Кровавые слёзы дождя

      Глубокий вздох — этого ещё не хватало.        Поднимаю бессознательное тело Родиона и кладу его тушу на пол, подкладывая под ноги его же рюкзак. Открываю окна. Душное помещение окутал прохладный, весенний ветерок, обеспечивая доступ к свежему воздуху. Направляюсь в сторону раковины, дабы окропить лицо того придурка водой. Открываю кран – в этой школе вообще бывает нехолодная вода? – и сложив руки "лодочкой", набираю воду. Не закрывая кран, обливаю физиономию Роди. Встаю на колени и начинаю несильно бить его по щекам. — Попробуй мне не очнуться, оставлю здесь. За нашатырным спиртом бегать не буду, — бью сильнее. — Я тебя, Брагинский, ненавижу с каждым днём всё сильнее.       Психуя, ударяю со всей силы, крича: «Доброе утро блять!»       Обладатель бледной, словно фарфор, кожи слегка открывает глаза цвета полуночного-синего неба. Пара прядей нелепо лежали на лице после как раз-таки удара. Тц. Щека горела алым, неприятно боля. — Да неужели вы, сударь, решили очнуться, — презрено прожигаю взглядом. — Слова на ноль и лежи ещё некоторое время. — Ха-ха, братик, когда же ты будешь хоть немного помягче? — пропел приторно-сладкий, знакомый голос. — Если ты и дальше будешь так себя вести, на тебя ни одна девушка, ну или парень, не взглянет. — Явно с издёвкой подходит Дориан, приобнимая меня за плечи. — Альфред, почему же ты решил помочь той, — указывает пальцем на Родиона,— вместо того, чтобы отнести в медпункт? — Вечно мешающий Дориан, вы очень вовремя. Начнём с того, что вы, мисье, пойдёте нахуй. А если в целом, то это не девушка, а неизвестный– Дориан прервает, закрыв мне рот. — Неизвестный? Я слышал твой монолог и видел твои действия. "Ты какого чёрта тут сидишь, а? Родион, если я не ошибаюсь" и "Я тебя, Брагинский". Имя и фамилия тебе известны, в чём проблема? Я знаю, что это не девушка. Беру пример с тебя, паясничаю¹, — убирает ладонь. — Рот с мылом помой и руки себе отруби, ну или себя так же бей. — Да пошёл ты! — пинаю — Бла-бла, помолчи уже.       Тихий, хриплый смех наполнил комнату. Произошла попытка приподняться, и удивительно, что удачная. Оперевшись на стену, опрокинув и повернув голову на меня с братом, посмеивался Брагинский. — Два шута вцепились и выясняют отношения перед публикой, состоящией только из хромой псины и гнусной, незаметной пташкой!       Неизвестный и невысокий женский силуэт мигом исчез из поля зрения, а тот продолжил смеяться, бившись в конвульсиях от смеха.       Я сорвался с места, желая успокоить объект шума. Крепко хватаю Родиона за руки, прижимаю к себе. — Боже, успокойся уже! — Он лишь пытался вырваться, но смеялся тише. — Успокоишь, отнесешь домой, адрес знаешь, — усмехаясь, Дориан покидает «арену цирка». — Ублюдок, — срипя зубами, отпускаю одну руку, резко хватаю за волосы Родиона и приблизившись к сухим, погрызенным губам, целую, тем самым заткнув его. «Партнёр» остолбенел, явно не понимая происходящего. Не став ждать ответа, он и не нужен был быть, отрываюсь от его уст. — Всё? — устало смотрю в сторону окна, которое до сих пор открыто. — Или ты ещё что-нибудь выкинешь? Не отвечай, это риторические вопросы. — Встаю на ноги и иду к окну, закрываю. — Вставай и бери свои вещи, от уроков освобождён.

Pov. Родион.       Голова раскалывается. Я смутно понимаю происходящее. Боже, стыдно. Что на меня вновь нашло? Что эта была за паника, истерика?! Поднимаю голову, на меня смотрят усталые, смиренные от всего этого глаза. С трудом поднимаюсь на ватных ногах и закидываю рюкзак на плечо. Блять, почему он такой тяжёлый-то? — Пошли, — меня берут за запястье, чуть сжав его. «Его руки словно горячая чашка чая, тёплые, в отличии от моих вечно холодных.»       Выходим в коридор. Спасибо, что он пуст. Уроки видимо идут, а тут я ещё разорался на весь этаж, может даже два. Уроки у меня отменяются, ну и славу богу, главное на глаза одноклассникам не попасть.       Школа была не новой, но и старой её нельзя назвать. Стены целы, нигде ничего не отваливалось. Стены покрашены в серый, не режущий глаз, цвет. Деревянные двери с табличками, которые либо скоро отвалятся, либо сотрутся, что невозможно будет увидеть, в какой круг ада они открывают.       Спускаемся по лестнице. Всё также никого.       Выходим через чёрный вход. Желание искать классного руководителя у меня ноль, чтобы она выпустила нас обоих. Спустившись к чёрному входу, Альфред открыл дверь, пропуская меня вперёд. — Итак, я ответственный за тебя, и естественно, если с тобой что-то случается – влетает мне. Поэтому, вместо своего дома ты валишь ко мне. Там отсыпаешься и только потом, если с тобой будет всё нормально, возвращаешься домой, усёк? — Взяв меня за подборокок озвучил Альфред, наплевав на моё согласие или отказ. — Мне всё равно, — прошептал я. — И славно.       Дойдя до остановки, нас уже заждался водитель такси. Мол, на автобусе долго, он мотает круги по районам, а так быстрее, в моих же интересах. Хер с этим, плачу не я, а он. Я просто хочу спать.       Сажусь на заднее сиденье и решаю взглянуть в окно. Погода стала хуже, намного. — «Прям моё сегодняшнее состояние.» — усмехаюсь. Закрываю глаза, засыпаю.       Из сна меня вытягивает соулмейт, говоря: «Просыпайся, приехали.»       Выхожу из машины и вижу совершенно новую многоэтажку где-то раза в 4 больше моего убитого дома на окраине города. Детская площадка, да, она была пуста. Ну, а какой ей ещё быть, если все отпрыски в детский садах или дома? Площадка была цела. Без единого изъяна. Я застыл, осматривая всё это. — Эй, — щелчок пальцами перед глазами. — Чего застыл? Пошли уже. Вздрагиваю. — И-извини, пошли.       Подъезд, лифт до 14 этажа, открытие входной двери. Захожу в квартиру. — Что-ж, обувь можешь оставить рядом с дверью, верхнюю одежду ты либо оставил там, либо ты был без неё. Прямо по коридору до конца и направо. Другая одежда есть или тебе придётся одалживать? Хотя, зная тебя, ты и в нынешней можешь. – Сказал Альфред, не смотря на меня. — Кхм, в нынешней. Можно вопрос? – Спросил я. — Даже если я отвечу нет, ты всё равно задашь его. Я слушаю. — Я разъебал свой крохотный мозг до такого состояния, что я нихуя не помню и почему ты говоришь, что знаешь меня? — Вау, у тебя ещё и такие провалы в памяти, мёртвая красавица!Полдетства аж забыла, ужас-то какой. — С-Стоп, — прижимаюсь к стене, сомневаюсь в услышанном. Этот идиот наконец посмотрел на меня, мерзко ухмыляясь. — Ты всегда был как ходячий труп, этим и пугая остальных. Ты ненавидел людей в столь раннем возрасте, родных впервую очередь. Тебе ли не знать, какого это быть "мешком для битья". Часто сваливал из дома, когда куда. А помнишь тот день, ту игру, которая поставила крест на наших прежних отношениях? Уверен, что нет, седые волосы тебе должны об этом напоминать. — Хватит! — Из глаз уже вовсю льются слёзы, не в силах смотреть ему в глаза. — Как же ты изменился. А ведь тогда ты просто помирал от смеха, — присел, чтоб видеть моё лицо. — Ну тише, тише, — вытирает слёзы. Я отмахиваю чужую руку от лица и грубо хватают за его волосы. Жадно впиваюсь в губы, чутка кусая. Хотелось простой тишины, хотелось забыть "ответ" на вопрос, неловкость. Голова разболелась сильнее. Исчезнуть туда, где никто не потревожит, уснуть и не проснуться. Отрываюсь от мягких губ, отпускаю волосы. Обнимаю за шею, ноги уже не держат. — Надеюсь, в этот раз не в обморок? — Нет, — голос перешёл на шёпот. — Донеси меня до кровати, я больше не в силах...