Под древом сакуры начнём мы новую жизнь

Много трав и цветов На осенних лугах — Нет им числа, Как и думам моим Беспросветным. Ки-но Цураюки (перевод И.Борониной)

      Сквозь швы облаков, из которых было соткано сизое полотно, накрывшее небо, пробивался свет пробуждающегося солнца. Медленно сходил с гор туман. Словно гонимый рассветом призрак, он бежал вниз по склону горы Хакодате, скрываясь меж деревьев, но те уже не давали достаточного укрытия. Холодный северный ветер шумел в их кронах, и они печально вздыхали, расставаясь со своим нарядным узором. Вспугнув умирающие на земле разноцветные листья, туман скатился к подножию горы, рассыпавшись по подлеску. Не долго суждено было продержаться утреннему беглецу, но из последних сил он всё же долетел до оврага – места своего спокойного отдыха.       Над морем скользил его собрат. Полупрозрачная дымка стелилась над тяжело дышащим тёмным гигантом. Яростно бились волны о гранит портовой пристани, скрипели и покачивались пришвартованные корабли. Безэмоционально смотрели на разносортные суда ряды кирпичных красных домиков. Абсолютно непривычные для Японии каменные здания окружали порт, и уже скоро можно было увидеть столь же не привычных для Японии людей, их населяющих. Но пока все спали, и только небольшой отряд, лениво переговариваясь и позевывая, неторопливо обходил пристань. Неожиданно один из солдат остановился, нарушив спокойный ход строя. Он услышал стук копыт где-то совсем рядом, и трое его товарищей тоже остановились, прислушиваясь. Действительно, чуть впереди по дороге за домами показался всадник на чёрном коне. Отряд решил проверить, что за жаворонка занесло в порт, и возвестили о своём о желании предупредительными окликами, однако любитель ранних прогулок никак не отреагировал и быстро скрылся среди домов. Вскоре он вновь был замечен отрядом, но, как и в предыдущий раз, бесследно исчез.       За это время почти полностью поднялось из-за горизонта солнца, и рассвет вступил в свою полную силу. Правда, её практически не было видно из-за облаков. Только заметнее стали золотые швы облаков, и слабый свет заструился сквозь них, падая призрачными дорожками на землю и море. Ветер усиливался, и, угрюмо воя, залатывал небесное полотно, отчего янтарные нити постепенно исчезали одна за другой.       Чёрный конь, руководимый своим наездником, бежал по дороге, ведущей к подножью горы Хакодате. На пустынном поначалу пути стали появляться первые путники. Они уверенно шлёпали по дорожной грязи, не обращая ни на кого внимания и разрешая себе лишь широко зевать.       Обычно активный Ворон скакал не так бодро, как раньше. Чикаге, заметив, что жеребец устал, решил остановиться. Он и сам был не против отдохнуть от седла, а потому направил Ворона к первому же попавшемуся дворику. Он был засажен различными деревьями и кустарниками: багренными узорами хвастались клёны, золотом шумели каштаны и дубы, скромно стояли тоненькие сакуры, огнём горели аккуратно подстриженные кустики. Сквозь буйство осенних красок виднелись стены белоснежного здания. Ворон выбежал на дорожку, ведущую к нему, и Чикаге смог разглядеть строение получше. Как и стоило ожидать, это было европейское здание, коих в округе порта было очень много. Это, правда, выглядело ещё более непривычно, чем предыдущие. Поначалу Казаме показалось, что перед ним стоит белокаменная башня с зеленой остроконечной вытянутой крышей, увенчанной странным круглым утолщением, на котором, к тому же, стоял тонкий золотой крест. Однако, когда Ворон прошёл чуть влево, оказалось, что у башни есть продолжение. Она была соединена с квадратным зданием, крыша у которого тоже была необычна. Она была похожа на обыкновенные крыши домов, но украшали её пять куполов с крестами, и центральный купол был самым большим. Подивившись странным пристрастьям гайдзинов в архитектуре, Чикаге слабо усмехнулся и направил Ворона к примеченной им скамеечке, располагающейся в саду. Подъезжая к нему, демон заметил ещё одно здание. Оно было меньше предыдущего и гораздо скромнее. Это был просто белый домик с зеленой крышей.       Демон спрыгнул с седла и, взяв Ворона за удила, подвёл к скамейке. Сев на неё, Чикаге отпустил коня, позволил ему свободно стоять рядом. Покачав крупной головой, жеребец нагнулся, чтобы пощипать траву.       Облокотившись на колени, Казама вздохнул и посмотрел перед собой. Несмотря на то, что место, куда приехал демон, находилось лишь у подножия горы, с него открывался прекрасный вид на расположенный в низине порт и чёрное море. Чикаге слегка прикрыл глаза, наблюдая за тем, как лениво наполняется порт народом. За три месяца мужчина так и не смог добыть корабль, и не было никакой уверенности, что это всё-таки получится. Казама уже не считал план Райдона по захвате одного из пришвартованных суден таким уж плохим. Перебить команду не составит особого труда. Возможно, даже получится обойтись без лишнего шума и внимания. Вставал только вопрос о том, как быстро всему клану перебраться на корабль, однако и его можно было решить.       Чикаге поморщился от дунувшего в лицо холодного ветра, принесшего с собой мелкую дождевую россыпь. Расплывшиеся по свинцовому небесному покрывалу тёмные пятна принесли с собой очередной дождь, начинающий потихоньку набирать силу. Казама недовольно прищёлкнул языком и проворчал проклятье, но с места не сдвинулся. Он устал и ему хотелось отдохнуть от седла, но возвратиться домой демон не мог. Он поставил перед собой цель: во что бы то ни стало, возвратиться в поместье с хорошими новостями. К тому же…       Западный лорд прикрыл глаза и опустил голову. Перед глазами то всплывало испуганное и залитое слезами лицо Чизуру, то её нежная улыбка. Память то воссоздавала крепкую хватку девушки, пытающейся оттолкнуть демона от себя, то вспоминалось то, как она во сне робко прижималась к нему. Казама ловил себя на том, что все мысли и чувства его перемешались: стыд, позор и раздражение переплетались с удовольствием, нежностью и сочувствием. Всё самое несовместимое каким-то образом соединялось, и мужчине не нравился результат этой странной комбинации, поселившийся в его сердце. Куда проще было чувствовать только боль или только радость.       Открыв глаза, демон посмотрел на начинающую жухнуть траву под ногами. Он не мог сказать, что совсем не контролировал себя тогда. Отчасти он понимал, что делал, и сейчас вспоминал своё позорное желание сделать Чизуру больно, заставить её чувствовать себя так же плохо, как и он сам… Казама горько усмехнулся. И кто из них ещё сильнее?       Дождь начинал раздражать своим усиливающимся ритмом. Казама оглянулся в сторону европейского здания в поисках небольшого укрытия от ненастья. К сожалению, крыша не выступала настолько сильно, чтобы уберечь путника от дождя, а второе здание с ракурса мужчины было не разглядеть. Тем не менее, Чикаге приметил кое-что интересное. У входа в необычный дом толпилась небольшая кучка людей. К удивлению демона, это были японцы. Впрочем, вскоре удивление сошло на нет, и западный лорд усмехнулся. Наверняка решили устроить расправу над каким-то европейцем. Должное быть интересным зрелище привлекло внимание Чикаге, и он решил понаблюдать за ним, поглядывая через плечо. Через пару минут появилась, видимо, и причина собрания. Со стороны второго здания к людям направлялся высокий европеец, одетый в какие-то черные одежды, напоминающие балахон. Чикаге сидел довольно далеко, потому слышал лишь шум голосов и не мог разобрать слов. Демон уже приготовился к крикам и проявлениям враждебности с обеих сторон, но конфликт разрешился очень мирно, если он вообще был. С изумлением мужчина заметил, что японцы поклонились подошедшему к ним европейцу, тот в свою очередь тоже проявил своё уважение к ним и, видимо, пригласил их зайти внутрь здания. Европеец хотел пойти вслед за японцами, как вдруг посмотрел в сторону Чикаге. В ответ на его взгляд демон слегка сузил глаза и, фыркнув, отвернулся. Нельзя сказать, что Казама ненавидел гайдзинов. Он с равным презрением относился ко всем людям, не взирая на их национальную принадлежность.       Чикаге вновь вернулся к созерцанию моря. Его пугающая тьма вкупе с низкими свинцовыми облаками и неприятно моросящим дождём навеивали тоскливые мысли и вызывали раздражение. Не давала покоя мысль о том, что в клане, похоже, есть предатель. Поначалу Чикаге сомневался в этом и списывал поразительную догадливость Сацума о каждом действии они на случайность. Однако, как бы благосклонна ни была судьба к людям, им просто не могло так везти. И это подтверждало самые худшие догадки. Казама даже представить не мог, что кто-то из клана способен на предательство. Это невозможно! Кто и, главное, зачем? К тому же, о действиях Чикаге знало не так много демонов. Норио, Кюдзю, Рафу, Райдон – только они посвящались в дела главы клана, но считать, что предатель кто-то из них – это более чем глупо. Вспоминалась ненависть Кано и его нейтральное отношение к людям, однако, насколько было известно Чикаге, он поместья не покидал. Вспоминался эпизод с Макото. Он ведь был замечен за подслушиванием, и поведения своего не объяснил. Подозрения крутились вокруг него, но Казама просто не мог принять того, что его двоюродный брат способен на предательство. Запутанное в сомнениях сердце подсказывало и еще одного возможного предателя – Ширануи. Он не был частью клана, а, если вспомнить недавнее прошлое, то вообще должен относиться к нему, скажем так, с прохладой. Чикаге также припоминал, как Кё сдружился с человеком из Тёсю и даже горевал по нему после его смерти. В нём изменилось что-то после этой, по мнению Казамы, абсурдной дружбы… Быть может, все эти панибратские отношения с западным лордом просто фальшь? Но если так…       Чикаге провёл ладонью по влажному лицу и запрокинул голову, подставив его под холодные капли. Он будто хотел, чтобы вода смыла все его переживания.       - Глупо… - тихо усмехнулся Казама и опустил голову, закрыв глаза.       - Прошу прощения, - раздался вдруг со стороны незнакомый мужской голос, произносящий слова с сильным акцентом, - с вами всё в порядке?       Чикаге мгновенно обернулся и увидел подле себя того самого гайдзина. Видимо, взгляд демона был таким недоуменным, что иностранец решил пояснить свой вопрос.       - Простите, мне показалось, что вы выглядите подавленным, - мягко добавил он, отчего Чикаге недовольно скривился и отвернулся.       - Надо же, как гайдзин хорошо болтает, - усмехнулся Казама. – Только язык иногда нужно держать за зубами. Тебя этому ещё, видно, не научили. Быть может, стоит дать урок? - процедил он угрожающе и глянул на мужчину через плечо, чтобы удостовериться в произведенном эффекте.       К его удивлению, гайдзин не выглядел ни обозлённым, ни смутившимся. Лицо его было спокойно, а в небесно-голубых ярких глазах, кажется, отражалось сочувствие.       - Чего тебе надо? – спросил западный лорд раздраженно, оглядывая незнакомца с головы до пят.       Перед ним стоял высокий и широкоплечий мужчина, облаченный в чёрную рясу. Из-за тёмной бороды он казался старше своих лет, однако Казама без особого труда на вскидку определил его настоящий возраст – он был явно старше демона, но лет ему было не больше, чем Хидзикате. Тёмно-каштановые, почти чёрные волосы гайдзина, обрамляя его вытянутое лицо с ярко выраженными скулами, ровными прядями опускались к плечам. Черты его лица были несколько грубоваты, но приятны. Крупный нос выдавал сильный характер своего обладателя, а естественное положение бровей мужчины было таким, будто бы он постоянно находился в состоянии тоски или сочувствия по кому-то или чему-то. В глаза Чикаге бросился золотой крест на тяжелой цепочке, покоящийся на груди незнакомца. Демон усмехнулся. Он кое-что знал об иностранцах и знал, что крест является атрибутикой их религии.       - Что? – усмехаясь, Чикаге повернулся вполоборота к гайдзину. – Захотел меня в свою веру затащить?       - В веру не затаскивают, - со снисходительной улыбкой заметил незнакомец. – К вере приходят самостоятельно и добровольно.       Казама с вызовом вскинул брови, явно не доверяя словам гайдзина, однако возникшее желание поспорить с ним быстро исчезло, - не было настроения. Фыркнув, Чикаге просто предпочёл отвернуться.       - Оставь меня одного, если тебе жизнь дорога, - глухо отозвался он.       - Я вам и думам вашим мешать не хотел, но позвольте заметить, что дождь усиливается, - произнес мужчина всё тем же мягким голосом. – Уже ведь не лето красное, а осень хмурая, - с лёгким смешком добавил он, и Чикаге, удивленный необычным речевым оборотом вновь покосился на незнакомца. – Под таким холодным дождём и заболеть недолго. Я вас не заставляю, но если вы захотите, то можете укрыться у нас под крышей. Это всё, что я хотел сказать, - улыбнулся гайдзин и, поклонившись, пошёл в сторону здания.       Проводив иностранца взглядом, Чикаге с задумчивостью прикрыл глаза и посмотрел на возвышающийся на крыше церкви (он вспомнил, как назывались подобные заведения) крест. Подумав о чём-то, демон усмехнулся и поднялся со своего места. Взяв пасущегося неподалеку Ворона за поводья, он привязал их к ножке скамейки и, потрепав коня по мокрой гриве, направился в сторону входа в здание. Крыльцо было под крышей, и демон мог остаться там, но любопытство подстегнуло его зайти внутрь. Сняв сапоги у порога и оставив их среди другой обуви, западный лорд шагнул внутрь помещения. Предваренное ещё двумя, оно было совсем небольшим. Мужчину окружали белокаменные своды с узкими арочными окнами. Стены были украшены только скромной лепкой и больше ничем. По центру висела позолоченная люстра с подрагивающими на ветру свечами, распространяющими по помещению приятный глазу тёплый свет. У дальней стены Чикаге заметил единственное украшение. Для него это была просто очень искусно вырезанная из красного дерева перегородка, которая вообще-то называлась иконостасом, но этого они знать, разумеется, не мог. Он отметил мастерская резьбу, сочетающуюся с вставленными в перегородку красивыми картинами разного размера. Они изображали иногда то одного человека, то пару. Возле этой перегородки и столпился пришедший народ. Они не обратили внимания на новопришедшего и продолжали с интересом слушать знакомого Чикаге гайдзина. Иностранец заметил Казаму и еле заметно кивнул ему, приветствуя, на что Казама усмехнулся. Не имея ни малейшего интереса к тому, что происходило, демон приметил низенькую скамеечку, обитую красной бархатной тканью, и уселся на неё. Она располагалась как раз рядом с входом и утопала в небольшой нише в стене. Привалившись к стенке, Чикаге сложил руки на груди и слегка прикрыл глаза. В помещении было тепло и очень приятно пахло. Аромат демону был незнаком, но пришёлся по вкусу. Достаточный комфорт и тепло клонили ко сну, а когда по помещению разлетелись необычные напевы низкого баритона, Чикаге позволил себе на мгновение опуститься в приятную дрёму.       Чизуру приоткрыла глаза, но сон был ещё слишком силен и не выпустил девушку из своих объятий. Сладко зевнув, Юкимура посильнее укрылась одеялом и хотела было вновь провалиться в царство Морфея, как вдруг резко распахнула глаза. Поспешно подниматься было нельзя, и Чизуру, помня это, аккуратно приподнялась на руках. Сердце её заколотилось, как сумасшедшее, однако вскоре успокоилось. Девушка была одна. Оглядевшись по сторонам, Чизуру признала комнату Казамы и с удивлением заметила, что укрыта собственным одеялом. Демонесса провела ладонью по месту около себя, но ткань одеяла, на котором она лежала, оказалась холодной, а значит Чикаге не было уже давно.       Юкимура вздохнула и провела ладонью по лицу, смахивая частички сна. Ночью девушка успокаивала себя тем, что к утру всё забудется и станет лучше, но это был просто самообман. К утру всё стало только хуже.       Глянув на постель, Чизуру вздрогнула и поторопилась подняться. Придерживая своё одеяло у плеч, девушка быстро прошла в свою комнату и, закрыв сёдзи за собой, подошла к своему расстеленному футону и села на него. Ткань матраса была холодной, и девушка, поёжившись, покрепче завернулась в тёплое одеяло. Судя по тому, что в комнате было довольно светло, солнце уже встало, однако час был ещё ранний, и Чизуру могла хотя бы расслабиться по тому поводу, что Джун к ней в покои ещё не заходила. Со стыдом Юкимура осознавала, что не только легла в постель к чужому мужчине (ибо мужчина у неё был только один – Тошидзо), но и уснула с ним. Уснула! Это же просто уму непостижимо! Чизуру закусила губу. Это уже никак нельзя было списать на простое желание успокоить демона. Правда, то, что девушка уснула, легко объяснялось пережитым стрессом, но Чизуру этот факт в своё оправдание не включала.       Только сейчас, похоже, разум решил включиться в работу и отрефлексировать все произошедшее. С жесткой критикой он воспринял те действия, что ночью нежное сердце принимало за верные, и Чизуру готова была сквозь землю провалиться от стыда и чувства вины перед Хидзикатой. Она достала фотографию мужчины, что всегда хранила у сердца, и взглянула на его изображение.       - Простите, Хидзиката-сан, - с жаром прошептала девушка, зажмурившись, и прижала фотокарточку к губам. – Простите…       Как ни странно, поведение Чикаге, когда он был зол и хотел взять девушку силой, вспоминалось ей не так сильно и не с таким содроганием, как то, как он вёл себя после. Отняв от себя фотографию, Юкимура, продолжая смотреть на неё, невесомо коснулась подушечками пальцев до щеки, к которой прижимался своей щекой демон. Память вдруг подсказала, какими нежными и грустными глазами он смотрел на неё тогда, и Чизуру, порывисто вздохнув, прижала фотокарточку к своей груди. Сердце её трепетало, и она решила подняться на ноги и походить, чтобы немного успокоиться.       Про себя Юкимура непрерывно оправдывалась, хотя одновременно и понимала, что, по сути, слова своего, данного Хидзикате, не нарушила, ведь любви к Чикаге она не испытывала. Постепенно осознание этого переместилось с периферии в центр, и девушка немного успокоилась. Остановившись напротив балконных сёдзи, она отняла от себя фотографию и взглянула на того, кого всем сердцем любила и продолжала любить, несмотря на то, что от него остались лишь воспоминания…       Вдруг Юкимура почувствовала, как шевельнулся в животе Тоши. Видимо, активные движения мамы разбудили его, да и по его расписанию пора уже было просыпаться. Оторвавшись от фотокарточки, Чизуру взглянула на свой животик и, мягко улыбнувшись, погладила его. Она была не права. Не только воспоминания остались. Тихое счастье с привкусом горечи разлилось по сердцу Юкимуры, и она, удерживая одну ладонь на животе, аккуратно прижалась спиной к стенке.       - Если бы только вы были рядом, Хидзиката-сан… - прошептала Чизуру, взглянув последний раз на фотографию возлюбленного, и, помедлив, убрала её за пазуху.       Драгоценные воспоминания нежным пламенем охватили душу демонессы, и она, прикрыв глаза, с необычайной любовью тихонько заговорила со своим малышом, ничуть не сомневаясь, что он прекрасно слышит и понимает её. Странно, но тревоги неожиданно рассеялись. Будто бы Тошидзо на самом деле стоял рядом. С закрытыми глазами Чизуру даже казалось, что она чувствует тепло его плеча, его ладони, лежащей поверх её. Это было так реально… На ресницах задрожали крохотные капельки слёз, хотя на губах играла нежная улыбка, и Юкимура всё же взглянула на место рядом с собой, но, разумеется, рядом никого не было. Окинув взглядом пространство комнаты, словно желая удостовериться, Чизуру шумно вздохнула и, поглаживая живот, хотела подойти к своему футону, как вдруг…       - Чизуру, всё будет хорошо…       Словно электрический импульс прошёл по позвоночнику, заставив сердце ускорить свой темп, а кожу покрыться мелкими мурашками. Этот голос! Юкимура с надеждой заозиралась по сторонам, и, когда голос прозвучал вновь, готова была закричать от счастья, но вот только голос был другой.       - Чизуру-тян, ты проснулась? – раздался за входными сёдзи тихий оклик Джун.       Демонесса растерянно захлопала ресницами, не понимая, почудилось ли ей или нет. В том, что сейчас её позвала Джун она не сомневалась, но до этого? Был ли это просто шелест ветра в листве или голос полукровки, измененный подсознанием в желанный баритон?       - Д-да… Входи, Джун-тян! – отозвалась наконец Чизуру, услышав, что служанка, подумав, что хозяйка ещё спит, собирается уйти.       - Доброе утро, Чизуру-тян! – створка сёдзи приоткрылась, и на пороге показалась Джун, склонившаяся в поклоне в позе сэйдза. – Как тебе спалось сегодня?       - Доброе утро, - несколько рассеянно поздоровалась Чизуру, слегка кивнув в знак своего уважения. – Спасибо, хорошо, - слабо улыбнулась девушка, и полукровка, ничего не заподозрив, тоже улыбнулась.       - Я сейчас принесу завтрак, если ты будешь есть здесь.       - Да, пожалуйста, - попросила Чизуру, и Джун, согласно кивнув, закрыла сёдзи.       Оставшись наедине с собой, Юкимура провела ладонями по лицу, словно умывая его. С улицы донесся какой-то шум, и девушка, привлеченная им, подошла к балкону. Приоткрыв створку, она выглянула из своих тёплых покоев.       - Что за чёрт? Откуда здесь взялась эта псина? – раздраженно восклицал Норио.       - Должно быть, она где-то вырыла ход у ограды, - спокойно заметил Рафу.       - Ещё не хватало, чтобы животные здесь шастали! – ворчливо заметил бывший глава клана. – Найти и заделать эту дыру срочно! – обернувшись к Арисаве, приказал он. – Такая псина может на детей напасть.       - Слушаюсь, Норио-сама.       Чизуру причину гнева демона не увидела, однако, судя по его реакции, собака была большой. Девушка даже сама немного испугалась. Она к собакам относилась с осторожностью, особенно к бродячим, ведь неизвестно добрые они или нет. Юкимура закрыла балкон и поёжилась от холода. Да, за окном уже было далеко не лето, и дыхание осени на Хоккайдо ощущалось особенно сильно.       Служба окончилась, и те, кто решался на неё приходить, несмотря на запрет вероисповедания иностранной религии и презрение со стороны соотечественников, стали расходиться по домам. Тем не менее, кое-кто только-только приходил. На дорожке, ведущей к церкви, появились три мужские фигуры, облаченные в чёрные костюмы моряков. Японцы, выходящие с церкви, с некоторой осторожностью поглядывали на троих молодых гайдзинов, несмотря на то, что сами ходили на службу к иностранцу. Подойдя к церкви, молодые люди остановились, встав чуть в стороне от входа, дабы не мешать. Всех троих отличал высокий рост, особенно заметный в сравнении с преимущественно невысокими японцами, и светло-русые волосы, только у одного они были темно-каштановыми. Двое были ещё очень молоды, им с трудом можно было дать больше двадцати лет, третий же был постарше – ему было тридцать. Переговариваясь друг с другом, моряки дружелюбно кивали японцам в знак уважения, если замечали на себе их взгляды.       - Отец Николай! – по-русски радостно воскликнул тот, кто был старшим из компании, заметив появившегося на пороге иеромонаха.       Молодой служитель церкви, заметив своих соотечественников, улыбнулся и подошёл к ним. Дав каждому благословение, он завел с мужчинами разговор, за которым с крыльца наблюдал Павел. Он и сам был занят беседой с задержавшимся после окончания службы японцем, но всё-таки иногда поглядывал в сторону своего наставника. Старые привычки победить было тяжело, и к иностранным морякам бывший член «Сонно Дзёи» всё равно испытывал некоторое недоверие.       Окончив разговор, японец низко поклонился Павлу и неторопливо направился по своим делам. Вздохнув, молодой мужчина вернулся в церковь. Сакаи, который уже год как носил имя Иоанн, убирался после прошедшей службы, и Павел хотел было присоединиться к нему, как заметил задремавшего на скамеечке посетителя. Такума – именно так звали мужчину до крещения – несколько рассердился таким поведением прихожанина, а потому уверенно направился к нему с желанием разбудить и сказать пару наставительных слов. Тем не менее, подойдя ближе, Павел замер на месте. Не веря своим глазам, японец обернулся в сторону Иоанна, будто ища у него поддержки, но тут же повернулся обратно и опять всмотрелся в лицо мужчины. У Такумы была отличная память на лица, и он без труда вспомнил, где видел сидящего перед ним. Он прекрасно помнил тот день, когда, пересёкшись со своим двоюродным братом Сакамото Рёмой, узнал от него, что Тоса, Сацума и Тёсю будут поддерживать кланы они. И в этот же день он столкнулся с одним из них. Это была всего лишь секундная встреча, но её вполне хватило, чтобы в память врезались аристократические черты лица и пронзительно-алые глаза демона. Павел растерянно отступил на пару шагов назад, не зная, что делать. Он был наслышан об они, представленных в не самом радужном свете, и знал, что служить людям их заставили, а потому не рассчитывал получить ничего хорошего от одного из них. Первым желанием было зарубить ёкая, пока тот спит, тем более что для безопасности Такума держал катану в щели фундамента церкви, но затем мужчина всё же передумал. Сказав ничего непонимающему Иоанну, чтобы тот ушёл, Павел решил позвать Николая. Тот как раз собирался зайти в церковь в сопровождении русских моряков.       - Отец Николай, прошу вас, вы очень срочно нужны! - поспешно произнес Павел, и, глянув на моряков, добавил: - Один, если это возможно.       Встревоженный взволнованным голосом своего подопечного, Николай попросил моряков чуть-чуть обождать снаружи, на что те безропотно согласились.       - Что случилось? – серьёзно спросил иеромонах, проследовав за Павлом, и слегка улыбнулся, заметив, что тот привёл его к утреннему знакомому. – Ничего страшного, - произнес Николай, прежде чем Павел успеть сказать, - пусть поспит. Что-то мне подсказывает, что у этого человека случилось какое-то серьёзное горе, - с толикой задумчивости мягко добавил он. – Никогда ещё не видел такого тяжёлого взгляда у кого-либо…       - В том-то и дело, - тихо, но с жаром проговорил Павел, - что перед вами не человек!       Николай озадаченно уставился на японца, в тоне голоса которого не было ни капли неуверенности. Такума слегка прикусил губу и, глянув на демона, отвёл своего наставника подальше от него.       - Вы, наверное, не поверите, - начал своё объяснение Павел, периодически кидая взгляд в сторону спящего, - но перед вами сейчас ёкай, демон! – с нажимом произнес он последнее слово.       Николай изумленно моргнул и посмотрел на блондина. Он изучал культуру Японии и знал, что японцы верят в злых духов, называемых ёкаями, однако не думал, что их поверья имеют под собой достоверное основание.       - Этот человек злой, что ли? – обернувшись к Павлу, недоуменно спросил Николай, посчитавший, что, должно быть, японец выразился метафорически.       - Это не человек! – повторил Павел. – В этом всё и дело. Это настоящий демон! Клянусь вам!       Павел явно не шутил, и Николай вновь поглядел в сторону блондина.       - Не похож он на рогатого чёрта… - задумчиво протянул иеромонах. – Что ж, коль так, расскажи мне, - попросил он японца.       Немного сбивчиво, но Павел поведал о том, что знал сам, и прибавил к своему рассказу те слухи, что ходили вокруг они. Поведанная история звучала более чем необычно, и Николай часто переспрашивал своего ученика, уточнял отдельные детали. Он слушал внимательно и задумчиво, иногда посматривая в сторону того, кого японец нарекал демоном.       - Он может быть опасен, - заключил Павел и выжидающе посмотрел на своего наставника, внутренне уже готовясь взять в руки оружие, которое не брал уже несколько лет.       - Но точно ты не знаешь, верно? – улыбнулся Николай, вызвав недоумение у японца. – Ты сам мне сказал, что «о них говорят».       - Но… - растерялся мужчина.       - Не суди о предмете, которого не знаешь, по слухам, - наставительно произнес иеромонах. – Меня ты тоже хотел убить поначалу, - добавил он с улыбкой, отчего Павел смущенно потупил взгляд.       Вдруг до мужчин донеслось тихое проклятие. Оба обернулись и заметили, что их «гость» проснулся.       Казама быстро открыл глаза и, поняв, что позволил себе уснуть, тихо чертыхнулся. Подняв перед собой взгляд, Чикаге приметил двух мужчин, смотрящих на него. Один был уже знакомым гайдзином, второй – японцем. Не имея особого желания к общению, демон фыркнул и поднялся со скамейки, собираясь уйти.       - Я поговорю с ним, - произнес негромко гайдзин своему товарищу и повернулся в сторону Казамы.       - Только я общаться с тобой не желаю, - криво ухмыльнулся Казама, услышав его слова.       - Подождите, пожалуйста, господин они…       Николай не успел даже заметить, когда Чикаге успел так близко подбежать к нему. Острое лезвие клинка коснулось горла иеромонаха. Он изумленно посмотрел в угрожающе сузившиеся глаза блондина.       - Так и думал, что тебе что-то от меня надо, - прорычал Чикаге, удерживая кончик катаны в миллиметре от кадыка мужчины. – Откуда ты знаешь, кто я такой?       Павел без раздумий кинулся на врага, и Казама, быстро среагировав на его движение, хотел было с размаху ударить по нападавшему, но, к его удивлению, гайдзин успел ухватить его за ладонь, в которой он держал рукоять катаны. Из-за этого атака вышла смазанной и остановилась. Отступив на пару шагов назад, Павел потерял равновесие и упал.       - Прошу, подождите, мы зла вам не желаем, - торопливо проговорил Николай, встретившись с прожигающим алым взглядом. – Уберите свой меч, пожалуйста, - уверенно и в то же время мягко добавил он.       Павел с непониманием уставился на своего наставника. Да разве можно говорить с они?! Это существо под личиной человека не послушает и убь… Раздраженно фыркнув, Чикаге рывком высвободил руку и, высокомерно глянув на мужчину, убрал катану в ножны.       - Спасибо, - слегка улыбнулся гайдзин. – Я должен представиться вам. Я иеромонах Николай, - зная прекрасно обычаи японцев, русский поклонился.       - Казама Чикаге, - недовольно ответил демон и усмехнулся. – А ты, я смотрю, совсем не испугался.       - Второй раз в подобной ситуации. Привык, наверное, - отшутился Николай, но тут же посерьёзнел. – К тому же, мне показалось, что убивать вы меня не собираетесь.       - На твоём месте я бы не был так уверен в этом, - довольно холодно произнес Чикаге. – Откуда ты узнал, кто я такой? И что гайдзину, особенно такому, как ты, известно об они?       - Это я рассказал о вас, - вступил в разговор поднявшийся с пола Павел. Казама перевёл прищуренный взгляд на него, показывая, что ждет разъяснений. – Я видел вас однажды, когда вы приезжали в княжество Тоса.       Губы демона дрогнули, после чего исказились в недобром оскале.       - Хо-о… - протянул он. – Так, значит, ты из Тоса.       Блондин повернулся всем корпусом в сторону Такумы и, положив ладонь на рукоять катаны, сделал шаг вперед навстречу ему, однако дальнейший путь преградил Николай.       - Уйди с дороги, - прорычал западный лорд.       - Не знаю я, почему вы обозлились так, но, прошу вас, смерьте свой пыл, - твердо произнес иеромонах. – Не стоит прибегать к оружию, когда можно поговорить.       - Поговорить? – глаза Чикаге недобро блеснули. – С вами, жалкими людьми?       - Отец Николай, я же говорил вам… - донесся до Казамы шепот Такумы, стоящего прямо позади высокого русского.       - Должно быть, ты много рассказал ему о том, какие мы ужасные, - с издёвкой подхватил реплику Чикаге, чувствуя, как стремительно разгорается в сердце гнев. – Настоящие монстры, жаждущие только убийства, - усмехнулся он. – Верно?       - Знаете, Казама-сан, - голос Николая звучал удивительно спокойно, несмотря на то, что демон демонстративно угрожал ему, - быть может, Павел и рассказывал мне подобное, но я стараюсь придерживаться одного простого правила: несправедливо судить, а тем более осуждать и ненавидеть кого-нибудь, не выслушав его самого. Если сказанное о вас неправда, расскажите правду, - мужчина примирительно улыбнулся.       Казама изумленно уставился на гайдзина.       - Может быть, тогда и думы ваши утренние рассеются, - добавил Николай, заметив, что мужчина колеблется с ответом. Во взгляде Чикаге отразилась недоверчивость. Он не видел смысла растолковывать что-либо людям, тем более иностранцу. Да и доверия он не вызывал.       - Вижу, вы задумались. Это хорошо. По крайней мере, угрозы от вас больше не чувствуется. Давайте выйдем на улицу. Здесь не место для праздных разговоров.       Николай, дружелюбно посмотрев на Казаму, поманил его за собой к выходу. Павел пошел рядом со своим наставником. Сейчас ничто не мешало напасть. Их спины были абсолютно открыты. Что удивительно, если в Такуме чувствовалась некоторая нервозность, то иеромонах был абсолютно спокоен и уверен. Чикаге, еле заметно усмехнувшись, покачал головой и пошел следом. Что ж, это довольно любопытно…       Пока Казама спускался по маленькой лестнице крыльца, ему в глаза бросилась уже описываемая раннее троица мужчин, а, если быть точным, - их форма. Моряки. Николай перебросился с ними парой фраз на непонятном они языке, и мужчины, кивнув и улыбнувшись иеромонаху, направились к крыльцу. Один из них, заметив взгляд блондина, приветливо наклонил голову в ответ и прошёл мимо.       Казама не мог объяснить самому себе, почему решил всё-таки заговорить с гайдзином, а не убить его и его ученика, который, к тому же, оказался из Тоса. Сделай он это, возможно бы и на душе как-то полегчало, ведь руки уже давно чешутся, чтобы прикончить кого-нибудь из надоевших донельзя людей. К тому же, никто бы даже и пальцем не шевельнул, чтобы найти убийцу, ведь иностранцев, а тем более проповедников иноземной веры, мало кто любил. И всё-таки Чикаге согласился на разговор. С первых фраз он понял, какой глупой была эта затея. Во-первых, непонятно было, что говорить. Во-вторых, презрение к людям не позволяло опуститься до них и разговаривать с ними на равных. В-третьих, недоверие никуда не исчезло, но Чикаге успокаивал себя тем, что в любую секунду может прикончить всех близ церкви, если понадобится. Как бы то ни было, медленно и коряво, но беседа всё же протекала, хотя после нескольких сравнительно спокойно прошедших минут беседа стала больше похожа на ссору. Павел и Чикаге обменивались гневными репликами, стараясь доказать свою точку зрения. Николай за этим лишь наблюдал, изредка включаясь в «разговор», чтобы утихомирить собеседников. И наблюдал очень внимательно, не сводя глаз с существа, называемого «они».       - Да что ты знаешь о нас, жалкий человечишка?! – вспылил Казама, до этого более или менее сдерживающийся. – Из-за ваших дурацких представлений о нас, мой клан может быть уничтожен! – терпение демона кончилось, и желание выпустить пар на человеке взяло верх. - А ты мне…       Слова застряли в горле, когда Казама почувствовал, что поверх его ладони, сжимающей рукоять катаны, легла чужая рука. Он гневно посмотрел на стоящего рядом Николая.       - Так вот почему вы были так задумчивы и грустны утром, - мягко проговорил он. – Вашей семье угрожает опасность?       Фыркнув, они откинул руку русского и, бросив испепеляющий взгляд на Такуму, со вздохом прикрыл глаза. Западный лорд не хотел раскрывать свой клан и его проблемы, но слова произвольно сорвались с языка. Впрочем, быть может, это и хорошо? Чикаге глянул на Николая. Он ни чувствовал от этого гайдзина никакой угрозы или попытки её скрыть. Кажется, он просто простодушный и добросердечный человек, знакомый с моряками… Может, стоит на этом сыграть?       Казама скривился в ответ на свои же мысли. Не было ничего более унизительного, чем вызывать жалость у человека. Но это, возможно, был прекрасный выход из сложившейся обстановки. Стоит ли терять его?       «Так и быть. Воспользуюсь им, а потом убью».       - Да, - неохотно ответил Казама, опустив взгляд. – Я хотел увести её с острова, но мне не добыть корабль…       - Но почему они хотят от вас избавиться? Разве вы не союзники?       Казама криво усмехнулся и посмотрел на мужчину.       - Будто вы не знаете, как избавляются от сильных союзников, которые более не нужны, - со смешком проговорил он. – Мы людей ненавидим, но война с ними нам не нужна, - добавил он уже серьёзно. – Мы не хотим ввязываться в людские дрязги. У нас и своих проблем хватает…       - Казама-сан, - мягко обратился к они Николай, - посмотрите на меня, пожалуйста.       Чикаге поднял недоуменный взгляд на иеромонаха. Пронзительный взор небесно-голубых глаз пересёкся со столь непохожим огненно-алым. Зрительный контакт длился не более нескольких секунд, однако их, похоже, хватило, чтобы Николай смог проверить то, что хотел.       - К чему это было? – фыркнул демон.       - Хотел проверить, правду ли вы говорите, - улыбнулся русский. – Глаза никогда не лгут.       - Ха?..       - Не думал я встретить на земле других людей, кроме уже известных, - взгляд западного лорда ожесточился. – Прошу прощения. Вижу, это причисление вам не нравится, но и на демона, в моём представлении, вы не похожи. У них души нет, а у вас она есть… - Николай задумчиво перевёл взгляд на крыльцо, после чего вновь посмотрел на Чикаге. – Вы пламенно говорили о своей семье. Вы очень любите её… Быть может, я смогу помочь вам.       - Помощь от человека? – скривился Казама, хотя внутренний голос кричал о том, что нужно соглашаться.       - У вас ведь нет другого выхода, - слегка улыбнулся Николай.       Чикаге хмыкнул и сложил руки на груди, показывая этим жестом, что готов выслушать предложение иностранца.       - Подождите меня.       Николай направился в сторону церкви, оставив Павла и Чикаге одних.       - Что, язык проглотил? – усмехнулся демон, глянув в сторону молчащего японца.       - Нет, - спокойно ответил тот. – Просто я доверяю отцу Николаю. Хоть он и молод, он очень проницателен и… Впрочем, что толку вам рассказывать. Скажу просто. Если отец Николай решил, что вам можно верить, и вы достойны помощи, я последую за ним.       - Вот как…       Спустя пару минут на крыльце показалась троица моряков вместе с Николаем. Он что-то говорил им, и они, перекидываясь мнениями друг с другом, отвечали ему.       Все четверо подошли к стоящим на улице Павлу и Чикаге. Николай что-то сказал молодому мужчине, возглавляющему троицу. Он был высок и в росте лишь немногим уступал иеромонаху.       - Командир клипера «Всадник», лейтенант Старицкий Константин, - с сильным акцентом представился русский, помня про то, что у японцев вначале говорят своё звание, фамилию, а потом имя, но по обыкновению протянул руку, чтобы познакомиться.       Казаме этот жест при знакомстве был знаком, но он демонстративно отказался принимать его, горделиво глянув в серые глаза моряка.       - Казама Чикаге, - холодно произнес демон, заметив, что отчего-то вызвал еле заметную улыбку на губах Николая.       - Юргенс Николай, - представился второй из троицы.       - Онацевич Михаил, - назвал своё имя последний.       Чизуру прогуливалась по территории поместья. Она уже знала каждый его уголок и была бы не против выбраться за его пределы, но покидать поместье было запрещено, особенно демонессам без сопровождения, особенно Юкимуре. Сердце теснила тоска, и Чизуру чувствовала, что её срочно нужно чем-то развеять, иначе на глаза навернутся слёзы, а потому решила наведаться к Изуми. Девушка, рассеянно отвечая на приветствия мимо проходящих демонов, вышла к зданию, где располагались комнаты клана Амагири, а также Кониши и Аоки, там же было и крыло полукровок. На губах Юкимуры расцвела улыбка, когда она увидела Изуми, сидящую на энгаве, но была она не одна. Рядом с юной демонессой сидел Горо. Не то, чтобы Юкимуру остановило его присутствие, её больше остановило банальное желание не мешать. Горо держал на руках своего первенца, укутанного в тёплые простыни. Обычно хладнокровное лицо демона сияло заботой и нежностью. Изуми сидела рядом, прислонившись к плечу мужа, и что-то говорила ему с задорной улыбкой. Слов было не расслышать, но они явно не нравились Горо. Мужчина оторвался от любования сыном и поднял строгий взгляд на смеющуюся Изуми. Только он собрался прочитать ей очередную нотацию, как девушка чмокнула его в губы и, лукаво улыбнувшись, положила голову ему на плечо. На мгновение на лице Горо отразилось недоумение, после чего он усмехнулся, прикрыв глаза, и поцеловал жену в макушку. Счастливая картина, и Чизуру рада была её наблюдать, но вместе с счастьем она испытывала такую боль, что, не выдержав, пошла прочь. По пути она чуть не столкнулась с Фудо, но даже не заметила этого. Хотелось уйти туда, где демонов было поменьше, и Юкимура решила подойти ближе к ограде.       Укутавшись в тёмно-фиолетовое хаори, Чизуру прохаживалась вдоль озерца, расположенного перед главным зданием. По серой его поверхности, отражающей небо, шла мелкая рябь от ветерка и ветвей плакучей ивы, касающихся воды. Растущий рядом маленький клён со своими красными листиками горел, словно факел, и отражался в зеркале пруда как единственное яркое пятно.       Несколько минут Юкимура в задумчивости наблюдала за тем, как волнуется водная гладь. Что за мысли её одолевали? Что ж, это известно только самой демонессе. Постояв немного, девушка вздохнула и продолжила свой бесцельный путь. Ноги привели её к конюшне, и Чизуру, вспомнив, что уже достаточно давно не видела Кохаку, слегка улыбнулась. Поскольку ворота конюшни были распахнуты, Юкимура, тихонько окликнув полукровку, вошла внутрь. Лошади, почувствовав гостью, с любопытством подняли головы, а некоторые даже выглянули из денников. Чизуру дружелюбно им улыбнулась и, вновь окликнув Кохаку, прошла к деннику, где должна была стоять Бабочка. К сожалению девушки, кобылы на месте не оказалось. А вот Кохаку нашёлся. Он дремал на стоге сена, сгруженного у дальней стены конюшни.       Добро усмехнувшись, Юкимура подошла чуть ближе к отдыхающему конюху и расплылась в умилении. Паренёк крепко спал с широко раскрытым ртом, с уголка которого свешивалась соломинка, которую он, видно, жевал. Сладость его сна подтверждал тихий храп и довольно-умиротворенное выражение на лице.       В ближайшем деннике вдруг забеспокоилась Ночь, грозясь разбудить столь мило дремлющего Кохаку.       - Тщ-тщ-тщ… - Чизуру приложила палец к губам и подошла к чёрной кобыле. Девушка знала, что эта лошадь не кусается, а потому безбоязненно протянула ладони к её морде и аккуратно погладила её по бархатному лбу, украшенному белой звёздочкой.       - Тише-тише, всё хорошо, - успокаивающе произнесла Чизуру, не понимая, что заставило Ночь так разволноваться. Впрочем, возможная причина вскоре дала о себе знать.       Чизуру услышала странный шум, донесшийся откуда-то сверху, - будто бы что-то упало на крышу. Девушка прислушалась, но больше ничего подобного не повторилось. Она хотела было выйти на улицу, чтобы проверить, как зашевелился Кохаку. Промычав что-то невнятное, паренек широко зевнул и, потянувшись, принялся протирать кулачками сонные глаза.       - Доброе утро, Кохаку-кун, - улыбнулась Юкимура, обернувшись к нему. – Извини, должно быть, это я тебя разбудила.       - Ага, доброе… - зевая и одновременно говоря, кивнул Кохаку, но тут сознание окончательно вышло из дрёмы, и полукровка сообразил, кто стоит перед ним. – Чизуру-сама! – воскликнул он, подскочив со своей лежанки.       Яркие жёлтые глаза были округлены в изумлении. Черные волосы полукровки после сна были растрепаны и больше напоминали гнездо какой-то птицы (даже солома была), чем причёску. Накидка сползла с одного плеча, а момохики так вообще еле держались на бёдрах, так как пояс был ослаблен. Хлопая глазами, Кохаку стремительно засобирался привести себя в божеский вид, особенно заметив несдержанный Юкимурой смешок. Он принялся было поправлять волосы, но в этот момент стали спадать брюки и пареньку пришлось буквально ловить их. Покраснев как рак, Кохаку одним движением затянул пояс так, что, кажется, вдвое сдавил себе талию, быстро поправил рубашку, накидку и принялся было за прическу, но к нему подоспела помощь. Чизуру стала аккуратно выбирать солому из чёрных волос парнишки.       - Извините, Чизуру-сама, что я в таком виде перед вами… - пробормотал полукровка смущенно.       - За что ты извиняешься? Я же сама пришла. Это ты меня должен извинить за то, что потревожила, - улыбнулась Юкимура.       - Спасибо, - буркнул Кохаку, когда девушка окончила очистила его волосы.       - Не за что, - ласково ответила она.       - Чизуру-сама, а вы пришли…       - Просто так, - пожала плечами демонесса. – Из-за того, что мои уроки по верховой езде окончились, мы перестали часто видеться, и я соскучилась, - весело проговорила девушка, почувствовав, что на сердце наконец полегчало.       Полукровка покраснел и смущенно почесал затылок, опустив взгляд в пол.       - П-правда? Это приятно слышать, - ответил он с запинкой и, посмотрев на Юкимуру, улыбнулся. – Я тоже соскучился по вам, - уже уверенно произнес конюх. – Вы были единственным светлым лучиком в моём тёмном царстве, наполненном такими дураками, как Рю, например…       - Да ладно тебя, Кохаку-кун, вы же друзья! - засмеялась Чизуру, заметив, какую кислую мину изобразил на лице полукровка.       - Друзья, не друзья, но теперь даже он ко мне не заглядывает! – поделился своим горем Кохаку. – Вначале все уши прожужжал про Рюичи, а потом перестал появляться. С ним хотя бы весело было, а теперь совсем скучно стало, - со вздохом окончил свою исповедь паренек и слегка пнул по стоящему возле денника ведру. – Спасибо, что вы пришли, Чизуру-сама, - улыбнулся он.       - Не переживай, думаю, Рю-сан тоже скоро тебя проведает. Если хочешь, я могу даже поговорить с ним.       - Ещё чего! – воскликнул Кохаку и смутился. – То есть… не надо, Чизуру-сама. Мне без него даже лучше, - заверил он с важность. - Хоть могу своими делами заниматься и за лошадьми ухаживать, а не с этим громилой спорить. Вы не представляете, как он мешался! Ему бы только языком или кулаками чесать!       Юкимура засмеялась. Наблюдать за выразительной мимикой Кохаку и отмечать особенности его вспыльчивого и одновременно стеснительного характера было очень забавно. Так и завязался непринужденный разговор. Кохаку не знал, где предложить девушке сесть, но та оказалась не против посидеть и на соломе. Говорил в основном паренек. Надо признать, что он был очень охотлив на слова, даже болтлив, так что тут встал вопрос, кто ещё больше любил «почесать языком» - Рю или сам Кохаку. Чизуру же в компании юного полукровки успокоилась и повеселела.       Другой полукровке было отнюдь не так весело. Джун сидела в комнате Чиё и отчаянно пыталась запомнить все те целебные травы и их свойства, о которых уже битый час вещала старая полукровка, но из-за рассеянности удавалось уловить лишь толику полезной информации. Джун тихо вздохнула и опустила голову на столик, пока Чиё не видит. Девушка не знала, почему именно её старушка решила выбрать в качестве своей преемницы, ведь были и другие, более способные полукровки. Взять хотя бы Аямэ. Она была идеальной служанкой и могла стать не менее хорошей повитухой и доктором. Выполняла она всё беспрекословно, любое дело получалось с блеском, у неё была отличная память и холодный рассудок. Аямэ обучали обслуживать господ с детства, более того она даже имела некоторые познания в медицине. Как ни глянь, а Аямэ окружали одни только плюсы, и Джун рядом с ней ощущала себя абсолютным неучем. Полукровка боялась крови и чуть сознание не потеряла, когда пришлось помогать принимать роды у Изуми. Ей тяжело было запоминать все названия трав и различные рецепты, связанные с ними. Далеко не все дела получались хорошо с первого раза. В общем… Выбор Чиё был крайне удивителен!       - Джун, ты меня слушаешь? – строго спросила пожилая полукровка, обернувшись.       - Да, Чиё-сан! - встрепенулась девушка. – Я запоминаю.       - Вижу я, как ты запоминаешь, - со вздохом покачала головой Чиё, отчего Джун стыдливо опустила взгляд. – Что с тобой стряслось? Раньше за тобой такой рассеянности не наблюдалось, а теперь всё в облаках витаешь. Не дело это для таких, как мы. Мы должны стоять на земле ровно.       Джун не нашлась, что ответить на слова старушки, и только сильнее пригнулась, осознавая свою вину перед ней, ведь та поверила в её силы и обучала своему мастерству, а в ответ, увы, ничего не получала.       - Прошу простить меня, - пробормотала Джун, коснувшись татами лбом.       - Ох, что с тобой делать… - вновь вздохнула Чиё. – Иди отдохни немного.       - Чиё-сан, я могу…       - Да иди-иди, - отмахнулась старушка. – Когда заставляешь себя что-то делать, то ничего хорошего из этого не выйдет, так что иди. А вот как настроишься, возвращайся.       Джун почтительно склонила голову и пристыженно удалилась из комнаты. Оказавшись на энгаве, полукровка хлопнула себя ладонями по щекам и зажмурилась. Она расстраивает Чиё, которую очень сильно любит и уважает, но из головы никак не вылетает образ смуглого стрелка. Жалобно застонав, Джун села деревянные половицы, подтянув к груди ноги. От одного только воспоминания о проведенном вечере с Кё бросало в жар, а видеть Ширануи, ухмыляющегося как обычно, было уже совсем невыносимо, и Джун жалела, что тогда всё-таки решилась на близость с ним. Но противиться его очарованию и своим чувствам было невозможно… Этот сильный и привлекательный во внешности и характере демон притягивал к себе, словно магнит, но Джун даже не надеялась, что когда-нибудь сможет так близко прикоснуться к нему. На его фоне, фоне огромного тигра, она была просто серой мышкой, и внимание Кё казалось самым настоящим чудом. Она влюбилась в него давно. Ещё в самый первый день их странного знакомства, когда демон выкрал полукровку из борделя, она почувствовала не только благородность, но и что-то более глубокое и сильное по отношению к нему.       Вдох, выдох. Горячий шёпот в ухо. Прикосновение губ. Вдох, выдох. Низкий стон.       Щёки Джун покрылись жгучим румянцем, и девушка, закрыв лицо ладонями, опустила голову на колени. Сердце её колотилось где-то в горле, сгорая от эйфории и боли. Пойдя на поводу своих чувств, Джун не знала, что делать теперь. Она была влюблена в стрелка по уши, но что чувствует он? Была ли она просто игрушкой? И мужчина просто воспользовался ей?       «Зачем я задаю себе эти вопросы? – с тоской подумала Джун. – Полукровке и демону всё равно никогда не быть вместе. Я должна быть рада просто тому, что Ширануи-сама обратил на меня внимание, а мечтать о большем даже не стоит. Я не должна думать о том, что Ширануи-сама может…меня полюбить… Но я бы так хотела быть вместе с ним! Я бы так хотела узнать о нём больше! Я бы так хотела быть его…»       Джун жалобно простонала, отрицательно помотав головой.       - Что это с тобой? – от внезапно раздавшегося рядом голоса полукровка вздрогнула и мгновенно выпрямилась.       - Аямэ-тян… - пробормотала девушка, смотря на вставшую напротив неё южанку, держащую в руках корзинку с постиранным бельём.       Вот она. Идеал, каким бы Джун хотела стать.       - Ты не заболела? У тебя лицо красное, - заметила Аямэ, смерив девушку холодным взглядом.       - А? – Джун положила ладошки поверх своим горячих щёк и опустила взгляд. – Н-нет, всё в порядке…       Смуглая полукровка пожала плечами в ответ и хотела было направиться в сторону маленького садика с плодовыми деревьями, чтобы развесить на просушку бельё, как Джун окликнула её. Аямэ без особого желания остановилась и посмотрела на не решающуюся что-то спросить девушку.       - Аямэ-тян…эм…ты…ты ведь любишь Казаму-сама? – выдавила из себя Джун.       В глазах Аямэ блеснул живой огонёк при упоминании имени главы клана, но взгляд её тут же похолодел.       - Что за странные у тебя вопросы? – фыркнула она, отвернувшись, чтобы продолжить свой путь.       - Подожди, Аямэ-тян!.. Как ты…как ты справляешься с тем, что чувствуешь?..       - Как-то, - бросила девушка, уходя. – Надо просто знать своё место.       - Ты сильная, Аямэ-тян… - вздохнула Джун. – Я хотела бы быть такой же, как ты, - с грустной улыбкой добавила она.       - Ты даже не понимаешь, какую чушь только что сказала, - вдруг резко произнесла Аямэ, отчего Джун изумленно посмотрела на неё, но больше ничего не сказала.       Не оборачиваясь, смуглая полукровка быстро дошагала до садика, меж близко посаженными деревцами которого были протянуты веревки. Девушка раздраженно бросила корзинку на землю, отчего часть белья чуть не упала не землю.       - Эта дура ничего не понимает… - зло проскрежетала Аямэ, стараясь подавить в себе вспыхнувший огонь.       Она с силой отодвинула висящую на веревке белую простыню, чтобы освободить место для новой партии постиранных вещей, и испуганно отшатнулась. Прямо за простыней стоял Кано.       - Кто-то тебя знатно разозлил, - усмехнулся демон. – Я так и думал, что ты всё-таки способна на проявление эмоций, а не только на игру в порядочную служанку.       - Прошу прощения, что вам пришлось это услышать, - слегка поклонилась полукровка, в мгновение вернув своему голосу привычную мягкость и сдержанность.       - Может, откроешь всё же своё настоящее личико, А-я-м-э? – протянул Кано и положил локти на веревку, не давая полукровке развешивать бельё.       - У меня нет лица, - неожиданно холодно ответила полукровка. – Я буду такой, какой захочет меня видеть господин. Кано-сама, если позволите, я хотела бы закончить свою работу, - добавила она.       На лице Кониши отразилось удивление, которое, впрочем, быстро сошло на нет.       - Ведь врёшь, Аямэ, - он ухватил девушку за подбородок и аккуратно провёл подушечкой большого пальца по нижней губе. – Казаме ты, наверняка, его показывала.       Янтарь глаз Аямэ заблестел ярче, но взгляд остался всё таким же спокойным.       - Ты ведь помнишь, что ты теперь под моим покровительством? В последние дни ты ко мне не заходила, а я ведь жду тебя.       - Прошу прощения. Этого больше не повторится.       Кано отпустил полукровку и, пригнувшись, прошёл под веревкой, встал рядом с южанкой.       - Я буду ждать тебя сегодня, - сказал он, смотря на девушку из-под полуприкрытых век. – Приди ко мне.       - Как прикажете, - ровно отозвалась Аямэ.       Губы Кониши дрогнули в усмешке, и он, небрежно поцеловав полукровку в лоб, пошёл прочь. Кулаки его были плотно сжаты.       Переговариваясь с Кохаку, Чизуру вышла вместе с ним из конюшни. Тёмный деревянный потолок сменило серое небо, которое на мгновение вдруг озарилось ярким светом, - будто молния просекла облака. Юкимура с конюхом изумленно посмотрели на хмурые небеса, пошедшие голубыми трещинами. Пугаться не стоило – яркой вспышкой оказался солнечный луч, пробивший свинцовую завесу.       - Кажется, погода улучшается, - сказала с улыбкой Чизуру, с каким-то странным внутренним волнением, смотря на возникающие оазисы ясной лазури.       - Здешний климат мне всё равно не по душе, - покачал головой юноша и фыркнул. – Слишком холодно. И вообще мне здесь не нравится. Хочу домо-о-ой, - протянул он, скорчив страдальческую мордашку.       Приложив ладошку к губам, Чизуру тихонько засмеялась, и Кохаку довольно улыбнулся.       - Похоже, я поднял вам настроение, - сказал он, и Юкимура, подняв на него изумленный взгляд, слегка покраснела.       - Да, похоже… - мягко произнесла она, опустив взгляд. – Спасибо, Кохаку-кун, - добавила она с улыбкой, глянув на юного конюха.       - Да что вы! – смущенно отмахнулся Кохаку. – Кстати, Чизуру-сама, - он с азартом повернулся к девушке, - а вы будете продолжать заниматься верховой ездой? Если…если вы захотите, чтобы я вас тренировал, я с радостью соглашусь!       - Разумеется! – кивнула Чизуру, улыбаясь. – Мне кажется, что нет учителя лучше тебя, Кохаку-кун!       Паренек поджал губы, чтобы сдержать самовлюбленную улыбку, и довольно вскинул подбородок, но потом, будто вспомнив что-то, скромно опустил голову и робко глянул на девушку.       - Я бы…Ну… Когда придёт время, если вы захотите, я бы…и вашего малыша тоже научил, - пробормотал он, не зная, стоило ли вообще говорить сейчас об этом, но Чизуру только обрадованно заулыбалась.       - Правда? Это было бы здорово! – сияя, ответила Юкимура. – Я была бы очень благодарна тебе, Кохаку-кун! Ты обещаешь?       - Разумеется! – ударил себя ладонью по груди конюх в подтверждение своих словах и, чуть помешкав, протянул Чизуру сложенную ладонь с вытянутым мизинцем. – Так…эм… - он немного замялся, думая, что, возможно, такой детский способ скрепления клятвы не придётся по вкусу особе аристократической крови, но Чизуру рушила все стереотипы.       - Так скрепляют обещания, - продолжила она за юношу и сплела с ним пальцы.       Кохаку счастливо засмеялся, с удовольствием отмечая, что нет хозяйки лучше, чем его.       - Очень мило, - раздался со стороны низкий голос, на который наша пара тут же повернулась – к ним не спеша подходил Рафу, облеченный в иссиня-черное кимоно.       Кохаку, видимо, несколько испугался неожиданным появлением демона и отошёл от Юкимуры на пару шагов. Юноша низко поклонился.       - Добрый день, Чизуру-сама, - произнес Рафу, поклонившись юной демонессе.       - Добрый день, - Чизуру последовала его примеру.       - Извините, что прервал ваш разговор, - демон на секунду покосился в сторону полукровки, который, поймав его взгляд, решил, что пора возвращаться к своим делам.       - Ничего страшного, - покачала головой Юкимура.       - Я просто хотел вас предупредить, - продолжил Рафу. – Ранним утром на территории поместья была замечена крупная чёрная собака. Её видели только мельком и следов её пока не нашли, так что, может быть, и показалось, но всё-таки будьте осторожны.       - Хорошо, - кивнула Чизуру. – Спасибо, что предупредили, Рафу-сан, - она слегка поклонилась и, выпрямляясь, заметила, что мужчина внимательно смотрит на неё.       - Казама-сама возвращается, - вдруг произнес он, повернувшись к воротам.       Чизуру с изумлением посмотрела туда же, куда и Арисава, и, действительно, буквально через несколько секунд демоны, что стояли у ворот, стали открывать их. Юкимура с неожиданно возникшим волнением прижала ладони к груди. На территорию поместья пассажем выбежал Ворон, верхом на котором сидел Чикаге. Продолжая идти искусственным аллюром, чёрный жеребец, направляемый своим седоком, развернулся в сторону конюшни.       - Эй, Кохаку! – громко окликнул конюха Рафу, и тот поспешил выглянуть из конюшни. – Иди сюда!       Паренек, увидев приближающегося главу клана, кивнул и подбежал к Арисаве.       - Добрый день, Казама-сама, - Рафу низко поклонился подъехавшему демону.       Так же поступил и Кохаку, а вот Чизуру отчего-то помедлила. Встретившись с алыми глазами Чикаге, она буквально застыла на месте. Западный лорд перевёл свой взгляд на Арисаву.       - Добрый, - усмехнулся он, спешиваясь. Кохаку был тут как тут и с поклоном принял поводья Ворона, чтобы увести его в конюшню.       - Кажется, вы выглядите довольным, - с лёгкой улыбкой заметил Рафу, и Казама на его слова только ухмыльнулся. – Неужели…можно порадоваться за то…       - Пока ещё рано, - прервал его Чикаге. – Не будем заглядывать вперёд, - холодно произнес он, однако Арисава видел, что в глубине алых глаз сверкают довольные искорки.       - Понимаю, - демон опустил голову. – И всё-таки можно сообщить это Норио-сама?       - Можешь, - после небольшой паузы ответил Чикаге.       Арисава поклонился и, испросив разрешения, покинул оставшуюся наедине пару демонов.       - Здравствуй, Чизуру, - произнес Казама, почему-то не смотря на саму девушку.       - З-здравствуйте, Казама-сан… - пролепетала Юкимура, склонившись перед ним.       Это была довольно нелепая и очень неловкая ситуация. Казама с неудовольствием отмечал про себя, что совсем не знает, что говорить. Но если вообще ничего не говорить, то всё станет ещё хуже.       - Я…Я хотел бы поговорить с тобой, Чизуру, - произнес наконец демон, посмотрев на девушку, которая держала свой взгляд опущенным. – Но не здесь.       - Хорошо, - робко ответила Юкимура.       - Тогда следуй за мной.       Чикаге бы с радостью пошёл в свои покои, но, подумав, решил, что они, пожалуй, не будут самым удачным местом для разговора. Исходя из этого, Казама решил остановиться у энгавы. Демон кивком указал Чизуру на то, чтобы она села, и девушка безропотно повиновалась. Сам же он остался стоять. По дороге до дома Юкимура и Казама и словом не обмолвились, да и сейчас особой болтливостью они не отличались.       Сложив ладони на коленях, Чизуру исподлобья поглядывала на Чикаге, стоящего к ней спиной, с волнением ожидая того, что он скажет. В памяти сразу заворошились воспоминания о прошедшей, далеко не самой приятной ночи, и Юкимура, болезненно нахмурившись, опустила свой взгляд.       - Чизуру, - низкий голос западного лорда заставил девушку поднять голову, - я должен… - Чизуру показалось, что она услышала тихое проклятье, слетевшее с уст мужчины. – Я должен извиниться перед тобой, - произнес он со вздохом.       Чикаге обернулся и, к глубокому удивлению Юкимуры, низко поклонился ей.       - Мне жаль, что ты увидела меня в таком позорном виде, и мне жаль, что я так недостойно повёл себя с тобой, - ровно и чётко проговорил демон, не распрямляя спины, кулаки его были плотно сжаты и слегка подрагивали от напряжения. – Это было низкое поведение.       Выйдя из оцепенения, Чизуру растерянно захлопала глазами. Казама, для которого гордость была самой главной ценностью, стоял сейчас перед ней с низко опущенной головой. Он переступил через себя, признал проявление своей слабости и извинился. Для гордого демона это можно было назвать подвигом. Лёгкая улыбка скользнула по губам Юкимуры, и она, поднявшись со своего места, подошла к Чикаге.       - Я прощаю вас, – сказала она мягко, хотя голос её слегка подрагивал от волнения. – Пожалуйста, не надо кланяться. Поднимете своё лицо.       Казама выпрямился, и взгляд его пересекся со взглядом Юкимуры.       - Я хотел бы, чтобы ты забыла о том, что произошло, - произнес он, глянув куда-то вбок.       Чизуру еле сдержала горький смешок. Если бы это было возможно, она бы с радостью забыла. Впрочем… Она посмотрела на западного лорда. В памяти всплыло его лицо, искаженное отчаянием и злостью, а затем лицо, отражавшее безмерную усталость и душевную боль. Это был разбитый, готовый сдаться демон. Сейчас же перед ней стоял совсем другой. И Юкимура слегка улыбнулась, узнавая его. Было видно, как нелегко Чикаге сейчас говорить, нелегко победить свою гордость. Именно таким Чизуру его запомнила. Гордый и уверенный, знающий себе цену.       - Казама-сан, я не буду забывать, - ответила Юкимура после недолгого молчания, и западный лорд с недоумением уставился на неё. – Ведь если я забуду, то тогда вы опять всё будете нести на себе, - улыбнулась она робко.       - Ты слишком добрая… - усмехнулся демон, прикрыв глаза. – Разве ты не испытываешь ко мне отвращение? – спросил он, глянув на девушку из-под полуопущенных век. – Мне не нужны твои геройства.       Сглотнув, Чизуру устремила свой взгляд вниз и в волнении потёрла ладони друг о друга. С утра, пожалуй, она, действительно, испытывала его, но и к себе тоже. А сейчас… Девушка подняла свой взгляд на мужчину, хотя ещё не знала, что сказать.       - А зачем вам такие геройства, из-за которых вы потом… - вдруг выпалила Чизуру, но вовремя замолчала, хотя, конечно, Чикаге и так понял, что она хотела сказать. – Я просто хочу вам помочь…       Казама раздраженно прищёлкнул языком, злясь на самого себя.       - Да, я понял, - ответил он коротко, но в тоне его голоса Чизуру уловила нотки, напоминающие извинение, и тихо вздохнула.       Повисла неловкая пауза, которую первым нарушил Чикаге.       - Я ещё хотел кое-что сказать тебе, - проговорил он, и Юкимура с интересом подняла на него взгляд, показывая, что готова слушать. – Ты была права, - демон слегка улыбнулся, и в его глазах отразилась внутренняя уверенность. – Похоже, мы наконец вступили на белую полосу.       Губы Чизуру дрогнули, а после застыли в счастливой улыбке.       - Я и не сомневалась, - произнесла она.       Смотря на её улыбку, Чикаге чувствовал и облегчение, и разочарование. Поступки, которые совершала Чизуру, заставляли демона глупо надеяться на то, что, возможно, девушка любит его, а он сам уже без всякой надежды на спасение тонул в любви к ней. И всё-таки стоило приглядеться, и демон видел, что за каждым поступком девушки кроется не чувство к нему, а простая добросердечность и жертвенность. И улыбка, обращенная к нему, не более чем та, которой поддерживают друзей. Но Чикаге и не думал сдаваться. Он сам выбрал такой путь завоевания Чизуру, хотя мог давно просто захватить её силой, и теперь надо следовать ему до конца.       - У меня ещё будут дела сегодня, но сейчас я хочу отдохнуть. Составь мне компанию, Чизуру, - произнес демон и протянул девушке руку.       Юкимура удивленно глянула на мужчину, после чего перевела взгляд на его раскрытую ладонь.       - Боишься? - слегка усмехнулся он.        - Н-нет, - покачала головой Чизуру и, сглотнув, осторожно вложила свою ладошку в мужскую ладонь. - Нет, - добавила она уже более уверенно.