В ночи услышу голос твой

Откровенно любуясь длинной и острой шпилькой и внимательно рассматривая ее со всех сторон, Вэй Усянь только через минут десять сообразил, что почти не дышал. Подарок Лань Чжаня был прекрасен, тонок и изящен. Ужасно редкий и дорогой черный нефрит завораживал своей красотой и необычайной однородностью цвета. На более широком конце врученной шпильки приятно звенели резные металлические подвески в виде цветов с красными бусинами в серединках их полураскрытых бутонов. И, черт, шпилька была женской. И просто потрясающей. Вэй Ину она нравилась безумно. Кажется, он где-то ее уже видел. Вспомнить бы, где. «Ох, Лань Чжань, ты хочешь, чтобы я полюбил тебя еще сильнее?» — Вэй Ин собрался и послал эту мысль супругу, получив в ответ нежную волну радости, облегчения и смятения. — Господин Вэй? У вас все в порядке? — В дверной проем заглянул Сяо Синчэнь и заметил шпильку в его руках. — Да, — произнес Вэй Усянь и коротко откашлялся, чувствуя себя несколько неудобно. — Все хорошо. Тебе что-то нужно, Синчэнь? По крайней мере, Вэй Усянь постарался вести себя дружелюбно. Сяо Синчэнь грубостей и колкостей не заслуживал, даже если пришел немного не вовремя и увидел то, чего не должен был увидеть. — Я взял на себя смелость приготовить кофе. Хотите? — Не откажусь. Вэй Ин захлопнул крышку коробки, закрывая шпильку от чужих глаз, и прошел на кухню, где на одной из столешниц стоял его недопитый бокал вина и дымились две чашки свежеприготовленного кофе. Первым делом мужчина докончил свое вино, потеплевшее, но все равно оставшееся таким же вкусным, и только потом взялся за «вежливый жест» позднего гостя. Кофе вышел неплохим. Однако до Лань Ванцзи и Сюэ Яна тому было далеко. — Как вы познакомились, Синчэнь? Усянь сделал глоток неплохого кофе, сильнее сжал подарочную коробку и от нечего делать подошел к армии кактусов на подоконнике. Сяо Синчэнь в это время с забавной подозрительностью следил за каждым его движением, словно боялся, что при неправильном ответе ему в голову тут же прилетит одним из колючих растений. Впрочем, в этой жизни возможно все. — П-познакомились? — растерялся Синчэнь. Вероятно, он ожидал несколько другого вопроса от страшного-страшного Демона. — Да. Так как? — Кхм, в Кафе Лунатиков два года назад. Было собрание. Меня чуть не сожрали. Снова, — с надломом рассмеялся Сяо Синчэнь. От этого смеха Вэй Ину стало немного не по себе, но он ничем не выдал своего состояния. — Я все никак не привыкну к этим американским нравам среди оборотней. Дома на меня даже косо хищники не смотрели. А здесь… Примиряет меня со всем этим лишь то, что у оборотней в США прав больше. И договор с Донованом. Донован Риис, царь белых лебедей. Надо же. — Сколько ты уже живешь в Америке? — спросил Вэй Ин, отставляя чашку в сторону. — А-Ян помог тебе? — Да. Его сначала не восприняли всерьез, когда он встал между мной и Райной. Ему было едва ли пятнадцать! Но… Все там знали, чей он сын и ученик. Вожаки и их заместители прекрасно понимали, чем все могло обернуться, если бы они как-то навредили Чэнмэю или мне. Ваша репутация сберегла нам жизни. Так что вы тоже помогли нам. — Косвенно, — дополнил Усянь. — Да, косвенно. — Интересно. Сюэ Ян никогда не рассказывал мне об этом. Получается, он из-за тебя так переживал в последние дни? Сяо Синчэнь заторможенно кивнул и обнял себя руками. Весь его вид выражал сожаление. — Да. Я прошу прощения. — И за что ты просишь у меня прощения? За свою природу? Брось. — Но, господин Вэй, я же виноват перед Чэнмэем. Из-за меня он так… — Ты ему небезразличен, — отрезал Вэй Усянь. — Волноваться за дорогих людей — нормально. И это все еще его выбор. Мой сын почему-то выбрал тебя, и ты должен с этим смириться. И принять. Или не примешь? — Уже принял, — со вздохом сказал Синчэнь. — Тогда в чем проблема? — Я и есть проблема, господин Вэй. Ему тяжело рядом со мной. Ему постоянно приходится сдерживаться. — Хм, а браслетик не помог? — нахмурился Вэй Ин. — Только отчасти. — Сяо Синчэнь с легкой улыбкой покрутил кожаный браслет на запястье. — Он скрыл мою суть, но не избавил от запаха. Я по-прежнему пахну для А-Мэя очень аппетитно. Вэй Ин хихикнул в чашку с кофе и поспешил ответить: — Думаю, он с этим справится. Не недооценивай его самоконтроль. Он никогда не причинит тебе вреда. — Я знаю. Спасибо. — Да не за что, — смягчился Усянь. — Теперь я могу быть полностью уверен в том, что вы сможете нормально поцеловаться. Отпустить себя ненадолго. — Г-господин Вэй, — пискнул Синчэнь, пряча горящее лицо в ладонях. — Что? Вот только не надо мне заливать о том, что вы ни-ни, — рассмеялся Вэй Усянь. — Сюэ Ян — мальчик взрослый. И он уже достиг возраста согласия. Я ни на что не намекаю, но… — Господин Вэй! — А тебе сколько лет? — Вэй Ин с чистой совестью пропустил душевные страдания своего гостя мимо себя. Переживет. — Двадцать девять, — не без стыда произнес он больным голосом. — Ого, а я думал тебе двадцать от силы. Ну это ничего. У меня с моим любимым человеком разница в семьсот лет, а то и больше. — У вас есть любимый? — тихо-тихо спросил Сяо Синчэнь, медленно убирая руки с лица. Румянец с его щек до сих пор не сошел. Наоборот, с каждой секундой он, к удовольствию Усяня, становился все ярче и ярче, делая своего владельца во сто крат краше и очаровательнее. Вэй Ин усмехнулся, поставил чашку и бокал в раковину и ушел в спальню, чтобы переодеться к вечеру. Или к ночи. Он хотел надеть ханьфу, которое подарил ему Лань Чжань на двадцатипятилетие. В комнате стоял приятный полумрак. Постель была все так же разворошена и несла на себе аромат сандала и что-то навроде мускуса. Вэй Ин отвел взгляд в сторону и подошел к шкафу, откуда достал ханьфу, завернутое в плотный чехол на молнии. Сначала пришлось надеть несколько слоев нижних одежд алого цвета, потом нацепить оружие, а следом накинуть поверх всего чернильно-черное верхнее ханьфу с легкими узорами, вышитыми красной нитью по краям подола и узких рукавов. Остались только наручи, шпилька и пояса: широкий и узкий. Оба эти пояса подчеркивали чрезмерно тонкую талию Вэй Ина, на которую обычно не обращали внимания из-за свободных пиджаков, курток или футболок на несколько размеров больше. Однако сейчас она была выразительно подчеркнута. Как некое достоинство. Лань Чжань никогда не упускал возможности показать, насколько ему нравилось его тело. Вэй Ин улыбнулся себе под нос и сотворил на голове простой узел из волос, который надежно закрепил прекрасной шпилькой. Что ж, пора. Осталось лишь предупредить Сяо Синчэня о том, что он переночует здесь, в их доме. И никаких возражений не принимается.

***

— Какого черта я ради этих садистов обязан надевать галстук? Ну можно я его сниму, а? — ныл Сюэ Ян, когда они спускались в подземелья Цирка. — Нельзя. Сюэ Ян надулся, но спорить больше не стал. Вэй Ин же просто воспользовался возникшим затишьем и связался с Лань Ванцзи. Ментальный щит мужа легко пропустил его сквозь слои защиты, стоило лишь ласково «постучаться», и нежно поприветствовал. «А-Ин? Здравствуй». «Привет-привет. Я скучал по тебе. Как там у вас?» «Сам посмотри». И не успел Вэй Ин моргнуть, как погрузился в ощущения мужа. Он словно парил где-то у него над плечом, став невольным наблюдателем. Но при этом не утратил связь с собственным телом и продолжил спускаться вниз, к огромной гостиной Жан-Клода, которую переделали в пиршественный зал. У стены стоял длинный стол с вычурными столовыми приборами и посудой на белоснежной скатерти, а чуть поодаль расположилась пестрая компания вампиров и их слуг. Ближе всех к столу, над которым висели пыточные цепи, стояли Жан-Клод, Ричард и Анита. За троицей главных героев сего вечера возвышались Джемиль, Джейсон, Дамиан и Рафаэль. Неподалеку от них сверкал дорогими и безвкусными одеждами Падма и держал в руке поводок-цепь от золотого ошейника, обернутого вокруг шеи высокого полуголого мужчины со звериными глазами. Самое важное прикрывала жалкая набедренная повязка, от которой смысла было ровно столько же, сколько от горячего чая в жаркий день. Наверняка то был Гидеон, зверь зова Падмы. Еще один мужчина, предположительно капитан Томас, одетый в старинный военный мундир, с плохо различимой яростью и показным смирением взирал на своего товарища по несчастью. Не повезло им с Мастером. И связь между ними еле сверкала. В их отношениях не было необходимых доверия и открытости. Оттого и метки, что связывали всех троих, не обладали той же силой, что почти ощутимо штормила вокруг триумвирата Жан-Клода. Странник и Бальтазар держались друг друга, разодетые в нечто светло-сиреневого цвета, очень похожее на древнегреческие туники, и золотистые сандалии. Советник в этот раз занял тело молодого недавно умершего мужчины-вампира со смуглой кожей и темными волосами. Была и премерзкая Иветта из линии крови Morte D'Amour'а, или Влюбленного В Смерть*, вместе с Уорриком, от которого Вэй Ин отчетливо чувствовал исходящий флер недавно пережитой адской боли и смерти. Оба, как жених и невеста, оделись в белое. И если Вэй Усянь был готов терпеть что-то белого цвета на Уоррике, то на этой живучей Гнили — абсолютно точно нет. Ашер стоял один, выставив часть шрамов напоказ. На нем не было ни рубашки, ни фрака, ничего такого. Только штаны в обтяжку да бесконечно-длинные кожаные сапоги, входившие в моду века так восемнадцатого. На его лице трудно было что-то прочитать. Однако Вэй Ин заметил скрытые беспокойство и боль. Этому мужчине, очевидно, не хотелось находиться в просторном и хорошо освещенном зале под перекрестием чужих взглядов. — Ханьгуан-цзюнь, — издевательски протянул Падма, — а где же ваш слуга? Почему вы не пришли вместе? Он настолько вас ни во что не ставит? Вэй Усянь подавил в себе приступ гнева и сквозь зубы процедил: «Передай этому недобитому псу, что он…» — Вэй Ин приходит тогда, когда захочет, — чуть усмехнулся Ванцзи. — Ни вы, ни я не в силах это изменить. «Лань Чжань, я не закончил мысль». «Я догадываюсь, о чем ты хотел сказать, А-Ин, но, боюсь, что твои познания в области уличного фольклора здесь не оценят». «Ты уверен?» «Оценят не все, — поправился Лань Чжань, посылая теплые искорки веселья Вэй Ину. — Давай повременим». «Как скажешь, молодой господин. Но все равно я думаю, что они все там ох…» — Вэй Ин просит о терпении и понимании, — невозмутимо проговорил Лань Чжань, глядя строго вперед. — Вы сейчас с ним разговариваете? — вмешалась Анита. Лань Чжань смерил молодую женщину леденящим душу взглядом и медленно кивнул. — То, что вы сказали, — это точная формулировка? — Я немного смягчил. — Лань Ванцзи вскинул подбородок и прикрыл глаза, скрывая предназначенные только одному человеку смешинки. «Лань Чжань, ты что, смеешься надо мной? — расхохотался мысленно Вэй Ин. — О боги, как же я люблю тебя». — Насколько сильно смягчили? — докапывалась Анита, и Вэй Ин даже на миг восхитился ее упрямостью. — Ровно настолько, чтобы не оскорбить всех присутствующих в этом зале. Странник разразился веселым и искренним смехом, пряча лицо на плече Бальтазара, и сквозь смешки выдавил: — Ах, месье Вэй, вы неподражаемы. Charmant. Charmant**. «Передай, что я скоро буду». «Мгм. Хорошо, А-Ин». «Не терпится снова увидеть тебя. Пусть и при таких обстоятельствах». «Я все понимаю. Жду только тебя, — тепло отозвался Лань Чжань, а потом с глухим бархатистым смешком добавил: — И Сюэ Яна». Вэй Ин покосился на ничего не понимающего юношу и легко ему подмигнул. Напряжение разогнать это, конечно, не помогло, но создало какой-то другой, более уверенный настрой. Вторая встреча более-менее успешно началась.