Под древом сакуры начнём мы новую жизнь

      Чизуру не закрывала глаз. Она видела и чувствовала, как Кё быстро подхватил её на руки, и как в следующее же мгновение они оказались у сёдзи в комнату Чиё. В этот момент слух вернулся к ней, и зрение освободилось от застлавшей его пелены. Боль тоже прошла.       - Ширануи-сан… - прошептала Чизуру, постепенно приходя в себя.       - Эй, держись там! – крикнул ей Кё, и Юкимура слабо улыбнулась, увидев сколько ужаса было в его глазах.       - Я..в порядке…       Сёдзи с шумом отъехали в сторону, и демоны оказались в свете комнаты. Чизуру слышала, как Джун в сильном волнении что-то сообщала Чиё, которая уже была подле демонессы, уложенной на футон в дальней части помещения. Напрасно Юкимура пыталась уверить всех, что всё прошло. Четыре пары глаз обеспокоенно смотрели на неё. И если Кюдзю отошел в сторону после первого предупреждения Чиё, то вот Кё, несмотря на просьбы не мешаться, продолжал сидеть на месте.       - Извините, я, правда, в порядке, - пыталась приподняться на локтях Чизуру, виновато улыбаясь, но Чиё настояла на том, чтобы девушка пока лежала.       - Прошу, выйдите, пожалуйста, - проговорила Джун стоящим демонам. Те переглянулись, и Амагири, кивнув, направился к выходу.       - Ширануи, пойдем. Мы здесь только мешаем.       - Но ведь…       - А ну вышел! – прикрикнула на него Чиё, наплевав на всё приличие. – Натоптал мне тут своими сапогами!       Кё поднял ладони в примирительном жесте и заторопился к выходу. Проходя мимо Чизуру, он покрутил пальцем у виска, кивком указав на старую полукровку, и, увидев улыбку Чизуру, подмигнул ей. Амагири пропустил Ширануи вперед и, поклонившись, вышел вслед за ним на улицу, закрыв за собой сёдзи.       - Как вы себя сейчас чувствуете, Юкимура-сама? – строго спросила Чиё, со всем вниманием обратившись к девушке. В это время Джун что-то искала в засушенных травах позади своей наставницы.       - Всё прошло, - приложив ладонь к животу, облегченно вздохнула Юкимура. – Не знаю, что это было…       Чиё покачала головой и с позволения Юкимуры распахнула полы её кимоно, после чего принялась за осмотр. Закончив проверять тело демонессы, Чиё осторожно прикоснулась своей морщинистой ладонью к её животу и прикрыла глаза.       - Что вы почувствовали? – сосредоточено прислушиваясь к каждому движению плода, спросила полукровка.       - Резкую боль. Малыш толкнулся раз. Стало больно, но такое бывает. Но затем болеть стало сильнее, и не от его движений, а как будто от того, что… Я даже не знаю. Живот словно пронзили иглы. Так сильно, что я думала, что… - Чизуру зажмурилась и, сглотнув, прерывисто выдохнула. – Я испугалась. Но сейчас всё хорошо… Что это было? – в волнении спросила она, с жадностью смотря на Чиё. – Это ведь…плохо? Как ребенок?       - Хм-м… - Чиё убрала ладонь и, запахнув кимоно демонессы, села на пятки. Несколько секунд она не смотрела на Чизуру, и от страха девушка чуть не потеряла сознание повторно. – Всё в порядке. Ребенок в порядке, - наконец проговорила полукровка, мягко посмотрев на демонессу.       - Ах, слава богу! - прошептала Чизуру, улыбаясь, и громко всхлипнула. Слёзы облегчения полились из её глаз, которые она не могла остановить.       - Ну-ну, - по-матерински ласково произнесла Чиё, поглаживая истерично всхлипывающую девушку по волосам, – перепугалась, глупая. Всё хорошо, хорошо…       Успокаивая улыбающуюся сквозь слезы Чизуру, Чиё посмотрела на Джун, которая уже держала в руках чашку с приготовленным отваром. По её щекам катились слезы. Чиё осуждающе покачала головой, отметив про себя, что все слова о том, что врач должен сохранять спокойствие в любой ситуации, прошли мимо ушей ученицы.       Пару минут потребовалось на то, чтобы Юкимура более или менее пришла в чувства и успокоилась. Придерживая платочек у лица, она все ещё продолжала всхлипывать, но больше уже не плакала.       - Чизуру-сама, скажите, с вами ничего не случалось сегодня? Не ударились ли вы? Не падали?       - Н-нет, ничего такого… - тихонько сморкаясь, покачала головой Чизуру. – Перед тем, как это случилось, всё было в порядке. Я почему и испугалась так – всё произошло неожиданно. Это ведь нехорошо? Почему это случилось? – вопрошающе всматриваясь в лицо полукровки, спросила Чизуру. – Пожалуйста, скажите мне, Чиё-сан!       Чиё тяжело вздохнула и пошевелила в раздумье губами, после чего обратилась к Джун и велела подать Юкимуре приготовленный отвар, должный укрепить её силы. Демонесса с признательностью приняла его, не отнимая от Чиё молящего взгляда.       - Боль возможна на позднем сроке, не такая сильная, конечно. И, если вы говорите, что она напоминает вонзание игл…Чизура-сама, я вам лгать никогда не хотела и когда-то говорила, что вынашивание полукровки редко проходит безболезненно, - демонесса подтверждающее кивнула и, обхватив ладошками чашку, приготовилась слушать самое страшное для себя. – Ваша беременность проходила на удивление хорошо. Надеюсь, и будет проходить. То, что произошло с вами сегодня, обычно происходит у демонесс, носящих человеческое дите, постоянно. Вам повезло не испытывать этого, поэтому я не стала вас пугать. Однако теперь, возможно, эти приступы будут повторяться… Ваше тело просто не хочет вынашивать этого ребенка, - горестно заключила Чиё. – Признаться честно, я был удивлена, что все было так хорошо. Так обычно не происходит с роженицами полукровок…       - Что же делать? – осторожно спросила Чизуру, вспоминая когда-то брошенные слова Чикаге о рождении полулюдей. Джун присела позади неё на колени и, приняв чашку и оставив её в сторону, подбадривающе положила ладони на плечи девушки.       - К сожалению, я могу только облегчить боль, если она появится. Но, Юкимура-сама, вам осталось всего лишь два месяца до родов. Это небольшой срок, за который, будем надеяться, не произойдёт ничего плохого. Всё-таки вы прекрасно держались целых семь месяцев, когда другие бы демонессы уже сильно мучились, - заметив, как побледнело лицо Чизуру, Чиё вздохнула. – Это правда, которую я не хотела вам говорить.       - Я понимаю, - опустив взгляд, прошептала Юкимура, приложив ладонь к животу, и слегка улыбнулась, почувствовав спокойное движение ребенка. Много вопросов сейчас крутилось в голове Чизуру, ответов на которые она боялась, и потому она не спросила больше ничего. – Спасибо вам, - вновь посмотрев на Чиё, добавила она.       Полукровка признательно склонила голову в ответ, сама не желая больше ничего говорить Юкимуре.       - Отдохните пока здесь, - укрывая демонессу одеялом, проговорила старушка. – Джун, принеси Юкимуре-сама её обед.       - Слушаюсь! – кивнула девушка и, ласково взглянув на Чизуру, вышла из комнаты.       - Я вам не помешаю? – спросила Чизуру, наблюдая за тем, как Чиё медленно подходит к сёдзи.       - Даже не смейте задавать подобных вопросов, - с улыбкой ответила она, обернувшись вполоборота к демонессе. – Отдыхайте, Юкимура-сама.       - Спасибо, - мягко произнесла Чизуру, и Чиё, вновь улыбнувшись, вышла на энгаву, прикрыв за собой сёдзи.       Чизуру вздохнула и закрыла глаза. До её слуха донеслись голоса старой полукровки и Амагири, приглушенные бумажными створками. Сейчас о боли ничего не напоминало. Она казалась не более чем кошмаром, но от одного воспоминания о нем Чизуру становилось не по себе. Почувствовав, как мурашки пробежали по спине, Юкимура вздрогнула, словно от холода, и осторожно перевернулась на левый бок, держа ладонь на животе. Одна мысль о том, что там, под кожей, бьется маленькое сердечко заставляла трепетать от счастья.       «Но что если я его потеряю? – с ужасом подумала Чизуру, вспоминая недавнюю боль, и чуть сильнее прижала ладонь к животу. – Нет-нет, всё будет хорошо. Всё будет хорошо, верно, Тоши? Мы справимся с тобой… Если придется, я стерплю любую боль, - рассуждая таким образом, Чизуру не без стыда могла почувствовать, что всё тело словно сводит судорогой от страха. – Ах, прости, твоя мама – трусиха… - демонесса зажмурилась, после чего с нежностью посмотрела на свой живот, скрытый свободно запахнутым кимоно. – Тоши, воин из меня оказался никудышный. Я не такая сильная, как твой отец. Но я сделаю всё, чтобы защитить тебя. Всё! Поэтому, мой малыш, расти там большой и здоровенький. Мой любимый…»       Любовь, такая сильная, что спирала дыхание, билась в сердце Чизуру. Она заставляла слёзы радости течь по щекам. Боль больше не пугала девушку, потому что она была уверена, что ради своего ребенка, спасшего её от смерти, она, действительно, сделает всё. В нем была заключена её душа, все её стремления, вся её надежда.       Ласково поглаживая живот, Чизуру тихо запела, убаюкивая и ребенка, и себя. В комнату вернулась Чиё. Услышав еле слышное пение демонессы, она нежно улыбнулась и, вздохнув, прошла к ближнему углу, где лежало стопочками белье, и принялась штопать его. Стежок за стежком – закрывалась дыра.       После ухода Чизуру Чикаге был рассеянным и раздраженным. Ему хотелось уйти вслед за Юкимурой, но соблюдение приличий и ответственность за свой титул не давали ему этого сделать. Ответы Наоми он слушал вполуха, и когда подали обед, он почти не притронулся к нему. Только появление Кюдзю, сказавшего ему, что ничего страшного не случилось, несколько успокоило главу западного клана. Но даже эта новость не могла уже вернуть Чикаге прежнее настроение и внимательность. Это видела Наоми, которая в течение всего времени незаметно наблюдала за каждой реакцией Чикаге и делала выводы для себя.       - Я слышала, что у вас сегодня день рождение, Чикаге-сама, - сказала она, когда обед уже подходил к концу.       - Да, - недовольно отозвался блондин, даже не удостоив южанку взглядом.       Заметив это, она слегка улыбнулась и, отвернувшись от блондина, прикрыла глаза.       - Яре-яре… Как жаль, что я узнала об этом только сейчас, иначе бы я приготовила вам подарок.       - Я эти слова могу посчитать за оскорбление*, - прошипел Чикаге, смерив девушку взглядом, на что та ответила доброй ухмылкой.       - Напрасно вы так цепляетесь ко мне, - вкрадчиво произнесла Наоми, чуть склонив голову набок. – Моё желание поздравить вас искренне, и дело не в возрасте. К тому же, я просто хочу выразить свое восхищение и уважение.       Чикаге недоверчиво вздернул бровь и хмыкнул. Куроки эта реакция понравилась, потому что говорила об интересе западного лорда, и девушка еле удержала победную улыбку.       - Мой клан славится своими танцами, - всё так же держа голову чуть наклоненной, продолжила Наоми. В этой позе она напоминала кошку, которая с любопытством наблюдает за попытками мыши вырваться из-под её лапки. – Я бы хотела подарить вам танец.       - Не забывай, какую роль ты играешь, - отвернувшись, вздохнул Казама. – Танцы скорби не идут.       - Меня простят, если узнают, что это танец в вашу честь, Чикаге-сама, - беззаботно произнесла Наоми и поднялась со своего места, вызвав недоумение на лице блондина. – К тому же, если вы будете смотреть, мне всё равно, что обо мне подумают. Считайте это знаком моей любви к вам.       - Эй! – окликнул он её, поверив, что Куроки собирается осуществить свою затею, и попытался остановить. – Постой!       Чикаге подался вперед со своего места и даже хотел ухватить Наоми за руку, но, поймав на себе взгляд нескольких демонов, остановился. Раздраженно прищелкнув языком, он сложил руки на груди и принял равнодушно-величественный вид.       «О чем думает эта дура? – думал он, наблюдая за тем, как Наоми под удивленные взгляды демонов выходит на свободное пространство комнаты. – Безродная встала во главу клана – это само по себе вызывает недоверие и презрение к ней. А сейчас она собирается танцевать? Это при том, что её клан «уничтожен»?! Идиотка…»       В это время Наоми заняла свое место и похлопала в ладоши, привлекая всеобщее внимание.       - Прошу прощение, уважаемые они Запада! – отвесив легкий поклон, громко произнесла она своим глубоким голосом и скромно сложила руки перед собой. Взгляд её прошелся по рядам заинтересованных лиц. – Я принесла вам плохие известия и знаю, что ваш клан тоже страдает.       «Как театрально!» - фыркнул Чикаге, наблюдая за тем, как ловко владеет своими эмоциями Куроки. Скорбь и мука выражались в её голосе, в лице, движениях тела так неподдельно, что, не зная правды, Казама, скорее всего, поверил бы ей.       - Пожалуй, трудно представить больнее трудное время, чем сейчас, - продолжала Наоми, и демоны отвечали ей одобрительным и печальным шепотом. – Но даже в нем мы можем увидеть хорошее, - волна шепота повторилась. – Оно, как просветы, появляющиеся во время грозы, дает нам возможность отдохнуть от горя. Так, я узнала, что сегодня день рождение у вашего великого главы. Мои поздравления ему! Долгого здравия и славного правления!       - Кампай! – подхватили демоны, воодушевленные торжественно произнесенными словами, и подняли в воздух свои пиалы.       Множество взглядов, в которых смешивались уважение, обожание и гордость, устремились на Чикаге, и он, несколько изумленный сначала, не смог сдержать самодовольной улыбки. Блондин опустил взгляд, принимая поздравления и любовь своих одноклановцев, но затем вспомнил, что сейчас не время самолюбоваться, да и повода, на самом деле, особого нет, учитывая, что в клане ещё может находиться непойманный предатель.       - В честь такого события, - когда демоны опустили свои пиалы, вновь начала Наоми, - я, как глава клана Куроки, хочу поздравить западного лидера! Пусть мой клан стал жертвой лживых людей из Тёсю, но храбрые сердца моих coклановцев до сих пор бьются вместе с моим. Уверена, они бы разделили моё желание выразить почтение к Чикаге-сама, несмотря на скорбь, что охватила нас. Чикаге-сама, позвольте подарить вам сокровище клана Куроки, в котором будет отражена душа каждого южного демона и его надежда на мир!       Демоны стали озадаченно переглядываться. Многие знали, что под сокровищем клана кроется талант южан к танцам. В отличие от других крупных кланов, южане не могли похвастаться ни успехами в земледелии, ни в охоте, ни в других промыслах. Разумеется, эти области они развивали, но никогда не стремились к совершенству, поэтому во многом зависели от своих соседей и торговых отношениях с ними. Сокращая время на подобный труд, южане посвящали себя трем вещам: изящному искусству, древнему искусству и кровавому искусству. В первое входили занятия танцами, пением и сочинения стихов и прозы. Второе было связано с овладением магией – южане были единственными, кто массово практиковал её. И, наконец, третье искусство – это искусство ведения боя и изготовления оружия.       Взглянув из-под своих пушистых ресниц на Чикаге, Наоми низко поклонилась, и во время поклона из рукавов её кимоно прямо в ладони вылетело два веера. В сложенном состоянии они напоминали две черных с белым рисунком метательных иглы, увенчанные на конце прозрачным хрусталем. Выпрямившись, Наоми выставила вперед правую ногу, отведя бедра в левую и чуть прогнувшись в пояснице, развела в стороны слегка согнутые в локтях руки. Глаза её были прикрыты, подбородок слегка опущен. Наоми начала тихо напевать печальную мелодию, не размыкая губ, но вот правым носочком она легонько ударила по половице, и в это мгновение гордо вскинула голову, распахнув свои прожигающие сапфировые глаза. Одновременно раскрылись белые веера с изображением крупного черного дерева, ветви кроны которого и корни были переплетены и образовывали вокруг ствола замкнутый круг. Это был символ клана Куроки.       Наоми легко подалась корпусом в левую сторону, изящно изогнув руки, и, произведя оборот вокруг себя, сделала выпад, похожий на реверанс, при этом она не переставала напевать мелодию. Полы её кимоно, не столь плотно стянутые, как принято, красиво развивались от ловких и плавных движений, оголяя стройные загорелые ноги. Поначалу танец Наоми отдаленно напоминал танец гейш по своим неспешным и размеренным движениям, но в нем было больше пластики и эмоций. Хотя Наоми не вписывалась в идеал красоты – слишком полны были её бедра и объёмна грудь, но даже эти, казалось бы, недостатки ничуть не портили общего впечатления хотя бы потому, что демоны не были столь придирчивыми в отношении фигуры женщины, – главное, чтобы на лицо была симпатична и могла родить, когда придется.       В такт мелодии, вибрирующей в горле южанки, красиво изгибался её стан, и веера, словно бабочки, порхали вокруг. За счет отсутствия музыкального аккомпанемента и воцарившейся среди демонов тишины, танец имел интимно-глубокий характер, отражающий скорбь своего мастера. В нем можно было увидеть и сладость дней, совместно проведенных с кланом, и тревогу за грядущие перемены, и, наконец, плач по утерянным близким.       Сделав воздушный оборот вокруг себя на самых носочках, Наоми с выражением отчаяния прыгнула в сторону, поджав выносимую вперед левую ногу и выпрямив правую, и выбросила вперед себя скрепленные за ручки веера, словно выпуская на волю птицу. Мелодия прекратилась. К удивлению, многих, веера вместо того, чтобы упасть на пол, вспорхнули вверх, двигаясь наподобие крыльев. Ещё в прыжке Наоми, глядя на них, печально улыбнулась, после чего её стан изящно изогнулся в левую сторону, создавая иллюзию подстреленной птицы, и девушка упала боком на пол. Рядом с ней приземлились веера.       Демоны, изумленные и растроганные, с нетерпением ожидали продолжения или окончания необычного танца. Непривычно было видеть столько живых движений в танце, и то, что продемонстрировала Наоми, больше хотелось назвать спектаклем, в котором с помощью телесных движений отразился весь её рассказ. Даже Чикаге был впечатлен и не отрываясь смотрел на Наоми. Но это был ещё не конец.       Куроки вновь запела. Мелодия была похожа на предыдущую по своему скорбному надрыву, но звучала она несколько иначе из-за того, что вибрация иногда прерывалась, словно девушке не хватало дыхания. Вдруг огнем вспыхнули веера, что заставило всех они невольно шарахнуться в сторону. Благодаря тому, что все отвлеклись на полыхающие веера, никто не заметил, как поднялась Наоми. Когда взгляды обратились к ней, всех поразил её полный ненависти взгляд. Она стояла ровно, гордо вскинув подбородок и расправив плечи, смотрела на горящие у её ног веера. Чикаге почувствовал, как будоражащие мурашки прошли по хребту, и провел ладонью по губам, скрывая этим жестом невольно возникшую, азартную улыбку.       Неожиданно Наоми громко топнула ногой об пол, и горящие веера подскочили вверх. Она схватила их и скрестила руки, словно желая метнуть огненное оружие, но вместо этого она развернулась и подкинула их вверх. Сложившись, веера закружились, создавая вокруг себя огненные шары, а Наоми в это время сделала несколько быстрых движений, отбивая ногами ритм. Если первая часть танца проходила под мелодичное мурлыканье, то аккомпанементом второй стал барабанный бой. Движения стали порывистыми под стать кипящей в груди страсти.       Эта часть представления особенно впечатлила молодых они, которые с неописуемым восторгом наблюдали не только за эмоциональной напряженностью танца, но и за то и дело открывающимися ножками демонессы и начинающими оголяться плечами. Впрочем, если кто-то готов был смотреть ещё и ещё, то некоторые демоны из старейшин и присутствующие демонессы начали неодобрительно шептаться. И хотя было известно, что южане легко включали в танцы непринятые акробатические движения, некоторые из присутствующих посчитали их слишком вульгарными.       Сделав последний крученый прыжок, Наоми с шумом приземлилась на пол, пав на колени перед Чикаге. В её скрещенных руках захлопнулись веера, ставя точку в танце. Огонь исчез, словно его и не было, и Куроки, тяжело дыша, опустила руки, спрятав веера где-то в рукавах, после чего посмотрела на Чикаге. Её лицо, которое пылало ненавистью всего несколько минут назад, сейчас светилось благодушием и робостью. Она словно извинялась за свой танец и одновременно спрашивала, понравился ли он. Казама хмыкнул и скосил взгляд сначала в одну, потом в другую сторону, с удовлетворением отмечая, что не все демоны его клана оценили танец, а затем с вызовом взглянул на Наоми. Девушка покорно улыбалась, преданно смотря в глаза блондина, говоря этим: «Я знала, что иду на риск – не в моем положении сейчас так танцевать, да и вообще непривычному глазу мои движения могли показаться дикими. Но я говорила вам, что мне все равно, как на меня будут смотреть, если смотрите вы. Моя честь в ваших руках».       Это полное подчинение его воли понравилось Чикаге, и хотя он неодобрительно покачал головой, в своем взгляде он не мог скрыть удовольствия.       - Занятными сокровищами располагает южный клан, - благосклонно произнес Казама. – Благодарю. Вы умеете разыгрывать спектакли, - с колкой ухмылкой добавил он, чем заставил празднующую победу Наоми несколько сбавить свой пыл.       Выпрямившись, она растерянно взглянула на Чикаге. Впрочем, улыбка быстро вернулась на её лицо. Девушка хотела было поклониться, но во время танца атласная перевязь у её пояса чуть ослабла, позволив воротам кимоно распахнуться чуть больше положенного. Склонившись, Куроки заметила, что её плечи и грудь оголились, и, тихо ахнув, поспешила выпрямиться и поправить одежду. Тем не мене, несмотря на быстроту её движений, кто хотел, тот заметил нежную смуглую кожу ключиц и плеч. Этот факт заставил южанку лишь сконфуженно пожать плечами. Она села обратно на своё место и, оглядев обращенные к ней лица, из которых далеко не все были доброжелательными, склонила свою голову.       - К чему это было? – негромко спросил Казама, демонстративно принявшись за еду.       - Но ведь вам понравилось, значит это стоило того, - еле заметно улыбнулась Наоми, искоса посмотрев на него, в ответ на что Чикаге хмыкнул и за всё время обеда больше не заговорил с Куроки.       Чизуру сонно приоткрыла глаза, и с изумлением поняла, что заснула. Оторвав голову от подушки, она огляделась и у входа заметила дремлющую за работой Чиё. Старушка сонно клевала носом над лежащим на её коленях кимоно. Улыбнувшись, Чизуру вновь легла и прикоснулась ладонью к животу, с радостью чувствуя, что ребенок в порядке. Она прикрыла глаза, позволяя себе раствориться в тишине комнаты и впитать в себя ароматный запах различных трав. Приятное чувство покоя придавало телу легкость и наполняло сердце теплом. Хотелось вот так, тихо и спокойно, пролежать всю жизнь или хотя бы ещё пару часиков, но Юкимура, не привыкшая валяться в постели, решила, что пора вставать.       «Сколько же мы с тобой проспали?» - осторожно поднимаясь, подумала Чизуру, только сейчас заметив, что в комнате уже горит лучина, от которой по полу и стенам ползут мрачные тени, опасаясь её нежного света.       Сделав упор на руках, Чизуру почувствовала под одной из ладоней что-то твердое. Она приподняла руку и заметила лежащий на футоне гребешок. Удивившись, Чизуру затем с жалостью посмотрела на него и взяла в ладонь. Цветок на нем выглядел, словно живой, а в лакированной черной поверхности, украшенной рисунком, можно было увидеть собственное отражение. Смотря на него, Юкимура вспомнила сегодняшний день, вспомнила и чувства, что тревожили её, когда она была рядом с Чикаге. Вновь он ворвался в её мир, прорвав ещё держащуюся завесу сна и наполнив сердце Чизуру томительной тревогой. Она хотела убрать гребешок за пазуху, но, подумав, отложила в сторону. Поправив кимоно, запахнув его покрепче и переделав растрепавшуюся прическу, Чизуру закрепила сделанный ею хвостик гребешком. Она осторожно встала, придерживая ладонью живот, и, выпрямляясь, заметила на столике маленькое зеркальце. Привыкшая за долгое время жизни в роли мальчишки не уделять особого внимания своей внешности, Чизуру не удержалась от желания посмотреться в зеркало. Посмотрев на похрапывающую Чиё, демонесса тихо подошла к столику, села рядом и взяла зеркальце. И хотя волосы смотрящей на неё девушки, были убраны в привычный хвостик, невозможно было ошибиться и принять её за смазливого мальчишку, как это было раньше. Чизуру повернулась в профиль, и милая девушка в отражении повторила за ней, показав свою тонкую шейку и красиво блеснувший в волосах гребешок. Юкимура мягко улыбнулась, не столько даже гордясь собой, сколько подарком, придавшим её образу изящную очаровательность. И хотя у Чизуру были другие канзаши, ничуть не хуже этого гребешка и даже лучше, именно он украшал как-то особенно, и сердце билось быстрее от осознания этого. Испугавшись возникшего чувства, Чизуру уже потянулась за гребешком, чтобы снять его, как Чиё громко всхрапнула. От неожиданности Юкимура выронила зеркальце и в спешке попыталась поймать его налету. К счастью, поймать его удалось, но боком девушка задела столик, на котором закачались ряды стеклянных склянок с разными отварами. От звонкого стука их бочков друг о друга, проснулась Чиё и недоуменно заозиралась, не понимая, что происходит. Когда же полукровка наконец поняла, что за звон поднялся, она с ещё большим недоумением застала следующую картину: Чизуру, сидя на полу, одной рукой придерживалась за свободный край стола, а другой постаралась максимально обхватить стоящие в ряд склянки. Длины руки, правда, не хватило, и только самыми кончиками пальцев Юкимура удерживала последнюю накренившуюся склянку от падения.       - Простите, Чиё-сан, - с виноватой улыбкой пролепетала Чизуру спешащей на выручку полукровке.       - О боги! Что же случилось? – ровно ставя посуду, пробормотала Чиё.       - Случилась моя неловкость, - горестно вздохнула Чизуру, опустив руки и сгорбив плечи.       Чиё мельком взглянула на неё и, поставив ровно последнюю склянку, усмехнулась.       - А я со сна ничего понять не могу – думала, что уже рушится моя лачужка! – скрипуче засмеялась старушка.       - Простите… - густо покраснев, прошептала Чизуру, губы которой стали дрожать от подступающего к горлу смеха.       - Ох, да что вы! – отмахнулась Чиё, усаживаясь напротив девушки. – Давно пора мне уже убрать эти отвары в шкафчик, а то, и правда, мешаются. Ненароком кто и разобьет рано или поздно.       - Нет, они хорошо стоят. Просто я стала слишком неповоротливой.       - Когда под сердцем дитё носишь, и неудивительно, что двигаться становится труднее! – с добрыми искорками в глазах, Чиё успокоила приунывшую Юкимуру. – Да и вам ли жаловаться на неповоротливость, Юкимура-сама? Сколько раз вы у меня были? – Чизуру подняла на полукровку задумчивый взгляд, стараясь припомнить точное количество посещений. – То-то! Много! И ничего не разбили. А, скажу вам по секрету, знаете, сколько склянок было разбито и отваров пролито, когда была беременна Изуми-сама? Лучше и не вспоминать! – досадливо махнула рукой полукровка, и Чизуру, не сдержавшись, громко засмеялась. Чиё с нежностью слушала её легкий смех.       - Как вы себя чувствуете? – после небольшой паузы, спросила она. – Боль где-нибудь ощущаете?       - Спасибо, Чиё-сан, - благодарно склонив голову, бодро произнесла Чизуру. – К счастью, всё хорошо. Надеюсь, и будет всё хорошо.       - Не стоит и сомневаться, - поддерживающе улыбнулась полукровка. – Я попрошу Джун отнести вам в покои ещё один отвар. Выпейте его на ночь. И завтра обаятельно зайдите ко мне.       - Хорошо, - кивнула Чизуру, поднимаясь. – Большое спасибо вам, Чиё-сан. И простите, что заняла вашу комнату.       - Что вы!       Встретившись с ласковым взглядом старушки, Юкимура улыбнулась и, поклонившись, хотела пойти к выходу, как полукровка окликнула её.       - Юкимура-сама, забыла вам сказать, - повернувшись корпусом вслед подходящей обратно Чизуру, проскрипела Чиё. – Казама-сама приходил справиться о вашем здоровье. Вы спали, поэтому я попросила Казаму-сама не беспокоить вас.        «Вы уж зайдите к нему», - добавлял её взгляд, на который Чизуру ответила наклоном головы.       - Спасибо, Чиё-сан, - произнесла она и, улыбнувшись напоследок полукровке, вышла на улицу.       Холодный ветер обхватил девушку, заставляя укутаться в хаори, но зато как красиво было на улице! Не мелкие снежинки, а настоящий снег крупными хлопьями ложился на землю, мерцая в свете зажженных факелов и светильников. Любуясь им, Чизуру чувствовала тепло, разливающееся по груди. Однако причиной тому была не красота природы, а всего лишь слова: «Приходил Казама-сама». Всего лишь слова, но сколько противоречий они рождали в душе Чизуру!       Девушка спустилась с энгавы и, посмотрев на небо, выпустила изо рта облачко пара, растаявшее в вечерней мгле, словно его и не было.       «Исчезло… - она преподнесла к губам сложенные в замок ладони. – Но то, что я чувствую, не исчезнет, - беспорядочно крутились мысли, как снежинки, но все они приходили к одному – к образу Чикаге. – Я совершаю ошибку. То, что я чувствую к Казаме-сану не может быть…любовью».       Даже произнесенное в мыслях признание заставило мурашки пройти по спине Чизуру, которые та списала на холод. Покачав головой, она заторопилась к дому.       «Но это она! Ты влюбилась, Юкимура Чизуру! – билось сердце. – Признайся себе, что тебе приятно внимание Казамы-сана, и ты хочешь быть рядом с ним. Признайся, что ты помнишь его поцелуй! Не обманывай себя, он любит тебя, и ты сама любишь его. В его руках ты будешь в безопасности. Признайся, что сердце на замок нельзя запереть! Хидзикату-сана не вернуть. Он не осудил бы тебя, ведь он хотел бы, чтобы ты была счастлива Ты молода, ты должна любить и жить!».       «Ты должна жить только ради ребенка! – пульсировала кровь в висках. – Не забывай, какое обещание ты давала Хидзикате-сану! Ты ведь ещё не забыла свою любовь к нему? Или она была для тебя пустым звуком? Нет, это не так. Ты знаешь это. Тогда почему ждешь, когда демон посмотрит на тебя? Забудь о нем. Ты ничего не чувствуешь к нему. Отдайся полностью своей любви к ребенку. В ней ты забываешь обо всем и обо всех. Люби только его. Помни только о Хидзикате-сане, и одиночество на всю жизнь не будет так пугать».       С такими путанными мыслями Чизуру незаметно для себя добралась до дома, и от взгляда на сёдзи, за которыми был спрятан теплый коридор и лестница на второй этаж, сердце тоскливо сжалось.       - Юкимура Чизуру! – окликнули её из-за спины, и демонесса, даже не почувствовав присутствия рядом кого-то ещё, растерянно обернулась. Позади неё с добродушной улыбкой стояла Наоми.       - Куроки-сама… - пролепетала Чизуру и слабо улыбнулась в ответ. – Простите, я вас не заметила.       - Да нет, это я виновата, - покачала головой южанка, подходя ближе. – Подходить бесшумно стало моей привычкой, с тех пор как я поступила на службу у Тёсю, - горько усмехнулась она и, увидев сочувствие в глазах Юкимуры, с нежностью посмотрела на неё. – Я вас не задерживаю?       - Нет, что вы! – подняла ладошки Чизуру, после чего, встав ровно перед Куроки, сложила руки перед собой. – Мне будет приятно поговорить с вами.       - Взаимно, - сощурила глаза Наоми и, быстро оглядев небосвод, поправила своё хаори. – Прошу прощения, не люблю снег. Быть может, вы зайдете ко мне?       - Х-хорошо, - улыбнулась Чизуру, которая при всей доброжелательности Наоми чувствовала себя несколько неуютно в её компании.       - Благодарю вас, - оборачиваясь к девушке спиной, ласково произнесла Куроки.       К удивлению Юкимуры, за время прогулки до главного здания, где гостям были выделены две комнаты, южанка не проронила ни слова. Это позволило Чизуру рассмотреть её получше, и на этот раз её внешность вызвала не столько восхищения, сколько белой зависти.       «Если бы я была такой же женственной, как она», - думала легко впечатлительная Чизуру, со стыдом вспоминая, как смотрелась в зеркало. Вообще, Чизуру любила то, как она выглядит. Она была милой, но девушка, идущая чуть впереди неё, была хищно красивой, и на ум Юкимуре приходила только одна женщина, подобная Наоми, - Кимигику. Их красота была подобна яду – не успеешь заметить, как она отравит сердце и разум. И Чизуру, как и любой женщине, нельзя было не позавидовать такой внешности.       Словно прочитав мысли Юкимуры, Наоми глянула на неё через плечо, и Чизуру заметила, как лукаво блеснули её сапфировые глаза с узким зрачком.       «Куроки-сама была бы отличной парой Казаме-сану, - вдруг просекла её странная мысль. – Кажется, они даже по-своему похожи. Клан бы, наверное, гордился такой партией. Они оба хозяева соседних территорий и могли бы объединить свои земли. К тому же, они оба так красивы, и взгляд их…одинаков».       Подумав так, Чизуру почувствовала холод, глаза её расширились, и она низко опустила голову, безошибочно определив, что заставило её мысли потечь в подобном ключе. Холод сменился жаром, прилившим к щекам.       «Неужели я ревную?»       - Проходите, пожалуйста, - проворковала Наоми, выудив Чизуру из её шока. – Всё в порядке? – обеспокоенно спросила она, заметив ошарашенный взгляд своей гостьи.       - Да-да, отлично Куроки-сама, - неловко улыбнулась Чизуру и, признательно кивнув в ответ на приглашение, прошла в комнату. Она была небольшой, с ирори посередине и красивыми ажурными вставками на стенах. Вход предваряли сёдзи с рисунком, изображающим двух смотрящих друг на друга драконов.       - Рада это слышать, - закрывая створки, облегченно вздохнула Наоми и мягко улыбнулась, встретившись с растерянным взглядом Чизуру. – Пожалуйста, проходите и присаживайтесь, - указала она на подушку рядом с ирори. – Кстати, хотела попросить вас не называть меня «Куроки-сама», - усаживаясь напротив, смущенно произнесла Наоми, заправляя прядь темных волос за ухо. – Я так не привыкла к такому официозу – он абсолютно лишний. Зовите меня просто по имени, - улыбнулась она.       - Хорошо, Наоми-сан, - легко согласилась Чизуру, проникшаяся приязнью к южанке. – «Быть может, мы не так непохожи, как мне показалось сначала».       - Спасибо! - Куроки обрадованно приложила ладонь к груди. – Вы меня просто спасли! Не улыбайтесь – это действительно так. Я ведь на самом деле родилась хоть и в семье Куроки, но мои родители приходились очень дальними родственниками нашему бывшему главе, так что я воспитывалась просто и не привыкла к такому обращению. Оно какое-то холодное.       - Честно говоря, я вас даже немного понимаю, - почесав щеку, робко взглянула на неё Чизуру.       - Думаю, я понимаю, почему, - улыбнулась Наоми, но затем охнула. – Простите, всё о себе говорю, и совсем забыла спросить, как мне стоит обращаться к вам.       - Можно тоже просто по имени, - радостно сообщила Чизуру.       - Значит, Чизуру… О, ещё один вопрос. Вы ведь, наверное, младше меня? Сколько вам лет?       - Двадцать один, - смущенно ответила Юкимура.       - Как и думала… Тогда я могу звать тебя «Чизуру-тян»?       - Конечно!       - Отлично! – засмеялась Наоми, свободнее устраиваясь на подушке. – Ты будешь не против, если я немного расслаблюсь в твоей компании? От прямого сидения уже спина болит.       - Разумеется, - в улыбке прикрыв глаза, Чизуру легонько хлопнула себя по ногам. – Я понимаю. Вы, должно быть, и так устали с дороги, а после неё сразу сюда, а здесь…       - Прием, где нельзя уронить достоинства, - закончила за девушку Наоми, и они обе улыбнулись. – Ты прекрасно понимаешь меня, Чизуру-тян, - ласково смотря на Юкимуру, заговорила Куроки. – Я очень рада, что у меня выдалась возможность поговорить с тобой. С того дня, как… - она запнулась и на мгновение прикрыла глаза, чтобы успокоиться. – Как мой клан погиб, у меня даже не было возможности с кем-то вот так просто посидеть и поговорить.       - Я понимаю… - опустив взгляд, прошептала Чизуру, но затем вновь посмотрела на южанку. – А Сё-сан?       - Ах, Сё… - с легкой улыбкой вздохнула Наоми, чуть наклонив голову к плечу и отведя взгляд в сторону. – Он оказывает мне удивительную поддержку, но он всё же мужчина, и не может понять всего того, что гложет женщину, - синие глаза с поволокой пронзительно уставились на Юкимуру. – А ты должна понимать меня лучше, чем кто-либо.       - Это не совсем так… Я хорошо понимаю вашу боль, и всё же с кланом меня почти не связывают воспоминания, а вы… Я не могу даже представить, каково это. Простите, Наоми-сан, я не хотела начинать этот разговор! – спохватилась Чизуру, виновато посмотрев на печально улыбающуюся южанку.       - Нет, напротив, - покачала та головой. – Если, Чизуру-тян, ты позволишь, я бы хотела этот разговор продолжить. Я давно держала в себе всю эту боль, злость и… - голос её дрогнул, она подняла взгляд к потолку и тяжело сглотнула. Чизуру смотрела на неё с таким состраданием, что, казалось, готова была расплакаться, и в порыве своих чувств она даже не заметила, как Куроки не смогла сдержать довольной ухмылки. – Всё это хочется выплеснуть. Но этот разговор будет тяжелым, и я пойму, если ты откажешься.       - Я буду рада помочь вам, Наоми-сан, - с твердой готовностью произнесла Чизуру, сжав покоящиеся на коленях руки в кулаки.       - Спасибо, моя добрая Чизуру-тян, - благодарно улыбнулась Наоми, проведя ладонью по щеке и касаясь подушечками пальцев края глаза.       Рассказ Наоми занял не более десяти минут, в течение которых Чизуру в основном молчала и только покачивала головой, с щемящей болью в сердце слушая о страданиях южанки. И хотя рассказ настолько эмоционально истощал, что хотелось рыдать, Юкимура не смогла бы его подробно пересказать или что-то вспомнить из него кроме того, что на клан напали ночью и сожгли, а спасающихся бегством застрелили. Изобилие имен, лишних подробностей путало, а бьющие через край эмоции, которые вызывала манера Наоми рассказывать, заставляли забыть какие-то нюансы. Через напущенный туман Чизуру не видела, что Куроки, разыгрывая роль убитой горем, внимательно следит за ней и, если замечает недостаточную реакцию с её стороны, добавляет ещё больше деталей, имен погибших близких и любимых, больше моментов описания смертей. У Чизуру даже ни разу не возник вопрос, почему, собственно, Наоми и Сё стали единственными выжившими и почему они до сих пор служат Тёсю. Добившись появления слёз в глазах Юкимуры, Наоми сбавила темп повествования, пустившись в горестное обозревание произошедших событий и сожаление о том, что ничего не смогла сделать. В финале она горько улыбнулась, с безмерной тоской посмотрев на Чизуру.       - Ах, теперь я могу дышать! – вздохнула она, закрыв ладонями глаза; пару секунд она держала их у лица, а потом, стерев слёзы, робко взглянула на свою собеседницу. – Прости, что вывалила на тебя весь этот груз. Я не должна была.       - Нет, вы сделали правильно, - покачала головой Чизуру, плотно сжав челюсти, чтобы сдержаться от ответных слёз. – Я рада, что помогла вам избавиться от этой боли. Я понимаю, каково это, - страдать молча. Этот груз нельзя нести в одиночку.       Наоми благодарно посмотрела на Чизуру, поджала губы и притянулась к ней, чтобы обнять. Юкимура поначалу удивилась объятиям, а затем сама крепко обняла южанку.       - Ты так выручила меня, Чизуру-тян, - отстранившись, но оставив ладони на плечах девушки, произнесла Наоми, - а ведь я совсем немного знаю о тебе. Я слышала, что ты жила как человек и была даже замужем за человеком. И сейчас ты носишь его ребенка… - она потупила свой взор, после чего с сочувствием взглянула на Чизуру. – Должно быть, это тяжело. Наверняка, пришлось выслушать немало осуждения. Но оно ведь стоило любви того человека, верно? – улыбнулась Наоми. – Не удивляйся. Я понимаю и не осуждаю такую связь. Если это была настоящая любовь, то не всё ли равно, кого она связала?       - Думаю, вы правы, - признательной улыбкой ответила ей Чизуру, чувствуя всё больше и больше любви к южанке, и сейчас её даже удивляла своя первая неприязненная реакция. О возникшей ревности она даже не вспоминала.       - Наверняка, ты спасла своего любимого от кого-нибудь и так вы познакомились! – посмеиваясь, проговорила Наоми, желая этим, видимо, перевести диалог в более приятное русло.       - Всё было совсем не так, - смущенно потупила взор Юкимура.       - Неужели…человек спас демона? Пожалуйста, расскажи мне о себе и спаси мою веру в существование добрых людей!       Чизуру не очень хотелось рассказывать, наверное, просто потому, что она не привыкла говорить о себе. К тому же, она побаивалась раскрывать свою историю демонам из другого клана. Быть может, Казаме-сану это не понравится. И всё же Чизуру не могла сопротивляться обаянию Наоми. Да и после её истории девушке действительно хотелось доказать, что люди могут жить совместно с демонами и помогать им. Поставив благородную цель не дать червям ненависти источить сердце Куроки, Юкимура незаметно для себя разговорилась, подначиваемая интересом и ласковостью южанки, и ей казалось, что за совсем короткое время они стали близкими подругами.       - Ваши чувства прекрасны, - прошептала Наоми, тронутая историей любви между Хидзикатой и Чизуру. – Даже язык не поворачивается сказать о них в прошедшем времени. Человек ли, демон ли – если ты однажды полюбил кого-то, то не разлюбишь никогда. Именно такова настоящая любовь. А в иную я, как и ты, не верю.       От этих слов что-то дрогнуло в сердце Чизуру, и она впервые за разговор с Наоми почувствовала холод.       - Если бы все могли любить так же, как и вы, - до самого конца своих дней, даже если кто-то из пары погиб… Жаль, конечно, что всё закончилось так трагично. Вы бы могли стать счастливой семьей. Уже ждали бы вдвоем скорого появления малыша. Как думаешь, каким бы отцом был твой человек?       Чизуру замялась с ответом. Она смотрела на Наоми и видела в её глазах только искреннее сочувствие и ласку. Куроки говорила вкрадчиво, негромко, словно боялась ранить своими словами и, тем не менее, ранила, больно бередила только начавшую заживать рану. Когда-то Юкимура, действительно, представляла, какой семьей с Хидзикатой они могли бы стать, но вскоре поняла, что этим она только больше убивает себя. Счастье, сотканное воображением, становится ужасным оружием, разбиваясь о действительность, поэтому Чизуру, переступив через себя, отказалась от него. А позже боль воспоминаний утихла, превратившись в тоску по утерянному. Чизуру перестала постоянно держать фотографию Тошидзо на груди и лишь смотрела на неё по вечерам. Она посвятила себя ребенку, укрывшись любовью к нему от прошлого, и новая семья в лице клана Казамы позволила ещё больше отдалиться от него. Боль сдерживало что-то ещё, что Чизуру сумела определить только сегодня, - это была привязанность к Чикаге. И вот сейчас Наоми давила именно на неё.       «Твоя неугасаемая любовь к человеку вызывает восхищение. Ты всё ещё видишь себя рядом с ним. Думаешь, какой бы была ваша семья. Ты, конечно, хочешь умереть, чтобы воссоединиться с ним, и только ребенок удерживает тебя здесь, на земле, - Наоми словно диктовала мысли, которые ещё совсем недавно не давали Юкимуре покоя. Сейчас они вновь появлялись, вступая в противоборство с робким желанием продолжить жить ради себя.       «Полюбить можно лишь раз. Наоми-сан права. Если ты влюбишься ещё раз, значит предыдущая любовь была ненастоящей. Обманом…. А мои чувства уже не так сильны, как говорит Наоми-сан, - с тревогой и стыдом понимала Чизуру, не в силах сказать что-то в ответ на продолжающуюся вкрадчивую речь Наоми. – Значит, я обманывала?.. Нет, это не так! Я люблю, конечно, люблю! И не смогу никогда разлюбить Хидзикату-сана! Но… Нет, всё уже не так… Я…»       Устыдилась. Запуталась. Растерялась.       У Чизуру отнялся язык, в голове шумело, из-за чего она могла лишь только неловко и слабо улыбаться в ответ, а зачастую просто сидеть с опущенной головой.       «Хватит! Прекратите!» - хотелось закричать ей, и она кричала в своей душе. Словно услышав её, Наоми замолчала, и Юкимура, не удержавшись, облегченно прикрыла глаза. Однако последующий затем удар заставил её широко распахнуть их и уставиться на Куроки.       - Подожди, но как же Чикаге-сама? – с совершенно наивным непониманием спросила Наоми.       - Э? – только и смогла выдавить из себя Чизуру.       - Ты же до сих пор любишь того человека. Оно и понятно. Но ведь… - Куроки взяла небольшую паузу, как бы припоминая, ничего ли она не напутала, и за это время крупная дрожь пробила Чизуру. – Ты ведь невеста Чикаге-сама?       - Д-да… - залепетала она, напрасно пытаясь взять себя в руки и успокоиться хотя бы ради ребенка, которому стресс матери приносит не меньшую боль, чем ей самой. – Я…       - Кажется, я понимаю, - протянула Наоми, будто разгадав казавшуюся сложной загадку. – Чувство долга, верно? Из-за него ты решила стать женой Чикаге-сама? Хотя, может, и он заставил. Не в обиду Чикаге-сама, - спешно добавила она, мягко улыбаясь, - но все мы знаем мужчин-демонов. Я права?       - Да… - прошептала Чизуру, не в силах сказать иначе после всех речей Наоми о нерушимой любви.       - Значит, он держит тебя здесь… - печально нахмурилась Наоми и обняла Юкимуру. – Бедняжка! Чикаге-сама казался мне благородным демоном, а оказалось, что он мучает демонессу с ребенком!       - Всё совсем не так! – отстранившись, выкрикнула Чизуру, прекрасно понимая, в какую ситуацию поставит себя таким ответом, но она не могла поступить иначе, и Наоми это знала.       - Не так? – непонимающе посмотрела на неё Куроки.       - Казама-сан вовсе не мучает меня! – с заверением произнесла Чизуру в полном желании защитить Чикаге от неправильных суждений. – Он спас меня от возможности быть схваченной в лесу после поражения наших войск, подарил мне кров и свою защиту. Он не сделал мне ничего плохого!       - Это… Я… - растерянно забормотала Наоми. – Прости, я просто не подумала, что вас могут связывать такие…дружеские отношения. Вы ведь должны были выступать врагами друг другу, поэтому я так… Прости. Но, подожди, я всё равно не понимаю! Чикаге-сама ведь объявил тебя своей невестой?       - Да… - неохотно ответила Чизуру, со стыдом понимая причину растерянности южанки.       - И ты это приняла? – удивленно ахнула она.       - Нет, я…       - Тогда почему ты всё ещё здесь? Тебе ведь придется…изменить своей любви, по крайней мере, физически, когда придет время! Это же ужасно!       - Нет! Я… Я уйду…       - Почему ты не сопротивлялась? – продолжала вопрошать Наоми, игнорируя слабое бормотание Юкимуры.       - Я сопротивлялась! – отчаянно крикнула Чизуру. – Просто Казама-сан не отпускал меня… - уже шепотом добавила она.       - Он…брал тебя силой?       - Нет, конечно, нет!       Наоми замолчала, и Юкимура с низко опущенной головой чувствовала на себе её выжидающий взгляд.       - Что же, Чикаге-сама любит тебя? – вдруг спросила Куроки, заставив Чизуру вновь взмолиться об окончании этого разговора.       - Наоми-сан, быть может, мы прекратим, - робко начала она, но была беззастенчиво прервана.       - Но я хочу помочь тебе, Чизуру-тян! Освободить тебя! Не подумай, что я хочу это сделать ради себя. Узнав твою историю, я искренно хочу помочь и могу это сделать. Ты свободна и у тебя есть любовь, которую ты хочешь защитить. Я же связана долгом перед своим кланом и… - Наоми запнулась, опустила взгляд, затем подняла. – И люблю Чикаге-сама…       Юкимура не знала, что сказать. Сейчас, как никогда раньше, она чувствовала себя разбитой и запутавшейся. Её собранный по крупицам мир треснул по полам, до боли обнажив все скрытые противоречия, а въевшееся в сердце сочувствие к Наоми не давало Чизуру понять, что ей просто хотят воспользоваться.       - Поэтому я и спрашиваю, - тихо и мягко проговорила Наоми, - думаешь ли ты, что Чикаге-сама любит тебя? Возможно, поэтому он так хочет оставить тебя здесь.       - Любит, - без запинки ответила Чизуру, словно введенная в транс.       - Ты знаешь это точно? – удивилась Куроки.       - Да.       - Вот как… - усмехнулась Наоми. – Никогда бы не подумала, что тако… - она неловко оборвала себя на полуслове, кашлянула, пытаясь этим скрыть ползущую на губы усмешку, и повела плечами, чтобы вернуться в роль. – Теперь понятно. Если демон вроде него влюбится, он будет настойчив… Но, знаешь, Чизуру-тян, я знаю, как тебе освободиться, и этот способ очень легок.       Юкимура молча подняла на Куроки взгляд.       - Скажи, что ненавидишь его, - развела она руками, показывая этим жестом легкость выхода. – Более того, ненавидела всегда. Для большего эффекта не мешало бы добавить, что ты использовала его. После таких слов он отстанет от тебя.       - Но я не ненавижу! – очнувшись, воскликнула Чизуру. – Я не могу такое сказать!       Наоми чуть прищурила глаза и поднялась со своего места. Юкимура, проследив за ней взглядом, решила подняться следом.       - Я не понимаю… - покачала головой Куроки, с недоумением обернувшись к ней. – Тогда ты готова остаться с Чикаге-сама навсегда при том, что любишь другого?       - Нет…       - Вот видишь! Если его забота была тебе в тягость, а иначе не могло и быть, то скажи об этом! Ненависть – лишь более выраженная форма того, что ты чувствуешь к нему. Слова о ней не будут ложью. Я понимаю, почему ты не могла так поговорить с ним раньше. От такого признания любой влюбленный мужчина его темперамента придет в ярость, а Чикаге-сама страшен в гневе, я уверена. Но на этот раз с тобой буду я и не оставлю тебя без помощи! – Наоми с улыбкой подошла к Чизуру и положила ладони поверх её плеч. – Можешь быть уверена, что я смогу успокоить его и обеспечить тебе защиту. Я сделаю всё, чтобы ты и твой ребенок были в порядке. Ты согласна, Чизуру-тян?       - Я должна только…       - Только сказать Чикаге-сама свои настоящие чувства, - ободряюще продолжила за неё южанка. – Если он поймет, что у него нет ни единого шанса получить тебя, он сдастся.       Повисло молчание. Чизуру смотрела в пол и не видела, как с каждой секундой мрачнеет лицо Наоми. Она понимала причину затягивающегося молчания.       - В чем дело, Чизуру-тян? – обеспокоенно спросила она, пытаясь заглянуть в лицо демонессы. – Уж не любишь же ты его?       Тон Наоми говорил, что она не может поверить в то, что положительный ответ вообще возможен. А Чизуру впервые поняла, что уже не может твердо сказать «не люблю». Она хотела, молила себя, заставляла, но если бы даже произнести эти слова удалось, она чувствовала, что расплакалась бы. Ведь они были бы…       «…ложью!..» - зажмурилась Юкимура.       Вдруг малыш, не выдержав страданий матери, затолкался в животе, заставив Чизуру оттолкнуть от себя Куроки и, болезненно нахмурившись, приложить ладонь к животу. Возник страх, что недавние муки могут повториться, но пока ощущались простые толчки.        - В чем дело? – в волнении спросила Наоми, заглядывая в глаза девушки и поглаживая её по спине. – Ты в порядке, Чизуру-тян?       - Да, - кивнула она, слабо улыбнувшись. – Просто малыш толкнулся.       - А я уж испугалась… - облегченно вздохнула Наоми. – Ты ведь ушла с обеда и так долго не появлялась. И сейчас я подумала, что у тебя вновь случился какой-то приступ. Всё точно хорошо?       - Да, извините за беспокойство, Наоми-сан.       - Что ты! – всплеснула руками Куроки. – Прости, Чизуру-тян, а могу я потрогать? – она ласково кивнула на живот девушки.       - Если вы хотите… - смущенно ответила Юкимура, вдруг осознав, что на самом деле не хочет, чтобы Наоми прикоснулась к ней. Тем не менее, она позволила южанки приложить свою ладонь.       - Как мило… - спустя пару секунд проговорила Наоми, ласково взглянув на Чизуру. – Честно говоря, я даже немного завидую. Ты младше меня, а уже носишь под сердцем ребенка, хоть и не чистокровного. А в обед ты ушла…из-за него?       - Да, - неохотно призналась Чизуру. – Точнее, не совсем. Просто почувствовала себя неважно.       - Вот как… Надеюсь, с вами всё будет в порядке, - взяв Юкимуру за руки, робко улыбнулась Наоми. – Просто я знала одну демонессу, - как бы решила пояснить причину своего пожелания Куроки. – Её история любви была не столь чистой, как твоя, но в итоге она тоже должна была родить полукровку. В семье все с гневом обрушились на неё, и ребенок был её единственной отрадой. Ради него она терпела всю эту боль, которую вы проходите. Но её организм сдался на седьмом месяце. Она умерла в мучениях, но с надеждой, что малыш будет жить. Увы, и он умер через неделю. К сожалению, так происходит с большинством демонесс, да и мало кто из полукровок выживает… Но я верю, что с вами такого не произойдет! – страстно добавила она и сильно удивилась, заметив то, как поменялось лицо демонессы. – Что ты, Чизуру-тян? Ты побледнела.       - Зачем вы мне это рассказали? – дрожащим голосом, спросила Юкимура, неотрывно смотря в непонимающе расширившиеся глаза Наоми.       - Прости, я напугала тебя? Я не хотела… Боже мой, я дура! - досадуя на себя, покачала головой южанка, хмурясь. – Прости, я совсем не хотела говорить тебе такое!       Пока Наоми говорила, Чизуру почувствовала, что южанка осторожно поглаживает внешнюю сторону её ладони большим пальцем. Наверное, это было успокаивающее движение, однако Юкимуре оно не понравилось, как и наконец услышанная фальшь в голосе Куроки, и она отдернула свою руку, отстранилась.       - Чизуру-тян?       Юкимура ошеломленно уставилась на Наоми. Наведенный южанкой туман рассеялся перед её глазами, и она с изумлением увидела смеющийся взгляд Куроки. Всё её сочувствие и понимание сейчас предстало плохо слепленной маской, и Чизуру стало страшно от того, что эта маска с самого начала была на лице южанки. Как она могла её не заметить?! Увидев растерянность своей собеседницы, Куроки улыбнулась и подошла ближе на шаг. Будучи на голову выше Юкимуры, она снисходительно посмотрела на неё сверху вниз, даже не пытаясь уверить девушку, что увиденное ей показалось.       - В чем дело, Чизуру-тян? – спросила она, наклонив голову. – Выглядишь так, словно увидела призрака.       Легко покачивая бедрами, Наоми стала обходить Юкимуру по правой стороне, не сводя с неё своего изучающего кошачьего взгляда.       - Я не понимаю…       Чизуру обернулась вслед за ней, чувствуя себя загнанной в угол мышкой, но Куроки играючи зашла ей за спину, обошла вокруг и вновь появилась перед лицом демонессы.       - Чего именно?       - Что вы хотите от меня? – укрывшись руками, твердо спросила Юкимура. Она чувствовала себя обнаженной под взглядом синих глаз.       - Оя-оя, какой злой взгляд! – засмеялась Наоми и, прищурив глаза, нагнулась к Чизуру. – Ты спрашиваешь, чего я хочу? – в удовольствии протянула она слова и усмехнулась. – Неправильный вопрос. Стоит спросить, чего хочешь ты сама, моя маленькая лицемерка.       На этих словах Наоми потянулась к боковой пряди волос Юкимуры, чтобы пропустить её через пальцы, но демонесса ударила по её руке и отступила на шаг. Куроки лишь расстроенно покачала головой и потерла ушибленное запястье.       - Я думала, ты не умеешь бить, - зажмурив глаза, улыбнулась она.       - Почему вы так поступаете?! – воскликнула Чизуру, не понимая, как не смогла разглядеть истинную сущность стоящей перед ней демонессы. Наоми казалась такой похожей на неё саму!.. Разочарование и испуг охватили девушку.       - Так кричишь, будто бы я сделала что-то плохое. Не могу сказать, что совесть моя чиста. Впрочем, тебе ли меня осуждать, Чизуру-тян? Признаться честно, я даже немного завидую тому, как легко ты претворяешься невинной овечкой.       - Что? – оторопела Чизуру, отступив дальше к стене, хотя Наоми к ней не приближалась.       - Что? – спародировала её Наоми, прижав ладони к груди и испуганно отойдя на пару шагов назад. – Глупо играть со мной, моя маленькая лицемерка, - холодно произнесла она и, исчезнув, появилась прямо перед Юкимурой. Та вздрогнула и невольно отшатнулась, уткнувшись спиной в стену.       - Как вы смеете меня так называть? Что вы хотите? – процедила сквозь зубы Чизуру, боясь Наоми, но и не имея желания терпеть унижения с её стороны. Южанка усмехнулась её словам и уперлась ладонью в стену прямо рядом с головой Юкимуры.       - Истинное притворство – суметь обмануть не только окружающих, но и себя саму, - усмехнулась Куроки. – Что ж, я открою тебе глаза, Чизуру-тян. Я хотела всё уладить с тобой по-дружески, помочь, но раз уж всё оказалось так сложно… - южанка вздохнула и с лаской посмотрела на замершую Юкимуру. – Сказать тебе, почему ты не согласилась последовать моему плану? Ты не хочешь уходить. Считаешь себя жертвой, запертой в клетке, а на деле жертвой можно посчитать Чикаге-сама. Посуди сама, он нянькается с тобой, защищает тебя, а что в ответ? Интересно, благодарила ли ты его когда-нибудь за то, что он поступил с тобой так благородно? Спорим, что нет, ведь ты мучаешься, принимая его заботу, - с каждым разом, когда Чизуру хотела возразить Наоми повышала голос и наклонялась к ней всё ближе и ближе, в улыбке угрожающе скаля клыки. – Мучаешься, но принимаешь. Правда, даже муки твои – жалкая фальшь. Ты ведь уже забыла своего человека. Любовь к нему была лишь вспышкой. А, может, похотью? И теперь ты расплачиваешься за неё своим недодемоненком.       - Хватит! – прошептала Чизуру, опустив голову и до боли сжав кулаки.       - Ну-ну, тише. Было ведь хорошо? - не взирая на слова Юкимуры, продолжила Наоми. – Наверняка… Но да умер он – какое несчастье! Впрочем, недолго ты горевала. Хотя даже не осуждаю тебя. Разве может какой-то человек сравниться с демоном, подобным Чикаге-сама? В таком случае, почему бы не сдаться ему? Не-ет. Для тебя это слишком просто, ведь придется расстаться с образом бедняжки-жертвы.       - Всё совсем не так! – крикнула Чизуру, оттолкнув Наоми от себя. Южанка по инерции попятилась назад, но, остановившись, довольно оскалилась. Сколько злобы и обиды было в карих глазах, смотрящих на неё! Чизуру бросилась к ней и размахнулась, чтобы дать Куроки пощёчину, но та перехватила её руку.       - Раз «всё совсем не так», то, может, докажешь мне это? – усмехаясь, спросила Наоми, совершенно спокойно смотря в пылающие глаза Юкимуры.       - Что? – удивилась та.       - Давай договоримся и проверим, как велико твоё лицемерие, - Куроки отпустила кисть девушки и, отойдя на шаг, сложила руки на груди. – Насколько я знаю, Чикаге-сама освободится через час. Если ты любишь его, приходи через час в его покои. Я подойду к этому же времени и послушаю твоё признание. Если ты хочешь уйти, будь готова завтра утром к разговору с ним. Я сделаю за тебя грязную работу – скажу, что ты его ненавидишь, и обратилась ко мне за помощью. Утром тебе придется лишь поддакнуть. Идет?       - А что, если я не согласна? – дрожа от гнева и обиды, Чизуру исподлобья глядела на ту, которую несколькими минутами назад могла назвать подругой.       - Что и требовалась доказать, моя маленькая лицемерка! – засмеялась Наоми. – Ответов может быть только два, а ты выбираешь третий! Хочу и под защитой клана жить, и несчастную разыгрывать!       - Это не так! – сделала шаг ей навстречу Чизуру.       - Так докажи, - Куроки тоже шагнула вперед и нагнулась, оставив расстояние в несколько миллиметров между своим лицом и лицом Юкимуры.       В эту минуту Чизуру больше всего на свете хотелось ударить по нему и стереть наглую ухмылку с припухлых губ. Она плотнее стиснула зубы, чувствуя, что её истинная сущность рвется на свободу, чтобы помочь справится с врагом. Золотом блеснули карие глаза, но Юкимура взяла себя под контроль и отступила на шаг.       «Если я её ударю, то ничего не изменю. К тому же, я могу повредить отношениям южного и западного кланов. Она точно воспользуется тем, что я напала на неё, но проблемы возникнут не у меня, а у Казамы-сана», - решила Чизуру и с трудом подняла взгляд на Наоми.       - Хорошо… - прошептала она.       - Хорошая девочка, - улыбнулась Наоми, похлопав демонессу по плечу. – А теперь извини, - обернувшись к ней спиной и отойдя немного в сторону, Куроки принялась развязывать зеленую атласную ткань, стягивающую её талию. – Мне нужно привести себя в порядок и немного отдохнуть. Увидимся через час! – бросила она через плечо, и её сапфировые глаза смеялись: «Причина, по которой ты злишься одна, – я всё знаю о тебе!».       Чизуру поджала губы и заторопилась к выходу, но уже на пороге остановилась.        - Я думала, вы совсем другая, Наоми-сан… А оказалось, что внутри вас лишь пустота.       Глаза Наоми расширились, и она обернулась к сёдзи, у которых уже никого не было.       Когда Чизуру ушла, из комнаты, соседней той, где проходил разговор, вышел Сё. Он с жалостью посмотрел во тьму коридора, в которой скрылась Юкимура, и, вздохнув, прошёл в покои своей госпожи, предварительно испросив разрешения. Южанка по-прежнему стояла у дальней стены и заканчивала разматывать ткань.       - В чем дело, Сё? – недовольно отозвалась Куроки, не оборачиваясь к своему спутнику. – Я не звала тебя.       - Прошу прощения, Куроки-сама, - сидя перед ней на коленях, произнес Ширануи, - но не слишком ли жестко вы обошлись с Юкимурой-сама?       Сё услышал легкий смешок со стороны своей госпожи.       - Эта малявка имеет какую-то странную силу или что? – обернулась она, кинув себе под ноги атласную и шелковую ткани. Полы кимоно раскрылись, обнажив нижнюю темно-розовую юкату. – С какой стати ты беспокоишься о ней?       - Я не беспокоюсь. Просто я разговаривал с ней, - Наоми беззвучно произнесла «оу» и со скукой продолжила слушать своего спутника. - Она добрая девушка, и, может, не стоило…       - Ты слишком чувствительный, Сё! – прервала его Куроки, обернувшись к нему спиной и скинула своё кимоно. – Я хотела поступить с ней по-дружески! – усаживаясь на подушки, заверила она, приложив ладонь к груди. – Ты ведь слышал. Но она сама решила создать себе и мне проблемы, - хмыкнула Наоми, краем глаза следя за тем, как Ширануи подбирает брошенные ею вещи. – Я не могу упустить такой лакомый кусочек, как Чикаге, - прошептала она, посерьёзнев. – Только от него я могу получить безупречно сильных наследников и плевать, чего это будет стоить.