Чья игра?

      Ночной лес стоял в тихом умиротворение, закутавшись в утренний туман. Солнце медленно поднималось из-за горизонта ласково поглаживая сначала верхушки деревьев, а потом и всю длину сонных лесных жителей. Вот и птицы затянули свои нежные утренние песни, пробуждая загородные домики. Уже видны изгибающиеся паровые линии, исходящие из надомных труб.       В одном из таких домов и проснулся наш герой. Он лежал в тёплой постели с перебинтованной головой. — Как думаешь, что с ним произошло? — Не знаю…       Тихий шёпот заставил город приоткрыть глаза, выискивая их обладателей. Это были два рыжих, конопатых мальчика. Они были копией друг друга, лишь цвет глаз помог их различить. У одного они были ярко голубого цвета, а у другого темно зелёными. — Кажется он пришёл в себя… — голубоглазка нагнулся к незнакомцу, внимательно всматриваясь в его черты. — Уважаемый, как вы себя чувствуете?       Наш герой попытался встать, но почувствовав сильную боль в голове, упал обратно на мягкие подушки. В ушах стоял звон, который заставил парня зажмуриться. Он слышал отголоски детских голосов и просьбы не терять сознание, но, так и не поборов адскую головную боль, вновь провалился в царство Морфея. . . .

Минск

      Темнота. Вокруг одна темнота. Где я? Странный вопрос, но что ещё страннее, меня он не беспокоит. Мне даже как-то приятно в этой угнетающей, для кого-то, пустоты. Так тихо… Так спокойно…       Вдруг, прямо передо мной возникла зелёная полоска. Она была тонкой, но длиной. Очень длинной. Кстати, она чем-то напоминала игровой коэффициент здоровья. Вот написано состояние моего HP, а сверху написан 1Lv… Что это такое?

End Минск

      Минск протянул руку к уровню здоровья, аккуратно прикасаясь к нему. Внезапно, вокруг белоруса закружились воспоминания. Школа, друзья, разрушенный пол. Надпись… … — Ну же, проснись!       Минск резко открыл глаза. Перед ним сидела молодая женщина, а по бокам от неё стояли напуганные близнецы. — Очнулся… — с выдохом произнесла она, усаживаясь рядом с подростком. — Напугал же ты нас, милок.       Минск с удивлением смотрел на прекрасную женщину в длинном, голубом сарафане и с платком на голове. — Мы думали, что ты уже помер совсем, — она потрогала вспотевший лоб города. — Ты простынь-то отпусти. Не казённая.       Только сейчас он заметил, что он сжимает белоснежную простынь в кулаке. Перед его глазами, вновь и вновь, проплывали лица его друзей. Что с ними? Где они? Где он? Только эти вопросы занимали подростковую голову. Он хотел было встать, но почувствовал лёгкое давление на своё плечо, что увеличивалось с каждой секундой, придавливая его к кровати. — Ну куда ты? Поспи ещё немного…