Тянущий вниз

Бой на объекте Гидры под Парижем был трудным, но при поддержке бойцов ячейки Сопротивления, с которыми Воющие свели знакомство в пекарне «LeSueur», они недурно продвигались. До этого кто-то из французов не побоялся рискнуть головой и раздобыл планы этажей с приблизительным расположением складов опасного гидровского дерьма, и Стив с Фэлсвортом смогли загодя составить подробный план боя. Они пошли в наступление единым фронтом аккурат в момент смены охраны; прорвавшись внутрь, согласно плану разделились на три группы — небольшие отряды союзников под командованием нескольких Воющих, — и каждая двинулась своим маршрутом сквозь лабиринт коридоров. У каждой группы была своя цель, и Воющие разделились, исходя из своих сильных сторон, ну и конечно, хотя бы один в группе владел французским. Итого, поделились: трое, трое, и… Стив. Сопляк и тут выкрутил по-своему — в его группе из Воющих был он один. И, разумеется, у него нашлись доводы «за». Допустим, он прав, от снайпера в помещении действительно мало проку, и Дум-Думу и Баки, двум коммандос-рукопашникам, в самом деле лучше было войти в разные штурмовые отряды. Баки было упёрся, что Стив должен взять с собой ещё кого-то из Воющих, кто прикрывал бы ему спину, но ему велели заткнуться. Ладно, уговорили, у Стива было больше дюжины надёжных бойцов, была рация, и, в конце концов, приказы на то и приказы. Изнутри объект Гидры ничем не походил на ту австрийскую средневековую крепость, в которой он загибался. По ранжиру безликие помещения, залитые светом бесчисленных ламп, казались почти стерильными: когда-то, до того, как немецкая военная машина вторглась во Францию, здесь был госпиталь. Теперь же его захватила гидровская чума, и в стенах, где прежде люди получали помощь и облегчение, затаилась опасность. Время от времени подозрительно попахивало чем-то химическим, близкие пули выбивали крошку из кафеля белых стен, когда они продвигались вглубь комплекса. Баки укрылся за углом рядом с Дерниром и Фэлсвортом. Они уже чертовски близко подобрались к цели своей группы: большому складу компонентов для производства взрывчатки. — Наци те ещё подонки, захватили Францию и сделали из неё свою игровую площадку, будь они прокляты. Прикидываются цивилизованными, но гребут всё, что захотят: произведения искусства, женщин, всё подряд. Но даже нацистские канальи не допустили бы рядом с Парижем столько опасного дерьма. Они хотят поиметь страну, а не уничтожить, — выплюнул Дернир. Баки никогда раньше не видел его таким: глаза Француза горели огнём, для него это было личное. — Ходят слухи, наци могут объявить Гидру вне закона — десять к одному, они сами не в курсе, что здесь творится. Они же не полные идиоты держать здесь нервно-паралитические агенты и взрывчатку, — поддержал Фэлсворт. Нахмурившись, Баки кинул ещё один взгляд через коридор в распахнутую дверь операционной, уставленной вонючими кюветами с какой-то засохшей дрянью на дне. Однако ничего более странного в глаза не бросилось — он глядел в оба с самого начала, как они вошли в комплекс, но не заметил ни следа странных рун, ни другого мистического мумбо-юмбо. — Я думал, это здесь та лавочка, куда свозили всю ритуальную хероту. Монти искоса недоумённо прищурился: — Пардон? Нет. Мы сделали ставку на объект с большими химическими поставками. Сюда же направляли и энергетические ячейки. Конечно, ритуальные атрибуты настораживают, но ты не хуже моего знаешь, что Гидра распыляется на эту чушь. Сам так сказал на разборе. Блядь. Ну конечно! Баки почувствовал, как его охватывает разочарование с изрядной долей досады. Если б он только нашёл ещё объект вроде того в Крайшберге! Теперь, точно зная, что в нём что-то по-блядски перекрутили, он наверняка смог бы выяснить, что именно с ним пытались сделать. Навряд ли Баки мог хотя бы обмолвиться Воющим, зачем хочет нацелиться на одну из тех баз. Пришлось бы объяснять, что с ним творится, и что ночь от ночи его сны становятся всё поганей. Конечно, всю неделю на миссии ему хватало сил собирать себя в кучу, но проблема, не находя выхода, с каждым днём определённо становилась острее. В любом случае, в любом случае, как только они здесь закончат, перегруппируются, их подбросят обратно до базы союзников, тогда Баки снова сможет прижать распоясавшуюся дрянь. Чёрт возьми, если у отряда Мориты, Гейба и Дум-Дума всё по плану, они наверняка уже перехватили внешнюю связь и организовали эвакуацию. — Сержант Барнс, вы с нами? — голос Фэлсворта выдернул его в настоящее. — Я могу прикрывать; вы двое в темпе двигаете через зал на склад боеприпасов. — Принято. Баки глубоко вздохнул и задержал дыхание, предельно сосредотачиваясь. Перещёлкнув пистолет в автоматический режим, он дал очередь, заставившую гидровских лбов нырнуть в укрытие, и по сигналу Фэлсворт и Дернир вместе с половиной своих бойцов рванули в открытые двери. Баки не мешкая махнул остальным, проорав по-французски: — Они бегут, тесните их дальше и перегруппируйтесь в химической комнате! Дернир уже сбил крышку с большого ящика с химикатами и как раз насыпал в один из чанов белый резко пахнущий порошок, когда Баки заскочил на склад. — Здесь навалом всего — хватило бы состряпать столько взрывчатки, чтобы за раз семь кварталов снесло! — прорычал Дернир, быстро отмеряя немного прозрачной жидкости. — Но вот это их остановит. Баки кивнул: — Солдаты Гидры драпают, нам нужно… — и чуть не согнулся пополам, когда из грёбаного ниоткуда под дых дала волна боли и тошноты. — Сержант? В чём дело? — с беспокойством бросил Фэлсворт. Неизвестно как, но Баки нутром чуял, что Стив в беде — и знал это так же твёрдо, как то, что его имя Джеймс Бьюкенен Барнс. — Мне пора!.. — просипел он и метнулся к дверям с такой скоростью, словно комната полыхнула огнём. — Куда?! Сержант, ради всего святого, ты что творишь? Вокруг мясорубка! — Фэлсворт кричал вслед что-то ещё, но Баки будто не слышал. Неумолимая сила влекла его вперёд, словно он был рыбой, заглотившей крючок, и кто-то на другой стороне подсекал леску. Не помня себя, Баки летел по коридорам — спасибо, зачищенным, не считая одного дохлого гидровца — и в голове проносились ужасающие видения. Стив предсказуемо отправился в самое пекло, в ту часть объекта, где по их расчётам размещалось химическое оружие. У Баки кровь застыла в жилах, когда через несколько поворотов, выбранных так безошибочно, будто кто держал перед ним карту, он почуял запах, от которого кишки скрутило узлом. Коротко притормозив, он оторвал две длинные полосы от своей майки, плеснул на них из фляги водой, наскоро обмотал одной нижнюю часть лица и стремглав кинулся дальше. Коридоры были пугающе пусты, но в воздухе висела заметная муть, от которой даже с влажной тряпкой вокруг носа и рта слезились глаза. Тут точно стряслась какая-то срань, но, к добру, к худу ли, не было ни следа французского подкрепления. За очередным поворотом он наконец заметил фигуру в цветах флага, неподвижно сгорбившуюся в углу, вытянув длинные ноги. По инерции проскользив, он разом остановился, вцепившись в неё взглядом. Внутри всё обмерло. — Сперва дело, а панику на хрен, — подстегнул он себя. Через мгновение он уже оседлал Стива, в отчаянной спешке заматывая его рот и нос вторым куском влажной тряпки. — Нет-нет-нет, чёрта с два! Не в мою смену, Стив! Баки почувствовал, что снова может дышать, когда увидел, как мутные глаза приоткрылись и с благодарной признательностью остановились на нём. Грудь Стива сотряс такой кашель, будто лёгкие пытались через горло вылететь вон, и у Баки перед глазами мелькнула картина — прежний маленький Стив, скорчившийся в углу подворотни и кашляющий так же отчаянно. Те же яйца… — Ну давай же, приятель, мы должны вытащить тебя отсюда, — настаивал Баки, пытаясь вздёрнуть на ноги все двести пятьдесят фунтов красно-бело-синего и блондинистого. Может, адреналин придал сил, а может, Стив не был так плох, как казалось, но Баки удалось подсунуть плечо ему под мышку и помочь выпрямиться. — Дожал бы… сам... — беспокойно дёрнувшись, пробормотал Стив. Похоже, не одному Баки померещился Бруклин. С пола голосом Мориты захрипела оброненная Стивова рация: — ...та — Роджерсу… Приём, Капитан. Повторяю. Комплекс зачищен, сбор в точке эвакуации через шестьдесят пять минут. Конец связи. Баки схватил её: — Барнс — Морите. Он со мной. Отходим на точку. Конец связи. — Ба-ки... — протянул безжизненно Стив, затем глянул осмысленней. — Одну из канистр… пуля пробила… Остальные… выбрались, но… — очередной мучительный приступ кашля прервал его. — Ясно, приятель. Тащим твою задницу отсюда, в темпе. — Должен… был перекрыть утечку, пока не поздно. Сумел, но уб... — содрогнувшись всем телом, он надсадно хекнул сквозь тряпку, и Баки скорее потянул его к выходу, — убежало достаточно... — его голос совсем затих, взгляд снова поплыл. — Да-да, Стив, ты снова всех спас, безрассудный ты идиот. Бессмертный херов! А теперь, в господа бога душу, заткнись, пока не сделал себе ещё хуже. Газ наверняка убил бы большинство людей, и чёрт его знает, как сильно сопляк надышался, пока не остановил утечку, и газ не рассеялся к появлению Баки. Даже сейчас Стив был потным, бледным и не мог идти сам. Шаг за шагом Баки маневрировал Стивом по покинутым коридорам. По иронии судьбы, тот же газ, что уложил Стива на лопатки, гарантировал, что никакие гидровские недобитки уже не встанут у них на пути. Чертовски свезло, потому как он точно не смог бы тащить Стивову тяжёлую задницу в безопасное место и одновременно отстреливаться. Такой трюк он осилил бы раньше, когда Стив был весом с барана — не то что сейчас. Баки толкнул дверь с надписью «Sortie», и они вывалились наружу, где их встретили чистый воздух и звёздное небо. Судя по долетающим издалека крикам и обрывкам слов, кажется, французские союзники окружили убегающих гидровцев, но Баки со Стивом ещё предстоял марш-бросок в добрых два клика до остальных Воющих в точке эвакуации. Стив зашатался, тяжело налегая на спину Баки, хрипло с трудом дыша сквозь прилипшую ткань. — Здесь воздух должен быть уже чистым, — мягко заверил он Стива, одной рукой избавляя обоих от импровизированных масок, и, подумав, стащил с него шлем. Мокрые от пота русые волосы топорщились во все стороны. Стив несколько раз послушно вдохнул полной грудью, но взгляд голубых глаз по-прежнему плыл. Стив был тяжёлым, но его крепкая рука на плечах Баки, то, как он прижимался к спине... да вдобавок, сейчас им ничего не грозило… ну вашу ж мать, всё это сворачивало мысли Баки не в ту сторону. Последнюю неделю он едва держался — дни напролёт его изводили фантазии о Стиве, о других Воющих, иногда даже о некоторых французских союзниках, которых Баки и по имени-то не знал. Но упорнее всего мысли притягивались к Стиву, как железо к магниту. Самые изматывающие сны были с ним, и происходящее прямо сейчас казалось началом одного из них. Зажмурившись на несколько долгих секунд, Баки опёрся о стену и попытался прочистить мозги. — Мой герой… — прошептал Стив, ткнувшись лбом в плечо Баки и облапив его торс. — Ты обдолбан, — фыркнул Баки, немного растроганный, но больше обеспокоенный, что Стив до сих пор не в себе. — Так, большой парень, привал окончен, погнали. — крякнув, Баки оттолкнул их от стены и пошагал дальше. Стив на нетвёрдых ногах потянулся за ним, крепко ухватившись за талию и елозя лицом по шее. Баки почувствовал, как от тепла Стивовых выдохов по всей спине пробегают мурашки. — Ты так хорошо пахнешь… — нежно протянул Стив. Бледность на его лице быстро сменялась румянцем. Баки сглотнул, помертвев. Боже правый, должно быть, он не ошибся — в нём пробудился какой-то соблазн. То ли запах его пота стал притягательным, то ли ещё что… Но оно на раз отправило в нокаут мозги Воющих в кузове грузовика и в подвале пекарни. Сам-то он не ощущал ничего, но Стив с его суперчувствами наверняка мог. — А от тебя разит мокрой псиной. Потной, тяжёлой, по уши в грязи и порохе псиной. — Баки попытался представить самое несексуальное, что только мог, чтобы сбить растущую похоть. Но уловка, выручившая в пекарне, здесь не сработала — вызванная картинка тут же смялась очень осязаемым присутствием Стива. Не помогало и то, что воздержание Баки затянулось на неделю. Когда они начали спускаться, Стив сильнее налёг Баки на спину, и... о нет. Баки всхлипнул. Не у него одного в штанах было твёрдо. Стив щекотно выдохнул в ухо: — Я взволнован... астма тоже вернётся, Бак. Его дыхание немного перехватывало после всего этого кашля и газа, но… — Что ещё за «тоже»? Стив? — в голосе Баки послышалось беспокойство. Он попытался взвалить на себя больше Стивова веса. — Доберёмся до места, заставим Гейба взглянуть на тебя, окей? — Сыворотка поправила всё… но вдруг она иссякает… что-то в этой канистре… — он всё ещё говорил, но глаза теперь смотрели на Баки, ярко-синие и сияющие на покрасневшем лице. — Приятель, это всего лишь нервно-паралитический агент, — «всего лишь нервно-паралитический агент», блядь! — Дернир сказал, это какой-то яд, вроде горчичного газа. Но ты кремень, отряхнёшься и пойдёшь дальше. Стив продолжил, будто не слыша: — До сих пор ни разу не целовал даму. После сыворотки, после Пегги больше думал об этом, но, Баки… В Бруклине я думал всё о тебе. Как ты начнёшь мужать, и твои плечи наверняка станут вдвое шире... глаз не мог от них отвести… Вот дерьмо. Ему бы намекнуть раньше, но Баки был убеждён, что обманывается со всей белибердой, творящейся в его голове. Он никогда не задумывался — честно. Баки видел, какими глазами Стив смотрел на девочек, слышал, как путался в словах, пытаясь с ними заговорить. Парни, которым плевать на девушек, при них так не нервничали. Но нет, Стив вёл к тому, что был… геем до сыворотки. Он ведёт к тому, чтобы быть геем для тебя СЕЙЧАС. — Баки… Давно я не мечтал о тебе так... — прошептал Стив, и его рука поднялась приласкать линию челюсти Баки. Слегка нажимая, большой палец смял губы. Рот Баки приоткрылся. Его опалило стыдом — он словно подслушивал Стива на исповеди; он не должен был слышать ничего этого. Но он не мог унять сердце, застучавшее так, что отдавалось сразу в ушах, глотке и напрягшемся члене. Губы Баки сомкнулись вокруг пальца, язык пробежал по мягкой подушечке. Сыворотка стирала с кожи Стива шрамы и даже мозоли. Должно быть, каждый дюйм этой бело-розовой кожи был упругим и мягким поверх литых мышц. Неумолимый внутренний голос понукал, что сделать это будет проще простого. Стив в своих грёзах, и после, вероятно, даже не вспомнит, что здесь случится. — Всегда хотел знать, каково это — целовать кого-то… целовать по-взрослому, как ты обычно хвастал после свиданий. Поначалу я думал, это будет похоже на поцелуи с девушками, о которых ты говорил… но потом понял, что хочу быть на их месте. Когда ты приводил их домой, иногда было слышно, как ты заставлял их стонать — я гадал, что ты делал с ними, чтобы они вот так. — Стив склонился к нему, и с его губ слетело само собой: — Бак, почему ты не показываешь мне? Палец Стива исчез, уступив место его губам, и стены, которые Баки строил годами, пошли трещинами. Он терял себя в поцелуе Стива, тёплом, чудесном; упоительнее и слаще шоколада. У Баки земля ушла из-под ног, когда Стив качнулся, превратив свою хватку в объятия. И в душе Баки знал, что годами хотел этого. Он с голодным желанием вжался в губы Стива, языком разомкнул их и скользнул внутрь. Это было так прекрасно, так правильно. Только… только неправильно. Стив бредил от газа. Думал, что всё вокруг сон. Наверное, на него подействовал запах Баки. Проклятье, да даже толстокожего Дугана проняло, когда Баки сделал ту штуку. Наверное, и на меня действует. Можно просто сдаться, и пусть будет что будет... Стивово тело прижалось теснее, и Баки чуть не рухнул в пропасть, почувствовав, как член Стива трётся о его ногу. Ему так нестерпимо хотелось. Хотелось увидеть, потрогать, господи, почувствовать его внутри... Нет. Собрав всю силу воли, Баки разорвал поцелуй и намеренно толкнул Стива, снова подныривая плечом ему под мышку. Внутри тоскливо заскребло. Ему казалось, что он, иссушаемый жаждой, отрывает себя от купели с чистейшей сладкой водой. Но Баки уже ненавидел себя за то, что оказался так слаб и позволил себе попробовать губы Стива, когда тот не понимал, что творит. Он никогда себе не простит, если воспользуется Стивом ещё больше. — Ну же, Стиви. Мы... нам нужно добраться до места встречи, пока не ушли без нас, — выдавил Баки так ровно, как мог. — Э-э?.. — Стив мигнул потерянно, запнулся, не попав в шаг Баки, и они медленно побрели дальше. — Ты ненадолго отключился, приятель. — Баки с трудом сглотнул. Ложь жгла его горло, но поцелуй в это время запечатлевался в самой глубине его разума. Это воспоминание не сотрётся никогда. — Я что?.. Я... ох… — голос Стива прерывался, зрачки были огромными, но он нахмурил брови, и на лице отразилось сомнение. Так будет лучше, должно быть. Баки попытался не обращать внимания на вину, камнем застывшую в животе. — Похоже, ты там отключился на пару минут, но мы уже идём в точку эвакуации. — Д-да. Такое чувство… голова будто... воздушный шар. Но думаю, идти смогу. Баки даже не потрудился скрыть закаченные глаза. — Чёрта с два сможешь. Тебя нехило приложило этим газом, и тут уже рукой подать. Просто не геройствуй, и мы будем на месте в два счёта. Когда они добрались до остальных, Стив снова уплыл, но дышал вроде бы ровнее.

***

Гейб поднял ухо от груди Стива, обращаясь к остальным Воющим: — Ему досталось, но думается, всё будет в порядке. Фэлсворт пробуравил Баки пристальным взглядом: — Дьявол, как ты узнал, что что-то не так? Ты ушёл до того, как Морита передал, что Кэп молчит. — Я… без понятия. Просто дурное предчувствие, — вяло пробубнил Баки. Глухое сомнение копилось в груди. Как он узнал? — Да без разницы, — решительно заключил Гейб. — Вероятно, он спас Кэпу жизнь. Я слыхал истории и постраннее о привидениях и предчувствиях между парнями, которые и вполовину не были так близки, как сержант с Кэпом. — Но с ним всё будет в порядке? — нажал Баки. — Думаю, да. Его пульс нормализуется, он проглотил несколько таблеток угля и пьёт воду. Отлежится и будет в полном порядке, если сыворотка хотя бы вполовину такая чудодейственная, как я слышал. Баки кивнул и не сдержал вздох облегчения. На волосок пронесло. Не только с газом, но и с тем, что почти произошло между ними. Так нельзя продолжать. Рано или поздно он проколется и сделает то, о чём пожалеют оба. Либо Стив заметит, либо даже хуже того: мелкий действительно позволит ему всё, и Баки разрушит и его, и его шансы на жизнь, которую тот, чёрт побери, заслужил как никто. Это… проклятие никуда не исчезло, и он не мог допустить, чтобы снова всё пошло по кривой, даже если это означало, что придётся пойти на риск, если их снова зашлют куда-нибудь так надолго. Он должен не давать слабины, пока… пока что? Он должен глядеть в оба, держать ухо востро и собирать ещё данные, пока они сражаются с Гидрой, вот что. Базы, склады, офицеры: где-то или у кого-то должны быть данные о том, что с ним сделали или как добраться до тех вивисекторов. И если он выяснит, что они наворотили, то — возможно! — сможет выяснить и как это исправить. Не так уж много, но хоть какой-то начальный план. Что-то, что он мог делать, а не просто плыть по течению. Ещё одна миссия по сбору разведданных и в каком-то роде способ не сдаваться. Главное, держать это в секрете от остальных парней.