и сразу же ушёл. Ривай молчаливо закрыл дверь и развернулся, видя, как Ева была уже в сидячем положении, с хмурым, недовольным выражением лица. Не могла открыть глаза и лишь прижимала к голой груди одеяло. Ривай опустился на край кровати к ней, пригладил запутавшиеся волосы и опустил, держа за плечи, обратно на подушку. — Спи, я потренируюсь, — солгал он и сам про себя оправдался нежеланием беспокоить её, если на удивительно раннем собрании будут обсуждать беспокойную тему. А затем поднялся и отправился быстро умыться.***
— Что случилось? — спросил Ривай, входя в кабинет и видя, что только его не хватало. — Кто-то пробирался на территорию пару часов назад, — сказала Ханджи, устало и сонно натирая лицо ладонями. — Объясни. — Ты разве не слышал, как лаяли собаки? — Нет, — беспристрастно ответил Ривай, не выдавая ни одним не вздрогнувшим мускулом лица, какие воспоминания ночи вспыхивали в его голове. — Дальше. — Солдаты на посту обошли зону с собаками, и нашли следы, которые оборвались в тропах до южной части территории за лесом. — Был долгожданный дождь, смыл следы, — пояснила Нанаба. — Пока тебя не было, мы обсудили и подумали, что лучшим решением будет запросить бойцов у полиции и поставить больше людей на посты. Но… я не знаю, как Кенни отнесётся к просьбе от моего лица, раз ты уезжаешь. И стоит ли вам отправляться, оставив штаб без некоторого, но всё же числа солдат? — Я оставлю письмо с собственной подписью, если тебе так угодно. Но ты главнокомандующий, Ханджи. Он должен услышать твою просьбу без моего присутствия. — Это не помешает его расследованию? — Не думаю. Кенни подозревал, что кто-то заявится к нам, открыто или нет, после казни, — ответил Ривай, держа в голове диалог с Евой, в котором они обсудили её роль в происходящем и всё указывающее, что именно она напавшим была нужна. Множество решений, не имеющих никаких подтверждений о безопасности штаба, крутились в голове капитана, пока он не знал, как поступать с новостями. Но спустя пару секунд махнул рукой, говоря: — Думаю, план будет лучше оставить прежним. Нам точно не простят, если не явимся на совет. Запроси бойцов, я не стану задерживаться дольше нужного. А тех, кто из полиции у нас до сих пор находится, я заберу с собой для сопровождения. Мой элитный отряд всё равно не вернулся и будет здесь, заменив забранных мною. — Когда именно он вернётся? — спросил Мик. — Завтра. И это крайний срок, который им был дан на зачистку Секретного после последних событий. — Значит, решено? — Оглядела присутствующих Ханджи, пока каждый ответил ей кивком. — Хорошо. Ривай, когда вы отправляетесь? — Два часа до подъёма собранного отряда. Полчаса на сборы и завтрак. — Хорошо. Не буду отнимать время. Идите.***
Ева уже проснулась и вытирала влажные после душа волосы, когда Ривай освободился. Аромат свежезаваренного чая встретил его, стоило приблизиться к креслам. — Доброе утро, родной. — Бодрой улыбкой сияла девушка, резко выпрямившись и откинув волосы на спину. На носках подошла к Риваю, крепко целуя в губы, и продолжила сушить волосы. — Доброе утро, родная. Выспалась? — ответил ухмылкой ей Ривай, наблюдая со стороны и опуская взор к краю свободной рубашки на ней. — Ну-у-у… — протянула она, побегав глазами по комнате, и сморщила нос, добавив: — Не очень, если честно. «Хорошее настроение. Прекрасно», — подумал Ривай, в воображении облегчённо выдыхая, а после расстроил новостью: — У нас не получится заехать в перевалочный домик. — Почему? — С нами несколько полицейских поедут. На совете понадобятся, — соврал он, но всеми правдами решил вернуть хорошее настроение, добавив: — Но мы всё равно едем к морю, о котором ты мечтала. На обратном пути можем заехать. — Это же не так срочно, — ответила она ему успокаивающей улыбкой, махнула рукой и хотела сесть в кресло, как Ривай утянул её к кровати. По пути крепко целуя в губы, он в кулак взял её волосы на затылке, пока другая накрыла спину и прижала к себе. Ева рассмеялась ему в губы, перебирая ногами за спину и падая на кровать. Пока она не понимала и лишь радовалась ненасытностью и страстью со стороны любимого, Ривай, не скрывая этого, не мог нарадоваться постепенному возвращению его любимой Евы. Прежней Евы, что затмевала убитую горем. Ему некого было благодарить за это, не веря во всевышние силы. Но от всего того, что он пережил и видел, как любимая женщина утопала в горе, Ривай был готов благодарить кого угодно, и предпочёл Еву. В каждом поцелуе он благодарил её за то, как она не подтвердила его страхи, что он навсегда потерял ту жизнерадостную в чём-то слишком эмоциональную возлюбленную. Когда в редком одиночестве, пока Ева, вся перевязанная и избитая, спала в палате, Ривай молил хотя бы об одной улыбке от неё. О любой надежде, что это не конец для них, а Ева справится. И она справилась, о чём так радовался Ривай. Рывком поднимая рубашку с обожаемого тела, он примкнул губами к груди, шее, животу и спускался ниже, стягивая бельё. — Пообещай быть тихой, раз уж дом вдали ото всех нам не светит, — шепнул он, целуя в щиколотку, после того, как откинул бельё в сторону. — Не могу пообещать, — ответила Ева, поднявшись на локтях, и испуганно обвила ногами Ривая, как только он остановился и поднял руки в отступающем жесте. Дёрнула на себя, и Ривай поставил руки у её боков, раздвигая ноги и устраиваясь между ними, постепенно вновь спуская поцелуи вниз по животу. — У нас мало времени, но наслаждайся…