В другом мире, в другой вселенной...

      Папа постарался, надо признать, и новый облик его сына понравился всем. Только сам Кента в этом новом образе поначалу ощущал себя принцем-самозванцем, взгляды окружающих заставляли нервничать, ему казалось, что он вернулся в то время, когда все глазели на его шрамы. То время… Семья жалела, знакомые испуганно отворачивались, бывшие приятели сторонились, друг детства вымочил его футболку слезами и убежал, и только едва знакомый зеленоглазый Свободный альфа не испугался и твёрдо сказал, что Кента всё равно красивый, и потом помог стать таким. Кента помнил тот вечер в онсене, его ласковые глаза, его ладонь на своей руке, его объятия, его запах. Именно тогда, уткнувшись в плечо Моринаге и впервые вдохнув как следует его запах, он поверил, что жизнь не кончилась и всё ещё может быть хорошо.       Встреча с Пауком прошла, как пишут в газетах, «в деловой обстановке» и продолжалась всего-то полчаса. Предлагаемый контракт был хорош, нет, он был просто потрясающе шикарен! Если бы не репутация старого Ногучи, всегда выполняющего данное им слово, Харадо десять раз подумал, а не ловушка ли это. Немного тревожило то, что он ещё не знал родителей своего будущего чада, их приезда ждали со дня на день. Но Кента был не в том положении, чтобы привередничать, в конце концов, это всего лишь половинный контракт. Зато мастерская вернётся отцу, а закладную они выкупят, Паук дал на это целый год и даже не слишком накрутил проценты. К чему эдакая подозрительная щедрость? Патриарх Ногучи, скаля дорогие белоснежные ровные зубы, объяснил, что затеял это из вредности и назло старшему сыну, который считает его выжившей из ума развалиной, чтобы «показать, как уходят великие». Это станет последней сделкой старика как главы семьи и прощальным залпом официальной вражды двух семейств.       Уже давно забылось, с чего началась эта война, у каждой стороны была своя абсолютно достоверная версия. Ничто не вечно под луной, и если ещё во времена юности сегодняшнего патриарха Ногучи нередки были кровавые стычки молодёжи, то теперь градус вражды понизился до отметки «традиционное недоверие», а некоторые представители фамилий спокойно работали вместе и даже приятельствовали. Харадо потеряли былое влияние, стали просто многочисленным мирным родом с крепкими семейными связями и были не прочь забыть бурное прошлое. А власть и деньги Ногучи пока ещё были у главы клана с говорящей кличкой Паук, который никак не желал успокаиваться.       Харадо Сого и Харадо Дзиро познакомились пятьдесят два года назад, ещё в средней школе, и сначала считали друг друга однофамильцами. Друзьями не были и после окончания школы расстались без сожаления. А через несколько лет, уже став взрослым, Дзиро пошёл за манящим запахом беременного омеги, улыбнулся, узнав в его спутнике Сого, принял предложение этой пары и остался с ними. Выяснилось, что они всё-таки родственники, хотя и очень дальние, да ещё и коллеги, оба работали на мебельном производстве. Тогда-то и появилась мечта о собственной мебельной мастерской. Возможно, она осуществилась бы ещё четверть века назад, да только тогда в семье появился папа Кенты, Кейко, со своим приданым. Салон красоты — маленький, но расположенный в историческом центре города — подарили обожающие сыночка родители омеги в утешение за несостоявшуюся карьеру балетной звезды. Чтобы хоть как-то поддержать на плаву это предприятие, бате пришлось переквалифицироваться из столяра-краснодеревщика в администратора, а фактически управляющего «Фуэте»… А отец теперь, спустя столько времени, почти воплотив в жизнь свою мечту, не смог правильно повести дело, чем и воспользовался глава клана Ногучи. И оставалось только радоваться и возносить хвалу Создателям, что своё величие старый интриган решил доказать именно таким образом.       Сегодня Кента шёл знакомиться с родителями своего будущего чада. Он уже немного попривык к себе новому и ловил своё отражение в стёклах витрин даже с некоторым удовольствием. «Да, Тецу, я у тебя красавец, как ты всегда говоришь, и не будет никаких минимальных социальных, будет отличный контракт, который позволит и мне не прерывать учёбу, и оплатить твою!» Вспомнил друга и приуныл, сердце рвалось к нему. Связаться с Тецухиро до разговора с Пауком так и не получилось, а потом Кента сменил номер из-за непрерывных звонков. Паук обещал разобраться, но на это нужно было время.       Погода сегодня радовала, хоть и было прохладно, но ветра почти не было, а солнце то и дело выглядывало из-за облаков. Время и место встречи назначил сам старик Ногучи ещё два дня назад. Кента вышел из дому пораньше, неожиданно быстро доехал и сейчас медленно брёл по улице, щурясь на закатное солнце.       Уже подходил к кафе, когда из припаркованной неподалёку машины вышел человек, показавшийся чем-то знакомым. Человек обернулся. Улыбнулся.       — Молчун!       — Воробыш!       Они обнялись.       — Кента, а ты что, ещё вырос?       — Осаму-сана, а ты по-прежнему завидуешь?       Засмеялись. Харадо был рад увидеться с сочадо и другом детства.       — Воробыш, а ты не изменился, только ещё солидней стал. Единственный из Ногучи, кого я рад видеть…       — А я, а меня?.. — из машины выскочил кто-то маленький, похожий на подростка, и со звонким визгом повис у Кенты на шее.       — Малой! — обрадовался он и расцеловал хрупкого омегу в обе щёки.       — А меня рад? Я же теперь тоже Ногучи! — омега продемонстрировал красивое обручальное кольцо, взял мужа под руку, прижался к нему.       — Конечно! Рад за вас обоих, ребята! — обнял сразу двоих.       — Так, что мы тут, на улице, — первым опомнился Осаму, — давайте внутрь зайдём?       Кента вспомнил, зачем пришёл сюда, и помрачнел.       — У меня тут встреча назначена. Деловая. Может, позже созвонимся?       Посмотрел на лукавую улыбку Малого, ироничную ухмылку Воробыша, и его осенила догадка.       — Погодите-погодите! Так это вы молодые Ногучи, которым нужен бета?       — Догадался! — звонко засмеялся и захлопал в ладоши омежка, — Осаму, ты мне желание должен, он быстро догадался!       — Как скажешь, радость моя! Может, всё-таки зайдём?       — Ты прости, что на свадьбу не пригласили. У нас её пока и не было. Паук что-то чудить начал, он же собрался было от дел отойти, а потом передумал и начал куролесить. Все давно знают, как только Малой получит диплом, будет наша свадьба. А старый хрыч осенью вдруг решил всё переиграть и начал искать мне мужа. Пока он искал и назначал смотрины, мы подсуетились. И на Новый год он получил от нас подарочек — фотографию с нашей регистрации брака и результаты УЗИ Ногучи Макико. Как он бушевал — это отдельная песня!       Осаму улыбнулся своему беременному супругу, который с удовольствием поглощал уже третью порцию воздушного десерта.       Кента постарался представить во всех красках сморщенную как прошлогоднее яблоко физиономию старого Ногучи, как она кривится, когда Паук видит бумаги, расстраивающие его планы, рвущие его плетущиеся сети, и злорадно улыбнулся.       — А на той неделе я приезжал к деду и услышал, как он по телефону с Пауком ругается, и промелькнула твоя фамилия. Ну, подлизался к деду, выспросил. Он какой-то сентиментальный стал, старый пень и то крепче, всё мне выложил про закладную на мастерскую твоего отца. Я позвонил Малому, бате, ноги в руки и к прадеду умолять, чтобы он простил меня за самоуправство с замужеством и помог заполучить бету Харадо, раз уж у него есть такой козырь, закладная. Мол, только он может мне помочь, и это будет замечательной местью семье Харадо в целом и твоему бате и папе в частности, мудрый ход для укрепления авторитета Ногучи и так далее.       Он хохотнул, довольный собой, потом немного виновато глянул на друга, извиняющимся тоном сказал:       — Я подумал, что хуже не будет, даже если ты уже занят. Кроме тебя, всё равно некому, ведь так? Я у бати узнавал.       Харадо с улыбкой покачал головой. Недаром говорили, что Ногучи Осаму похож на своего прадеда в молодости. Видимо, не только внешне, тоже тот ещё интриган.       — Всё так, Осаму-сана. Контракт составлял ты?       — Конечно! Как я мог доверить такое важное дело кому-то? Ты нищий студент, а Ногучи не бедняки какие-нибудь, чтобы экономить на бете, нужно использовать все козыри для достижения нужной цели, — он комично подвигал бровями и надул щёки, пародируя кого-то. Макико весело захихикал, с удивлением протянул:       — Воро-о-обыш, я сто лет уже не видел, чтобы ты так дурачился! Как адвокатом стал, так даже улыбаешься реже, а тут… Это Молчун так на тебя действует, детство вспоминается?       Молодой, но подающий большие надежды адвокат чуть смущённо улыбнулся друзьям и позволил себе немного погордиться.       — Кента, скажи ещё, что недоволен контрактом, там только луны с неба нет. Я действовал по принципу: «Проси больше — получишь половину», а Паук взял и согласился на всё. Так что из открытых это самый выгодный контракт за последние лет двадцать, я консультировался. Ну что, завтра подписываем?       — Почему завтра? — удивился Харадо. — Меня всё устраивает, я хоть сейчас, ещё ж не поздно.       — Нет-нет, завтра-завтра, — замахал руками Макико, — хочу, чтобы всё красиво было. Я зачем в салон к Харадо-сано записывался? Вот схожу, буду красивый, и подпишем. Я фотографа к четырём часам позвал.       — Ты и так красивый, радость моя, — погладил его по руке муж, — но как скажешь, в четыре так в четыре. Отвезу тебя в салон, с батей повидаюсь. А сейчас… Кента, а ты не хочешь сегодня у нас переночевать? Сейчас заедем пивка возьмём, дома посидим поболтаем, а? Напоследок, так сказать, тебе потом и не выпить будет.       — Да?! А завтра ещё и заключение контракта праздновать будете?       — Да ладно тебе, Малой. Мы самую капельку, чуть-чуть, сколько лет не виделись! — улыбнулся Харадо, вставая.       Сдвинув пальцы почти вплотную, показал, сколько это «чуть-чуть».       — Ну смотрите мне! — грозно нахмурил брови маленький омежка, ростом едва достающий ему до груди, и погрозил пальцем. — А то знаю я вас, алкоголиков!       Альфа с бетой лишь с иронией переглянулись. Спиртное оба именно так и употребляли, чуть-чуть, и Макико это было прекрасно известно. А тот уже перестал хмуриться, снова заулыбался и, взяв обоих под руки, потянул к выходу.       — Осаму-сана, вот ты сам контракт составлял… Я тогда, у Паука, обрадовался, а сейчас вот подумал, ведь ты знал, кто будет вашим бетой, так почему…       — …контракт половинный? — Ногучи понял его сразу.       Отвёл глаза, отчего-то вздохнул, покрутил на столе полупустой бокал. Глянул в сторону спальни, куда ушёл Макико.       — Воробыш, — осторожно начал Кента, встревоженный таким поведением обычно непробиваемого Осаму. — Меня всё устраивает, я срочный и не хотел бы. Просто…       — Нет, я думаю, ты должен знать, — приняв решение, друг твёрдо посмотрел ему в глаза. — Хорошо, что ты сейчас спросил не при нём. Если коротко, то нет никакой гарантии, что у нас будут ещё дети. Врачи удивляются, как он вообще смог забеременеть… Малой не унывает, он боец, но сказал, что не намерен упускать ни минутки общения со своим ребёнком и будет растить его сам. Малыш родится, там посмотрим. Если будет хоть тень возможности…       Ногучи залпом допил то, что было в бокале, критически осмотрел закуски, закинул что-то в рот. Харадо молча ждал, он видел, что другу надо выговориться.       — Ты помнишь, Малой всегда мечтал о большой семье. Их с братом только двое. У меня хоть и трое братьев, но из-за того, что они постарше, да ещё я малышом у бати рос, родители вечно заняты были… Честно, мне всегда казалось, в доме Харадо мне больше рады были, чем в своём!       Кента подавился закуской. Признание было неожиданным. Осаму похлопал его по спине, потрепал по волосам. Иронично улыбнулся.       — А как ты думал, почему я вечно у вас торчал? Думаешь, так уж за счастье было помогать бате тебя нянчить? Я ж не омега и не бета всё-таки… Твои братья мне с уроками помогали, я за это вместо них с тобой сидел, когда батя уходил. Но это было нетрудно, ты рос спокойным, не сравнить с братишками одноклассников… А потом вашими соседями стали Фурукава с маленьким прекрасным принцем Макико. Я у вас был, когда они пришли знакомиться с соседями. По-моему, тогда и влюбился, сколько мне лет было — десять, двенадцать? И у меня появилась ещё одна причина почаще у вас зависать… Стал бы я иначе с вами, мелюзгой, возиться! Друзья б узнали, что я бегаю развлекать малышню, — засмеяли бы. У них-то тогда не было такого Малого…       Харадо смотрел, как Ногучи улыбается воспоминаниям, и думал, что такое лицо он уже видел у кого-то. Да, двух омег даже смешно сравнивать, но их альфы говорят о любимых с абсолютно одинаковым выражением! Это что, какой-то закон природы?       — Что молчишь-то, Молчун? Твои планы не сильно пострадали?       — Нет. Мне нужен был контракт, у меня он теперь есть, — Кента отсалютовал бокалом, отпил. — Осталось решить, как быть с учёбой, я не думал, что получится так.       — Мы придумаем. Мы обязательно что-нибудь придумаем, — Ногучи открыл новую бутылку, налил в бокалы. — Чтобы мы да не придумали, а, Молчун?       — Да, капитан! Обязательно, капитан!       Наверное, это было бы неплохо — жить это время здесь, в Старой столице, родном городе, рядом с родными и далеко от самого дорогого человека, с которым видеться сейчас всё равно что рвать сердце. Он ведь так и не позвонил, не написал, не ответил. Может быть, тот поцелуй ночью останется навсегда единственным, да Тецухиро сам-то помнил, что поцеловал его? Или он уже вообще ничего и никого не видит, кроме своего обожаемого семпая? Хотя вроде оба казались вполне вменяемыми… Как бы то ни было, долги надо возвращать, Моринаге надо платить за обучение. После заключения контракта Кента вернётся в Нагою решать дела с университетом и передаст деньги через Тацуми и, может быть, узнает, почему друг так поступил с ним. А потом… На ближайшие полгода его семьёй станут друзья детства Воробыш и Малой, молодой адвокат Ногучи Осама и его муж Макико. Они и малыш помогут жить дальше, если…