***
Обед из квашеной капусты, пресной колбасы и черного хлеба третий вечер подряд, но Эскель не жаловался. Не стоило навлекать на себя еще больший гнев Весемира. Это не справедливо. Разве они не изучили Знаки? Разве они не должны пользоваться полученными знаниями? И если кто-то бросил непомеченным ящик с двимеритовыми бомбами, их ли вина, что они упражнялись в знаках неподалеку и случайно взорвали все бомбы, заблокировав магические заклинания на несколько дней? Эскель и Геральт считали это весомым аргументом. В отличие от других. Учителя уже забрали остальных учеников на тренировку в глуши, последнюю в сезоне, оставив двух мальчишек наказанными. Эскель не хотел бы снова слышать скрежет оселка по клинку. И понимал, что будет слушать его завтра, много часов подряд. Теперь ему больше нравился обед. В тишине, только с Весемиром, Геральтом и взрослыми ведьмаками, вернувшимися с Пути. Обеденный стол в Каэр Морхене, рассчитанный на десятерых, слишком велик для собравшейся компании: три ведьмака и два мальчика, которые однажды станут ведьмаками. Сэймо прибыл на прошлой неделе, и его лицо уже выглядело куда менее изможденным. Конрад приехал две ночи назад. Он все еще расхаживал по крепости с мечами за спиной, даже во время ухода за травами в саду. Прошлой зимой он не снимал их до середины января. Эскель задавался вопросом, чего он боится. Последним ведьмаком был, конечно, Весемир. Их опекун вел себя иначе в окружении взрослых. Сэймо и Конрад говорили с ним на равных. Временами даже поддразнивали его и вместо того, чтобы отправить их бегать по Мучильне, Весемир улыбался. — Сэймо! Эй, Сэймо. Сэймо! — позвал Геральт. — Парень, ты не видишь, я рассказываю историю? — Ведьмак, наконец, посмотрел на мальчика. — Не перебивай. — Расскажи больше. Ты видел гагану? — Да! — Эскель подскочил на лавке. — Ты дрался с гаганами?.. гаганой?.. гагами… — Не люблю, когда вмешиваются, — нахмурился Конрад. — Имейте уважение. — Ладно, дай им сказать, — Сэймо улыбнулся. — Им не с кем поговорить, кроме старого Папочки Весемира. — Сейчас они наказаны, — Весемир обратил знаменитый негодующий взгляд на Эскеля и Геральта. Те опустили глаза. — Я отвечу, — сказал Сэймо. — Гагана? Вы уже штудируете указатель Брата Адальберта? — Семейства, виды будут потом, — проворчал Всемир. — Мы охватили птиц и тактику против летающих тварей. — Больше смахивает на раздел о вымерших видах. Когда ты последний раз слышал о появлении гаганы? — Их редкое появление еще не означает вымирание! — Да, — сказал Геральт. — Как наг… накт… — Нахткрах, — Эскель почти вспомнил слово. — Нахткрапп? — подсказал Сэймо. — Да! Как нахткрапп! — Геральт радостно кивнул. — Все думают, что они вымерли. — Ого-го. Ты растишь здесь пару ученых, старик, — Сэймо взъерошил рыжие волосы Геральта. — Или балованных мальчишек, — пробормотал Конрад. — Все знания полезны, — сказал Весемир. — Здесь еще есть шанс… Он оборвал себя и склонил голову. Эскель и Геральт переглянулись, но взрослые ведьмаки не казались растерянными. Они так же наклонили головы, а потом посмотрели друг на друга. — Уэсли? — спросил Конрад. — Уэсли, — подтвердил Весемир. — Сопит, как задыхающийся верблюд, — добавил Сэймо. — Что такое? — спросил Геральт. — О чем вы? — Ему, должно быть, тяжело, — сказал Весемир. — Конрад, иди взгляни. Убедись, что все в порядке. — Я думаю, они использовали ведьмачий слух, — прошептал Эскель, наклонившись к Геральту, и они уставились на взрослых ведьмаков с восхищением и толикой зависти. — Этой зимой полный дом, — сказал Сэймо. — Кто еще приедет? — Если таковые и есть, они не сообщили, — ответил Весемир. — А нам придется еще поохотиться или есть квашеную капусту до марта. — Фу, — буркнул Эскель себе под нос, и заслужил суровый взгляд Весемира. — Эй, Сэймо, — позвал Геральт, — как вы это сделали? Как услышали Уэсли так далеко? — Разобрали стук копыт на дороге. Долина разносит звук. А он ругается. Ты сможешь так же, после… — Сэймо быстро взглянул на Весемира. — После других тренировок. — Испытания! — Эскель встал коленями на лавку и подался вперед. — Весемир говорил, что мы будем готовы к лету, может быть. Весемир и Сэймо обменялись серьезными взглядами, каких Эскель терпеть не мог. Это означало, что они что-то скрывают. — Они растут так быстро, — сказал Весемир. — Сядь, как следует, выжленок. Ты за обеденным столом. — Верно, — тихо обронил Сэймо, пока Эскель устраивался на скамье. Выражение его лица изменилось. Он уставился в пространство и больше не казался веселым. — У нас пока нет ведьмачьего слуха, — сказал Геральт. — Но мы выучили знаки! Немного… — Нет, не выучили, — Сэймо обернулся к нему, хотя улыбка была уже не такой широкой, как прежде. — Не верю. — Выучили, правда! — Неа. Вранье. — Я не вру! — Пф. Поверю, только когда увижу. Весемир, казалось, собирался что-то сказать, но затем уголок его губы дрогнули и он сделал вид, что смотрит в сторону. Геральт и Эскель, мешая друг другу, старались доказать неправоту Сэймо. Геральт пытался сбить Аардом крошки на столе и едва не опрокинул свою тарелку на пол. Эскель подбросил в воздух корку, сложил Квен, и поймал ее на верхушку щита, возникшего в дюймах от головы. Щит был круглый, поэтому корочка покачалась и скатилась. — Неплохо, — Сэймо хлопнул большой рукой по тонкому плечу Эскеля и тот выпрямился. — Тебе сколько, девять? Я в тринадцать еще пытался сделать нормальный Квен. — Он быстро учится, — сказал Весемир, бросив притворяться, что не обращает внимания. — Оба они. Представь, какими ведьмаками они станут! — он собирался что-то добавить, но обернулся к огромному камину и большой входной двери. — Хм. Наконец-то. Сэймо встал, потому что был взрослым ведьмаком и мог слышать то, чего не слышали они. Входная дверь открылась, и ввалился Уэсли. Он оступился, подобно впервые возвращавшимся ведьмакам, когда их ноги затекали от долгой верховой езды. И даже без улучшенного чутья Эскель понял, что он пьян. Конрад держался позади, рядом с Уэсли, готовый подхватить его или удержать — сложно было сказать точнее. — Всем привет, — Уэсли, шатаясь, вошел в кухню. Он взмахнул полупустой бутылкой с темно-красной жидкостью, и пламя осветило его многочисленные татуировки. — Дом, милый дом. — Привет, брат, — произнес Сэймо. — Рад тебя видеть. — Уэсли, — Весемир поднялся. — Ты пил в пути? Всю дорогу на север? — Почему нет. Принц у меня уже три года. Он помнит, как ехать до Каэр Морхена. Даже без поводьев. — Мутный взгляд ведьмака упал на Эскеля и Геральта. Его кошачьи зрачки должны были сузиться от яркого света, как у остальных, но они остались расширенными. — О, смотрите. Малыши. Еще живы? Геральт и Эскель съежились за столом. — Да, — неуверенно произнес Геральт. — Лишние пару лет, — Уэсли пожал плечами. — Оставь их, — сказал Сэймо. — Я принесу тебе воды, — Конрад отправился за кружкой. — Воды. Пфф. Водка — вода ведьмаков, верно? — Уэсли подошел к камину и уставился в пламя. — Как тут у вас? Купаетесь в золоте? — Ага, — ответил Сэймо. — Я решил уйти в недвижимость. — Правда? — Уэсли криво, но искренне улыбнулся. — Нет. Что за херня, Уэсли? — тон Сэймо стал мягким. — Ты должен был дождаться нас, чтобы выпить. — Поминал павших товарищей. Не мог ждать, — Уэсли отодвинул Конрада, вместе с кружкой воды. — Кто-нибудь слышал о Реко? — Нет, — Весемир оставался неподвижен. — У тебя новости? Уэсли ответил не сразу. Вместо этого, отвязал маленький мешочек от пояса и бросил на стол. Весемир взглянул на ведьмака, на мешочек, раскрыл его и медленно вытянул медальон с волчьей головой. Повисло жуткое молчание. — Реко мертв, — сказал Уэсли. — Я нашел его. Они хотели, чтобы я нашел. Повесили его, как украшение на чертов Йуле. — Уэсли, — предостерег его Сэймо, кивнув на Эскеля и Геральта. — Что? — Уэсли развернулся к Сэймо. — Мы все ведьмаки. Блядь, я не могу говорить честно среди соратников? — Ладно, — Конрад поставил кружку на стол. — Думаю, тебе нужно выпустить пар. Пойдем прогуляемся. — И оставь бутылку, — добавил Весемир. Уэсли стоял с опущенными плечами и рассеянным взглядом. Может быть, он прислушается. — Я хочу рассказать о Реко. Он взял контракт, — Уэсли обращался к пламени. Нет, он никого не слушал. Его горло издавало рокочущие звуки. — Близ Лирии. Народ умирал в лесу. Не чудовище — оказалось, эльфьи беженцы, скрывающиеся от погрома. Спасали себя, но убивали всех, кто случайно натыкался на их лагерь. Чтобы сохранить секрет. — Уэсли… — Я должен рассказать. Должен. Реко нашел эльфов. Не стал уничтожать лагерь, даже дал денег, чтобы помочь. Добрый народ Лирии оказался не в восторге. Конрад и Весемир переглянулись. Старик едва заметно покачал головой, и Конрад отвел взгляд. — Реко уехал, но не далеко, — Уэсли ничего не замечал. Он ни на кого не смотрел. — Они напали на него во сне. Убили. Отрезали уши в наставление и повесили труп на самом высоком дереве, чтобы показать, что случается с друзьями эльфов, даже если это ведьмаки… — Сукины дети, — прорычал Конрад. Сэймо опустил голову. У Весемира изменился только взгляд. Уэсли неожиданно развернулся к Геральту и Эскелю. — Вы, детки, хотите быть убийцами плохих чудовищ? — он вымученно улыбнулся. — Ха. Там вы просто выродки. Знаете, сколько стоит жизнь ведьмака на самом деле? — Хватит, — оборвал его Весемир. — Нет. Не хватит, — Уэсли медленно подошел к Весемиру. Они почти касались друг друга. — Что ты говоришь им о мире за стенами, старик? Как насчет Реко? Ты расскажешь о нем? — Он понимал опасности Пути, — Весемира стоял твердо, голос звучал спокойно. — Как и все мы. Уэсли усмехнулся. — Как будто есть какой-нибудь долбаный выбор. Хоть в чем-то, — он кивнул на Геральта и Эскеля. — Ты же прикончишь этих детей. Сам знаешь, — его широко распахнутые глаза нашли Эскеля. Тот не смог отвернуться. — Грядет Испытание, малыш. Травы расплавят твои органы, знаешь? Ты сдохнешь, пытаясь докричаться до своей матери. Как Аррон. Эскель застыл. Он не двигался и не говорил. Может, и правильно, потому что Сэймо неожиданно оказался рядом с Уэсли. — Эй… — Не трогай меня, — Уэсли отдернул руку, сильно покачнувшись. — Ладно, — Сэймо показал раскрытые ладони. — Я хотел сказать… ты только вернулся. Давай выпьем, сыграем в карты, перекусим. Так? Хочешь перекусить? — Заткнись, — прорычал Уэсли. — Ебаный трус. Все вы. Просто скажите этим детям, что им лучше умереть сейчас, — он ткнул костяшками в грудь Весемира. — Страшно говорить правду, старик? Глаза Весемира сузились. Эскель никогда не видел у него подобного взгляда. Он затаил дыхание, не отводя глаз. — Уэсли, — предостерегающе произнес Конрад. Он схватил Уэсли за руку. — Я сказал, блядь, не трогай… Уэсли вскинулся, и неожиданно все замелькало. Эскель почувствовал руку на плече. Это Геральт тянул его на стол, в безопасное место. Подносы зазвенели, когда залезал Эскель. Он видел тренировки ведьмаков, но здесь была не тренировка. Движения жестокие и нечеловечески быстрые. Тела разворачивались, сила ударов заставляла дрожать деревянные доски. Затем Уэсли навис над ним. Кошачьи глаза вспыхнули в свете огня. — Вилы, — прошипел Уэсли, — вот что… Его рука дернулась, и Эскель забыл, как думать, он действовал. Знак Квен сложился сам собой и Эскель бросился вперед. Щит стал тараном и шарахнул Уэсли в лоб, отбросив далеко на пол. Ведьмаки замерли. Кровь шумела в ушах Эскеля. Это выглядело настолько невозможным, что ведьмаки застыли неподвижно, мгновения назад являясь размытыми пятнами. Но теперь они стояли, уставившись на Уэсли. Сэймо стер что-то темно-красное с лица. Выпивка. — Ох. Больно, — Уэсли лежал на полу с раскинутыми руками. — Парень хорош в знаках, — Сэймо блеснул улыбкой Эскелю. — А ты пьян. — Думаю, теперь тебе понадобится вода, — Конрад протянул Уэсли руку. — Ага. Ладно, — Уэсли взял руку и позволил поднять себя на ноги. Он ни на кого не смотрел, когда Конрад уводил его с кухни. Весемир указал подбородком на что-то разлитое по полу. Кухня смердела травяной настойкой. Сэймо кивнул и направился к двери, бормоча что-то про тряпки и мыло. Только потом, когда все ушли, Весемир взглянул на Геральта и Эскеля. Эскель все еще сидел на столе, с ногами на лавке, а задом в тарелке с колбасой. Он чувствовал присутствие Геральта позади. Оба тяжело дышали. Весемир — нет. Наставник-ведьмак заворчал, шагнув на лавку. Он вытащил тарелку с колбасой из-под Эскеля, прежде чем устроиться рядом, на столе. Весемир раскрыл руки, и два онемевших мальчика оказались в объятиях. Редкая привилегия — утешение. Он был теплый, объятия — надежными. — Не стоило вам этого видеть, — произнес Весемир. Они ощутили вибрацию голоса в его груди. Он мягко потянул детей за плечи в разные стороны, чтобы видеть их глаза. — Отлично справился, выжленок. Умно использовал Квен. Хотя, у Аарда больше возможностей. Эскель кивнул, пытаясь улыбнуться. Он хотел ответить, но не смог найти слов. — Уэсли… — Геральт сглотнул, — Уэсли в порядке? Весемир посмотрел на них. Таким взглядом он награждал взрослых ведьмаков, когда те рассказывали о своих контрактах. Взгляд на собратьев, на равных. — Ему больно. Он потерял друга. Горю нужно время, чтобы утихнуть. Точно так же подворачиваешь лодыжку на площадке и не можешь тренироваться недели две. И теперь ему нужна помощь. Прямо как вам. — Это правда? — Эскель с трудом подобрал слова, и они прозвучали слишком громко. — Что он сказал… Люди убивают ведьмаков? Весемир обратил змеиный взгляд на Эскеля. Тому захотелось съежиться, но он заставил себя не отворачиваться. — Ты видел скелеты во рве, выжленок. Черепа. Помнишь, чьи они? — Да, — пробормотал он. — Людей, которые хотели убить нас. — Что ты сказал? — Людей, которые хотели убить нас, — выкрикнул Эскель. — Да. — Пронзительный взгляд Весемира смягчился, стальной голос потеплел. — Испуганный народ видит чудовищ всюду. Дай им волю, и они назовут чудовищами нас. Вот почему вы придерживаетесь договора, всегда. Договор означает защиту. Он делает вас полезными, профессиональными наемниками. Если будете вовлечены лично — если забудете о договоре — вы рискуете этой защитой в отношении всех нас. Эскель еще не имел ведьмачьего слуха. Он не мог сказать, что произошло с сердцебиением Весемира или с дыханием в его груди. Но он видел глаза наставника-ведьмака и понимал теперь, что в них сокрыты столетия истории, имена мальчиков, никогда не ставших мужчинами или ведьмаками, имена ведьмаков, никогда не вернувшихся домой. Так много вопросов возникло у Эскеля. Они роились словами: люди и толпа, чудовища и люди, которые убивали истребителей чудовищ. А еще Испытания — он хотел спросить о них тоже. Но не сегодня. Эскель потянулся к своему плечу, нашел руку Весемира, прижался к ней ладонью. Он не знал, что еще сделать. Древние глаза Весемира нашли его и на мгновение он ощутил себя маленьким и глупым. Затем выражение наставника изменилось, Эскель не понял как. Он ничего не понимал, кроме того, что вел себя правильно. Мозолистая рука Весемира напряглась под его ладонью, другая сжала плечи Геральта. Он привлек их ближе, посмотрел на каждого по очереди. — Никогда не вмешиваться, — интонация Весемира напоминала заклинание, которое могло сохранить их. Так много имен было в его глазах. — Повторите. — Никогда не вмешиваться, — повторил Эскель благоговейно. Но Геральт беспокойно нахмурился. — Я думал, мы защищаем людей от чудовищ. — Защищаем, — подтвердил Весемир. — Когда они платят нам. — Только когда они дают деньги? Тогда почему мы вообще им помогаем? Весемир вздохнул. Эскель заметил морщины вокруг его глаз и на лбу, серебро в волосах. — Потому что больше некому. Уэсли не остался в Каэр Морхене той зимой. Он задержался на неделю, а затем уехал ранним морозным утром, хотя снег уже начал падать и еще не рассвело. В тот раз Эскель был доволен, что одним животом стало меньше. Уэсли не вернулся в Каэр Морхен и в следующую зиму, и в другие. Только годы спустя Эскель смог предположить, что с ним случилось. Как-то вечером в трактире, принадлежащем нелюдям, отдыхали местные, несколько выпивох за гвинтом потчевали Эскеля сказками о ведьмаках. В основном обычными байками, насчет сексуальных приключений, невероятных подвигов против несуществующих чудовищ, или премудрой моралью для детей… но еще была сказка про Уэсли, известного как Разрисованный Ведьмак из-за татуировок, покрывавших его тело. В истории говорилось о несчастной любви, якобы разбившей Уэсли сердце, отправившей его в одиночку и безоружным в логово демона. Конец украшал романтический пассаж о воссоединении ведьмака и его возлюбленной в Полях За Пределами, где они любили друг друга вечно. Эскель знал единственный верный конец: где-то умер ведьмак, и некому было вернуть его медальон домой.***
— Весе…мир. Папа… — Шш. Спи, Эскель. Эскель спал.