Тянущий вниз

— Да вы шутники! Тут целый грёбаный замок, — цыкнул Дуган при виде колоссальной громады, нависающей над полями Глостершира, словно прямиком из проклятой сказки. Настоящей: с ведьмами, отрезающими людям ноги, стряпающими рагу из человеческих потрохов и прочей жутью. Ребёнком Баки обожал ночевать у Роджерсов, когда Сара оставалась дома: она рассказывала самые лучшие истории — те, за которые его собственная ма надрала бы ему уши, узнай она, отчего у его сестёр ночные кошмары. Разумеется, всякий раз он не мог с ними не поделиться. Теперь, когда сам будто угодил в одну из тех сказок, всё виделось немного в ином свете. И всё же, несмотря на подавляющее соседство, в глазах Баки сверкнула решимость. После рейда на комплекс Гидры во Франции прошло восемь месяцев. Зима отступила, а Воющие каким-то чудом оставались как прежде живы-здоровы, не зажарились в летнем зное и теперь мыкались в ожидании осенней передышки. Конечно, за столько времени они бывало не раз и не два проходили по самому краю, но им удавалось оставлять костлявую с носом, отделываясь несерьёзными ранениями, что ещё больше укрепило командный дух. Минувшие месяцы превратили их в закадычных друзей, знающих всё обо всех вплоть до дурных привычек и всяческих баек — за вычетом той самой стороны жизни Баки, которую он держал в строжайшем секрете. Зацепок хватало, но миссия за миссией Баки не находил ни хрена стоящего. Похоже, ублюдочные Зола и Шмидт пока что неизменно опережали их на несколько шагов. Последующие операции на объектах Гидры приносили то ящики с глифами, то до хрена странные части тел в стеклянных банках, и каждый раз здоровенную фигу насчёт того, где бы мог прятаться Зола, или чего он пытался добиться тогда в Крайшберге. Они обнаружили гигантские боевые машины, оружие на синей энергии, экспериментальные летательные аппараты и токсичные газы, — это само собой, — но во всех дешифрованных декларациях, чертежах и военных документах, на всех перевёрнутых сверху донизу складах и пакгаузах не нашлось ни намёка на ритуалы, которые проводил Зола в Крайшберге. Поэтому когда Баки увидал воздвигшийся перед ним замок, он позволил себе надежду. К этому времени он с неохотой окончательно признал, что само по себе оно не рассосётся. Он до сих пор казнил себя за безрассудство во Франции, когда чуть всё не похерил со Стивом, и с тех пор начал уделять больше внимания своей новой, ну... потребности. От мысли, что он может прямо на миссии съехать с резьбы, как тогда в Лондоне, его прошибал холодный пот. Баки не знал, что бы вытворил, окажись таким полупомешанным рядом со Стивом. Даже сейчас, спустя месяцы, разделённая нежность греховного поцелуя угнетала, дразня недосягаемым. Так что Баки предпочёл разбираться с проблемой заранее, не давая ей обостряться до крайности, даже если при этом шёл на дополнительный риск, ведь увольнительные в городах случались нечасто. Он выучил, что куда опаснее игнорировать её, пытаясь перетерпеть, когда «симптомы» начнут проявляться — чего доброго, это дерьмо запороло бы его партию в поле. Или того хуже. Он ускользал под выдуманным предлогом, а нет — открыто отправлялся «на поиски дамы», и вместо этого находил парня, согласного дать отсосать себе в подворотне. Похоже, чем жёстче его накрывало, чем больше вожделение вытесняло здравый рассудок, и член торчал почти непрерывно, тем легче было найти заинтересованного парня, словно в подтверждение теории «сексуального аромата». Иногда он даже намеренно думал в ту сторону. Ну… так было проще, окей? Не то чтобы он был от этого в восторге, — какое там, ему претила сама мысль, что при желании он мог откалывать такие штуки, — но не везде можно было найти партнёра так же просто, как в Лондоне. Он перестал бороться и позволил мыслям блуждать, где заблагорассудится, неизбежно заводился, и вслед за ним люди вокруг — мужчины так точно. Даже в клубе, кружась с дамой, он замечал больше внимания, выдаваемого внезапным румянцем и замешательством, от других парней на танцполе, чем от своей партнёрши. Если кто-то из них слишком долго смотрел на него, а не на девушек вокруг, что ж, Баки знал, кого пригласить в переулок «поговорить». И каждый раз, когда очередной парень разряжался ему в рот, это было так же сногсшибательно хорошо, как в Лондоне. После он некоторое время чувствовал себя лучше. Грязным, но лучше. Иногда он даже брал деньги — похоже, так возникало меньше вопросов. Он ненавидел себя за всё это, но не видел другого выхода. Но куда бы ни сворачивали его мысли, он принимал только в рот. Слава всем блядским угодникам, этого хватало, и, чтоб его, где-то он должен был провести черту. Чтобы отогнать поганое чувство, что он вконец сдулся, Баки начал отслеживать своё состояние, — в точности как дамочка с треклятыми месячными, чёрт побери! — но ему здорово не нравилось то, что он подмечал. Видит бог, смахивало на зависимость, как у наркоманов из доков. Получив свою «дозу», он ощущал пьянящий прилив сил, почти кайф. Следующая пара недель проходила в полном порядке: с ясной головой и чувством, что он на вершине мира. Затем как по грёбаному расписанию вновь начинала поднимать голову ползучая похоть, отравляя его мысли непристойностями всё сильнее и сильнее до тех пор, пока он больше не мог думать ни о чём другом. Он ни разу не давал этому зайти дальше. Очень скоро обнаружилась очередная ловушка: похоже, цикл сокращался. Не намного, всего на день-два всякий раз, прежде чем его мучения возобновлялись, но этого хватило, чтобы Баки потерял последний покой. Насколько всепоглощающей могла стать эта зависимость? Проклятье, это уж точно не было чем-то естественным. Он не мог выкинуть из головы назойливо зудящую мысль о сверхъестественном. Дело было не только в тяге делать долбанные минеты: некоторые трюки, которые он проделывал на заданиях, нельзя было списать на старковские прибамбасы в его винтовке. Его чувства обострились, реакции ускорились, и он мог бы поклясться, что стал сильнее, чем прежде. Кое-что, сказанное Золой насчёт науки и магии, задело за живое: и впрямь, так ли разнились научные методы, изменившие Стива, и магия? Что, если они добились ровно того, что задумывали? И что важнее: чего именно? Баки нужно было выяснить это прежде, чем он на собственной шкуре узнает границы своей зависимости… или война закончится. И что тогда? Господи, если придётся, он пересечёт этот мост, но лучше бы ему никогда не пришлось. Он снова уставился на замок, жуя нижнюю губу. По его прикидкам, следующая порция потребуется примерно через неделю. «Пожалуйста, — мысленно взмолился он всем, кто мог услышать, — пусть громадина оправдает свой вид». — В эфире тишина, — выдал Морита после нескольких минут сосредоточенной возни с полевой радиостанцией, пока остальные ждали вокруг. — На кой-каких каналах странная статика, но никаких сообщений. Если это база Гидры, у них нет связи, — с сомнением добавил он. — По отчётам СНР, они снабжали Гидру деньгами, а также товарами и материалами. Поместье здесь уже много веков, но никто толком не знает, что происходит за его стенами. Нынешний лорд Торнелли признанный эксцентричный затворник. — Стив поджал губы, опуская бинокль. — Разве это по нашей части? Там вообще есть солдаты или просто торчит какой-то высокородный хрен, думающий, что Гитлер всё делает правильно? Отчего просто не заслать местную полицию или кого-то вроде обыскать это место и повязать лорда Хренелли? — проворчал в усы Дум-Дум. Позади зашуршала трава, выдавая чьё-то приближение, и, обернувшись, Баки узрел агента Картер собственной персоной, целеустремлённо шагающую к их группе. Он не сразу её признал: волосы непривычно стянуты в конский хвост, тёмная куртка и брюки военного кроя, заправленные в армейские ботинки, и на плече винтовка, смотрящаяся так естественно, будто Картер вышла с нею из материнской утробы. — Вы правы, капрал Дуган, это не типичная ваша миссия. Именно потому я здесь. Прошу простить за опоздание, мальчики, небольшие затруднения в Бристоле задержали моё прибытие. — Пегги? — явно не ожидавший её появления Дум-Дум озадаченно хмыкнул. — Что вы здесь делаете? Баки мысленно хмыкнул следом за Дуганом: он тоже слегка удивился, увидев Картер с ними в поле. Он помнил, что она была действующим оперативником, но нынче они впервые идут на одну миссию. Стив сиял так, будто выиграл приз: — О, я забыл упомянуть, что миссию возглавит агент Картер? — он заговорщически кивнул на неё. Баки не удержался от улыбки, глядя, как Стив распустил хвост при её появлении. Наверное, даже не догадывался об этом, тупой ублюдок. — Совершенно верно. Что до вашего вопроса, причина, почему это дело слегка превышает компетенцию местной полиции, заключается в том, что по нашим данным за последние несколько месяцев сюда было направлено несколько больших ящиков, каким-то образом избежавших любых таможенных процедур. В СНР полагают, что здесь могут разрабатывать оружие. Также лорд Торнелли подозревается в сношениях с рядом представителей Гидры. — Будто гнойный нарыв на теле самой Англии. Знаете, и вот в такие-то места отправляют детей из Лондона, чтобы уберечь от бомбёжек, — выплюнул Фэлсворт сквозь сжатые зубы так ядовито, как никогда прежде. Мирные поля зелёного Глостершира лежали далеко от фронтовых, но, по-видимому, это не означало, что даже такие идиллические места в безопасности от гидровской заразы. — Так какой план, агент? — На челюстях Гейба заходили желваки. — Замок не должен охраняться так сильно по сравнению с тем, с чем вы обыкновенно имеете дело. Полагаем, у лорда есть лояльная группа охраны, которая будет патрулировать. Мы собирали информацию с предельной аккуратностью, не выдавая свой интерес и осведомлённость о его связях с Гидрой. Итак, ключ здесь — скрытность. Это касается и вас, Дуган. Следует разделиться на маленькие группы, каждая проникнет через свой вход. — Пегги отвечала сухо и кратко. Стив кивнул, подхватывая: — В каждой группе будет кто-то, кто сможет постоять за себя в рукопашной, и нам надо постараться избежать любой стрельбы, чтобы не подняли тревогу. — Разделиться? — простонал Морита. — Разуйте глаза! Это же замок. Кэп, ты что, фильмов ужасов не видал? — Видал, чёрт возьми, но по мне, ни один из вас не смахивает на на Фэй Рэй. Никто вас не съест. — Ладненько, но если из склепов выползет Франкенштейн, ты мне лично за это ответишь, — поддел Баки, целя локтем Стиву под ребра. — Знаешь, Франкенштейн был доктором, а не монстром, — поправил Гейб. Баки одарил его свирепым взглядом. А то он не знал! Просто хотел разрядить обстановку, ясно вам? — Ладно, ладно. Если за кем-то погонится Дракула, можешь целый месяц играть в «я-же-вам-говорил». Баки, вы с Джимом вроде спецы — ваша группа идёт с южной стороны. Дернир, Гейб: парни, вы отлично сработались, зайдёте с востока. Никаких бомб, Дернир. Дум-Дум и Фэлсворт войдут через чёрный вход на юге, а я и агент Картер поднимемся через подземелья. Баки едва успел прикусить язык, не дав вырваться шуточке насчёт Пегги и Стива, вылезающих из подземелий. Судя по надувшимся щекам и яростному шевелению усов Дугана, ему пришла в голову схожая шутка и точно так же рвалась на волю. Стив продолжил, не догадываясь, какое открыл поле для подколок: — Передатчики проверили? Добро. Доберитесь до центра и дайте знать, если нарвётесь на неприятности. Приказ ясен — теперь погнали.

***

Внутри замок производил не менее зловещее впечатление, чем снаружи. Баки и Морита крались по тесным каменным коридорам, загромождённым старинной, но хорошо сохранившейся мебелью. В лучах фонариков со стен скалились звериные морды, провожающие визитёров взглядами застывших стеклянных глаз, корчились и тянулись странные тени, порождённые вычурной мебелью. И хотя в своё время в замке провели электричество, в глухой ночной час в коридорах стояла наводившая жуть непроглядная темень. За четверть часа продвижения по замку они столкнулись только с одной парой часовых, равно неготовых к внезапному появлению бесшумных и быстрых «незваных гостей». Баки избавился от них единым слитным движением, одного хрястнув в висок тяжёлым военным фонариком и полоснув ножом по горлу второго. Ни один даже не вскрикнул. Скривив губы, Морита кивнул и наклонился проверить тела, пока Баки глубоко дыша пытался усмирить взметнувшуюся паранойю. Всё произошло так быстро, его тело ответило на угрозу ещё до того, как он понял, что делает. Насколько точны сведения, что эти лбы действительно из Гидры? Что, если это были всего-навсего телохранители эксцентричного старого чудака? Баки едва не расцеловал Мориту, когда тот отвернул их лацканы, высветив булавки со знакомым значком черепа, блюющего щупальцами. Тем не менее, как бы Баки ни хотелось на ходу отделаться от явно возникших у Мориты вопросов, шуметь было нельзя. Если не было крайней необходимости, общались жестами и время от времени тихой вибрацией морзянки у пояса, когда другой группе требовалось связаться с помощью портативных старктелеграфов. Баки мог выполнять скрытные миссии, — начистоту, он был в них даже неплох — но не сказать, чтобы они ему нравились. И прямо сейчас зловещая тишина коридоров, нарушаемая лишь приглушённым шорохом шагов по выцветшим восточным коврам, начинала действовать ему на нервы. Когда он не мог чесать языком, он не мог и остановить мечущиеся мысли. Что с ним сделала война, что он мог убивать так стремительно и эффективно, без малейших сомнений? Баки знал, что не без причины его так быстро повысили в звании, но, похоже, насилие просачивалось в его кровь. Когда они добрались до открытой двери, Морита вскинул кулак, выглянул за угол и только потом махнул Баки «заходим». Баки чуть не застонал в голос, когда понял, что им попалась библиотека: предполагалось, они должны основательно прошерстить каждую комнату в поисках информации. Им грозило застрять тут навечно, вошь их заешь. Сбоку едва слышно фыркнул Морита, наверняка подумавший то же самое. Баки вздрогнул от напряжения, наткнувшись на его внимательный взгляд, но двинулся к первому шкафу и принялся просматривать корешки. Темы разбегались от анатомии до зоологии, но всё выглядело так, будто вышло из типографии по меньшей мере полвека назад: слишком старое, чтобы иметь отношение к войне, и, конечно же, никаких свежих бульварных романов или научной фантастики, которые можно было бы приобщить к его коллекции. Но когда Баки делал пристрелочный обход, взгляд зацепился за какие-то литеры, вырезанные на шкафах и стенах. Он замер на полушаге, выхватывая их одну за другой лучом фонарика. Определённо не английские буквы, и Баки не узнал ни одну, но, рассмотрев их дюжину-другую, разбросанных по комнате, решил, что ни одна не походит на те австрийские. Они вроде даже не принадлежали одному алфавиту. Баки сквозь зубы чертыхнулся, и Морита, оглянувшись, выразительно приподнял брови. Баки хмуро мотнул головой, как вдруг его слух различил звук невнятного голоса. Предупреждающе подняв палец, он, мягко ступая, начал обходить комнату. Когда он поравнялся со шкафом, хранящим в своих недрах коллекцию томов по астрологии, голос послышался немного отчётливей. — Что за чёрт? — одними губами обозначил Морита, следящий за ним. В комнате можно было рискнуть заговорить вполголоса. — Кажется, тут что-то есть, — так же тихо отозвался Баки. — Шутник, да? — скептически протянул Морита. Баки с ухмылкой мотнул головой: — Секретный проход! — ликующе прошептал он. Дьявол, о да. Внезапно он ощутил себя мальчишкой-детективом с декодирующим кольцом. — Мы должны сообщить остальным, — заколебался Морита. — Да будет тебе, Джим, мы должны проверить. Может, тут ничего нет, ну или ничего, с чем мы бы не смогли справиться. А если вдруг вылезет какая-то дрянь, уверен, Стив тут же примчится. — Ты хоть знаешь, как это открыть? — Нет. Но серьёзно, я уверен, мы найдём, как. — Не теряя времени, Баки начал наклонять приметные книги на полке, тянуть и вертеть подсвечники, тыкать в статуи, но безрезультатно. Морита, сложив руки на груди, наблюдал, как Баки ведёт себя как заправская обезьяна, и периодически закатывал глаза. Словом, помогал, чем только мог. Наконец Баки выдохся, отступил на шаг и осуждающе воззрился на полку. Справа было пустое пространство, он схватился за раму и просто, без затей толкнул. Поддавалось с трудом, но он тут же налёг спиной и мгновение спустя был вознаграждён содроганием уступившего скрытого механизма, когда с негромким вздохом шкаф заскользил в сторону, открывая тёмный зев прохода. Баки торжествующе потряс кулаком. Секретный проход. — Ну что, Джим, пойдём-ка проверим. — Отлично, Харди Бой, твоя взяла, но я хотя бы передам остальным, куда мы идём. — Ладно-ладно, так будет честно, — согласился Баки, нетерпеливо шагая во мрак за книжным шкафом, пока Морита быстро отстукивал код Морзе. Глаза вмиг приспособились к слабому освещению узкой винтовой лестницы, уходящей куда-то вниз. Вытертые деревянные перила тянулись вдоль стен из голых каменных блоков, густо испещрённых насечками литер. — Попахивает масонами, — под нос пробормотал Морита, спускавшийся следом. Но прежде чем Баки успел придумать достойный ответ, снизу снова донёсся голос: — Так, перестань скулить. — Теперь стало ясно, что говоривший — мужчина, в возрасте и британец: ни следа немецкой резкости в произношении. Грёбаный предатель. Не подозревая о слушателях он продолжал: — Всё скоро закончится, и если будешь хорошим мальчиком, скоро вернёшься и получишь дополнительную порцию на ужин. Баки скрутило от едва сдерживаемых ненависти и отвращения; пользуясь тем, что чужой голос заглушает его шаги, он мягко сбежал вниз, Морита не отставая за ним. На нижней площадке Баки распластался спиной по стене и осторожно выглянул за угол. Лестница привела в маленькую круглую комнату без окон. Вдоль стен башнями громоздилась техника с циферблатами, счётчиками и лампочками. Выглядело сложнее грёбаной диспетчерской вышки аэродрома. Мужчина с волосами цвета соли с перцем и в куртке с заплатками на локтях обнаружился перед столом — стоял спиной, перекрывая Баки обзор, и с чем-то возился. По флангам стола стояли две клетки: одна приоткрытая пустовала, в другой хныкал пёс, похожий на помесь боксёра. Но более всего внимание привлёк большой тёмный камень неправильной формы, водружённый в самом центре комнаты в круглом углублении прямо в полу. В нём было проделано пять прямоугольных отверстий, и он вроде бы мерцал в тусклом освещении. Баки уже собирался сделать свой ход, как камень внезапно словно растаял, жидко опав в яму, несколько секунд поплескался в ней и взметнулся обратно, возвращая первоначальную форму. Баки едва успел проглотить возглас, чуть не выдав их позицию. Что за херня?! Совершенно-блядь-точно неестественно! Что за херня тут происходит-то?! Не на шутку встревоженный, он быстро скосил глаза на Мориту. Тот, пепельно-бледный — наверняка как сам Баки, — медленно встретил его взгляд и кивнул. Значит, тоже видел. Баки на мгновение зажмурился, фокусируясь на дыхании и своей цели. Это ж то самое дерьмо, которое он искал, так? Окей. Он поймал взгляд Мориты и кивнул, отсчитывая на пальцах: три… два… один… Вскинув винтовку, Баки вывернулся из-за угла: — Эй! Ты! Медленно повернись и подними свои поганые руки! Лорд Торнелли (кто, если не он!) стремительно развернулся, широко распахнув глаза и разжав руки. На пол с металлическим звоном брякнулся ошейник с прикрученной к нему... камерой? — Что... как смеете беспокоить… Стойте… кто вы такие?! Как попали сюда?! — Вопрос не в том, как попали, а в том, что за мерзость ты тут развёл, гидровский недоносок, — бросил в ответ Морита. Взгляд Торнелли метался с одного на другого, пока челюсть вдумчиво двигалась. Он любезно поднял руки, медленно попятился. Внезапно чем-то хрустнул во рту и дико ухмыльнулся: — Вам не взять меня живым! БЛЯ!.. — Капсула с цианидом! — выругался Морита, а Баки подскочил к пошатнувшемуся Торнелли и впечатал в одну из машин прямо в скопление рукоятей. До смерти ублюдка оставалось от силы секунд тридцать, и не было времени на осмотрительность — Баки требовались ответы. — Ответь, сукин сын! — он грубо тряхнул гидровца: — Над чем работаешь?! Что Зола пытается сделать своими экспериментами?! Хриплый булькающий смех вырвался изо рта Торнелли, глаза блеснули безумием: — Думаете, у Гидры лишь один путь к победе? У Гидры много голов, наши щупальца раскинуты повсеместно. Человечеству нельзя доверить его собственную свободу, и Шмидт верит, что превзошёл человечность. Но есть сила превыше нас и превыше него, ждущая нашего служения. Шмидт исполнит свою роль, сделает Гидру несокрушимой и воспламенит мир, чтобы мы могли исполнить наше предназначение. — Изо рта пошла пена, налившиеся кровью глаза вылезли из орбит. — Хайль… Гидра! — тело забилось в конвульсиях, рука до упора толкнула какой-то рычаг, яростным последним усилием отломила и безжизненно упала на каменный пол, сжимая мёртвыми пальцами. — Вот гад!.. — выплюнул Баки, злой на Торнелли, злой на отсутствие ответов и злой на свою собственную оплошность, позволившую ублюдку обвести его вокруг пальца. — Ёбаный псих! — вскипел он. — Чтоб его, мог бы просто сказать, что не знает. — проворчал Морита, покачивая головой. — Даже не то, о чём я его спрашивал. Тупые злодеи с их непременным монологом! — бушевал Баки, и вдруг его брови напряжённо сошлись: на пределе слышимости он уловил какой-то... гул? такой слабый, что не был уверен, что ему не почудилось. Пёс завертелся в своей клетке, скуля всё пронзительней. — И всё же, что за нужда была спрашивать его об экспериментах Золы? — заинтересовался Морита. — Навряд ли ты рассчитывал на честный ответ, но спросил-то его об этом в последние секунды. Баки сглотнул мгновенно вставший ком в горле и открыл рот, чтобы ответить — он не знал, что именно — когда низкочастотное гудение усилилось… ещё и ещё... Камень в центре снова расплавился, ощетинившись иголочками разрядов. — Что за чертовщина? — выдохнул Морита; у Баки внутри заворочался страх. Нагнувшись, он вырвал рычаг из руки мертвеца и отчаянно бросился воткнуть обратно, но пока он с ним боролся, гул нарастал, нарастал, пока вся машина, вся комната не задрожала. Камень снова изменился, и скулёж пса перешёл в визгливый вой. Он забился о прутья клетки, пытаясь прорыться наружу. В ушах дико звенело, шум причинял боль, как будто все его худшие похмелья решили объединиться и теперь колотили по голове бейсбольными битами; в переносице хрупнуло, по верхней губе потекло что-то тёплое. Он продолжал пытаться приладить злосчастный рычаг на место или как-то ещё усмирить адскую машину. — БРОСЬ! МЫ ДОЛЖНЫ УБИРАТЬСЯ ОТСЮДА! — Крик Мориты едва пробился сквозь грохот. Баки повернулся, шагнул несколько раз на ватных ногах и только тогда заметил собаку, совершенно обезумевшую в своей клетке. — ИДИ! Я СРАЗУ ЗА ТОБОЙ! — Он махнул Морите и у самой клетки упал на колени, когда гул пронизал его, сотрясая самые кости, непостижимо нарастая до бесконечности, пока не остался единственным звуком, существующим в мире. И будь он проклят, если клетка не заперта. Из ушей щекотно сочилось, в глазах плыло, а с головой творилось такое, будто Стив играл ею в кикбол. Но собака была. Она уже обмочилась, и он мог только предположить, что она выла — видел, как пасть открывалась и закрывалась, — и видел смертельный страх в выпученных глазах. Он не мог её бросить — пёс не виноват, что его держал сумасшедший и мучил! Это была просто бедная псина. Баки одной рукой взялся за массивную дверцу, второй — за край клетки, глубоко вдохнул и рванул изо всех сил. Замок треснул, дверь распахнулась, и паникующая собака кинулась прямо на Баки. Он попытался поймать её, думая успокоить, прежде чем валить на хрен отсюда, но отчаянно вскрикнул от новой боли, вспыхнувшей в руке — обезумевший пёс яростно рвал её. А потом грохот разом утих. Собака успокоилась и с суетливым повизгиванием начала зализывать собственные укусы. Баки резко вскинул голову: рядом с неисправной машиной стоял Морита, сжимая толстый кабель питания. — Вытащил вилку. — Самодовольный голос Мориты пробивался в уши Баки, как сквозь слой ваты, затем тот переменился в лице: — О чёрт, с тобой всё в порядке? У тебя кровь! Блядь, Джим всё время торчал тут?! Что он видел? — Нет-нет, порядок, — выдавил Баки сквозь стиснутые зубы, — это всё собака: ей было страшно и больно. Морита сжал губы в линию, помедлил, но в итоге кивнул: — Как скажешь. Но ты должен дать Гейбу проверить. Может, зараза какая. — Ага, знаю. — В ранах что-то ужасно пульсировало. Баки неуверенно поднялся на ноги, плотно обмотал руку полосой ткани от своей сорочки. Собака уже виляла хвостом, глядя на него как на высшее существо, и он с осторожностью потрепал её по голове. — Эй, остальные наверняка уже на полпути сюда. Надо сообщить им, что произошло. И в самом деле, когда они добрались до верхней площадки, уже слышался шум бегущих шагов, и Стив с Пегги одновременно ворвались в библиотеку. — Порядок, — Баки успел опередить расспросы. — Жаль, о лорде Продажная шкура такого не скажешь.

***

Остальные Воющие добрались до библиотеки в следующие несколько минут. Все прибывали под подпрыгивающую и взлаивающую собачью «фанфару», которую Баки мысленно окрестил Шугар Рэй. Баки и Морита объяснили, что произошло в подземелье, и что был за шум, который слышали все в замке. Хорошо, что к тому моменту все охранники были найдены и обезврежены. Морита, слава богу, никак не упомянул финт Баки с клеткой. Если повезло, Морита был слишком занят, отрубая машину, и ничего не видел. И всё же, Баки следовало бы проверить, ушёл ли тот, прежде чем откалывать что-то настолько дурацкое. Когда Баки описал камень, на лицо Пегги набежала тень беспокойства: — СНР проведёт полную зачистку подземелий и извлечёт все имеющиеся материалы. Мне придётся проинструктировать всех не касаться этого монолита; это может быть очень опасно. — Да уж, тебе точно не придётся повторять мне это дважды, — содрогнулся Баки. — Что насчёт вас, парни? Нашли что-нибудь? — переключился Морита. — Комнату с телеграфом. Похоже, Торнелли регулярно общался с Иоганном Шмидтом и Вернером Райнхардтом, хотя мы не смогли найти никаких указаний на их местонахождение. Но мы всё здесь упакуем и отправим в СНР вместе с нашими рапортами, — торжественно ответил Стив. Дернир рассказал, что они с Гейбом нашли запертую комнату, где держали троих детей. Как и множество других детей из Лондона, их переправили в сельскую местность, но, похоже, им не повезло вытянуть самую дерьмовую соломинку. Вначале они были в восторге от идеи жить в настоящем замке, но после того, как рассказали лорду Торнелли о странных ночных криках и шуме, тот пришёл в ярость, и их заперли. Хуже всего, что вначале ребят было четверо. Сейчас Гейб уже вывел их наружу и ждал в точке сбора. Баки подумал, что, когда они выберутся, надо бы перехватить Гейба насчёт руки, как вдруг спохватился, что раны молчат. — Хорошо, мальчики, отлично сработали. И поскольку уже почти полночь, на остаток ночи мы разместим вас в настоящей гостинице в Глостере. Каждого в собственной комнате! На рассвете я направлю сюда нескольких агентов, и мы доставим на базу всё мало-мальски полезное. — чётко подытожила агент Картер. Теперь, когда обстановка разрядилась и адреналин схлынул, Баки почувствовал, как его затягивает трясина разочарования. Внизу не оказалось никаких бумаг, хоть краем касавшихся экспериментов Золы, Торнелли улизнул прежде, чем Баки вытряс из него что-то полезное, а при обыске библиотеки не обнаружилось даже завалящей книжонки по магии или ритуалам. Это была первая обнадёживающая зацепка за добрую часть всего грёбаного года, и ничего, один пшик. Даже если здесь и остались какие-то крохи полезной информации, которые он пропустил, искать их предстоит какому-то другому подразделению СНР. Он идиот, ёбаный идиот. Нет, не ёбаный, но надо бы. Зараза. Он нервно облизнул губы, пригладил волосы. Для той херни слишком рано. Так? — Сержант, почему такой кислый вид? Вы на славу потрудились нынешним вечером, — Пегги придержала его за плечо, когда остальные гуськом пошли к выходу. — Досадно, не вышло взять Торнелли живьём. — С рассеянным видом почесывая Шугар Рэя между ушами, он внутренне подобрался, сосредотачиваясь на мягкости меха под пальцами, а не на неуместном тепле, толчками пробуждающемся внизу живота. Словно из руки пульсация перетекла к члену. Что-то в преданной морде собаки, знающей, что вы спасли её шерстяной зад, смягчало его настрой. Агент Картер покачала головой: — Вы далеко не первые, кто упустил агента Гидры из-за спрятанной капсулы с цианидом. Это стало бы проблемой, но на сей раз объект цел, и я уверена, замок откроет больше секретов, чем это сделал бы сам Торнелли. Баки внимательно глянул на Пегги, решаясь. Она выполняла собственные миссии на других объектах Гидры. Даже если Воющим нихрена не попалось по части Золовских экспериментов, может, она с чем-то сталкивалась? Дьявол и всё его воинство, как бы ему подвести к этой теме? — Я тут заметил кучу надписей по стенам — вроде какие-то руны. Но не как те глифы из Австрии. — Иврит? — Пегги вопросительно кивнула на символ, вырезанный на арке за книжным шкафом. — Да, боюсь, у Гидры достаточно ресурсов, чтобы разнообразить их… «изыскания», — договорила она, помрачнев. — Да, Торнелли вовсю этим хвастал, прежде чем угостился цианидом. — Баки повторил её хмурый взгляд. — Я уже понял, что Гидра спускает свои деньги на кучу всяческого дерь… ах, простите, мэ-эм! на всяческие небылицы, но попадаются и впрямь странные вещи, которые я без понятия, как объяснить. — Он попытался оценить выражение её лица. За самоцензуру он был награждён закаченными глазами: — Бросьте, сержант, я не краснеющая робкая горничная. Я на войне, как и вы, и могу вас заверить, порой выражаюсь куда крепче. — Её скромная усмешка сменилась серьёзной манерой: — Усилиями СНР на свет извлечено многое, что заранее могло показаться абсурдным. Но, уверяю, поработав с доктором Эрскиным, всему можно отыскать рациональное объяснение, даже если на первый взгляд это кажется волшебством. Позвольте нам позаботиться о зачистке и извлечении артефакта, который вы наблюдали. Он будет изучен и сохранён в безопасности. Вам же следует отдохнуть. Вздохнув про себя, Баки отступился. Ну, хоть попробовал.

***

На обратном пути Баки улучил момент и нырнул в какую-то комнату, где с осторожностью взялся разматывать самодельную перевязку. Он загодя поморщился, готовясь к болезненному отрыванию присохшей ткани, но та отошла с пугающей лёгкостью. Покусали его с час назад, но уже можно было сказать, что состояние ран заметно улучшилось. Отметины от зубов, уже совершенно не кровоточившие, окружала полоска свеженаросшей розовой кожи. Он неверяще скривился и потыкал в них пальцем, почти надеясь, что ему кажется. Тонкая новая кожа ощущалась чувствительной, но вокруг лунок с запёкшейся кровью не было ни отёков, ни разлившихся синяков, которых он ожидал. Как должно было быть. Баки любил собак, и ему не раз случалось погладить собаку, которая оказывалась не так дружелюбна, как он полагал. Учитывая, сколько раз Шугар Рэй запустил в него зубы, рука от плеча до запястья должна была напоминать решето. По хребту пробежал холодок, противно стянуло затылок. Что с ним сотворили? Плавящийся и нерасплавляющийся камень, та синяя энергия, которую не смог до конца объяснить даже сам Старк, то, как он вырвал замок в лаборатории: что он такое? Какой-то секс-вампир, что ли?! Словно в ответ, член запульсировал с новой силой, волна душного возбуждения подбила колени, вынудив привалиться к стене, когда на него обрушился образ — он голодно вцепляется в чей-то хер, высасывая из него кое-что го-о-ораздо лучше, чем кровь… Уловив смятение человека, Шугар Рэй скульнул сочувственно и виновато повозил языком по руке, невольно помогая Баки очнуться. Вот те на, исцеление потащило за собой эту дрянь или как-то так? — Да, да, ты в этом не виноват, дружок, — рассеянно ответил Баки, заматывая руку окровавленными бинтами, главным образом, чтобы скрыть своё восстановление. — Ну хоть тебя смог вытащить, пока больные ублюдки не успели тебе навредить, а?

***

Когда они вышли из замка, Шугар Рэй потрусил прямиком к поджидающей их компании, так усердно виляя обрубком хвоста, что извивалось всё тело. Баки поплёлся за ним, смиряясь с мыслью, что ночью придётся сделать ещё кое-что, прежде чем он сможет наконец-то по-человечески вздремнуть. Прикинул, что должен позаботиться о своей треклятой потребности, раз уж им предоставят отдельные комнаты с, чёрт возьми, настоящими кроватями. Надеясь, что после их позднего возвращения им наутро дадут отоспаться. Трое маленьких детей подняли головы, когда их внимание привлекло восторженное пыхтение Шугар Рэй, и на глазах Баки снарядный шок сменился восторгом, ласками и воркованием. Господи, да самому старшему было не больше девяти-десяти. Они отцепились от ног Гейба и захватили Шугар Рэй в клубок объятий; трудно сказать, кто из этой компании взволновался сильнее. Гейб кивнул подошедшему Баки, приветствуя их воссоединение: — С тех пор как их нашёл, впервые вижу, как улыбаются. — Собачья магия, зуб даю. — Баки улыбнулся, похлопав Шугар Рэй по крупу. — А если серьёзно, они могут оставить его, если хотят. Навряд ли мы потащим его за собой на поле боя. — Правда, мистер?! — сияя глазами, воскликнул самый высокий мальчик в полосатой пижаме. — А то, парень. Не секу, как его кличут, но я зову его Шугар Рэй. Нахмурившись, Гейб кивнул на повязки Баки в пятнах засохшей крови. — Эй, ты как? Мне взглянуть? — Не-а, лишнее. Просто пёс тяпнул: он жутко боялся, а я, идиот, попытался удержать, — отмахнулся Баки. Краем глаза он уловил, что Морита на него странно смотрит, но Баки притворился, что ничего не заметил, а Морита, надо отдать ему должное, промолчал, ничего не сказав. — Я прослежу, чтобы детей поместили в безопасное место, — заверила Воющих агент Картер. — Теперь же, считаю, вы все заслужили передышку.