***
Чикаге медленно открыл глаза и, предвкусив предстоящий день, вновь закрыл их. «Странно, - подумал он, перевернувшись с правого бока на живот и зарывшись лицом в подушку, - давно мне не снились сны о прошлом». Сон освежил старые воспоминания, и Казама, приоткрыв тёмные глаза, задумчиво нахмурился, но вдруг почувствовал нечто тяжелое на своих ногах. Неизвестный объект лёг ровно на обе ноги, выбрав себе место у икр. Не припоминая ничего, чем бы это могло оказаться, Чикаге недовольно чертыхнулся и, приподнявшись на локтях, посмотрел на таинственную гирьку. К изумлению западного лорда, ей оказалась кошка – та самая, которую дети окрестили Полосочкой. Свернувшись в клубок, серая бестия тихо мурлыкала, а почувствовав движение своей лежанки, запела песенку громче. Пожалуй, это растрогало бы кого угодно, но только не Казаму. Он перевернулся на бок, отчего Полосочка скатилась на футон. Сонно моргая, кошка ещё не поняла, что произошло, как уже оказалась поднятой за шкирку. Это помогло проснуться в мгновение ока. От милого питомца не осталось и следа. В Полосочке проснулись тигриные гены, и она, свирепо зашипев, вывернулась из хватки демона, оцарапав при этом его руку. - Вот ведь зараза, - прошипел Чикаге, переведя взгляд с сразу заживших царапин на вздыбившееся животное. Напрочь потеряв чувство самосохранения, кошка, шипя, кинулась на поднявшегося на ноги Казаму. Блондин в замешательстве отступил, а кошка, размахивая когтистой лапкой, пригнулась и оскалилась. Чикаге попытался схватить хвостатую, но столкнулся с достойным сопротивлением. Раздраженно прищёлкнув языком, демон с презрением взглянул на Полосочку, явно не собирающуюся сдавать свои позиции. - Как же эта кошка попала сюда? – проворчал себе под нос блондин и огляделся в поисках возможной лазейки. – Вот чёрт… - прорычал он, заметив, что сёдзи в его комнату слегка приоткрыты, и вспомнил, что ночью не смог закрыть их. Увы, в появлении хвостатой был виноват только он сам, ну, или сломанные сёдзи. Чикаге посмотрел на затихшую Полосочку, но та, только перехватив его взгляд, вновь зашипела. Стыдно признать, но Казама не очень-то хотел вновь к ней приближаться: хоть царапины и укусы заживали в одно мгновение, всё равно было больно. Тем не менее, Чикаге не мог позволить ненавистному животному остаться. Обойдя внимательно наблюдающую за ним Полосочку, Казама подошёл к сёдзи Юкимуры и слегка приоткрыл их, чтобы можно было заглянуть внутрь, не потревожив хозяйку покоев. К удивлению демона, её в комнате не оказалось, а вместе с ней пропала и надежда на мирное прощание с кошкой. Казама, зная, что Чизуру, хоть и встает рано, но обычно просыпается позже него, закрыл сёдзи и выглянул в окно. Из-за облаков трудно было понять, как высоко находится солнце, однако можно было догадаться, что сейчас уже явно не восемь утра и даже не десять. Прижав ладонь к лицу, Чикаге вздохнул и с видом обреченного посмотрел на кошку. Та в свою очередь уже давно испытывающе смотрела на блондина, пытаясь, видимо, предугадать, как он себя поведёт. - Казама-сама, вы уже проснулись? – донесся из-за сёдзи тихий голос Аяме. Чикаге, мысленно возблагодарив судьбу, что хотя бы сейчас она несколько упростила ему жизнь, разрешил девушке войти. На пороге в поклоне появилась полукровка. - Доброе утро, Казама-сама, - произнесла она, на что Казама усмехнулся. – Будете ли завтракать здесь или… - Сколько сейчас времени? – прервав Аяме, спросил Чикаге. - Одиннадцать утра, - ответила полукровка и подняла голову, чтобы посмотреть на своего хозяина. Видно было, что она очень хотела что-то ещё сказать, но с губ её больше не сорвалось ни слова. Казама недовольно хмыкнул и, обернувшись к девушке спиной, стал снимать с себя юкату. - Я буду завтракать внизу. Приготовь всё, а после убери эту кошку из моей комнаты. Аяме с недоумением взглянула на сидящее на футоне животное, после чего быстро глянула на демона и поклонилась. - Как прикажете, Казама-сама, - ответила девушка и, отступив назад, закрыла за собой сёдзи. Чизуру в это время уже завтракала. В этот раз она не села на место во главе, располагающееся рядом с пустующим пока местом Чикаге, а присоединилась к семье Аоки, сев между Хотару и братом Такуми Дайсуке. Напротив них расположилась новая ветвь семьи Амагири: Изуми, Рюичи и Горо. Рядом были и Рю с Кюдзю. Горо без особого восторга воспринял прибавление к их компании в лице Юкимуры, но и не показал своего раздражения, целиком и полностью занявшись своим пятимесячным сыном. Можно было с умилением наблюдать, как розовощёкий Рюичи, приоткрыв ротик, с неподдельным интересом наблюдает за тем, как завтракает его отец. Порой кроха даже пытался заполучить кусочек неизвестного ему лакомства, перехватывая палочки Горо, и смешно гулил. Собственно, Рюичи и был главной темой разговора, подогреваемой Изуми и Хотару. Мужчины не столь активно разговаривали об этом, отвлекаясь на какие-то свои темы, но ни те, ни другие не обсуждали вчерашний день. Чизуру, обычно любящая поболтать с Аоки и Амагири, сегодня была молчаливой. С Дайсуке и Рю, тоже сегодня не очень разговорчивыми, она создавала странный контраст. Девушка была задумчива и чисто машинально опускала себе еду в рот. Взгляд её был опущен вниз и направлен куда-то сквозь столик-поднос. Чизуру не давало покоя признание Чикаге. Она надеялась, что никогда не услышит его, ведь было бы гораздо проще жить с тем, кто тебя не любит, тем более что Чизуру планировала вскоре сбежать. Слова Ширануи о том, что иногда стоит делать и что-то для себя, забыв при этом обо всех остальных, засели в душу демонессы. Она решила для себя, что хотя бы раз должна последовать им. Родить ребёнка, оправиться после родов и исчезнуть из жизни клана Казама – это был её план. Однако можно планировать, продумывать в голове всё до мельчайших деталей, но в итоге ничего не приводить в исполнение. Сделать такой эгоистичный поступок было величайшем испытанием для Юкимуры. Она привязалась к демонам клана и не хотела, чтобы они думали, что все её чувства были ложью. Она даже привязалась к Чикаге, начав испытывать к нему какое-то странное, как считала Юкимура, влечение. Оно больше напоминало дружеское сопереживание, но какое-то внутреннее волнение не покидало девушку. И когда Чикаге произнес слова, которые можно не услышать от своего партнера за всю совместную жизнь[3], первым, что испытала Юкимура, был страх. Наверное, даже она сама не поняла этого, ведь разве ей стоит чего-то бояться? «Неужели Казама-сан был серьёзен? – думала Чизуру, опуская рис в рот. – Он так просто сказал это… Быть может, эти слова для него ничего не значат? – с надеждой спросила она саму себя, но тут же погрустнела, вспомнив взгляд мужчины. – Нет, он сказал так, потому что…» Грудь жгло, словно фотография, спрятанная за тканью кимоно, хотела расплавиться о кожу. Чизуру с трудом проглотила кусочек рыбы и, поджав губы, отложила палочки. - Ты наелась? – вдруг спросил Дайсуке, со свойственной ему флегматичностью посмотрев на вздрогнувшую Юкимуру. - Ч-что? – удивилась она, растерянно взглянув на юношу. - У меня ещё миска с кашей осталась, так что можешь взять, если хочешь, - с абсолютным равнодушием ответил он, чем заставил ничего не понимающую девушку залиться краской. - Н-нет, спасибо, - пробормотала Чизуру, и обернувшись к своему подносу, заметила, что на нём стоит лишняя посуда, отсутствующая как раз на столике Аоки. – Э?.. Изуми, сидящая напротив, сдерживалась из последних сил, но всё же звонко рассмеялась. - Ты даже не заметила? – смеясь, спросила она. - Что? - Ты стучала палочками по пустой миске, поэтому я решил, что ты хочешь ещё, и отдал свою, - флегматично пояснил Дайсуке, коротко зевнув. – Полукровки бы ещё долго готовили. - Боже мой, как стыдно… - опустив голову, пролепетала Юкимура, красная, как помидор. - Ничего-ничего! – успокаивающе помахала рукой улыбающаяся Изуми. – Я тоже, когда была беременной, витала в облаках и постоянно хотела есть! Чизуру вздохнула - такое объяснение только ещё больше смущало. Исподлобья демонесса робко взглянула на сидящих рядом. Хотару, как и Такуми, была занята кормлением сыновей, но по её улыбке нетрудно было догадаться, что она, конечно же, всё слышала и сдерживалась от того, чтобы не засмеяться так же, как Изуми. Горо делал вид, что ничего не слышал. А Дайсуке, кажется, вообще не видел ничего такого в том, что он поделился едой. - Прости меня, Дайсуке-кун, - стыдливо прошептала Чизуру, извиняющиеся взглянув на него. - За что? – удивился тот, обратившись к демонессе, но тут до сидящих донесся шелест сёдзи, и все повернулись на него. В комнату вошёл Чикаге, одетый в свой фиолетовый костюм, и его приветствовал хор голосов. Демон ответил на это лишь кивком и пошёл вдоль ряда завтракающих они к своему месту. Чизуру невольно спряталась за Дайсуке, но, с изумлением осознав, что делает, выпрямилась. Казама заметил Юкимуру и, поравнявшись с ней, остановился, чтобы уважительно наклонить свою голову в знак внимания. Чизуру растерянно поклонилась в ответ, и Казама, не сказав ни слова, просто прошёл далее, оставив девушку смотреть ему вслед. - Извините, я пойду, - произнесла Чизуру, обратившись к сидящим рядом. – Чиё-сан уже, должно быть, ждёт меня. - Конечно, иди, - ласково ответила Хотару. Юкимура кротко улыбнулась в ответ и, поклонившись, поднялась со своего места. Направляясь к сёдзи, Чизуру чувствовала на себе внимательный взгляд алых глаз. Выйдя на улицу, Юкимура вздохнула с облегчением и поправила на себе тёплое темно-розовое хаори. Уже во всю шла вторая половина октября, и воздух стал значительно холоднее. Особенно холодно было ночью, и хибати[4] уже не так хорошо помогал, как в начале месяца. Завернувшись в хаори, Чизуру медленно пошла в сторону покоев старой полукровки. - Чизуру! – окликнули демонессу, и та без труда узнала голос Рю. Девушка остановилась и обернулась к подбегающему к ней юноше. Они уже здоровались сегодня. - Что случилось, Рю-сан? – спросила она с лёгкой улыбкой. Амагири смущенно приложил ладонь к затылку и, отвернувшись, покраснел. - Ну… В общем… - поглаживая затылок, бормотал он. – Прости меня за вчерашнее! – собравшись с духом, воскликнул он, низко поклонившись, чем заставил девушку изумленно отступить на шаг. - Да вам не за что извиняться! – ласково ответила Чизуру, с сочувствием посмотрев на Амагири. – Выпрямитесь, пожалуйста. - Мне очень стыдно за то, что я так…ну…ты знаешь, - пробормотал Рю, выпрямившись во весь свой немалый рост. - Тут нечего стыдиться, - печально улыбнулась Чизуру. – Когда из жизни уходит дорогой сердцу человек, слёзы естественны… Их не надо стыдиться. Амагири удивленно глянул на девушку и, опустив голову, сжал кулаки. - Спасибо, Чизуру, - вдруг произнес он, посмотрев на Юкимуру. - Да и благодарить меня не за что! – прикрыв глаза, улыбнулась демонесса. – Я была рада посидеть вместе с вами, и облегчить вашу боль, и свою собственную тоже, - добавила она, поклонившись. Рю слегка улыбнулся в ответ и склонился перед девушкой.***
Ширануи сонно приоткрыл глаза и, моргнув пару раз, с зевком перевернулся со спины на бок, чтобы уткнуться носом в лопатки Харады. Кё с изумлением отпрянул от Саноске и, потерев шею, сел на татами. Недовольно зыркнув в сторону сладко посапывающего мужчины, южанин широко зевнул и, потянувшись, осмотрелся. Они уже были не в распивочной комнатке внутри самой идзакаи, а в одной из трёх пристроечных комнат. Эта как раз отводилась для гостей, а в двух других жили Го и Хината. Кё плохо помнил, как они с Сано добрались до комнаты (видимо, в этом им помог Го), но мог с уверенностью сказать, что посиделки ещё какое-то время продолжались и в ней тоже. Об этом говорили две небольших бутылки саке, лежащих на полу. Кё усмехнулся, припоминая похожую картину после пирушек с Такасуги. Только прислоненного к стенке сямисена не хватало. Вздохнув, Ширануи глянул на всё ещё спящего Хараду и, отвернувшись, распустил съехавший немного набок хвост. Лёгкая улыбка украсила его губы при вспоминании вчерашнего разговора. - Мне интересно, почему ты не выпил очимидзу перед боем? - У меня её не было, - пожал плечами Харада, выпивая пиалу саке. – Я её выбросил. - Выбросил? – удивился Кё. - Да, - негромко подтвердил Саноске, смотря на прозрачную жидкость в белой чашечке, и с улыбкой поднял свой взгляд на Ширануи. – Я родился человеком, человеком и умру. «Я не ошибся, посчитав тебя интересным человеком, Харада», - усмехнулся южанин, прикрыв свои пурпурные глаза. Зажав черную ленту зубами, демон вновь собрал свои густые волнистые волосы в хвост и, взяв ленту, перевязал его. Поправив шарф, Кё встал на ноги и поднял с пола своё кимоно, на котором, собственно, и спал. Встряхнув его пару раз, демон взял кимоно за рукава и принялся завязывать его у бёдер. Шелест одежды разбудил Саноске, который, что-то промычав, приподнял голову и сонно посмотрел на нарушителя его сна. - Йо! – заметив, что кумичё проснулся, поприветствовал его Кё и улыбнулся. – Как самочувствие? - Поверить не могу, что всё-таки пил с тобой, Ширануи… - усмехаясь, Харада сел на татами и, подавив в себе желание зевнуть, пару мгновений не двигался, а потом удивленно посмотрел на Кё. – Странно, голова ни капельки не болит. - А то! – довольно оскалился Ширануи, обернувшись к мужчине. – В этом и есть отличие лучшего саке Го-сана от обыкновенного, пусть даже и лучшего, саке. Получаешь все прелести хорошей выпивки без последствий для здоровья. - Ха-ха, удобно! – Харада откинулся на расставленные позади спины руки, не отрывая взгляда от демона. – Должен признать, с тобой было приятно отдохнуть, - слегка улыбнулся он. Кё удивленно посмотрел на бывшего командира десятого подразделения и, прикрыв глаза, усмехнулся. - Поверь, веселиться со мной гораздо приятнее! – засмеялся он и, покрутив на пальце револьвер, хотел ловко убрать его в кобуру, но вспомнил, что ещё не прикрепил её к ремню, который, к слову, тоже ещё лежал на полу. – Тц… Пока Кё собирал свои разбросанные вещи, Сано тоже начал приводить себя в порядок. Застегнув рубашку и заправив её в брюки, мужчина потянулся за жилеткой, лежащей на татами в качестве подушки. - Что ты собираешься теперь делать? – спросил Кё, собравшись, и сел на татами поближе к стене, чтобы можно было к ней прислониться. – Думаю, к поместью тебе лучше не приближаться, - посмеиваясь, произнес он, слегка махнув рукой. – Казама тебя узнает. - Я его не боюсь, - фыркнул Саноске, убирая за пояс катану. – Если он захочет сразиться, я приму бой. Кё в удовольствии прищурил глаза и присвистнул. - Не спеши так быстро расставаться с жизнью. Ещё раз спасать тебя я не буду. - И не надо, тем более, что умирать я не собираюсь, - Саноске положил ладони на бёдра и с вызовом посмотрел на демона. - Хороший настрой, - в улыбке обнажил клыки южанин. – Мне уже не терпится продолжить наш бой. На мгновение глаза Харады изумленно округлились, но затем он улыбнулся. - Так что же тебе мешает? Этот ответ понравился Кё ещё больше, чем предыдущие, и он, поднявшись, в мгновение ока очутился подле Саноске, выхватив у него из ножен катану. - Это, - он покрутился перед лицом меч и, перехватив его пальцами за лезвие, передал рукоятью вперед его законному обладателю, - не то оружие, которое я хотел бы видеть. Найди себе копьё. Нахмурившись, Харада принял катану и быстро приставил лезвие к горлу демона, не ожидавшего такой скорости реакции у человека. - Копьё я найду, но мне и меча достаточно, чтобы победить тебя, - усмехнулся он и, отойдя на шаг назад, убрал оружие в ножны. - Интересно… - глаза Кё зажглись азартом, и рука сама потянулась за револьвером, но тут в комнату постучались. - Доброе утро, - сёдзи отъехали в сторону, и на пороге возникла склоненная в поклоне Хината. - Доброе утро, - поздоровался Сано, склонив голову в знак уважения, отчего на щеках полукровки, не привыкшей к доброжелательности людей, возник лёгкий румянец, и это не ушло от внимания Кё. - Го-сама просит вас к себе, если вы готовы. - Хорошо, - согласился Кё. – Скажи ему, что мы сейчас подойдём, Хина-тян. - Как скажете. Хината вновь поклонилась и, коротко взглянув на Хараду, скрылась за сёдзи. - Мне тоже надо идти? - А что? Боишься толстого тануки? – усмехнулся Кё, но, столкнувшись с недовольным взглядом янтарных глаз, немного посерьёзнел. – Можешь не идти, если не хочешь бесплатно позавтракать, - пожал он равнодушно плечами. – Мне больше достанется. Сано закатил глаза и покачал головой. - Я пойду, - ответил он, строго глянув на стрелка. – Но не из-за завтрака, а для того, чтобы отдать своё уважение хозяину. - Скажи это своему желудку! – засмеялся Кё, услышав тихое урчание, и, поманив мужчину рукой, быстро исчез за сёдзи.***
Во время завтрака Казама отметил, что Макото нет в помещении. Он мог, конечно, ко времени прихода Чикаге уже окончить свой завтрак, но младший Казама не был ранней пташкой и обычно всегда подходил уже к концу трапезы. Отсутствие юноши оказало свой эффект на блондина. Казалось, огорчение не только испортило настроение, но и пищу. Аппетит пропал, и Чикаге отложил палочки, так и не прикоснувшись к большей части представленной на подносе еды, и это при том, что он и вчера практически не ел. Казама взглянул на Такуми, с улыбкой переговаривающегося с Хотару, после чего посмотрел на сидящего рядом Норио. Демон был несколько бледен, да и в целом выглядел неважно. Вызвано ли это состоянием здоровья, или вестями от Рафу, которыми, как считал Чикаге, тот точно поделился с бывшим главой, блондин решил не уточнять. Тихо вздохнув, Казама поднял с пола катану и встал на ноги, чем вызвал обеспокоенность Ринго. - Куда вы? – спросила она, с волнением посмотрев на правнука. – Вы ведь ещё не поели. - Я сыт, - коротко ответил Чикаге и, с уважением поклонившись старой демонессе, пошёл к выходу из помещения. По пути демон остановился подле Аоки и слегка тронул его за плечо, намекая на то, чтобы тот вышел вместе с ним. Такуми, взглянув на блондина, согласно кивнул в ответ на его жест и, проворковав что-то Хотару, спустил с колен Хикару и пошёл вслед за главой клана. - Казама-сама, о чём вы хотели со мной поговорить? – спросил Такуми, когда они оказались на энгаве. - Насчёт встречи со Старицким, - не поворачиваясь и не останавливаясь, пояснил демон. Поманив своего спутника рукой, блондин зашёл за угол дома, чтобы не привлекать лишнего внимания. - Вам не о чем беспокоиться, - улыбнулся Аоки, встав напротив хмурого главы. – Я вчера посетил корабль. Старицкий-сан сказал, что мы хорошо поработали и в следующий раз ждет нас только через неделю. По лицу Чикаге скользнула тень облегчения. Ему сейчас как раз не стоило светиться в порту. - Ты не обязан был отправляться вчера. - Вам вчера только работы на корабле не хватало, а мне было нетрудно, - вновь ответил с улыбкой Аоки, но он видел, что его попытки как-то улучшить атмосферу разговора рассыпаются вдребезги от жёсткого взгляда блондина. – Мне не стоило, Казама-сама? – осторожно поинтересовался Такуми. - Нет, я очень благодарен тебе, - уважительно склонил голову Казама. – Я рад, что у меня есть такие демоны, как ты, Такуми. Однако, - западный лорд вскинул подбородок и, сузив глаза, холодно посмотрел на Аоки, - я слышал, что ты был не один. - Да, - честно и совершенно спокойно ответил мужчина, хоть и прекрасно чувствовал гнев Казамы. – Со мной был Макото-кун. - Разве я не говорил, что о корабле распространяться нельзя, тем более кого-то водить на него? – сдержанно прорычал Чикаге. - Казама-сама, но ведь Макото-кун ваш двоюродный брат, - мягко улыбнулся Такуми. – Он ведь… - Да будь он хоть моим близнецом! - резко оборвал речь демона Чикаге. – Если я говорил, что о корабле можешь знать только ты и Амагири, значит только вы вдвоем, и никто больше! - В таком случае, прошу простить меня, Казама-сама, - глаза Аоки потеряли нежный блеск; демон поклонился. – Я нарушил ваш приказ и готов принять наказание. Но всё же позвольте кое-что вам сказать. - Хорошо. Такуми выпрямился и с сочувствием посмотрел на западного лорда. - Я понимаю ваш гнев, Казама-сама, но вы не видели глаз вашего брата. Он не раз подходил ко мне, но в тот последний я просто не смог сказать ему «нет». Он искренне любит вас и просто хочет вам помочь. Вы бы видели, как он трудился. Прошу вас, будьте помягче с ним и дайте ему шанс. Я уверен, он не обманет ваше доверие. - Доверие, да? – печально усмехнулся Чикаге, и Аоки недоуменно нахмурил брови. – Интересный совет. Возможно, я его рассмотрю, - снисходительно ответил Чикаге, прикрыв глаза, и спустился с энгавы. - А моё наказание? – после небольшой паузы спохватился Такуми. - Наказание… Почини мои сёдзи. Одна створка не полностью закрывается. Аоки изумленно моргнул, после чего усмехнулся. - Как прикажете, Казама-сама. Только Чикаге собрался направиться к покоям Макото, как холодный поток ветра, поменявшего направление, поднял в воздух умирающие на земле листья и в вихре закружил их. До обостренного обоняния Казамы долетел знакомый запах, и демон, сжав кулаки, во одно мгновение переместился, оказавшись за углом дома. Такуми, который ещё стоял на энгаве, тоже почуял его и выглянул из-за угла, чтобы увидеть, как Чикаге ухватил Макото за ворот его голубого кимоно. - Легок на помине, - ухмыльнулся Чикаге, открыто смотря в испуганно расширенные глаза брата. – Опять скажешь, что случайно проходил мимо? - Ни-нии-сама, - пролепетал младший Казама, - я не хотел… - Ну, конечно, - пожал плечами блондин и, удерживая ворот брата, спустился с энгавы, уводя вместе с собой и его. – Пойдёшь со мной. Холодный взгляд в сторону Такуми лучше всяких слов приказывал молчать. Аоки лишь с сочувствием посмотрел на рыжего паренька, понимая, что помочь ему не может. Оба демона при помощи быстрого шага за пару секунд оказались подле покоев младшего Казамы. Порывисто раскрыв створки, Чикаге втолкнул брата в комнату и вошёл следом за ним, крепко закрыв сёдзи за собой. Покои юноши располагались с западной стороны, и в них было довольно темно и прохладно. В них жил только сам юный демон с тех пор, как в четырнадцать лет умер его отец, а его ещё молодая мать была отдана в семью Самуи в качестве невесты. - Нии-сама! Подожди, я… - начал было Макото, но Чикаге вновь ухватил его за ворот и слегка прижал к стене. - Ну, Макото, потрудись объяснить мне, зачем ты притаился за углом дома с подветренной стороны, - холодно произнес Чикаге, ещё сильнее сжимая пальцы на ткани кимоно. - Я… - младший Казама попытался вновь защититься, но, столкнувшись с яростным взглядом алых глаз, похоже, сдался. – Я… Я подслушивал, - тихо проговорил он, опустив голову, но лёгкая встряска от разозленного брата заставила вновь посмотреть на него. – Прости меня… - Я хотел бы услышать более подробный ответ. - Только отпусти меня, пожалуйста, - сделав слабую попытку вырваться, попросил Макото. - Отпущу, когда ответишь. Рыжий обиженно прищёлкнул языком и сместил свой взгляд куда-то вправо. Глаза его были полуприкрыты, брови слегка нахмурены. - Когда я подходил к столовой комнате, я почувствовал твою ауру и ауру Такуми-сана, - приглушенно начал объяснять он. – Я решил проверить, о чём вы говорите, потому что я не хотел, чтобы ты знал правду. Такуми-сан, конечно, не рассказал бы о том, что он позволил мне вчера пойти вместе с ним… Кто-то из Арисава проболтался… Глупо было рассчитывать на то, что ты ничего не узнаешь, - усмехнулся юноша и посмотрел на брата. – Но ведь я не сделал ничего плохого! – воскликнул он, вцепившись в держащую его руку блондина. – Я просто хочу помочь тебе, нии-сама! Я уже понял, что твоего разрешения мне не добиться, а потому я решил, что буду действовать без него! Чикаге фыркнул и выпустил кимоно, из-за чего Макото слегка пошатнулся и привалился спиной к стене. Блеск в глазах западного лорда был тускл, отчего они напоминали матовые стекляшки, но их острый взор неотступно следовал за рыжим демоном, изучал его, прожигал насквозь, пытаясь добраться до утерянной истины. Если старший Казама был холоден, то высвободившийся Макото, набравшийся смелости и сил, пылал негодованием. - Почему ты молчишь, нии-сама? – с нажимом спросил он, опираясь согнутой в локте рукой о стену. В голубых глазах юноши словно сверкали молнии. – Объясни, почему я не могу помочь тебе! Объясни, почему не даешь мне быть рядом с тобой! Объясни, почему ты доверяешь тому наглому черномазому, а не мне! Он оставил родной клан, его кровь нечиста, он крутится с людьми и полукровками, он насмехается над нашими законами и смеет дерзить тебе… Как ты можешь подпускать ЭТО так близко к себе?! Тебя не должны окружать демоны, запятнавшие свою честь и честь всего демонического рода! – бровь Чикаге раздраженно дернулась. – Они – мусор. Они не должны быть рядом с тобой! – в сердцах Макото ударил кулаком по тонкой стене, пробив бумагу. – Ты ведь достоин лучшего!.. - голос его дрогнул и неожиданно стих, юноша опустил голову. – Ты молчишь, нии-сама… Я понимаю…потому что я тоже мусор. Отец был ничтожеством, и я не лучше, - с губ сорвалась нервная усмешка. – У меня слабое тело, и мне никогда стать таким же сильным, как ты… Но я всегда хотел и хочу помогать тебе! В конце концов, я мог бы быть просто щитом… Я так хотел оправдать твоё доверие, - Макото коснулся ключиц и, вздрогнув, заметно испугался, хотел было убрать руку, но, поколебавшись, оставил её на груди и сжал в кулак, - но провалился… Помедлив, Макото нерешительно взглянул на брата, пытаясь прочесть его реакцию на всё сказанное. Заметив это, Чикаге отвёл свой взгляд в сторону и, прикрыв глаза, тихо вздохнул. Он никогда не был близок с Макото, несмотря на то, что тот в детстве бегал за ним, как преданная собачонка. Будучи ещё тоже ребенком, Чикаге терпел маленького кузена и относился к нему со снисходительностью только потому, что ему льстило восхищение рыжего мальчишки. Тот же видел в блондине исключительно великого демона, особенно после его победы над главой клана Куроки. Изначально привязанность Макото во многом строилась из того, что у него было не так много примеров для подражания внутри семьи. Поскольку мальчик часто болел, большую часть времени он проводил в своих покоях. Больной отец и иссушенная постоянными заботами мать не могли стать для него желанными образцами: оба были не просто слабыми, но потонувшими в своём бессилии. Юность Макото и живая, темпераментная натура не могли позволить ему потонуть в этом болоте и нашли спасение в лица кузена. Однажды увидев из своих покоев то, как Чикаге тренируется кендо под строгим руководством Норио, Макото не мог оторвать взгляда от тренировки. В двоюродном брате будто воплотился образ идеального «я»: сильная личность с крепким телом и непоколебимым духом. Видя перед носом живую мечту, Макото решил, что теперь будет вечно следовать за ней. Чикаге, конечно, не замечал, но Макото поначалу часто пытался полностью копировать его. Выходило, конечно, не очень. Надо сказать, что и Казаму-то нельзя было назвать идеальным примером для подражания в плане поведения. В итоге у Макото получалась какая-то утрированная версия Чикаге: чрезмерно импульсивная, капризная, вспыльчивая и очень собственническая. Казама будто обзавёлся маленьким Цербером, незаметно отпугивающим от него нежелательных личностей (с точки зрения самого Цербера). Со временем, правда, характер Макото более или менее уравновесился, придя в согласие со своими исконными чертами и приобретенными. С возрастом Чикаге научился ценить преданность кузена, и между братьями могла бы образоваться двусторонняя крепкая связь, но блондин решил отказаться от неё из-за выбитых в сердце слов Норио о слабости и силе. Сейчас Чикаге отчасти осознавал свою вину перед Макото. Но осознание личной вины перед юношей ещё не делало невиновным его самого. Чувства нужно было отбросить в сторону, и Казама это сделал. - Это была сильная речь, - лениво протягивая слова, ответил демон и холодно посмотрел на брата. – Вот только ответов, которые я хотел услышать, я так и не получил. В таком случае, придётся задать их прямо. И сотри слёзы. Вначале Макото недоуменно нахмурил брови, но, услышав последние слова брата, обижено поджал губы и принялся быстро утирать рукавами лицо. Окончив это, юноша спешно вернул одну ладонь на ключицы. - Рафу доложил мне, что одиннадцать дней назад ты сопровождал полукровку, но вернулся гораздо позже неё. Где ты пропадал всё это время? Изумление отразилось в глазах Макото. Он ошарашенно взглянул на брата, затем потупил свой взор, и глаза его забегали из стороны в сторону. Он молчал, и Чикаге так же молча наблюдал за его смятением, пытаясь понять искренность всех этих чувств. - Почему… - на выдохе прошептал Макото и посмотрел на брата. – Почему ты это спрашиваешь у меня, нии-сама? Краска отлила от лица юноши. Его тонкие рыжие брови сдвинулись к переносице, и между ними, как и на лбу, образовались морщины. По вопрошающему взгляду широко раскрытых блестящих глаз, в уголках которых подрагивали слёзы, нетрудно было понять, что Макото догадался о причине вопроса, но всё ещё надеялся, что его догадка не оправданна. Чикаге скривил губы и отвернулся. Он не мог терпеть такие жалостливые лица. - Я жду ответа, а не вопроса, - огрызнулся он, облизнув отчего-то пересохшие губы. Макото медленно сполз вниз по стене, и блондин вновь перевёл взгляд на него. На мгновение на губах рыжего демона зажглась нервная ухмылка. Крупная слезинка, дрожащая на кончике ресницы, скатилась вниз по щеке. - Мне нужно было покинуть поместье, но без разрешения сделать это нельзя, - начал он неожиданно спокойно, но голос его был еле слышен. – Ты бы меня не выпустил, поэтому я решил как бы сопроводить Нану на рынок… Нии-сама, ты ведь всегда тренируешься вне поместья, верно? – Макото безжизненно посмотрел на брата. – Вот и я тоже… Я поступил неправильно, - он потупил взгляд и сжал кулаки, - не предупредив об это никого, но ведь потом я всё рассказал Шину! Я думал, что… - Шину? – прервал его Чикаге. - Да, - слегка кивнул младший Казама. – Он сказал, что всё передаст Рафу-сану. - Ладно, - после небольшой паузы согласился Чикаге и, расстегнув три пуговицы на костюме, засунул руку за пазуху. – Ещё один вопрос. Где твой медальон? – кроваво-алые глаза хищнически сузились. Макото инстинктивно сжал ладонь у ключиц и испуганно отвернулся, пытаясь скрыть своё лицо. Чикаге это движение не понравилось, и он, нагнувшись, грубо схватил брата за подбородок и развернул к себе. - Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, Макото, - предупредил он и, убрав руку, выпрямился. - Я… Я вчера принимал ванну и снял его. Забыл надеть, - быстро ответил рыжий, исподлобья поглядывая на брата. - Вот как? – бровь Чикаге вопросительно изогнулась. – Тогда найди его и покажи мне. - С-сейчас? - Похоже, что я готов ждать? Мертвенная бледность Макото контрастировала с его карамельно-рыжими волосами. Юноша медленно поднялся на ноги и, коротко посмотрев на брата, прошёл мимо него. Чикаге повернулся следом за ним. Пару секунд младший Казама просто стоял, видимо, не зная, с чего начать поиски, потом было нагнулся к маленькому низкому письменному столику, но выпрямился и вдохнул. - Я думаю, я оставил его в бане… - А, может быть, на дороге? - Что? – Макото непонимающе обернулся и с изумлением заметил посверкивающий в руках Чикаге медальон, кое-где запачканный присохшей грязью. – Мой… - Твой, - подтвердил Казама и, подойдя к юноше, вложил кулон ему в ладонь, после чего больно сжал его кисть. – Тебе лучше было сказать правду, - гневно прошипел Чикаге. – Я дам тебе последний шанс её сказать. Что ты делал ночью вне поместья восемь дней назад? - Вне поместья? – ошарашено переспросил Макото. – Я..Я не знаю! Я был здесь! - А Шин увидел твоего двойника? Курода, видимо, тоже на него наткнулся! – яростно воскликнул Чикаге. - Шин?..Курода?.. Я ничего не понимаю! – покачал головой Макото и неожиданно ухватил блондина свободной рукой воротник. Чикаге быстро перевёл на неё взгляд не только из-за изумления, но и из-за того, что именно к левой руке юноша крепил метательные иглы. Заметив реакцию брата, Макото отпустил его воротник и вывернулся из цепкой хватки, отступив на пару шагов. Юноша тяжело дышал и придерживал покрасневшую кисть правой руки. Старший Казама предупреждающе положил ладонь на рукоять катаны и хмуро посмотрел на брата. Макото обиженно поджал губы и опустил свой взгляд на зажатый в руке медальон. Не удержав всхлипа, он яростно стиснул зубы и зажмурился, после чего открыто посмотрел на брата и вытянул вперёд руку с медальоном. Цепочка распрямилась, и золотой кулон закачался в воздухе. - Мне оно не нужно больше, - отчеканивая каждое слово, произнес Макото, чьё тело заметно дрожало. Голубые глаза, один из которых был скрыт чёлкой, были затуманены сдерживаемыми слезами, и во взгляде их были обида и злость. – Забери его, нии-сама. Забери своё доверие, вложенное в меня. Я его не смог и не смогу оправдать… Во взоре Чикаге промелькнуло удивление, и он, чуть прищурившись, убрал ладонь с катаны. - Прости меня, что соврал тебе. Я не знаю, где потерял медальон. Правда… Прости меня за то, что не уберег его… И… Если ты считаешь, что я предатель, убей меня, нии-сама, - почти умоляюще прошептал Макото и, зажмурившись, опустил голову, а после встал на колени, положив медальон перед собой. – Меня уже давно нужно было убить… Плечи его содрогались, однако из горла не вырывалось ни единого всхлипа, но Чикаге видел, как крупные капли падали на ладони юноши, вцепившиеся пальцами в ткань кимоно на коленях. Прищёлкнув языком, блондин посмотрел на лежащий на полу медальон, повёрнутый пустой оборотной стороной. Эта потертая, испещрённая тысячами крохотных царапин сторона, за которой скрывался золотой иероглиф, на несколько секунд приковала к себе взгляд западного лорда. «Я вас не подведу Казама-сама! Спасибо!» Тогда Чикаге, видя сияющее лицо брата, с ухмылкой мысленно ответил: «Я верю». Но что сказать сейчас? Вздохнув, демон подошёл к сидящему на коленях Макото. Посмотрев на него, Чикаге схватил кузена за плечо, заставив того выпрямиться и поднять голову. Лицо юноши раскраснелось, на щеках блестели дорожки слёз. Сглотнув, Макото печально взглянул на блондина и прикрыл глаза. Наверное, он ожидал, что если западный лорд не произведет казнь сейчас, то уж точно заставит его подняться и проследовать к площадке перед главным зданием, чтобы с позором представить предателя клана. Однако вместо всего этого Чикаге просто положил ладонь на рыжую макушку. Макото изумленно распахнул глаза и пораженно уставился на Казаму. - Н-нии-сама?.. - Ты всегда умел красиво говорить, Макото, - с лёгкой усмешкой произнес глава клана и, лениво растрепав рыжие волосы, отступил от юноши. – Хотя красиво говорить не означает говорить правду, я хочу верить, что ты оправдываешь данное тебе имя. - Э? – только и смог произнести Макото, во все глаза смотря на брата. - Я дам тебе последний шанс оправдать моё доверие. Не упусти его, - строго проговорил Чикаге, отходя от обернувшегося за ним Макото. – Никаких больше вылазок из поместья. Будешь слушаться Амагири Кюдзю, как преданная собачонка. И, кстати, - блондин через плечо посмотрел на брата, - не теряй больше свой медальон.***
Период, когда Чизуру по-настоящему боялась Чиё и отказывалась принимать любые её отвары, давно прошёл, и сейчас девушка безоговорочно доверяла старой полукровке своё здоровье и здоровье будущего малыша. Чиё осматривала Юкимуру всегда внимательно, часто спрашивала её о своем самочувствии и ощущениях, которые приносит движение плода. Иногда полукровка повторялась, и можно было подумать, что она просто забывала, что уже спрашивала, но зоркий взгляд её желтых глаз говорил о том, что она всего лишь проверяет, удостоверяется. Чизуру с тревожным любопытством наблюдала за тем, как Чиё осматривает её оголенный живот, грудь, ноги, боясь услышать какое-то замечание. Но полукровка сохраняла молчание, лишь иногда хмурила лоб, иногда улыбалась. Чизуру стали беспокоить боли в спине. Они отнюдь не были сильными, но от этого не становилось спокойнее. Это была первая беременность Юкимуры, и она очень боялась, что что-то может пойти не так, особенно зная об особенностях демонесс. Страх только усиливался с приближением родов. - Всё, - улыбнулась Чиё, подняв на девушку ласковый взгляд из-под полуприкрытых век. – Вы можете одеваться, Юкимура-сама. Джун, помоги. Юная полукровка, что должна была учиться и перенимать мастерство у Чиё, рассеянно кивнула и пододвинулась к своей хозяйке, чтобы помочь завернуть полы кимоно. Чизуру мягко отклонила помощь Джун, и та безропотно отошла в сторону. Демонессе было больно смотреть на бледную уставшую полукровку. Смерть Кохаку, близкого ей друга, будто выжила из девушки все соки. Впрочем, не только она. Смерть конюха стала рычагом, толкнувшим застывший механизм. Была ещё одна причина, по которой Джун была так грустна. Она просто не проявлялась до этого. Чизуру уже больше месяца, как знала, что Джун наконец добилась ответного внимания со стороны Кё, и была рада за подругу, хотя и чувствовала вместе с этим какое-то беспокойство. Оно возникало из-за того, что Юкимура видела, что Ширануи воспринимает отношения больше, как забавную игру, в то время как Джун видит в них настоящее счастье своей жизни. Чизуру любила милую служанку и хотела, чтобы у неё всё было хорошо, и потому даже пыталась как-то поговорить с Кё, благо, что тот её слушал и, казалось, даже понимал. И вроде бы всё пошло хорошо, особенно после одного случая[4], но в итоге после него же всё и разрушилось. Ожидаемо? Да. Но от этого не становилось лучше. Чизуру не сразу узнала о разрыве. Джун вела себя, как обычно, и была лишь немного печальна. Признаться честно, Юкимура ожидала от неё большей реакции, но раз её не было, значит на то были причины. Выходит, полукровка лучше всех остальных знала, что всё так закончится. И поэтому можно было предположить, что ей не больно, и сильно ошибиться. Чизуру сочувственно посмотрела на Джун, после чего метнула короткий взгляд в сторону Чиё, ожидая увидеть у неё в глазах такое же сострадание, но выражение её старушечьего, морщинистого лица было строгим и неодобрительным. - Джун, - её требовательный голос вырвал Джун из задумчивости, - хватит бездельничать. Если твоя помощь тут не нужна, не сиди на месте. Май сегодня подвернула ногу, так что сходи вместо неё на рынок. Выслушав явный упрек, Джун сконфуженно кивнула и, поклонившись обеим женщинам, спешно покинула комнату. - Чиё-сан, - слегка нахмурившись, обратилась Чизуру к полукровке, когда шаги Джун стихли, - зачем вы так строги к Джун-тян? Вы же видите, что ей… - Всем бывает больно и тоскливо, - прервала демонессу старушка, и, хотя слова её звучали жестко, в глазах было столько любви, что невозможно было подумать о том, что она не переживает за свою помощницу, - но это ещё не повод для того, чтобы впадать в уныние, и размышлять в одиночестве о том, какая же ты несчастная. К таким мыслям быстро привыкают и, как ни странно, получают удовольствие от жалости к самому себе. Простите, что прервала вас, Юкимура-сама, - Чиё склонила голову, - но я так же, как и вы, беспокоюсь за Джун и хочу уберечь её от этого страшного удовольствия. Что-то кольнуло в сердце Чизуру, и она, неуверенно кивнув в ответ, отвела свой взгляд в сторону. Слова Чиё могли прозвучать странно. Ведь разве может страдание породить удовольствие? Но Юкимура с каким-то неприятно тягучем чувством отметила, что полукровка поразительно права. Это извращенное удовольствие, действительно, появляется у тех, кто слаб духом, кто устал идти вперёд. В нём можно найти отдушину, выход из замкнутого круга несчастий, тяжелым грузом падающих на плечи. Но это опасный выход, потому что за ним следует зияющая чернотой пропасть, из которой не каждому дано выбраться. После слов Чиё Чизуру с ужасом осознала, что сама когда-то чуть не шагнула в пропасть черного удовольствия. Она держалась на краю в первые дни, даже недели после того, как умер Хидзиката, но потом всё же нашла в себе силы отойти назад, а после и вовсе убежать. Это было полезное осознание. Юкимура вновь посмотрела на старушку и заметила, что та улыбается. У Чиё была красивая улыбка, несмотря на то, что губы её высохли и потрескались, а вокруг рта разрослась паутина глубоких морщин. И взгляд у неё был поистине мудрый, ласковый и чуточку насмешливый, как у человека, знающего многое, недоступное для других. Чизуру чувствовала, будто полукровка прожигает её насквозь своими жёлтыми глазами, и от этого, как ни странно, было удивительно спокойно на душе. - Я дам вам два настоя, - по-деловому заговорила Чиё, с трудом разворачиваясь к своему столику, на котором были разложены пахучие травы. – Они укрепят ваше здоровье. Пейте по три капли утром и вечером. - Спасибо, - с улыбкой поблагодарила Чизуру старушку, накидывая на плечи хаори. - На здоровье, - с доброй усмешкой ответила полукровка, копаясь в склянках. – Теперь, что я вам ещё хочу сказать, - она обернулась обратно к девушке и передала ей в руке два маленьких флакона. – Юкимура-сама, не перетягивайте свою грудь так туго. Мало того, что в вашем положении это не полезно, так ещё и больно. Будете её так стягивать, у вас может не пойти молоко. - Хорошо, - смущенно согласилась Чизуру, поёрзав на коленях. - И ещё кое-что. Сейчас с каждым днем становится всё холоднее и холоднее. Рожать вам в зиму, а зимы на Хоккайдо морозные, так что вам нужно беречь себя. Вы должны остерегаться сквозняков. Не выходите поздно на улицу, не сидите на балконе. Джун будет поддерживать хибати тёплым, но комнату он вряд ли сможет толком прогреть… Вам тепло засыпать? - Немного ноги мерзнут, но я поджимаю их, и они быстро согреваются, - с лёгкой улыбкой ответила Юкимура, но глаза выдавали её беспокойство. – Это ведь ничего страшного? – решила уточнить она. Чиё задумчиво потёрла подбородок. Октябрь был последним тёплым месяцем, и он уже подходит к концу, а впереди холодные зимние дни. - Юкимура-сама, быть может, вам стоит перебраться в комнату Казамы-сама? – неожиданно спросила полукровка. От такого вопроса Чизуру невольно поперхнулась воздухом и закашлялась. - З-зачем? – прочистив горло, поинтересовалась она. - У Казамы-сама комната немного меньше вашей, - нудно начала объяснять Чиё, но от её взгляда не скрылся румянец на щеках демонессы, и в глазах полукровки заплясали озорные искорки. Она не ожидала такой реакции, считая вопрос вполне нормальным, но, получив её, решила, что стоит ей воспользоваться. – Её легче прогреть, тем более, что комнату будет греть не только хибати, но и дыхание двоих демонов. Юкимура-сама, вам нечего стыдиться. Если вы боитесь, что вас кто-то осудит, то знайте, что такого не произойдет, ведь вы будущая жена, Казамы-сама. - Нет, дело не в этом. Я… - Чизуру запнулась, не зная, как правильно объяснить то, что она чувствует. Чиё с любопытством наклонила голову чуть набок и всмотрелась в лицо девушки. Она догадывалась о причине. - Я понимаю вас, - с тихим вздохом мягко произнесла Чиё, прикрыв на мгновение глаза; Чизуру посмотрела на неё с изумлением, а после – с благодарностью. – В таком случае я не могу вам этого предлагать, но, Юкимура-сама, прошу вас, подумайте. Вам лучше засыпать в тепле. Уверена, что Казама-сама вас тоже понимает и не обидит. Чизуру не могла отвести взгляда от полукровки. Нет сомнений: она читает её, как открытую книгу. Однако от этого не становилось неуютно. - Я вас больше не задерживаю, Юкимура-сама, - Чиё низко склонилась перед демонессой. Чизуру ответно поклонилась и, аккуратно поднявшись на ноги, подошла к сёдзи, в нерешительности остановилась перед ними. - Чиё-сан, - тихо обратилась она, привлекая внимания полукровки, хотя та и не отвлекалась, - вы ведь хорошо знаете Казаму-сана? Чизуру робко поглядела на старушку через плечо, но та совершенно не удивилась вопросу, – он наоборот заставил улыбку расцвести на её увядших губах. - Хочу верить, что лучше, чем кто-либо другой, - с толикой грусти ответила она. – Знаете, Юкимура-сама, только вам я хочу… Неожиданно сёдзи открылись, отчего Чизуру изумленно отступила от порога, на котором появился бледный, как смерть, Макото. Он дышал тяжело и, придерживая ладонь у рта, тщетно пытался сдержать кашель, выходящий из его горла низкими хрипами. Столкнувшись с Чизуру, Макото с ненавистью зыркнул на неё, оглядев с ног до головы, и, даже не удостоив её кивка, прошёл в покои полукровки. По спине Юкимуры пробежала дрожь от налитых кровью глаз юноши, и она поторопилась оставить комнату. - Юкимура-сама, - окликнула её Чиё, с сочувствием смотря на присевшего подле неё Макото, которому приступ кашля не давал даже слова сказать, - я жду вас через две недели, но если вам захочется навестить старую полукровку раньше, я буду рада, - улыбнулась она, посмотрев на девушку. - Спасибо, - признательно склонила голову Чизуру и скрылась за сёдзи, за которыми надрывно кашлял младший Казама. Холодный порыв ветра встретил демонессу, заставив её приподнять плечики и посильнее запахнуть хаори. Юкимура осторожно спустилась с энгавы и обернулась к сёдзи. За ними всё ещё был слышен сухой, частый кашель. Вновь поёжившись, Чизуру осмотрелась, думая, куда пойти. Взгляд девушки упал на Хотару и Изуми, идущих мимо бань. Пожалуй, именно сейчас их компания было бы как нельзя кстати. Можно забыть обо всех тревогах и проблемах, погрузившись в прекрасные разговоры о детях. Чизуру положила ладонь на своей живот и, невольно улыбнувшись, пошла навстречу демонессам, но остановилась на полпути. Её внимание привлекло лошадиное ржание. У ворот нетерпеливо перебирал копытами Ворон, оседланный своим хозяином. Чикаге сделал знак Амагири, так же сидящему верхом, и всадники исчезли за воротами поместья. Но створки закрылись не сразу. Можно было разглядеть ещё пару демонов, собирающихся покинуть клан: Джун и Рю.***
Позавтракав у Го в идзакаи, Кё и Саноске отправились в город без особой цели. Кумичё десятого отряда был рад покинуть таверну, поскольку он чувствовал себя несколько неуютно рядом с тануки, но Сано, конечно, нельзя было обвинить в трусости: любой бы растерялся, оказавшись в компании разносортной нечисти, о реальном существовании которой большинство даже не знало. Впрочем, хотя Сано и был настороже с тануки, он не мог не признать, что тот радушный хозяин и добрый человек, вернее, доброе существо. И всё-таки с миром нечисти нужно знакомиться постепенно. Пока хватит и они. Очень доставучих они… Ширануи находил особое удовольствие в компании Харады. Демон не переставал подшучивать над мужчиной. Сано же на подколы Кё реагировал очень спокойно, даже как-то снисходительно, чем только больше его раззадоривал. Нужно было признать, что Ширануи всё-таки очень рад тому, что его заклятый друг жив и сейчас идёт рядом. - Зачем ты за мной увязался? Тебе делать больше нечего, Ширануи? – после очередного выпада спросил Саноске, скосив взгляд на своего ухмыляющегося спутника. - По правде сказать, нечего, - развел руками Кё. – С Казамой можно помереть от скуки…или просто помереть, - добавил демон, вспомнив, в каком настроении пребывает блондин большую часть времени. – А в поместье сейчас лучше вообще не соваться – одна тоска и наигранная веселость. Да и вообще… Ширануи фыркнул и после своих слов как-то сам заметно погрустнел. - А что случилось? – с любопытством спросил Сано, припомнив, что вчера Чизуру была взволнованной и печальной. - У нас, они, просто большие проблемы, - с ухмылкой отмахнулся Кё, но жесткий взгляд его пурпурных глаз доказывал, что ему совсем не всё равно. - Да? – Харада слегка нахмурил брови. – Ну, да, помнится, вчера ты что-то говорил об этом и о своём клане… - Я? – Кё изумленно уставился на человека. – Тебе? - Не помнишь? – усмехнулся Сано, однако сразу же посерьёзнел. – Ты тогда быстро тему разговора перевёл. Я ещё удивился тому, что ты так погрустнел. Значит это из-за проблем? С кем? С людьми? - Вот чёрт, - вздохнул Кё и провёл ладонью по лицу. – Когда выпью, становлюсь таким болтливым. Хорошо, что не сопливым, - чуть тише добавил он и усмехнулся, обернулся к Саноске, заговорил громче. – Да-а, с вами, с жалкими людишками. Вы нам любите палки в колёса ставить. - Так что случилось? - По-твоему, если я пьяным не проговорился, то сейчас всё тебе выложу? – засмеялся Кё. – Нет уж. Проблемы демонов – это проблемы демонов, и слабым человечишкам нечего совать в них свой нос. Харада неодобрительно покачал головой и, вздохнув, пожал плечами. - Как знаешь, я хотел помочь, - ответил он, задумчиво смотря перед собой; Кё с интересом посмотрел на мужчину и, отведя взгляд, слегка улыбнулся. – И, кстати, ещё раз назовёшь меня слабым, и я продемонстрирую тебе обратное. - Да неужели? – выгнув бровь, Кё с азартом обернулся к кумичё. – Собственно, за этим я и пошёл с то… - договаривать демон не посчитал нужным, поскольку в толпе он заметил два знакомых силуэта. Пара секунд, и идея зажглась в голове южанина, и он, повинуясь вдохновению, ринулся к ним, оставив Хараду в недоумении. На зрение стрелок никогда не жаловался, и сейчас оно его не подвело. У лотка с овощами стояли Рю и Джун. Если демон был одет, как обычно, то у полукровки к темно-серому кимоно добавились чёрная накидка с капюшоном и белая повязка, закрывающая глаза. Все эти дополнения должны были скрыть бросающиеся в глаза особенные черты недодемонов. Демон с полукровкой играли роли проводника и слепой, хотя на самом деле девушка могла видеть сквозь незаметные прорези в повязке. - Йо! – улыбнулся Кё, встав рядом с Амагири. - Привет, - вяло отозвался Рю, посмотрев на южанина. Джун, услышав любимый голос, растерянно поклонилась и в смущении поджала губы. - Здравствуй, Джун, - прищурив в удовольствии глаза, Ширануи уважительно склонил перед полукровкой голову, введя её, кажется, только в большее замешательство и смущение. - Чего ты хочешь? – устало спросил Рю, без интереса наблюдая за всем этим обменом взглядами. - Хочу? – удивлённо переспросил Кё и посмотрел на Амагири так, будто только заметил его. – Тебя хочу, - вкрадчиво произнес он и хитро улыбнулся, положив ладонь демону на плечо. Рю сначала согласно кивнул в ответ, но потом ошарашенно уставился на стрелка. Несколько людей, проходившись мимо, косо посмотрели на двух мужчин. Джун тихо хихикнула, прекрасно зная все эти шуточки, и занялась отвлечением продавца. Было, правда, немного обидно, что шутка касается не её. - Чего? – протянул Рю, скинув с себя руку стрелка. Кё воспользовался этим моментом, чтобы выследить что-то или кого-то в толпе. - Что за мысли вертятся в твоей голове? – засмеялся южанин. – Всего на пару минуток! - Я занят, - фыркнул Рю, отвернувшись. – Что нужно взять? – обратился он к Джун, но стрелок развернул его обратно к себе. - Пара минут, - проговорил он серьёзно. – С тебя не убудет. Амагири недовольно посмотрел на Ширануи, сомневаясь, что стоит оставлять полукровку одну. Один раз он уже оставил… От воспоминания мурашки пробежали по спине. - Не волнуйтесь, Рю-сама, - мягко произнесла Джун, и Рю со вниманием перевёл взгляд на неё. – Я справлюсь одна. Спасибо за ваше беспокойство, - поклонилась она. - Видишь? Всё хорошо. - Но… - Пойдём. Мы ведь быстро. С ней ничего не случится. - Только быстро, - прорычал Рю и, последний раз глянув на хрупкую девушку, исчез в толпе вместе с Кё. Как только мужчины скрылись из виду, улыбка пропала с губ Джун. Забрав у продавца корзинку с выбранными овощами и заплатив, девушка, придерживаясь края дороги, направилась к лотку с рыбой. Повязка мешала нормально видеть, и идти нужно было очень осторожно, чтобы с кем-нибудь не столкнуться или не споткнуться. Джун не знала, зачем Ширануи понадобился Рю, но стрелок обычно не обращался по пустякам, а значит дело серьёзное. «Поэтому он не мог остаться со мной подольше, - подумала Джун, успокаивая себя этой мыслью. Хотя кого она пыталась обмануть? – О чём я только думаю? Ширануи-сама не любит меня. Я знаю это. Не любит…» Джун крепче сжала ручку корзинки и покачала головой. Вдруг она что-то задела ногой и, не удержав равновесия с тяжелой корзинкой, упала, ударившись коленями о землю. Часть овощей выпала из корзины и выкатилась на дорогу. Джун болезненной айкнула и подняла испачканные в грязи ладони. На глаза готовы были навернуться слёзы от обиды на саму себя. - Ну почему я такая нескладёха? – прошептала полукровка и, шмыгнув носом, поправила грязной рукой чуть съехавшую повязку. Из-за этого, что она сместилась, девушка ничего не видела. Подавив желание сорвать чёртов кусочек ткани, Джун слепо потянулась за корзинкой. Только она коснулась ручки, как почувствовала, что кто-то ещё ухватился за неё. Полукровка удивленно отпрянула и испуганно подняла голову, пытаясь рассмотреть неизвестного. Благо, что одна прорезь наконец-таки поднялась до высоты глаз. Сквозь клочок белой ткани девушка разглядела рядом с собой высокого молодого мужчину, присевшего на корточки. Одет по-европейски. Волосы медно-рыжие. Черты лица приятные, глаза медовые, добрые. - Не бойтесь, - мягко улыбнулся он, заметив реакцию девушки. – Я помогу вам, - как бы в доказательство своих слов незнакомец поднял корзинку, вновь заполненную овощами. Джун растерянно кивнула и поднялась на ноги, с сожалением заметив, что кимоно испачкано в дорожной грязи. - Большое вам спасибо, - приняв корзинку из рук мужчины, низко поклонилась она. - Не стоит, - улыбнулся незнакомец. – Вы не ушиблись? - Нет, - Джун слегка улыбнулась в ответ; ей было несколько неудобно в компании неизвестного мужчины, но тот, кажется, был хорошим человеком. Она видела, с каким сочувствием он смотрит на неё, считая слепой. – Ещё раз спасибо за вашу помощь. Поклонившись, Джун осторожна пошла вперёд, на этот раз стараясь внимательнее смотреть под ноги. Правда, со съехавшей повязкой это было трудно делать. Корзинка была тяжелой, и полукровка решила, что, купив рыбу, останется ждать Рю. - Подождите! – Джун услышала оклик позади себя и обернулась, чтобы вновь увидеть того самого мужчину. - Да? – робко поинтересовалась она. - Вы меня всё благодарили, хотя я и не сделал ничего такого, так что позвольте мне помочь вам так, чтобы заслужить ту благодарность. Вы ведь за покупками ходите? Давайте я помогу вам. - Ох, нет, что вы! – покачала головой Джун, одновременно тронутая и взволнованная заботой незнакомца. – Я справлюсь. Я не хочу вас задерживать. - Я никуда не тороплюсь, - улыбнулся мужчина. – А такой хрупкой девушке не стоит ходить одной, да ещё и с такой тяжелой корзиной. Джун растерянно посмотрела на незнакомца сквозь прорези повязки. Она бы сейчас не отказалась от помощи, но принимать её от незнакомца было страшно, да и Рю должен скоро вернуться. - Меня зовут Харада Саноске, - воспользовавшись колебаниями полукровки, представился мужчина и склонил голову в знак уважения. - Джун, - девушка последовала его примеру. – Приятно познакомиться, - смущенно добавила она. Давно она так не общалась с людьми. - Мне тоже, - улыбнулся Саноске и осторожно коснулся ручки корзинки. – Позволите помочь вам, Джун? Девушка неуверенно взглянула на Хараду, потом на корзинку и наконец отпустила её, позволил мужчине взять на себя тяжелую ношу. - Спасибо, - смущенно поблагодарила она. Саноске в ответ лишь предложи девушке свой локоть в качестве поддержки. - Держитесь, - произнес он. – Я отведу вас туда, куда вы попросите. Поколебавшись немного, Джун аккуратно коснулась локтя мужчины, позволив ему стать для неё проводником на несколько минут. Тем временем где-то в толпе раздалось громкое ругательство. Какой-то мужчина упал ровно на том же месте, где и Джун минутами назад. Раздраженно прошипев себе что-то под нос, ронин попытался отряхнуть испачканные в грязи хакама и зло посмотрел на причину своего падения. К его удивлению, ей оказался воткнутый в землю метательный нож.***
День пролетел. В опустившейся на поместье ночной тьме можно было разглядеть чью-то фигуру, сидящую на энгаве главного здания. Человек бы даже не заметил её, а демону пришлось бы подойти поближе, чтобы разглядеть черты неизвестного, укрывшегося, к тому же, накидкой с капюшоном. Единственным, что можно было заметить, были ярко-жёлтые глаза, поблёскивающие в темноте, как у кошки. Но вот во тьме холодно сверкнуло лезвие танто. Демон, что прятался в ночи, поднес нож к своей ладони, которую он до этого разрабатывал путем сжимания и разжимания, и глубоко вонзил острие в кожу. По краям раны выступила кровь, что густыми каплями стала падать в траву. Порез блеснул золотом, желая затянуться, но лезвие ножа, оставшееся в ладони, не дало ему этого сделать. Демон что-то тихо прошипел себе под нос и подставил под стекающую кровь небольшой стеклянный сосуд. - Да-а, всё прошло совсем не так, как я предполагал, - задумчиво протянул неизвестный, наблюдая за тем, как медленно флакон заполняется алой жидкостью. – Такими темпами мой план провалится раньше, чем придёт в действие. Надо ускориться. Надо… Хм-м, и я даже знаю, как. Благо, что наш глава любит давать последние шансы. Довольная усмешка исказила губы демона, но мгновенно погасла. - Порой им трудно не восхититься… Но чувства нужно отбросить. Это ради общего блага. Заметив, что флакон почти заполнился, демон вынул танто из кожи, которая с тихим шипением мгновенно затянулась. Достав из кармана накидки платок, неизвестный протёр им свою ладонь и нож, после чего убрал его вместе с танто обратно в карман. Демон поднялся с энгавы и, оценивающе взглянув на стеклянный сосуд, удовлетворенно хмыкнул, после чего положил его за пазуху и нагнулся к окровавленной траве, сорвал все испачканные листья. Зажав их в ладони, демон выступил из тени дома и, быстро осмотревшись, исчез. Очутился он уже на ограде, с которой легко спрыгнул за пределы поместья клана Казама.