Под древом сакуры начнём мы новую жизнь

      Когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы снег за стенами поместья заискрился, церемония ночного бдения завершилась. Чикаге, пришедший на прощание последним, первым поднялся с колен, за ним потянулись остальные демоны. Фусума, снятые на время прощания с Норио, чтобы увеличить пространство внутри дома, стали возвращать на место, и комнаты начали принимать былой вид.       Вокруг Норио остались только старейшины клана, Ринго и Рафу. Чикаге, сидящий всю церемонию в самом конце, бесшумно подошел к скорбящим демонам. Дед, облаченный в белоснежные одежды, лежал на такой же снежно-белой простыне, которой были покрыты обычные деревянные носилки. Такуми приделал к ним небольшие бортики, и они еле-еле удерживали все те бумажные цветы, что были принесены демонами. Чикаге быстро взглянул на Ринго. Бедная демонесса как-то разом состарилась на ещё один десяток лет. Хотя смерть Норио стала тяжким ударом для всех, они клана сдерживали свои эмоции, и только Ринго никак не могла взять себя в руки. Даже сейчас её поджатые губы еле заметно дрожали, а глаза были влажными от невыплаканных слез. Не уважение, не восхищение, а любовь истязала её сердце.       «А ведь дед всегда сторонился её, - Чикаге отвернулся, опустив задумчивый взгляд на выглядывающую из-под цветов ладонь Норио, - но она все равно так сильно скорбит по нему… Мать всё равно будет любить своего ребенка, да?..»       Морщинка пролегла между бровей Чикаге, и он прикрыл глаза, словно стараясь отстраниться от каких-то размышлений. Он взглянул на лицо Норио – выражение надменной строгости даже по смерти не покинуло его. Западный лорд тихо усмехнулся, стиснув кулаки так, что побелели костяшки пальцев.       «Для демонов важны действия, а не чувства, - прозвучал голос деда, и холодной уверенностью вспыхнули желтые глаза Чикаге. – Пора поговорить с Макото».       Арисава ещё только возвращались в зал, где должны были находиться до решения Чикаге, когда в коридоре появилась фигура западного лорда. Его встретили поклонами. На втором этаже западного лорда сначала встретил Кейкен, оставленный присматривать за Кумо, и Чикаге не удержался от желания заглянуть к юному Арисаве. Казама слегка приоткрыл створку сёдзи и заметил демона, лежащим на полу. Кумо не спал и, увидев Чикаге, вздрогнул и напрягся всем телом. Он попытался ядовито улыбнуться в ответ, но от Чикаге не скрылся страх, засевший в глубине его глаз.       - Порасспрашивай его, пока я занят, - закрыв сёдзи, нарочито громко сказал Чикаге стоящему подле него демону.       - Как прикажете, Казама-сама, - склонил голову Кейкен, однако было видно, что этот приказ ему исполнять тяжело.       Амагири уже ждал Чикаге. Он почувствовал его ауру и услышал его голос. Кюдзю смотрел на приближающегося блондина обеспокоенно и строго.       - Что-то не так? – заметив этот взгляд, вскинул бровь Чикаге.       - Вы все равно не станете меня слушать, даже если я скажу, - вздохнул Кюдзю.       Поравнявшись со своим спутником, Чикаге усмехнулся, но эта усмешка была скорее сделана по привычке.       - Макото? – вопросительно произнес он, стоя перед закрытыми сёдзи.       - Молчал.       - Всё время?       - Да.       - Интересно, - хмыкнул Чикаге и уже хотел было открыть сёдзи, но Кюдзю вдруг придержал створку, и потому вызвал на себя нехороший взгляд блондина. – В чем дело? Не волнуйся, я не убью его…пока.       - Вы знаете, что я беспокоюсь не за Макото, - прошептал Кюдзю, и Чикаге скривил губы.       - Уйди с дороги, Амагири, - почти прорычал он и с силой дернул сёдзи, заставляя их открыться, несмотря на давление Кюдзю. – Оставайся здесь. Это приказ.       Амагири спокойно выдержал прожигающий взгляд лорда и, помедлив, отошел на шаг от порога, молчаливо показывая, что он понял приказ. Казама фыркнул, захлопнул сёдзи за собой и обратился к Макото. Юноша до этого, видимо, сидел в дальнем углу комнаты, но сейчас он уже поднялся с колен. Его руки были скрещены и крепко привязаны к спине.       - Что-нибудь скажешь? – неторопливо подходя к нему, спросил Казама.       - Я не знаю, что сказать, - не встречаясь взглядом с братом, ответил рыжий демон, - кроме того, что это был не я.       - Странно, а Норио указал на тебя, - холодно заметил Чикаге, сложив руки на груди. Макото не двигался. – Я дал тебе шанс. И так ты оправдал мое доверие?       Блондин увидел, как юноша крепко стиснул зубы и, тихо прошептав проклятие, наклонил голову ещё ниже.       - Хорошо, молчи, - вздохнул Чикаге и стал медленно обходить своего кузена, тот поглядывал на него исподлобья. – Я сам расскажу тебе, как ты обманывал меня, разыгрывая саму невинность, и незаметно травил Норио, подсыпая ему в отвар от бессонницы полынь. Благо, её у тебя было много. У людей приобрел? – Чикаге остановился, уже почти зайдя за спину Макото. Его глаза слегка расширились в удивлении, потому что юноша выпрямился и в растерянности глядел на брата.       - Полынь?.. – пробормотал он.       - Именно, - всё так же стоя вполоборота к Макото, сухо произнес Чикаге. – Должен сказать, надо иметь особую наглость, чтобы хранить яд в своей же комнате под полом. А аконит, надо думать, ты позаимствовал у Куроды? Сам взял, или Кумо с Шином постарались?       Макото непонимающе покачал головой и, опустив на мгновение взгляд, сделал шаг навстречу главе клана.       - Я не понимаю… Я…       - Я тоже не понимаю, как ты посмел пойти против меня, - прорычал Чикаге, одним своим взором пригвождая к месту.       - Чикаге нии-сама, я клянусь, я не знаю, о чем ты говоришь! Какая полынь?! Я бы никогда не стал!.. – Макото захрипел, оказавшись схваченным за грудки.       - Думаешь, я теперь поверю твоим слезным заверениям? – прошипел Чикаге, всматриваясь в лицо юноши: его глаза блестели, белки были красными, что создавало яркий контраст с небесно-голубой радужкой. – Ты сам подставил себя, Макото, и никто из твоих дружков тебе не поможет.       Казама помолчал, ожидая, но Макото висел в его руках, словно кукла. Раздраженно скривившись, Чикаге откинул юношу от себя, и тот безвольно повалился на пол. Его смирение невероятно злило.       - Теперь понятно, почему утром Рафу-сан был так зол на меня… - еле слышно пробормотал он, скорее, для себя, чем для того, чтобы услышал Казама. – Меня никогда не переставали подозревать. Оно и понятно…       Чикаге сощурил глаза и подошел к юноше. Тот не хотел оборачиваться к нему, но его заставили. Схватив Макото за веревки, которые стягивали его грудь, Чикаге развернул его к себе и приподнял над полом.       - Ты так жалок, что противно, - с каждым словом блондина глаза Макото все больше расширялись в изумлении. – Твоя воля слабее людской… Сдаться ты всегда успеешь. Мне же нужно, чтобы ты рассказал мне всё. Всё, Макото, каждую деталь вчерашнего дня!       Амагири стоял чуть поодаль от сёдзи. Поначалу он слышал, как гремел голос Чикаге, но затем он почему-то стих. Кюдзю даже заволновался и уже подумывал проверить, все ли в порядке, но, подойдя к сёдзи, услышал прерывистый шепот Макото, который иногда перебивал тихий голос Чикаге. Слов было не разобрать, впрочем, Амагири и не собирался подслушивать. Удивленный достаточно спокойной беседой Чикаге с предателем, Кюдзю занял свое прежнее место. Он не сводил глаз с закрытых створок и на самом деле надеялся, что допрос завершится так же мирно, как протекал сейчас. Он вспомнил, как вчера Чикаге чуть не убил Кумо, и это при том, что у демона не было при себе катаны. Кюдзю беспокоило то, что разбуженная звериная сущность Казамы в один момент прорвется, и тогда западного лорда будет ожидать судьба Кайоши-сама (в лучшем случае). Амагири до сих пор удивляло, как Чикаге решился на обрядовое шиндзокири, ведь он мог убить себя. И когда это случилось? Почему его, Амагири, не было рядом, чтобы уберечь своего господина от этой глупости? С чувством вины он осознавал, что, возможно, Чикаге совершил обряд в те дни, когда, вопреки всем предупреждениям, отправился за жизнью Хидзикаты Тошидзо. И всё же…как он мог решится? Ведь он глава клана…       «Стоило понять всё раньше, когда у Казамы появился интерес к древним свиткам», - угрюмо подумал Кюдзю.       Теперь же уже ничего нельзя было поделать. Оставалось только ждать и надеяться, что Чикаге сможет обуздать запертую внутри себя проклятую силу. По мифам, записанным в свитках, Кюдзю знал, что в каждом демоне скрыт безобразный монстр – наследие Дзигокудаю*, частица проклятия, запечатанная в душе. Этот монстр был ключом к силе первородных демонов. Некогда ею обладали все они, но спокойно проходили года, и нужда в ней стала отпадать. В то время люди ещё почитали демонов как богов, и иногда они сближались с ними. Ненадобность в огромной силе, смешение крови – всё это привело к тому, что демоны стали теми, кем являются сейчас. Теперь, только подчинив себе проклятого зверя, можно было добиться силы первородных. Но путь к её приобретению был сопряжен со многими рисками, и они предпочитали не идти на них. Ведь в случае неудачи лучшее, что ожидает, – смерть. Физические муки, сумасшествие и постепенная утеря силы – занимали следующую ступень. Её ужас состоял ещё и в том, что сознание возвращалось к демону так же постепенно, как покидали силы, и восстановить здоровье было уже никак нельзя. Как показал пример Макото, состояние демона, застрявшего на этой ступени, воздействует и на его наследников, – они рождаются слабыми. Но самым страшным было не это… Возможность стать чудовищем – это была самая большая опасность для того, кто желал получить силу первородных. Кюдзю никогда не видел демона, потерявшего своего сущность, и сомневался, что кто-либо из клана видел.       «Казама, как же вы пошли на это…» - нахмурился Амагири, и вдруг услышал, как зашелестели сёдзи.       - Казама! – воскликнул он, делая шаг к главе клана. Взор Кюдзю сразу же упал на цепочку, намотанную на кулак западного лорда. Это был медальон Макото.       - Ты сегодня хорошо потрудился, Амагири, - положив ладонь на плечо мужчины проговорил Чикаге и привлек на себя его взгляд. – Я скажу Рафу, чтобы он сменил тебя.       - Но…       - Всё нормально, - интонация, не терпящая возражений. – Он присмотрит за ним.       - Что вы решили насчет Макото?       - Решу сегодня вечером, - чуть помедлив, ответил Казама и еле заметно усмехнулся. – Думаю, на этот раз я не ошибся. Хватит об этом. Насчет корабля… Я надеюсь, ты не проговорился?       - Разумеется, нет. Но ведь уже пора сказать о том, когда мы отправляемся.       - Скажу сегодня. Позже. Пока нужно немного подождать.       - Подождать?       - Да. Потом поймешь. А пока отдыхай. Твоя сила мне понадобится.       Ориентируясь по ауре, Чикаге знал, что Рафу всё ещё сидит в покоях Норио. Раздав необходимые приказания, западный лорд отправился туда. Возле комнат он заметил Хаябусу, притаившегося за деревом. Демон ждал главу и, поймав на себе его взгляд, улыбнулся. Легким наклоном головы Чикаге показал, чтобы Хаябуса подождал ещё, и тот, кивнув, исчез.       Казама прошел по энгаве и заглянул в покои Норио. Рафу не нужно было слов, чтобы понять, что лорд требует его к себе. Отдав последнюю дань уважения Норио низким поклоном, Арисава тихо поднялся с колен и подошел к Чикаге. Демон был безупречно собран, как и всегда, хоть и не спал всю ночь. Ни следа усталости, ни следа скорби – он был готов выполнять любое поручение. Именно эта черта, эта способность подавлять свои эмоции и действовать на благо клана, отдавая всего себя, столь импонировала Норио в Рафу. Возможно, в нем он видел тот идеал, которого хотел добиться в своих сыновьях и внуке.       - Казама-сама, -Рафу поклонился и, наклоняясь, увидел медальон Макото в руке демона.       - Я бы хотел дать тебе побольше времени на прощание с дедом, ведь он очень ценил тебя, но мне нужна твоя помощь, Рафу.       - Благодарю вас, Казама-сама, - Арисава прикрыл глаза, и на его губах появилась столь не идущая его лицу печальная улыбка. – Но, думаю, Норио-сама сам бы хотел, чтобы я не просто скорбел по нему, но помогал вам, поэтому благодарю вас за эту возможность и оказанное доверие.       Чикаге вскинул подбородок и благосклонно улыбнулся, показывая, что доволен словами демона.       - Я бы хотел, чтобы ты сменил Амагири и присмотрел за Макото до вечера.       - Как прикажете, - поклонился Рафу. – Но почему до вечера? Если необходимо, я могу и…       - Нет необходимости, - прервал его Чикаге, и взгляд его сделался холодным, как лёд. – Вечером Макото будет казнен, как и Кумо.       - Казнен? – опешил Рафу. – Уже?       - Нет смысла тянуть. Есть все доказательства, доказывающие их вину. Кумо уже признался во всем, да и Макото почти не оправдывается, потому что понимает, что на этот раз ему не увильнуть.       - Во все это трудно поверить…       - Да… Но ты подозревал его с самого начала. Прислушайся я к тебе тогда, и, быть может, Норио был бы жив.       - Нет. Я был слеп. Подозревая Макото, я не видел угрозы в Шине и Кумо. Мне очень жаль.       - Жалеть поздно, - наклонив голову и прикрыв глаза, вздохнул Чикаге. – По крайней мере, предатели пойманы, - он взглянул на Арисаву исподлобья. – Осталось лишь дождаться корабля.       - Люди ещё не говорили, когда они будут готовы?       - Нет, пока нет.       - Вас что-то беспокоит, Казама-сама?       - Надеюсь, что Макото не успел разболтать Куроде о том, как мы собираемся покинуть Хоккайдо.       - Да, он ведь был с Такуми-саном… - прошептал Рафу и продолжил уже громче и увереннее. – Не думаю, что стоит волноваться, Казама-сама. Если бы он рассказал, то вряд ли Курода-сама ждал бы так долго.       - Твоя правда, - чуть помолчав, ответил Казама. – Ладно, иди. Но будь осторожен. Всё-таки, как оказалось, мы ничего не знаем о Макото.       - Есть!       Поклонившись, Арисава исчез. Чикаге пару секунд ещё смотрел на место, где только что был демон, но затем нахмурился и отвернулся. Хаябуса уже стоял перед ним.

***

      Чизуру лежала на футоне, тихо напевая колыбельную. Тоширо, по-прежнему укутанный в теплые ткани, был подле неё. Он не спал. Малыш с любопытством смотрел на окружающие его предметы, но главным предметом его интереса была, разумеется, мама. Чизуру с трудом сдерживала переполняющую её любовь, стоило паре желтых глазок уставиться на неё. Видеть его, чувствовать его тепло и прикосновение крохотных ручек к лицу было настоящим счастьем, которое способно было затмить все горести жизни. Юкимура была уверена, что до тех пор, пока Тоширо рядом с ней, она сможет вытерпеть все, и ничто уже не страшно для неё. Она выстрадала своё счастье, заслужила его. Но когда Тоширо засыпал, Чизуру понимала, что борьба ещё не окончена. Чтобы сохранить его, ей необходимо было быть сильной. Но как быть сильной, когда даже сесть получается с трудом и только с поддержкой Джун? Осознание своей слабости и нечаянно услышанные вчера слова Чикаге отравляли сердце девушки. На долю клана сейчас выпало немало трудностей, которые грозили обернуться настоящей катастрофой, а тут еще необходимо заботиться о ней, Чизуру. И Юкимура могла понять Чикаге. В конце концов, ребенок не его, и он и так был достаточно благодушен, позволив Юкимуре оставить малыша. Просить от него любви к Тоширо было бы слишком глупо, особенно в ситуации, в какой оказался клан. Чизуру и Тоширо были обузой… Но, понимая это, Чизуру всё же не могла просто забыть произнесенные демоном слова.       «Лучше бы ты не рождался…» «Как её теперь перевозить?!» «Да плевать на ребенка!»       Чизуру не слышала всего разговора и могла только предполагать, что ещё говорил Казама, но она не сомневалась, что вся беседа протекала в подобном ключе. И от этого становилось больно.       Задумавшись, Юкимура, продолжая машинально играть с Тоширо, не услышала, как Джун позвала её.       - Чизуру-тян, - вновь окликнула её полукровка и тихонько коснулась её спины.       - Джун! – вздрогнула девушка и хотела приподняться, но сил не хватало даже на это небольшое движение. – Извини, я не услышала, - ответила демонесса, с огорчением принимая свою слабость.       - Ничего-ничего, - сочувственно улыбнулась полукровка. – Ты не должна резко подниматься, не заставляй себя. Чиё-сан ведь уже говорила, что эта слабость нормальна. Да и сколько времени всего-то прошло!       Чизуру кивнула, но для неё слова Джун были слабым утешением. Если бы только в клане было всё спокойно…       - К тебе пришли, - только сейчас Чизуру услышала, что за сёдзи, действительно, слышны тихие голоса. – Ты можешь?..       - Д-да, конечно, - растерялась Чизуру. – Правда, я так выгляжу…       - Отлично выглядишь! - улыбнулась Джун. – Не переживай. Сейчас скажу Чиё-сан, что ты не спишь.       Полукровка скрылась за пологом прежде, чем Чизуру успела спросить, кто пришел. Ей хотелось бы сейчас увидеть Хотару или Изуми, но она даже не надеялась на то, что кто-либо из них придет, учитывая все произошедшие события.       Чизуру в волнении взглянула на Тоширо, которого начала одолевать дрёма. Он уже начал сонно моргать и пару раз мило зевнул.       «Наверное, это Ширануи-сан», - услышав, как зашелестели сёдзи, подумала Чизуру, и подтекстом к этой догадке была мысль: «Хоть бы это был Ширануи-сан!»       Прошла пара минут. Чизуру слышала неразборчивый шепот Чиё и молчание в ответ на него. Но вот она почувствовала, что полог слегка отодвинулся. Юкимура невольно затаила дыхание и на мгновение ей захотелось притвориться спящей. Спиной она ощущала направленный на неё взгляд.       - Здравствуй, Чизуру, - наконец произнес низкий баритон.       - Здравствуйте, Казама-сан, - прошептала она в ответ и зажмурилась.       Полог задернулся, и гость девушки аккуратно обошел её. Чизуру открыла глаза и увидела, что Чикаге сел перед ней на небольшом расстоянии. Он был без своего темно-серого костюма – только в рубашке и брюках. Но Чизуру в глаза бросилось не это, а то, что демон был в своем истинном обличье. Впрочем, как и она сама.       - Не вставай, - сказал Казама, заметив попытку девушки приподняться. – Как…ты себя чувствуешь? – отводя взгляд, спросил он.       - Спасибо, Казама-сан. Всё хорошо, - неловко ответила демонесса.       - Рад, это слышать.       Между демонами повисло молчание. Оба словно не знали, как теперь себя вести, когда появился Тоширо. Их взоры то и дело устремлялись на него, но только не друг на друга. Он встал новой стеной на пути их взаимопонимания и, кто знает, быть может, более прочной, чем предыдущая.       - Я слышала, что случилось в клане, - решила нарушить тишину Юкимура. – Мне очень жаль. Я, к сожалению, не могу сесть…но примите мои глубочайшие соболезнования! – девушка наклонила голову, после чего наконец прямо посмотрела на западного лорда.       Чикаге в ответ слегка качнул головой и повел плечами, но ничего не сказал. Чизуру же заметила, что он неотрывно смотрит на Тоширо. Малыш уже почти уснул, однако периодически ещё приоткрывал свои желтые глазки.       - Завтра вечером мы покинем остров, - произнес Чикаге, взглянув на девушку, которая инстинктивно приобняла ребенка. – Я не рассчитывал, что ты родишь так…скоро, - Чизуру внимательно слушала. – Буду с тобой честен, этот ребенок слишком мал для такого переезда, и ты ещё слишком слаба. Не знаю, удастся ли нам покинуть остров тихо или придется прорываться с боем. Второй вариант более чем возможен.       - Вы…       - Я хочу лишь сказать, что если передо мной встанет выбор… - Чикаге помолчал, подбирая нужные слова, но решил сказать коротко и ясно: – Я не стану его защищать, - он кивнул на уснувшего Тоширо.       - Я…понимаю, - помедлив с ответом, произнесла Чизуру. Она ласково провела ладонью по голове Тоширо и посмотрела на Чикаге. - Благодарю вас за честность, Казама-сан.       - Правда ли ты меня понимаешь?       - Понимаю. Вы и так сделали слишком много для меня. И вы… Защита Тоширо – это только моя ответственность.       - Да, ты права… - прикрыв глаза, Чикаге провел рукой по шее. - Я предупредил тебя. Будь готова к завтрашнему вечеру и приготовь своего ребенка. Не думаю, что вновь смогу заглянуть к тебе… - он тихо придвинулся к демонессе и нагнулся к самому её лицу, он медлил, как и она, и оба просто смотрели друг на друга, пытаясь во взгляде прочитать невысказанные слова. - Пожелаешь мне удачи? – чуть улыбнулся Чикаге, и Юкимура, всмотревшись в его лицо, печально нахмурилась. Она немного приподнялась (Казама затаил дыхание) и коснулась щекой щеки демона.       - Всё будет хорошо, Казама-сан. Я не сомневаюсь в вас, - проговорила Чизуру, борясь с желанием потупить свой взор.       Чикаге и усмехнулся и, прикрыв глаза, выпрямился. Он мягко коснулся головы девушки и провел ладонью по ее волосам.       - Отдыхай.       Покидая покои полукровок, Казама чувствовал, что своими словами нарушил хлипкий баланс в отношениях с Юкимурой, но он сознательно пошел на это. Для того, чтобы все обдумать, у него была целая ночь, и он решил, что лучше скажет горькую правду, чем солжет. В конце концов, лгать Казама не любил, да и Юкимура поняла бы, что Чикаге кривит душой, разыгрывая заботу о Тоширо. Было бы ей приятнее видеть попытку Казамы проявить симпатию к ребенку? Это был вопрос, на который Чикаге решил не отвечать. Он посчитал справедливым, чтобы Чизуру знала о его истинном отношении к новорожденному. К тому же, если с ним что-то случится, Чикаге заранее обезопасил себя от чувства вины перед Юкимурой. Не он отвечает за ребенка.       И всё-таки неприятный осадок от этой короткой встречи остался. Хотелось, чтобы все прошло иначе… На сожаления, впрочем, не было времени. Предстояло ещё три важных дела, требующих холодного рассудка и жестких действий, и Казама отбросил от себя мысли о Чизуру, только мешающие ему сейчас.       Первым делом было общее собрание, состоявшееся на месте площадки для тренировок. Все ожидали, что именно на нем Казама раскроет день, когда клан покинет остров, но глава клана вновь обошел эту тему стороной, сказав лишь о том, что все необходимые вещи должны быть уже собраны. Неизвестность волновала демонов, но уверенный и спокойный голос Казамы возвращал им веру в своего лидера и удачный исход побега на родные земли.       Весть о казни, должной состояться после собрания, была принята неоднозначно. Чикаге начал уже раздражаться, потому что демоны не переставали вопрошать его. Но раскрытые доказательства вины обоих они и ясное объяснение возможного хода их плана пресекли все дальнейшие вопросы. Оставалось только с горечью принять правду. Только один вопрос Чикаге оставил без внятного ответа – если предатели известны, почему тогда нельзя отпустить Арисава. Из всей семьи только Рафу был свободен, но верный слуга Норио целиком и полностью стоял на позициях главы клана, считая, что если насчет Арисава у западного лорда ещё остались сомнения, то ему необходимо повиноваться.       Всё собрание Рафу простоял рядом с Чикаге – таково было желание главы клана. Кюдзю же вновь вернулся на свой пост охраны.       Похороны должны были состояться поздно вечером. Приготовления к ним были начаты еще утром. Именно из-за такой спешки демоны клана думали, что сегодня им будет раскрыто время отплытия с острова. Некоторые даже полагали, что оно произойдёт в ночь на следующий день. Спешка же заключалась в том, что обычно похороны всегда проводили на четвертый день по смерти, потому что на четвертые сутки тело демонов исчезает само по себе, превращаясь в искрящуюся пыль. Лишь иногда похороны проводились раньше. Если Казама решил сократить время траура и прощания с Норио, если причина тому скорое отправление, то почему же он не говорит о времени? Осторожность – вот ответ, который многие понимали и принимали.       Когда собрание было окончено, Чикаге велел привести Кумо и Макото. Солнце на тот момент уже перешло больше половины небосклона и вот-вот должно было скрыться за тяжелые свинцовые тучи, предвещающие сильный снег. Пока же оно ярко светило, и блестел под деревьями нетронутый белоснежный покров, но смешанный с грязью под ногами. Когда отряд Хаябусы показался из-за угла главного здания, демоны с поникшими головам расступились перед ним, открывая проход прямо к Чикаге. Главный соглядатай шел впереди, за ним плелся Макото, затем Кумо, процессию завершал Кюдзю. По обеим сторонам от предателей шло ещё по одному демону. Связанные руки Макото и Кумо были скрещены и заведены за спины. Предателей встречали разные взгляды: были и злоба, и огорчение, и неверие, и ненависть. Шепот шел по рядам демонов, и заключенным хорошо слышны были обвинения, бросаемый в их адрес. Но ни Макото, ни Кумо не реагировали на них. Макото упорно смотрел в затылок Хаябусы, и близ стоящие могли заметить, как сильно дрожал юный демон. Кумо же держал голову опущенной, но острый взгляд его метался из стороны в сторону, словно он ожидал чего-то.       Держа руки сложенными на груди, Чикаге вздохнул и на мгновение прикрыл глаза, после чего мельком оглядел рядом стоящего Рафу. Арисава был невозмутим. Лишь слегка нахмуренные брови говорили о том, что он всё-таки чувствует что-то в этот момент.       - Казама-сан, - словно почувствовав на себе взор главы клана, вдруг произнес Рафу, и Чикаге даже вздрогнул от неожиданного обращения, - вам не кажется, что…       Закончить Арисава не успел, так как стоило Хаябусе остановиться перед западным лордом, как Макото, неожиданно высвободив руки, повалил того на землю и ринулся вперед – прямо на Чикаге. Кумо рванул за ним. Бежать вперед было удачной идей, поскольку демоны не могли атаковать – была возможность случайно задеть главу клана. Момент неожиданности и высокая скученность демонов в одном месте также сыграли на руку предателям.       Рафу заслонил Казаму, но Макото и Кумо не думали атаковать. Они переместились за спину главы клана и продолжали бежать.       - До скорого! – хохоча, бросил напоследок Кумо.       Но смеяться ему было ещё рано. Прямо возле него возник сам Чикаге, с другой стороны – Рафу. Взятый врасплох Кумо невольно затормозил, и этим воспользовался Чикаге. Выйдя вперед, он резко развернулся и занес катану для удара прямо над головой юноши. Но ту же самую операцию, только сбоку, проделал Рафу, и когда Казама опустил меч, то тот оказался блокированным катаной Рафу. Секундой замешательства воспользовался Кумо, чтобы вынырнуть из-под замерших демонов и продолжить побег. На этот раз юноша уже не отвлекался на насмешливые выкрики. Ему не хватало времени даже на то, чтобы просто перевести дыхание. Его окружали, отсекая пути отступления. На плече Кумо уже красовался свежий порез, а яростный удар Рю впечатал демона в каменную ограду. Этим, однако, Арисава и спасся. Он сумел пересечь ограду и выбраться за пределы поместья. Макото тоже удалось сбежать.       - Хаябуса! Рафу! Амагири! – скомандовал Казама, краем глаза заметив троих демонов, так же, как и он, перелетающих через забор.       - Есть! – хором отозвались они, Хаябуса свистом подозвал ещё пятерых демонов.       Макото и Кумо уходили через поля в лес, держа курс сначала на море, а затем на гору Хакодате. Рафу, бегущий впереди преследующего отряда, использовал метательные ножи, чтобы замедлить Макото. Но не будучи мастером в метании оружия, ни разу не попал в демона. Ножи пролетали совсем рядом с юношей, один даже задел Макото, из-за чего тот менял направление своего движения. Истратив малый запас своего метательного оружия, Рафу уступил место Хаябусе, который до этого был занят Кумо. В отличие от Арисавы, охотник был более успешен, и в спине юного демона уже красовалась пара игл, но ситуация была осложнена тем, что Кумо нашел припрятанные на экстренный случай нити, и теперь не только его руки были свободны, но и он был защищен прозрачным щитом из острой лески. Ранения, впрочем, давали о себе знать, и Кумо решил перейти в атаку.       - Кюдзю-сан, Юкине-сан, оставляем Кумо на вас! – скомандовал Хаябуса.       - Есть!       Пятеро демонов продолжили преследование Макото, уходящего выше в гору, в то время как Амагири и член клана Казама начали окружать Кумо.       - Я вас не отпускал! – заметив, что большая часть отряда уходит, Кумо выпустил заряд лески, принявшей вид копья, в сторону отступающих. – Казама!!       Копье было нацелено в спину блондина, но Юкине вовремя бросился ему наперерез и своей катаной разрубил летящую прямо на него массу лески. Кумо зло прищелкнул языком и хотел было дать своему оружию новое задание, но краем глаза заметил атакующего сбоку Кюдзю.       - Черт! – Арисава еле-еле успел увернуться от удара и чуть не врезался в дерево, из-за которого уже выходил в атаку Юкине. К счастью, демон вовремя заметил блеснувшую в последнем луче солнца натянутую меж двух стволов леску и отступил. – Хе-хе, - Кумо обвел глазами замерших демонов, - со мной будет не так легко. Лес – это моя территория!        Кумо развел руки и сжал кулаки, и в это же мгновение затрещали деревья. Пять стволов треснули, как тонкие палочки, фонтаном щепок украсив снег.       - Что за черт?! – воскликнул Юкине, отпрыгивая в сторону от падающего на него дерева. Вдруг прямо перед ним в прыжке возник Кумо и с ноги нанес удар мужчине по челюсти. Юкине развернуло от силы удара, и он должен был упасть в промежуток между двумя деревьями, но его успел поймать Амагири.       - Спасибо, Кюдзю-сан, - быстро прошептал Казама, занимая устойчивую позицию на земле, и вовремя, потому что необходимо было заблокировать летящий на них сгусток лески. Лезвие катаны рассекло ее на две половинки, которые по мановению руки Кумо тут же перетрансформировались в два малых шипа.       - Не стоит, - Амагири увернулся от одного из них и, оббежав Юкине, бросился на Кумо. Казама заметил, что одежда на спине Кюдзю окровавлена, как и леска, в которую он должен был упасть.       - Кумо, прекрати это!       - Прекратить, и что? – усмехнулся Кумо, внимательно следя взглядом за двумя своими целями и ловко управляя смертоносными нитям. – Покорно дать свою голову на отсечение? Нет уж, Кюдзю-сан! Давайте хорошенько повеселимся без турнирных правил!       Арисава описал рукой полукруг, и таким же полукругом на Амагири полетели сплетенные из лески шипы.        - Почему ты так поступил? – уклоняясь от них, продолжил восклицать Кюдзю. – Почему предал?       - Кюдзю-сан, сейчас не время для вопросов! – Юкине отчаянно пытался пробиться к Арисаве. – Надо убить его!       - Юкине-сан, прав! – засмеялся Кумо. – Хотя с последним поспорю.       - Это не игра, Кумо! – с трудом разорвав опутавшую его грудь леску, прокричал Кюдзю – Одумайся! Ты ведь демон, часть нашего клана!       - Вы, правы, - холодно прошептал Кумо, опустив взгляд под действием слов Кюдзю, - это не игра… Это куда интереснее! – яростно выкрикнул он. – Потому что мы сражаемся за наше будущее!       Арисава направил обе руки на Амагири, и поток основной лески, словно состоящий из змей, сорвался с них, бросился на демона. Скорость атаки была слишком высока, чтобы Кюдзю успел уклониться. Сгорбившись, чтобы защитить грудь, и закрыв скрещенными руками голову и шею, перевоплотившийся Амагири принял атаку на себя. Оба плеча, место чуть выше левой тазовой кости, оба бедра, правая голень – все эти участки тела оказались пробиты насквозь острыми шипами. Пройдя сквозь тело, они вонзились в землю, но всё-таки часть лески не смогла пробиться сквозь защитный покров Кюдзю. Преодолев боль, Амагири ухватился за леску и изо всей силы дернул её на себя. Кумо, у которого нити оплетали руки, по инерции начал заваливаться вперед.       - Юкине-сан, сейчас!!       Падая, Арисава заметил, как над ним возник Казама. Быстрым и сильным движением он рассек нити, идущие к Амагири, и занес меч для удара. Проклятье не успело сорваться с губ юноши – катана со свистом разрезала воздух, и снег окропила кровь.       Освобожденный от пут Кюдзю в изумлении раскрыл глаза. Он видел, как замерли на месте Кумо и Юкине. Остекленевший взгляд юноши, упавшего на колени, был направлен на лезвие катаны, которое почти отсекло ему руку, но застряло в тканях. Довершить удар Юкине не дали нити, оплетшие его торс и глубоко врезавшиеся в плоть. Казама с болезненным шипением осторожно поднял катану и отступил. Хватка лески ослабла, и раненый демон отпрыгнул назад.       - Как…вы…Кюдзю-сан? – тяжело дыша, спросил Юкине. Он упал на одно колено в снег и, опираясь на катану, приложил ладонь к кровоточащим животу и груди.       - Чё-ё-ё-ё-ёрт!!! – прервал ответ Амагири отчаянный хриплый крик Кумо, от которого вздрогнули оба демона.       Удерживая свое полуотсеченное плечо, Арисава согнулся пополам, уткнувшись лбом в снег. Он кричал так, что сжималось сердце. Кюдзю переглянулся с Юкине, который, казалось, уже не знал, что делать. Юноша плакал и выл, сыпал проклятья, захлебываясь слезами и слюной.       - Что нам теперь делать, Кюдзю-сан? – морщась от душераздирающих криков Кумо, спросил Юкине. – Не думаю, что он ещё представляет угрозу…       Но со своими выводами Казама поторопился. Кумо с трудом оторвался от земли. Не в силах подняться с колен он с тупой злобой уставился сначала на Кюдзю, затем на Юкине. Лицо его было влажным от снега, перепачкано слюной и кровью.       - Кумо, - Амагири было жаль его, - хватит. Ты проиграл. Сдайся. Я поговорю с Каза…       - Заткнись!! – закричал Арисава в исступлении, и вдруг нити, зашипев словно змеи, все поднялись в воздух. – Заткнись! Заткнись! Заткнись!!       - Что за?!.. – Юкине с трудом поднялся на ноги, но его тут же сбил поток нитей, отправив в полет до ближайшего дерева, которое демон пробил спиной.       Этот же поток двинулся на Кюдзю, повинуясь движению руки Кумо, но Амагири был готов к атаке. Он отпрыгнул ровно в тот момент, когда леска уже готова была пробить его грудь. Не теряя ни секунды, он переместился прямо к Арисаве. Юноша не смог убежать – он был слишком слаб для этого, и Кюдзю, ухватив его за здоровую руку, завел ее ему за спину, отчего юноша болезненно вскрикнул.       - Ар-р… Больно! Кюдзю-сан, хватит, пожалуйста! – взмолился он. – Кюдзю-сан!       - Ты даже не понимаешь, какую ошибку совершил, - с сожалением произнес Амагири.       - Это вы не понимаете, - прохрипел Кумо, с ухмылкой оглянувшись на демона. – Вы всегда были слишком добрым.       Кюдзю быстро перевел взгляд на болтающуюся руку Арисавы и заметил, что юноша может двигать пальцами. Что-либо делать было уже поздно. Нити молниеносно оплели шею, плечи и торс, и Кюдзю оказался пригвожденным к земле. Леска удерживала демона на земле, но не резала, потому что у Арисавы не было сил на то, чтобы довершить атаку.       Кумо с хриплым стоном поднялся на ноги и обернулся к Амагири, пытающемуся порвать сковавшие его путы.       - Вот и всё, - победно улыбнулся юноша, приклонив колено на грудь Кюдзю. Он тяжело дышал и еле держал равновесие, и Амагири показалось, что его противник уже готов потерять сознание. – Я победил. Я совершенное оружие. Хе-хе… Прощайте, Кюдзю-сан, - он достал из-за пояса две метательных иглы и занес их над сердцем Кюдзю; слабая, но бесконечно довольная улыбка тронула губы юноши. – … нуждается во мне…       Амагири услышал, как свистит острое лезвие, рассекая снежинки, увидел, как растерянно округлились глаза Кумо, и почувствовал, как на лицо брызнула горячая кровь.       Нити ослабли в то самое мгновение, как тело Арисавы повалилось набок, и его голова, оставляя за собой густой алый след, откатилась в сторону. Кюдзю невольно зажмурился и отвернулся.       - Вы ведь понимаете, что, сдерживая себя, подставили под угрозу свою жизнь, Кюдзю-сан? Не думаю, что ваш глава одобрил бы такое милосердие.       - Кано… - прошептал Амагири, смотря на возвышающегося над ним Кониши.       Демон взмахнул кусаригама, очищая серп от крови, и подал Амагири руку, помогая подняться.