В ночи услышу голос твой

Взгляды — равнодушные, раздраженные, заинтересованные, желающие и наполненные чем-то очень похожим на настороженность — прожигали Вэй Ина насквозь, оставляя на его теле липкое ощущение гадливости, но он все равно гордо шел вперед по просторному прохладному залу с легкой насмешливой улыбкой на лице, точно зная, что опасность пока ему не грозила, и смотря только на Лань Чжаня и ни на кого другого. Тепло его янтарных омутов дарило успокоение и уверенность, а открытое восхищение в их неизведанной глубине — заставляло сердце биться в сотни раз быстрее. Вэй Ин двигался размеренно, с некоей хищной грацией, почти танцуя. И полы ханьфу двигались вместе с ним, ненавязчиво обрисовывая контуры ног. Шаги получались мягкими, бесшумными, скользящими, и за каждым из них внимательно следили жадные до зрелищ глаза. Благо, его это совсем не волновало. Вэй Усянь и Сюэ Ян, шедший рядом, остановились напротив Лань Чжаня и, что неожиданно, Лао Вана и уважительно им поклонились, сложив руки перед собой. А после им вручили ответный поклон. Лань Чжань был одет в красивое белоснежное ханьфу с темно-синими вставками и неизменными широкими рукавами. Часть волос он собрал на макушке в пучок, а остальное оставил стекать свободным черным водопадом по своим роскошным плечам и все такой же идеально прямой спине. Лао Ван, высокий, с суровыми и до боли знакомыми чертами лица, от своего Мастера не отставал и тоже оделся в белое ханьфу. В цвет клана Лань. — Глава Вэй, — пробасил Лао Ван, — рад видеть вас в добром здравии. — И ты туда же, — с наигранной досадой и скрытой печалью произнес Вэй Усянь. — Я уже давно не являюсь главой. Какой он глава без клана? Его клана больше нет. — Это неважно, — сказал мужчина, с почтением склоняя голову. — Вы все равно остались для меня главой и Спутником моего господина. И Вэй Ину ничего не оставалось, как принять слова Лао Вана, источающие неприкрытую благодарность, и обратить наконец внимание на своего мужа. Мягко улыбнувшись, он осторожно взял Лань Чжаня за руку и коснулся губами бьющейся жилки на запястье. Супруг охотно вернул ему поцелуй и оставил еще один на шее, там, где раненой и безнадежно влюбленной пташкой бился его пульс. То был старинный жест доверия и знак того, что они друг другу не просто любовники. Усяню хотелось бы оставить столь интимную ласку где-то за порогом их темной уютной спальни в ворохе смятых простыней, но здесь, на этом самом приеме, где за ними наблюдали десятки пар глаз, нужно было сразу показать свою позицию и глубину их отношений, чтобы потом не возникло лишних споров и всяких неправильных домыслов. Чаще всего оскорбительных, на грани с грубостью. Но, как и на любом другом официальном приеме, тонких и завуалированных оскорблений им не удастся избежать. Искусство оскорбить, не оскорбляя, — здесь в почете. — О, месье Вэй, — прощебетала Иветта с легким французским акцентом, — вы опоздали. Сюэ Яна не приняли во внимание и не посчитали важной фигурой. Неприятно. Вэй Ин неторопливо обернулся и взглянул на довольную чем-то Иветту, бледную, исхудавшую, голодную. Сколько она уже не ела? Чего она ждала? И что ему ответить? Любая его фраза могла обернуться против него самого. И, наверное, хорошо, что в словесной пикировке с ним мало кто сравнился бы по остороумию и находчивости. Если он хотел, то и невинной фразой мог задеть кого угодно. Правда иногда это выходило случайно, совершенно независимо от него. Вот сказал, и только потом понял, что попал по больному месту. — Мне очень жаль, что я заставил ждать, — «Лань Чжаня», — мысленно добавил он. Вэй Ин в данном случае не солгал, но и не сказал правду. — Прекрасно выглядишь, Иветта. Новая прическа? Вэй Усянь отчетливо услышал, как вампирша скрипнула зубами от злости, и невинно улыбнулся. Мол, что он такого сказал? Но Иветта все прекрасно поняла. Она еще помнила, кто ей хорошенько попортил волосы серебряной пулей и едва не лишил головы. Откуда-то сбоку раздался смешок. Вэй Усянь не стал поворачивать голову в сторону, чтобы проверить, но звук точно был женским, грудным. А единственной женщиной в зале, помимо Иветты и притулившейся где-то позади нее Лив, тяжело стоявшей на ногах, являлась Анита. — Я пропустил что-то важное? — спросил Вэй Ин, пока Гниль не нашлась со словами. — Всего лишь обсуждали выбор блюд, — неприятно усмехнулся Падма. — Не хочешь предложить свою кандидатуру, Демон? Лань Чжань рядом с ним заледенел всем телом, и если бы взглядом можно было убивать, то Падма бы давно упал замертво на месте. — Это слишком откровенная провокация, Падма. Я думал, что за сотни и тысячи прожитых лет вампиры уже умеют действовать тоньше. Попробуй снова, вдруг получится? — с угрозой и намеком проговорил Вэй Усянь, что и умственноотсталому стало бы ясно — продолжать мысль не рекомендуется. Падма, как и ожидалось, вспыхнул гневом мгновенно. Мастер Зверей так и не простил ему свое поражение и ранения сына. Странник, глядя на них, весело рассмеялся и пару раз хлопнул в ладоши: — Браво, месье Вэй, вы замечательно орудуете словами. — Пришлось научиться, — пожал плечами Вэй Ин, настороженно следя за приближающимся Странником. И чего ему на месте не стоялось? — И где же вы так хорошо научились вежливо отвечать на оскорбления? — Странник остановился в шаге от Вэй Ина и не без эстетического (и не совсем эстетического) восхищения пробежался пальцами по его талии, затянутой поясами. Скользнул выше, к обтянутым тканью сильным рукам и плечам. Задел ногтем плотный воротник, почти касаясь голой кожи шеи. Вэй Усянь закаменел, терпя нежеланные прикосновения, но в конце концов не выдержал и резко отстранился. Тошнота и отвращение накрыли его с головой. Он чувствовал себя так, словно ему под кожу насекомых пустили, противных таких, скользких, жирных. — Держите руки при себе, уважаемый Советник, если они вам еще дороги, — с пробирающей прохладцей и силой произнес Усянь, сохраняя нейтральное выражение лица. — Сломаю — не моргну и глазом. В этот раз зубами скрипнул Падма, вероятно, вспомнив своего сына-насильника-садиста-маньяка. Два стоявших у дальней стены леопарда, которых Вэй Усянь до этого почему-то не заметил, вдруг тонко заскулили от боли и страха. Этот… Мастер Зверей вымещал на них свою беспомощность и гнев. Сволочь. И в этом зале есть вообще хоть кто-то, кому Усянь не перешел дорогу, не считая потенциальных союзников и семьи? — Как же так, месье Вэй? — изображая обиду, воскликнул Странник. — А все так замечательно начиналось. Вэй Ин промолчал и слабо потянулся силой к Лань Чжаню, своей самой верной и тихой гавани в этом безумном мире, в поисках необходимого спокойствия. Муж с готовностью откликнулся и бережно, словно дикого зверя, готового напасть, усмирял, подхватил его под локоть, притягивая ближе к себе и накрывая сжатую в кулак ладонь своей рукой. В ноздри проник нежный запах лилий и миндаля. Прохладным ветерком он гулял по коже и по волосам, помогая успокоиться и сосредоточиться на текущем разговоре. Не то чтобы Вэй Ин не был сосредоточен и до этого, просто ему стало не в пример легче воспринимать чужие слова. — Красивые. Безупречные. Как лед и пламень, — с нескрываемым удовольствием сказал Странник и, обернувшись к Бальтазару, спросил: — Как тебе эта пара? — Лишь подтверждение тому, что противоположности притягиваются, — ответил Бальтазар, нахально улыбаясь. Странник засмеялся лающим прерывающимся смехом и снова, наплевав на предупреждение, потянулся к Вэй Усяню рукой, но тут уже подключился свернувшийся у него в груди дар, которому подобные поползновения в сторону Хозяина совсем не понравились. От его утробного низкого «рычания», неслышимого, но ощутимого на метафизическом уровне, вампиры, оборотни и люди, обладавшие магическими способностями, крупно вздрогнули. Странник, как стоявший ближе всех, отшатнулся. — Что это было, месье Вэй? — спросил он, часто моргая. Он будто пытался согнать с себя морок. — Мой дар. Ему ваши домогательства немного не понравились. — Вэй Ин раскрыл ладонь, которую до этого сжимал Лань Чжань, переплел свои пальцы с его, и спрятал их соединенные руки под широким рукавом белого ханьфу. — Вы говорите о нем, как о живом существе, — удивился Странник. — Он живой, — не стал отрицать Вэй Ин, — и полуразумный. — Это невозможно. — Тогда занимать тела других существ тоже невозможно. Однако мы стоим друг перед другом и разговариваем. — Туше, месье Вэй. Но что значит «полуразумный»? Как оружие может быть полуразумным? — Оружие? Очень в этом сомневаюсь. — Тогда что? — Я и сам не знаю, — частично слукавил Вэй Ин. Он знал, что его Мгла могла действовать самостоятельно в случае опасности или крайней нужды и что она «любила» Лань Чжаня, по-своему отвечала ему, ласкала, защищала, питала, берегла. Так много всего. Усянь и сам-то не до конца разобрался в этих хитросплетениях. — Вы лжете. — Нет. — Хорошо. Вы верите в то, что говорите, — согласился Советник. — Но это не делает ваше объяснение менее подозрительным. — Пусть так. Больше я все равно ничего не смогу вам сказать. Странник недоверчиво хмыкнул и, покачиваясь, отошел к Бальтазару. Отступил он показательно и ненадолго. Тема разговора отставлена в сторону, но не забыта. Вэй Ин чувствовал, как все с напряжением пялятся на него и на заалевшую радужку его глаз. До рассвета они такими и останутся. — И почему мне до сих пор кажется, что я что-то упускаю? — спросил вполголоса Вэй Усянь, покачав головой. — Лань Чжань? — Обсуждали аперитив и саму пищу, — ответил Лань Чжань. — Ты не пропустил ничего важного, Вэй Ин. — Ничего важного? — протянула Иветта. — Я голодна. Джейсон, ты не пойдешь ко мне? Нам же было так хорошо вместе, — хищно оскалилась она, ловя удовольствие от сжавшегося в комок парня, который судорожно цеплялся за Аниту. Удержать вервольфа на руках, пусть и не такой крупной комплекции, было трудно, и потому Блейк просто повалилась с ним на пол. Джейсона трясло от ужаса. Он знал, что Иветта принадлежала к линии гниющих вампиров, и не желал идти к ней в руки. Он знал, что кормежка превратится в настоящую пытку. Иветта будет гнить на нем, пока насыщается, и наслаждаться силой его страха. — Не буду, не буду, не буду, не буду… — повторял он иступленно, пряча лицо в коленях, и вскрикнул, когда Анита, желая помочь, коснулась его плеча. — Иди ко мне, Джейсон! Ты — мой выбор, мой особый выбор, — приговаривала Иветта. — Ты недостаточно силен, чтобы мне отказать. Анита принялась о чем-то переговариваться со своими, но внимание Вэй Ина поглотило нечто другое — его Сюэ Ян кинулся к Джейсону, беспардонно оттащив от него Спутницу Жан-Клода, и просто вмазал тому по щеке. По-дружески. Смачно. Не друзей по морде так точно не бьют. Нет, Вэй Ин, конечно, знал, что они познакомились еще в гримерке стрип-клуба «Запретный плод», где работал этот молодой вервольф, и обменивались информацией, но чтоб настолько… Джейсон всхлипнул и, приложив руку к щеке, широко раскрытыми глазами уставился на сплюнувшего в сторону Сюэ Яна. Уличные привычки, мать их, неискоренимы. — Разнылся, блять. Тебя еще не отдали никому. Успокойся. И ведь помогло. Вон и дрожать стал меньше, и загнанность почти исчезла из голубых невинных глаз. Правда Ричард этого добродушного жеста не оценил. Все-таки члена его стаи только что ударили. И не кто-то, а леопард. — Какого черта ты творишь, парень?! — рыкнул Ричард. — А не видно? — нагло осклабился Сюэ Ян, демонстрируя небольшие клыки, которые появились у него в первые годы после заражения ликантропией. Он слишком часто и подолгу пребывал в облике зверя, боясь как-то иначе контактировать с Вэй Ином. В шкуре леопарда ему было комфортнее и безопаснее. Это потом, когда Сюэ Ян психанул и сбежал на несколько недель, его пришлось искать в близлежащем лесу, вылавливая и носясь сквозь деревья, как угорелый, и чуть ли ни насильно на пару с Канги заставлять перекинуться обратно в человека. Ох, и доставил же он им проблем. — Твою-то мать, Сюэ Ян, — прошипел Вэй Ин. — Мальчишка! Лань Чжань, за что боги наказали меня этим ребенком? — вопросил он, обернувшись к мужу и пару раз стукнувшись лбом о его могучую грудь. — Ты его любишь, Вэй Ин. — Не напоминай. С убитым вздохом Вэй Усянь отстранился от Лань Ванцзи и сразу понял, что что-то пошло не так, когда Сюэ Ян предложил в качестве пищи себя. Боги точно наказывали его.