Тянущий вниз

Когда Воющие коммандос достигли основного лагеря в Тарбе, Франция, Баки Барнс считал себя докой во французском благодаря бесконечному трёпу Дернира и Джонса. Ну или хотя бы поднаторевшим достаточно, чтобы уметь выдать с дюжину всяких грязных загибов, которые собирался пускать в ход с большой пользой. Несмотря на всю измотанность после миссии, он чувствовал зуд под кожей: глубинный и беспокойный. В Тарб он вошёл по-хорошему уставшим, и если б кто спросил его мнения, он ответил бы, что эту передышку они ещё как заслужили. Он был рад, горд, что принял решение остаться и сражаться плечом к плечу со Стивом, который собрал подле себя лучшую из команд. И всё же, как бы он ни был взволнован, что добрался до лагеря, полного дружеских лиц, к приёму он оказался не готов. Это напоминало возвращение сто седьмого, только в этот раз, очевидно, новость об их прибытии распространилась заранее. Как только они показались в пределах видимости, к ним помчались как американские, так и французские солдаты, спешившие увидеть самого Капитана Америку. Их едва не погребла под собой куча тел, вовсю размахивавших копиями комиксов, плакатами, открытками, чтобы Стив подписал. И тот, добрая душа, был слишком вежлив, чтобы сказать всем, что просто хотел бы уже сойти с дороги и немного отдохнуть, как положено всем нормальным людям. В нём не видели живого человека. Он больше не был мелким бруклинским Стиви, которого едва замечали, если только он не рвался в драку, и также он уже не был отплясывающим в чулке талисманом ОСО, над которым во время выступлений потешались настоящие солдаты. Слухи распространились, и, как Баки пророчил, вышли газеты, и Стив даже был награжден Медалью Доблести. Люди наконец-то разули глаза. Он теперь поднимал боевой дух союзников, а гидровские ублюдки обделывались со страху при его приближении. Его, словно надпись «сделано в США», рядили в красное, белое, синее и называли «Капитаном Америкой», и парень мог потеряться за этим. Его плечи раздались вширь не только физически, он уже начал использовать кэповский голос и входить в его образ. Люди, толкавшиеся за автографом, как чайки над куском хлеба, скорее всего не знали даже его настоящего имени. Баки лишь надеялся, что и Стив не забудет. Нет, Баки не дал бы ему забыть, кто он и откуда, потому что не существовало ничего настолько важного, чтобы позволить Стиву потерять себя и быть стёртым этим раздутым персонажем. — Знаешь, мог бы сказать им, чтобы подоставали тебя потом. Ты только что прибыл. Уверен, они поймут. — подтолкнул Баки, зная, что Стив с новым улучшенным слухом расслышит. Конечно же, Стив повернулся, удивлённо приподняв брови: — Бак! Разве ты не хочешь тоже подписать несколько писем для их девчат дома? — Не-а, мне и так хорошо, — усмехнулся он, отмахнувшись. — Думаю, сейчас я сражу их наповал разве что запахом, так что я в душ, но я догоню тебя позже. — Ну же, Бак. От всех нас несёт; я не думаю, что их это волнует. К тому же, ты Баки Барнс, лучший снайпер, Воющий коммандос и правая рука Капитана Америки! — Стив ухмыльнулся совершенно по-детски, и ладно, это действительно было чуток подкупающе. — Именно. — Баки вздохнул, не желая срываться на весь этот балаган, но он не мог уйти просто так, не сказав что-нибудь вроде: — Не позволяй заморочить себе голову, Стиви. Помни: Капитан Америка всего лишь маска, настоящий герой — это ты. Брови Стива нахмурились, когда он смотрел Баки вслед.

***

Баки прошёл уже полпути к душевым, когда из-за угла показалась она, направлявшаяся к сборищу у ворот. Он нисколько не удивился: в конце концов это была точка встречи после миссии, и он уже знал, что полковник Филлипс встречал их. Конечно, и она была здесь. — Мадмуазель, — приветствовал он широким жестом. — Сержант Барнс, — с кокетливой лёгкой улыбкой откликнулась Пегги, — я рада слышать, что вы, по-видимому, немного улучшили свой французский, или же это максимум ваших познаний? — Не-а, я знаю гораздо поболе, но большая часть не годится для приличного общества. Дернир хороший учитель, но не самый тонкий собеседник. — Полагаю, я должна быть благодарна ему за то, что он учит вас сотрясать воздух на словах, а не на деле. Хотя, если вы решите опробовать его науку на местных женщинах, в итоге можете больно обжечься. — И тут Дернир сказал, что в рядах бойцов французского сопротивления есть настоящие чертовки. — Так и есть, но имейте в виду, что у этих «чертовок» острые когти. Они хорошо знакомы с так называемым остроумием американских солдат и знают, как с ними обращаться. — Пегги парировала незамедлительно. — Тогда, похоже, британцы не единственные, у кого получаются по-настоящему бомбические штучки. Знаю, не все так везучи, как Стив, но будь я проклят, если не собираюсь зацепиться языками с бойкой девчонкой, если представится шанс. — Предпочту счесть это за не совсем удавшийся комплимент, но, похоже, у вас проблема, сержант: женщина может отличить мужчину, идущего с открытым сердцем, от сладкоречивого мальчика. — Ей-ей, ну просто пеггинг Картер! — он беззастенчиво усмехнулся собственному каламбуру. — Тем не менее, должна отметить, вы все отлично потрудились. Официальный разбор состоится позже, как я уже собиралась сообщить капитану Роджерсу, но в СНР весьма довольны работой, выполненной вашим подразделением Воющих коммандос. Не думаю, что у вас будет много времени, чтобы опылять местные цветы, прежде чем вы будете отправлены на новое развёртывание. Нам повезло, что мы смогли встретиться здесь, так как я скоро отправляюсь со своим собственным поручением. — Вы тоже собираетесь в поле? — Баки моргнул. — Знаете, я как-то думал, что вы в основном по штабной части. — Вы, должно быть, имеете ввиду полковника Филлипса. Хотя вашу ошибку легко понять: мы действительно немного похожи. Но нет, сержант Барнс. Боюсь, не всё можно решить оружием и взрывами, — сказала она, взглянув на пистолет у него на боку. — Иногда миссия требует большей тонкости. В этой войне победа зависит от информации так же, как от стрельбы. — Ага, но на одной информации далеко не уедешь. Вам ещё надобно действовать в соответствии с ней. — настаивал Баки. — О, я никогда не говорила, что пистолет — это лишнее, — протянула Пегги с ноткой озорства. — Напомните мне поделиться с вами историей о том, как однажды я освободила доктора Эрскина от работы на Красного Черепа. Ладно, её тон впечатлял. Баки был вынужден признать, что увидел в ней то, о чём с таким восторгом говорил Стив: она была проказливой, как лиса, и вдвое умнее. Баки вздохнул и на редкий миг отбросил сарказм: — Стив будет рад вас видеть, агент Картер. Он был вознагражден более искренней улыбкой. — Я в этом не сомневаюсь. Хотя я бы посоветовала вам избегать предположений, мистер Барнс. Если у капитана Роджерса есть намерения, я ожидаю, что он сам их озвучит. Баки усмехнулся: — Есть, мэ-эм. Если она надеялась, что Стив сделает первый шаг, то точно рисковала состариться в ожидании. И Баки собирался придать сопляку ускорение добрым пинком, потому что на все сто был уверен, что никогда прежде не встречал дамы, похожей на Пегги. — Впрочем, если он благоухает хоть вполовину так же неприятно, как вы, я могу предложить нам отложить разбор до завтра. — Толстый намёк. Между прочим, я и шёл сполоснуться.

***

В душевой Баки, должно быть, потерял фунтов десять с грязью и потом. Он почувствовал, как тело расслабляется под струями воды, и сковывавшее его напряжение, которое он привычно не замечал, начало отпускать. Первые минуты он стоял, замерев, и просто прочищал голову, позволяя воде уносить прочь вместе с грязью многих недель все заботы и тревоги. Но блаженная бездумость продлилась недолго, пока гомон и топот полудюжины других мужчин по дощатому полу не вернул Баки к реальности. —…Так что я уломал его подписать комикс, чтобы отослать сыну. — Чего? Разве ему не два? — Ну да, но когда подрастёт. — Я слыхал, что он в одиночку вынес целый полк Гидры этим своим щитом. — А я думаю, ты вычитал это в комиксе, Уильямс. — Нет, правда! Это было в газетах! — Поди на весёлых страничках. Беззвучно фыркнув, Баки закатил глаза и слегка порадовался, что был нагишом, и его то ли не заметили, то ли не узнали. Он лениво гадал, сможет ли Стив когда-нибудь снова воспользоваться общественными душевыми. Что тут сказать, с такой проблемой ни один из них не ожидал столкнуться! Он рискнул украдкой посмотреть на пришедших, но потом его взгляд не вернулся к фанерной стенке душевой, как следовало бы, вместо этого неотрывно заскользив по голым плечам, подтянутым животам и крепким намыленным задницам. Баки с трудом сглотнул. Несмотря на прохладную воду, плещущую из душевой лейки, сделалось жарко. И бля, даже холодная вода не помешала члену затвердеть между ног. Нет-нет-нет-нет-нет. Что за херня, Барнс. Соберись. Эти парни в любую секунду могут глянуть сюда и увидеть, как Баки грёбаный Барнс в полной боевой готовности пялится на них. Да что ты нахрен творишь?! Он усилием воли перевёл взгляд обратно на стенку, но картинка словно отпечаталась на зрачках: полдюжины голых мужчин, мокрых и в мыльной пене, и будь он проклят, если возбуждение уже не стало болезненным. Всё было точь в точь как в тех блядских снах, только вот он нисколько не спал. Он просто застоялся. Вот и всё. Очень, очень застоялся, если теперь с ним такое. Не говоря ни слова и не оглядываясь, он закрутил кран, сгрёб свои шмотки и поспешил прямиком к выходу. Вашу мать, ему нужно чуток побыть одному.

***

Ярдах в пятидесяти от лагеря Баки довольно быстро отыскал «секретную халупу» — или, как в случае этой базы, импровизированную ширму из нескольких досок, прислонённых к деревьям. Быстро заглянув внутрь и убедившись, что сейчас там никого, Баки прислонился к дереву и принялся расстегивать пуговицы на ширинке. Господи, да, пронеслось в голове, когда он высвободил член и, взяв в руку, для начала погладил несколько раз. Он был так возбужден, что из щели уже вытекли прозрачные капли. Он с нажимом провёл по ней большим пальцем, растирая смазку вниз по стволу, и о да бля, это было потрясно. Закусив губу и почти улёгшись спиной на дерево, Баки прикрыл глаза и вызвал в памяти сцену, пока рука продолжала медленно двигаться вверх и вниз от яиц до головки. Он был дома, в их квартирке, и Мэри Коннор выступала из этого милого голубого платья, оставляя его лежать скомканным на полу гостиной. Вся стеснительность разом исчезла с её лица, когда она шагнула вперёд, нагая, как птичка, положила руку ему на щёку и притянула к себе для поцелуя. Другая рука легла на его ширинку, поглаживая сквозь ткань. Нет... Она оседлала его, стонала, маленькие груди упруго подпрыгивали в такт толчкам. В паху неприятно тянуло, рука без толку ходила вверх-вниз, не принося удовольствия, лишь наполняя разочарованием. Он сидел в прокуренном баре в Италии напротив женщины с карминно-красными губами и тёмными волосами, тугими локонами ниспадавшими на плечи. Баки улавливал лишь одно слово из четырёх, но она смеялась над всеми его шутками, и зелёные глаза приглашающе искрились, когда он увёл её наверх и уложил на бархатное покрывало. Она была голая, и он тоже, и у нее были сиськи, как дыни, и роскошные бёдра, в которые он мог впиться пальцами. Она простонала, как шлюха, когда он вошёл в неё, и сжала его внизу так тесно… Раздражённо ворча, Баки сжал себя сильнее и задвигал рукой быстрее и жёстче. И ох... ох-хуительно хорошо, самое то, но одновременно внутри нарастала неправильность, будто он пытался передёрнуть на глазах своей ма. К чёрту эти фантазии. Баки крепче зажмурился и просто сосредоточился на своих ощущениях. Он надрачивал нижнюю часть ствола, проходясь по головке отставленным большим пальцем, затем, двинув запястьем, снова вошёл в ровный ритм. Время от времени он скользил большим пальцем по щели, размазывая новые капли смазки. О да. Вот так. Руки на члене, бёдра то и дело подрагивали, когда в паху снова начал закручиваться тугой жар. Сердце застучало быстрее, и он скорее ощутил грудью и горлом, чем услышал собственный низкий стон. Может, то были и не его руки. Может, ему помогал кто-то другой. Неважно, кто — просто чья-то рука на его члене, ласкавшая так, как ему нравилось. В точности знавшая, где нужно потрогать и как сильно сжать. И да, да, это было хорошо. Уверенные руки на нём, одна на члене, дрочившая в самый раз, другая прижалась к груди, дразняще прошлась по соску, прежде чем сползти вниз за спину. Тело позади было твёрдым и жёстким, как ствол дерева, вжималось в него и удерживало будто тисками. Чужие губы невесомо коснулись уха, тёплое дыхание — шеи, когда голос Стива спросил: — Хочешь, чтобы я объездил тебя, Баки? — Стив... Захрипев, он неожиданно кончил, содрогнувшись всем телом в сильнейшей разрядке. Только когда член начал медленно обмякать в скользких пальцах, вернулась способность соображать. Вот блядство. Он ведь не спал. Невозможно, чтобы сейчас, почти месяц спустя, в нём ещё оставалась хоть капля проклятой отравы. Он просто... он просто выпал из обоймы слишком надолго. Охренеть, как надолго. Ему нужно было развеяться, потанцевать, найти милую девушку и как следует проветрить мозги. Воющие собирались куда-то пойти вечером, и он пойдёт с ними. Баки раздраженно запихнулся обратно в штаны и, осмотревшись по сторонам, незаметно направился назад к палаткам.