Tears of the dragon

— Я не могу потерять тебя! — проревел дракон, стоя на задних лапах и смотря на Мондштадт.       Двалин рвал и метал, чувствуя, как боль растекается по всему телу, от головы до кончика хвоста. Боль. Дикая, режущая боль. Он потерял его. Потерял своего Архонта. Он пропал. Перестал приходить. Его лучик света, его смысл жизни. Он пропал. Исчез. Небесная Лира больше не была слышна. Песен его любимый Архонт больше не пел. Его сладкий голос больше не говорил. Он молчал. Венти… его милый Венти пропал.       Дракон чувствовал, как с каждым моментом его сердце болит все сильнее. Люди.. Это всё люди виноваты. Они, все они. Это они его убили. Они забрали его смысл жизни. Погубили Архонта. Забрали все силы. Он ревел, а над Мондштадтом разразилась буря. Торнадо металось вокруг города, разрушая дома, таверны, стены. Они поплатятся за всё. Люди умрут. Двалин щурил глаза, стоя на стенах храма. Смотря на то, как торнадо разносит город в щепки. Он слышал крики, наслаждаясь бурей. Месть будет сладка.       Двалин заревел, а в небе сверкнули молнии. Его рёв эхом раздался по всей Долине Ветров. В этом рёве слышалась скорбь. Слышалась боль. Было отчаяние. Вся ненависть была слышна в вопле. Дракон взмыл в небо, отталкиваясь от храма и круша его. Камни полетели на землю, с грохотом падая и разваливаясь ещё больше. Мелкие куски отлетали в виде пыли. Двалин летел в расщелине, ударяясь о неё спиной, круша каменные глыбы, что летели вниз, падая с грохотом. Буря набирала обороты, расщелина рушилась, а дракон ранился. Он избивал сам себя. — Это вина людей, — прорычал он, щуря глаза и в очередной раз ударяясь. Двалин прекрасно понимал, что сам он виноват. Не уберег. Не спрятал. Не спас. Не помог. — Убью всех виновных.       Дракон бушевал, долго, мучительно. Для себя и для людей. Вокруг была разруха. Город был чудом не разрушен. Стены были потрёпаны, кирпичи отваливались и падали в воду. Люди были в панике, прятались, а рыцари очищали городские дороги. Повсюду был хаос. В воздухе застряло ощущение, что вот-вот и ещё немного случится ещё одна атака. Но этого не было. И быть не могло. Вдалеке, в разрушенном храме, на руинах лежал Двалин. Он тяжело дышал, выпуская когти, и изнывал от боли. Адская боль разливалась по спине, обездвиживая. Больно. Очень больно. Дракон чувствовал, как силы покидают его. Стоило только закрыть глаза, как перед ним в темноте возник Барбатос. Венти… его сокровище. Он не слышал его слов, теряя из виду и вскоре полностью погружаясь в темноту.       Холод, страх, темнота и боль. Постоянная боль, вызывающая желание убивать. Этому желанию невозможно противостоять. Невозможно. Двалин не слышал ничего. Не видел. Он не чувствовал своего тела. Не чувствовал ничего. Почти…. Он злился, тосковал и изнывал от разлуки. Единственное, что он мог делать — видеть перед собой силуэт Барбатоса. Видеть, но не слышать его песен. Их не было… давно не было. Дракон не понимал, что с ним. Не представлял, что его отравили. Что рушит город и убивает людей. Не понимал, но делал. Исполнял приказы магов бездны. Он был псом. Псом, который исполняет приказы. Слушает чёрт знает кого. Ведь ему шепчут об убийствах, давя на раны и отравляя ещё и ещё. Но терпеть это было невозможно. Он ронял отравленные слёзы. Ронял их, оказываясь в сознании. Но едва ли сознание приходило в норму, как сразу оказывался в цепях в Бездне. Где-то на глубине.