Pirate's Treasure

      Кэйя с нетерпением ждал завтрака, дабы как раньше выпить с братом. То, что Дилюк согласился - чудо, если не сон, ведь Рагнвиндер терял над собой контроль уже после бокала, что, кстати, искренне ненавидел. Является ли тогда согласие признаком доверия? Лишь одна эта мысль заставляла долгожданное тепло разлиться по телу рыцаря.       Еле дождавшись шести сорока пяти, Альберих пошёл вниз. Какого же было его удивление, когда он заметил выжидающую красную макушку у камина...       - Так нетерпелось меня увидеть? - натянул самую хитрую ухмылку капитан кавалерии, медленно спускаясь по лестнице, стуком сапогов вызывая тихое эхо, облетевшее помещение.       - А сам-то? - не оборачиваясь хмыкнул Рагнвиндер.       - Ну... - протянул Кэйя. - Я определённо солгу, если скажу что не ждал нашей встречи. - Пожал плечами Альберих, опускаясь на диван рядом с братом.       Повисла тишина. Винодел нахмурился - крио мечник знал, что за этим может скрываться как раздражение, так и смущение. Определить эмоцию сейчас помогли щёки Дилюка - они еле заметно пылали, неплохо прячась за алыми волосами.       Заметив эту деталь, рыцарь Ордо Фавониус довольно улыбнулся, но тем не менее промолчал.       Послышался стук каблуков, а после из-за двери, ведущей к столовой, появилась Аделинда с ещё двумя служанками.       - Господин Дилюк, господин Кэйя, завтрак готов. - поклонилась главная горничная, слегка улыбнувшись. Вообще, Альберих всегда оставался в этом месте господином, глубоко уважаемым и тепло ожидаемым. Только лишь хозяин поместья до недавнего происшествия не желал даже слышать имени, некогда, самого близкого друга, хоть и не кровного, но горячо любимого братца и человека, которому когда-то доверял больше, чем себе. Определённо, это и оставило на сердце Рагнвиндера глубокую рану, из-за которой характер парня изменился в край.       Но от Аделинды, знающей названных братьев с их детства, не укрылась смена ауры, которая до сих пор была напряжной. Теперь Кэйя улыбался искренне, а Дилюк очень плохо скрывал смущение.       Пройдя в столовую, капитан кавалерии внимательно изучил блюда, расположившиеся на аккуратно оформленном столе. Две порции Томатного рагу и лапши "Дары гор", тарелочка с печеньями лотоса и чай из стеклянных колокольчиков. Рядом, как и обещал Рагнвиндер, располагались два бокала и вино.       Вдруг взгляд упал на свинные стейки... Ах, нет. Да это же особое блюдо Дилюка! "Однажды в Монштадте". Оно, как и всегда, было сделано с предельнейшей осторожностью, а пахло ну просто сказочно.       Одна лишь порция.       - Ну, чего встал? - резко спросил пиро маг. - Садись уже. - указал на место со свинными стейками Дилюк, отводя взгляд.       Это определённо самый лучший день в моей жизни, не считая детства...       С наслаждением втянув в себя запахи великолепной (впрочем, как и всегда, но Альберих уже не так легко вспоминал её вкус) готовки Аделинды и брата, рыцарь опустился на указанное место.       Кэйя уже покончил с Томатным рагу, как из тишины, которая висела в воздухе с самого начала приёма пищи, посышался спокойный голос хозяина поместья.       - Недавно, не так далеко от главных ворот Монда, объявились пиро маг Бездны, группа хиличурлов и митачурл. Поможешь?       Просьба - то, что Альберих меньше всего ожидал услышать в данный момент, да и вообще когда-либо. Но, безусловно, крио маг был на седьмом небе от счастья.       Дабы не раздражать брата, капитан кавалерии ответил сдержанно, но мягко.       - Конечно.       Кусочек стейка, аккуратно отрезанный ножиком, просто таял во рту.       Кэйя давно заметил что-то эдакое у брата. Раньше, ещё до смерти Крепуса, Дилюк открыто выражал свои эмоции. Но после трагедии, казалось бы, чувства перестали проявляться совсем. Однако, Альберих стал замечать, что Рагнвиндер вкладывает все эмоции в готовку, напитки или записи. Рыцарю не надоело бы перечислять перемены в такого рода действиях - к примеру, в своё особое блюдо он, очевидно, вложил слегка неуверенную нежность. Иногда, в "Доле Ангелов", когда капитан кавалерии выводил винодела из себя своими неуместными, абсолютно нелепыми шутками, "Полуденная смерть" получалась слегка горьковатой. А записи... Они и в детстве брали нотки от настроения Дилюка. Когда-то резкие, а когда-то аккуратные, время от времени с вложенной в страницы травой-светяшкой.       - "Однажды в Мондштадте". Восхитительно.