Сдать экстерном, или Мой репетитор

      «Фух, успел!» — с облегчением подумал Фран, сбавляя скорость и открывая входную дверь в его родную и любимую школу. В кавычках, конечно же. Как известно, Кёнэ никогда не любил это учебное заведение, это-то и стало причиной его решения сдать экстерном. Хотя не единственной. Ещё парень хотел просто немного выделиться среди остальных. Ведь не желал плыть по течению так же, как и они. Поэтому и принял такое сложное решение… Но сейчас не об этом. Настал один из тех дней, когда была пора сдавать очередные тесты. На сегодня это были физика, итальянский и биология. С утра пораньше зеленоволосый встать не удосужился, поэтому сейчас очень сильно торопился. И, как было указано выше, благополучно успел. Ведь все помнят, какой директор был у него в школе?       Вот и Фран не забыл. На ходу стаскивая с себя куртку и шарф, он глянул на время. До начала его теста — пять минут. Парень быстро повесил пальто в раздевалку на первую попавшуюся вешалку, а переобуваться не стал — собственно, он никогда этого не делал. Пока плёлся до кабинета Занзаса, прокручивал в голове всё, что нужно было помнить к тестам. Вроде, всё на месте, ничего не забыл. Кёнэ приостановился перед самой дверью, на которой висела табличка с надписью «Direttore Xanxus Sorrenti», написанной красивым пафосным шрифтом. Собрал волю в кулак — в тот самый, которым собирался постучать, и наконец сделал несколько робких ударов, осторожно при этом спросив: «Можно?».       Минуты три за дверью была лишь тишина. Фран удивился. Директор всегда вроде находился в школе в такое время, да и знал же, что придёт Кёнэ сдавать. А иначе кто ему даст тесты? Хотя Занзас был из такого рода людей, которые могли преспокойно наплевать на всех остальных, занявшись своими делами. Зеленоволосый хотел было уже уходить, думая на ходу, куда бы обратиться в таком случае, как дверь приоткрылась, и взору парня предстал Сорренти, собственной персоной. Показной зевок и усталый взгляд сказали за мужчину практически всё. Во всяком случае Фран это понял так: «Иди-ка ты куда подальше, и видеть я тебя вообще не желаю». Но Кёнэ мужественно выдержал этот взгляд, упрямо глядя на директора. Наконец тот, развернувшись, соизволил обронить несколько слов:       — Тебе три секунды на то, чтобы взять тесты и смыться куда-нибудь подальше.       «У-у! Кто-то сегодня явно не в настроении», — подумал зеленоволосый, однако поспешил забрать со стола лежащие там листки. Быстро просмотрел их, чтобы удостовериться, что это они, и развернулся, собираясь ретироваться из кабинета. Интуиция ему подсказывала, что чем раньше он это сделает, тем больше счастья, добра и т.п. будет ему. Портить день вот так с утра Фран вовсе не горел желанием. Да и у него-то самого настроение было не на высоте, как это стало с недавнего времени… Скорее, в последние дни он чувствовал себя пессимистом. Но пытался от этого избавиться, хотя и тщетно. Парень только-только собирался переступить порог, как слова Занзаса нагнали его прямо там.       — Зелёный мусор, только убери свой телефон подальше. Иначе сегодня тебя твой… — Сорренти замялся, ухмыльнувшись, — твой учитель не спасёт.       Кёнэ слышал, какой интонацией мужчина выделил слово «учитель». Прям не по себе стало… Он остановился, удивлённо вперив глаза в директора. Тот, недовольно хмыкнув, произнёс:       — А три секунды давно-о закончились, — его зловещий тон не предвещал ничего хорошего, поэтому парень стремглав выбежал из кабинета, направившись к той самой полюбившейся ему рекреации. Поудобнее расположившись там, Фран достал ручку и взял в руки первый тест. Как на зло, он оказался по физике. Хотя зеленоволосый и готовился, но всё равно никогда не понимал этот предмет. Вообще, никак. Помогала лишь зубрёжка. Поэтому сейчас парень понадеялся лишь на свою память, принявшись за первое задание.       — На тележку падает снег в количестве десять кг/с. Какую мощность надо затрачивать, чтобы толкать тележку с постоянной скоростью десять м/с? — Фран впал в ступор, перечитывая задачу ещё раз. После прочтения в десятый раз до него наконец дошёл смысл того, что нужно найти и какую формулу применить. Но на этом его проблемы не закончились. При делении образовалось непонятное число, которое-то примерно и записать было нельзя. Зеленоволосый понял, что где-то ошибся. Наконец, по истечении десяти минут, он смог решить это. Тяжело вздохнул, подумав, что если так дело пойдёт и дальше, то ему не закончить и к вечеру. Задач было всего пятнадцать. Скрепя сердце парень принялся за все остальные.       Вокруг уже раза два начинались и заканчивались перемены, а Кёнэ только кое-как закончил седьмую задачу. Да и во всех предыдущих был не очень уверен. Тут он понял, что скатился. Обычно Франу не стоило труда, даже с помощью зубрёжки, получать пятёрки по физике, а теперь… Остальные тесты, которые ему приходилось сдавать по этому предмету, он сдавал либо на «пять», либо на «четыре», но и то было редко, обычно всегда на «отлично». Кёнэ чувствовал себя на удивление… тупым, да! То было для него впервые. Если кто-то из вас когда-нибудь приходил на контрольную неподготовленным, вам должно быть понятно это чувство.       «Да-а, чего-то я совсем плохой стал…» — мрачно подумал Фран, на этом решив с физикой покончить, ведь остальные задачи совершенно не понимал. Он пытался найти разгадку того, отчего его творчество и оценки стали скатываться куда-то по наклонной. Но, так и не найдя ответа, парень решил всё-таки продолжить. Ведь впереди ещё два теста. Следующим оказался по биологии. Зеленоволосый всегда считал, что знал этот предмет неплохо, даже без заучивания всё наизусть. Потому что думал, что знать о том, из чего состоит он сам, весьма полезно. Сейчас же, глядя на вопросы, он недоумевал. Как же тогда Кёнэ вчера и ещё несколько дней тому назад читал параграф, если сейчас все задания казались ему либо на другом языке, либо вообще невыполнимыми? Вот и он сам не знал.       — Темновая фаза фотосинтеза обеспечивает процесс образования… — Фран призадумался, читая ответы, — АТФ, липидов, глюкозы, аминокислот. Хм… Блин, что же?       Зеленоволосый интуитивно догадывался, что вопрос этот был из разряда повторения и вообще, наверняка, из какого-нибудь девятого класса, но понимал, что, о ужас, не знал даже и этого. Что уж там можно было говорить про остальные вопросы, которые шли по возрастанию сложности…       — Сцепление нуклеотидов ДНК в мель происходит через: ортофосфорную кислоту, углевод, ортофосфорную кислоту и углевод. Бли-ин! Ничего не понимаю! — Кёнэ встряхнул головой. Несколько минут ещё пытаясь решить что-то самостоятельно, он, проворно оглянувшись, всё-таки достал телефон и без труда нашёл этот тест в Интернете, откуда и списал все ответы. Но отметил для себя, что биологию на сегодня он знает на «два», не больше. Отложив и этот листок, парень приступил к тесту по итальянскому. Тут, Фран был уверен, сложностей не должно было возникнуть. Зеленоволосый всегда думал, что был достаточно грамотным человеком, ошибки при написании слов допускал очень редко. Всё из-за того, наверное, что зеленоволосый много читал. Ведь в книгах, особенно классиков, предложения построены правильно и обучают грамотной речи.       Парень никогда особо не задумывался над правилами, по которой должна писаться та или иная буква. Всегда надеялся на свою, так называемую, природную грамотность. И та его не подводила. Одно время Фран даже писал какие-то рассказы… Но это уже совсем другая история. Сейчас, буквально за десять минут выполнив задания, Кёнэ чуть-чуть повеселел, понимая, что хоть итальянский он знает хорошо. Хотя в настоящий момент это было не так уж известно, ведь так считал пока только Фран…       Он уже собирался уходить, собирая листки, как вдруг из кабинета, со всей силой шандарахнув дверь о стену, вышел Занзас. Зеленоволосый подумал, что сейчас не самое хорошее время для того, чтобы отдавать ему тесты, однако ж с удивлением заметил, как мужчина стал двигаться по направлению к нему. Когда он подошёл поближе, Фран смог разглядеть в его руке какой-то белый листок. Директор, так и не сменив свой угрюмый взгляд, бросил эту бумагу Кёнэ на стол, спросив:       — Доделал остальные? Вот ещё один нашёлся, это по химии. Пиши, — Занзас быстро схватил из рук парня его сделанные тесты и ушёл к себе. А тот остался с новыми задачами наедине, несколько минут невидящим взором смотря на них и нервно усмехаясь. Нет, вы не подумайте, химию он знал вполне хорошо, но вот таким образом, даже не подготовившись… Придя в себя, Фран всё-таки приступил к первому заданию. Как оказалось, тест достался весьма лёгкий, и то, что Кёнэ учил уже давно, сейчас быстро вспомнилось. Так что чуть больше десяти минут — и зеленоволосый закончил.       Прежде чем отдать этот листочек директору, парень вдруг вспомнил кое-что… Он, безусловно, понимал, что идея его была отчасти безумной, но любопытство, как всегда, оказалось сильнее всего. А вот что же такое придумал Фран, вы сейчас и узнаете… Отдавая листок Занзасу, точнее, не ему самому, а просто на стол — сам Сорренти, скрестив руки, уничтожающим взглядом смотрел на всё и вся; сделав это, Кёнэ немного помедлил с тем, чтобы выйти из кабинета. Он чувствовал на себе пренеприятнейший взгляд мужчины, прямо намекающий на то, чтобы он скрылся из поля его зрения сейчас же. Но парень, переборов некое смущение, что иногда так не вовремя одолевало его, решил задать тот вопрос, который вот уже несколько дней не выходил из его головы:       — Занзас Сорренти, а почему вы тогда спросили, точно ли Мукуро мой репетитор? — на одном дыхании выговорил зеленоволосый, пытаясь ровно в глаза брюнету не смотреть. И, кажется, стал понимать, что задал вопрос не в своё время. Уже приготовившись услышать и увидеть всё, что угодно, Фран очень удивился, когда Сорренти сквозь зубы тихо произнёс:       — Да вы на двух давно влюблённых похожи!..       Кёнэ ещё некоторое время стоял и переваривал услышанное, пытаясь вникнуть в каждое слово, а потом собрать весь смысл предложения воедино. Когда сделал это, то понял, что зря — ведь мгновенно почувствовал, как его щёки зарделись. А это было весьма заметно, так что сразу после того зеленоволосый услышал, как Занзас усмехнулся. Он чувствовал, что готов провалиться сквозь землю от стыда, если бы такое было возможно. Но, к сожалению, полы — товарищи несговорчивые и твердолобые, и не дают проникнуть сквозь них. Поэтому-то и оставалось Франу только то, что, сказав директору «До свидания», вылететь из кабинета прочь. Парень пытался бежать настолько быстро, насколько мог, чтобы ветер смог остудить его пылавшие щёки. И, вроде бы, с чего ему так? Да он и сам смутно понимал…       Наконец выйдя на прохладный воздух, зеленоволосый смог вздохнуть спокойно. Он вообще не понимал, что творилось в последнее время у него в душе. Какая-то смута, беспорядок… «Ужасно!» — Кёнэ схватился руками за голову и присел на ступеньки крыльца. Было до того всё непонятно, что становилось порой не по себе от такого незнания. Зеленоволосый чувствовал, что надо расставить все точки над «и» как можно скорее. А ещё лучше — сегодня. Парень встал, ощущая, что сидеть на холодном камне было неприятно, и пошёл быстрым шагом к себе домой, на ходу пытаясь размышлять. Вот он, каждый раз, когда его и Мукуро представляют любовниками, постоянно очень сильно смущается. Конечно, это нормально — слегка краснеть, когда тебя и кого-то другого называют влюблёнными, хотя на самом деле вы ими не являйтесь, но!.. В случае Франа это смущение переходило все границы приличного!       Ну не может человек, считал Кёнэ, так бурно реагировать! Точнее, не просто человек, а равнодушный… «Из этого следует, что я неравнодушен. А если неравнодушен, то к кому? к Мукуро?!» — парня обдало этой мыслью, как ледяной водой. Он остановился, в шоке глядя перед собой и сглотнув. Эта мысль, словно нечто противоречивое, создавало точно такие же чувства у него в душе. Теперь же, стоило ему только немного разобраться в этом, всё стало куда более запутаннее и непонятнее. Вернул остановившегося Франа в реальность какой-то прохожий, грубо толкнув его и скрывшись в толпе. И парню, делать нечего, пришлось плестись домой. И это он ещё не стал затрагивать ту тему, связанную с тем, что ему было безумно приятно в обществе Мукуро, нравились его касания, его руки, его… да весь он сам, что уж говорить! Конечно, до того зеленоволосый догадывался, что это не совсем нормально, но сейчас понимал, что это точно так.       Кёнэ, если уж быть честным, и не собирался этому противиться. Ведь он ждал зова сердца и, кажется, оно стало что-то там едва слышно лепетать, но вот что именно, было пока неизвестно. Поэтому он и не знал, что и делать. Но то словосочетание «неравнодушен к Мукуро» упорно засело в его голове. Как это понимать? Фран, увы, не знал, как бы это ни было странно. Парень чувствовал себя немного угнетённо и вместе с тем очень взволнованно. Он совершенно ничего не понимал. Кажется, какие-то, доселе будучи нетронутыми, струны его души сейчас что-то непреклонно теребило. Приносит ли это счастье или нет, Кёнэ не знал. Он чувствовал, что вообще, как последний идиот, ничего не знает! И от этого внутри закипала, словно огненная лава, злость. С силой пнув ни в чём не повинную банку из-под колы, Фран зашагал быстрее. Он забыл, что сегодня, оказывается, у него ещё и занятия с Рокудо…       Вот чего-чего, а увидеть сейчас своего репетитора зеленоволосый хотел меньше всего на свете. И сам не понимал, почему это так… Вроде, и не неприязнь, и не обида. Так отчего же Кёнэ не хотел видеть его? Фран на секунду остановился около входной двери, вперив бездумный взгляд перед собой. Ему просто надоело. А именно то, что его и синеволосого без их ведома сводят, как будто они уже парочка. И Франа бесило, что это неправда. Не в том, конечно, смысле, что он жалел о том или… Или всё-таки жалел? Кёнэ взвыл от непонимания, со всей дури треснув по двери. Он ощущал себя сейчас также, как и на тестировании по биологии — тупым. Вроде, всё просто и элементарно, а до истины всё равно не доходишь. От своих смутных мыслей его смогло оторвать только то, что дверь неожиданно открылась.       — Оу, Фран, а звонок для кого придумали? — И парень услышал знакомый приятный голос над собой. Он медленно поднял взгляд на учителя. Да, Кёнэ не хотел сегодня его видеть, но… разве могла какая-то внутренняя сумятица помешать лицезрению этих благородных черт? Вот и он считал, что нет. Поэтому просто улыбнулся (то стало уже привычкой), хотя и весьма натянуто. Мукуро пропустил своего ученика, однако не сводил с него своего внимательного взгляда. Зеленоволосый стаскивал с себя пальто, как внезапно Рокудо его спросил:       — Как сдал тесты? Что сегодня вообще было? — Кёнэ вкратце рассказал. — Понятно.       Парень повесил пальто на вешалку, повернувшись к учителю спиной, но всё равно ощущал его взгляд на себе. Пристальный, разглядывающий каждую деталь… К этому Фран тоже уже давно привык. Но то, что произошло в следующий момент, было немного неожиданно для него. Рука Мукуро мягко опустилась ему почти что на шею, слегка коснувшись кожи. Она была тёплой, что весьма нравилось зеленоволосому, ведь сам он, пока шёл из школы, очень сильно продрог благодаря ветру. Над своим ухом он услышал шёпот, а рука тем временем скользнула вниз, по спине.       — Ты сегодня какой-то нерадостный… — «Нет, вот обязательно это так… так… страстно? шептать?!» — недоумевал Кёнэ, пытаясь не ощущать то, насколько это было приятно. Но сделать это, ясное дело, было невозможно… Парень снова почувствовал, как его щёки слегка покрылись румянцем, который на его бледной коже виднелся хорошо и отчётливо. Он не знал, куда бы рука репетитора пошла дальше, ведь развернулся, да так, что лицо Рокудо оказалось всего в нескольких сантиметрах от него.       — Всё нормально, учитель, правда… — Мужчина, словно не слыша его, упёрся рукой о стенку, тем самым заставляя Франа туда вжаться. А тот и не был против. Словно какой-то туман в это мгновение застлал ему разум, обезоруживая, принуждая лишь вдыхать какой-то особенный запах Рокудо и не двигаться с места. Тогда зеленоволосому казалось, что нет никого, кроме них двоих. Ему захотелось просто отдаться своему учителю. Пускай тот делает, что пожелает!.. Мукуро, продолжая как-то редко и усыпляюще дышать, провёл свободной рукой от подбородка парня, по его щеке, до затылка, нежно запустив пальцы в его зелёные волосы. Фран уже не знал, куда ему деваться от такого наслаждения. Он немало завидовал всем бывшим девушкам репетитора — вероятно, они получали эту долю ласк в гораздо более огромных количествах. Кёнэ слегка откинул голову назад, прикрыв глаза. Синеволосый же тихо произнёс:       — Ну смотри, если говоришь, что всё нормально… — И внезапно всё закончилось. Так же быстро, как и началось. Когда Фран очнулся, мужчина уже был в гостиной, направляясь в кухню. Парень, едва слышно, досадно вздохнул и пошёл вслед за ним. На столе его, как оказывается, ждал обед. Кёнэ улыбнулся. Он понял, что это его дом. Он дома. Но по-настоящему лишь только тогда, когда Мукуро с ним. Учитель заменял ему целую семью, если не больше. И Фран ничуть не отказывался от этого утверждения. Хлоя никогда не была с ним такой, каким был Рокудо. Ей было всегда плевать. Собственно, как и зеленоволосому некоторое время. А потом… всё изменилось. В хорошую сторону. Репетитор стал его спасением. Но ведь ко всему хорошему быстро привыкаешь. Кёнэ даже не знал, насколько станет в его доме скучно и одиноко, когда синеволосый переступит порог его квартиры…       Однако сейчас думать об этом парню не хотелось. Впереди его ждала вкусная еда и интересный разговор. Это немного развеяло его мысли, которые до того спутались, как клубок. Но Фран чувствовал, что время проходит незаметно. Казалось, только начали есть, и всё, уже конец обеда. А всё из-за того, что общение с Рокудо было приятным сердцу. В таком случае закон подлости не дремал…       Когда молчание имело место быть, Кёнэ решился на отчаянный шаг второй раз за сегодняшний день. Он считал свой вопрос глупым, но отчего-то чувствовал, что Мукуро не должно так показаться. Если бы это было не так, значит, он совсем не знает учителя…       — Мукуро-сенсей, что такое любовь? — «Ага, Фран, ты бы ещё про секс спросил…» — только произнеся вслух, он понял, как же это глупо звучит. Вместо очередного подкола, который бывал в таких случаях со стороны Рокудо, тот преспокойно ответил:       — Это то, что исходит отсюда, — он указал ладонью на место на уровне сердца, — и, к сожалению, совершенно не слушается вот этого, — мужчина переместил руку на лоб, намекая на разум. Зеленоволосого это слегка удивило.       — Почему же к сожалению? — с изумлением спросил он, внимательно уставившись на него. Мукуро, тяжело вздохнув, проговорил:       — Потому что иногда полезно советоваться с разумом. Иначе выходит выходит какая-то путаница. Чаще всего с плохим концом, — Рокудо обратил свой взгляд куда-то сквозь стену, будто бы глубоко задумавшись о чём-то. Фран некоторое время помолчал, опустив голову, а потом снова нарушил тишину:       — А вам когда-нибудь приходилось настолько безумно влюбляться? — Настала очередь удивляться синеволосому. Прямо взглянув на парня, он произнёс:       — Я никогда не был настолько влюблённым. И вообще, с чего это тебя так стал интересовать этот вопрос? Неужели из-за новой подружки?.. — учитель хитро смотрел на Кёнэ, взяв его за подбородок и слегка приподняв голову повыше, чтобы видеть все реакции на свои слова. В глазах у Мукуро зеленоволосый заметил вдруг пронёсшуюся там эмоцию, вовсе не относящуюся к интересу или чему-то подобному. Сожаление? Фран не знал, но отчего-то смутился. В это момент в его голове пронеслась одна простая мысль: «Нет, я только ваш». Что и стало причиной всплывания всех старых проблем. Парень сам ужаснулся от подобной мысли. Это было бессознательно, что отягощало всю ситуацию ещё больше. Значит всё? Он конкретно влип?       — Не в этом дело, Мукуро-сенсей. Просто стало интересно, — зеленоволосый опустил голову, пытаясь отводить взгляд в стороны, но только не на учителя. Он понимал, что сдал себя по полной — горящие адским пламенем щёки говорили за него всё сами. И ладно бы что-то верное, а то — неправду. Ведь сейчас Мукуро наверняка думает, что он влюбился в Розетту. Переборов смущение, Фран на одном дыхании выпалил:       — Вы сказали, учитель, что не были влюблённым так сильно. Ну, а сейчас? Сейчас вы влюблены? — Парень прекрасно понимал, что это было глупо. Какое его дело, если по сути? Но отчего-то Фран хотел услышать лишь только один ответ. Да и он-то был неоднозначен…       — Это трудно сказать, Франни, — мужчина подпёр голову рукой. — Наверное, нынче я не буду уже больше слушать свой разум. Но вот к чему это приведёт?..       Казалось, синеволосый задал этот вопрос скорее самому себе, чем собеседнику. Кёнэ удивлённо взглянул на учителя, немного не понимая его ответа. Так да или нет? Для Франа это осталось неизвестным. Но что было более интересным, так это мысли по этому поводу. Влюблён ли он сам? Да и в кого, с другой стороны… Парень, вздохнув, понял, что сейчас решить ничего не сможет.       На этом они закончили свой разговор и вернулись к обыденному распорядку дня. То есть за обедом шли занятия, как обычно. Отчего-то зеленоволосому стало стыдно за то, что он сдал сегодняшние тесты весьма плохо. Мукуро ведь старается, обучает, а он!.. Конечно, наверняка это не спроста, думал Фран. Обычно он всегда знал всё более или менее на «отлично», показывая лучшие результаты в тестах, а теперь… Ужас! Думает не пойми о чём, без ума от прикосновений взрослого мужчины, да и к тому же скатился во всём, в чём только можно было скатиться.       Фран решил, что основательно возьмётся за уроки. Но только не сегодня — ему вечером ещё предстояло подумать, что же всё-таки значило это «Нет, я только ваш». Вот завтра — обязательно. Наверное. Тут Кёнэ понял, что, если подумать, никогда не делал такого в прошлом. Он никогда не задумывался о чём-то таком глобальном, не рылся в себе самом. Хотя, конечно, и теперь не любил копаться в себе глубоко, но всё-таки что-то поменялось, считал он. Его размышления стали более пространственными, более проникновенными, а вопросы, которые он задавал себе, стали серьёзнее. Для Франа раньше главным были лишь учёба, рисование, теперь же… На это первое место стали потихоньку претендовать чувства. Сильные, вспыхнувшие из искорки и превратившиеся в огромное пламя, неожиданные, нежданные и… нежные. Но к кому всё это обращено?       Ответ, наверное, был очевиден. Фран так думал, во всяком случае. Когда занятия закончились, он проводил Мукуро до двери. И тут Кёнэ понял. Понял то самое, что было долгое время сокрыто под завесой неизвестности. Это понимание не было каким-то совсем внезапным, душераздирающим, приносящим грусть. Нет, оно было приятным, тёплым, спокойным. Парень просто принял это. Ведь отказаться от того, что ты влюблён, в большинстве случаев невозможно. А если к тому же в человека, в котором ты уверен, которого ценишь и считаешь, в первую очередь, другом, и только потом, возлюбленным, то почему бы и нет? Для Франа, понял он, таким человеком стал его учитель — Рокудо Мукуро.       Кёнэ знал, что, соглашаясь с этим, не советуется со словом разума. Но разве надо? Ведь сейчас его сердце просто ликовало от счастья, намекая на то, что ответ верный. И Франа не волновало то, что могло это закончиться печально. Более того, он был уверен, что вся эта история имеет плохой конец. Мукуро не примет таких отношений, как бы хорошо он не относился к парню, да и вскоре всё равно должна настать разлука, которая оборвёт всю связь, некогда так долго возникавшую. И это, увы, не изменить. Зеленоволосый печально улыбнулся и вздохнул. Такова плата за несколько безумно приятных моментов. Но даже если всю оставшуюся жизнь ему бы взамен пришлось прожить так — отчуждённо и не ведая любви, он бы всё равно согласился на это. За эти несколько дней, месяцев, которые Фран бы смог провести с Мукуро, парень был готов отдать почти всё. «Я даже душу дьяволу продам!»* — кажется, звучало в одном мюзикле. Как же, именно в этот момент, Фран был согласен с этим восклицанием. Да хоть в Ад, лишь бы немного времени провести с синеволосым.       Зато в его душе больше не было беспорядка, смуты. Теперь всё встало на свои места. Кёнэ вздохнул и вернулся в свою комнату. Его не заботило то, что Рокудо был мужского пола, как и он. Не всё ли равно? Ах да, кажется, он когда-то говорил, что аморален. Да, это действительно так. Но Фран пришёл лишь к одному выводу: надо просто наслаждаться сейчас тем, что есть. Пускай это не так много, пускай в конечном итоге оставит лишь только воспоминания, но… оно того стоит, подумал Кёнэ. И продолжил жить, как раньше, только с одним условием — теперь каждый день был особенным.       Только вот растягивать эти деньки не получалось — как известно, время не резиновое. Лучше сравнить его с песком — набираешь в руки, а он, рано или поздно, всё равно высыпется сквозь щели между пальцами. А в итоге посмотришь и — не осталось ничего. Ровным счётом. Также и в случае с Франом. Казалось, только конец сентября, впереди ещё целых три месяца, занятия, тесты, художка, и вдруг… на календаре — уже начало декабря. Не было ничего хуже для Кёнэ, чем понимание этого. Его душевное состояние, как бы он не старался его скрыть или успокоиться, было очень не спокойно. Его постоянно терзали сомнения, тревоги. Да и вообще, наверное, многим знакомо это немного угнетённое состояние. Вот и Фран пребывал в таком же, хотя и показывал, будто всё нормально. Но он видел, что и Рокудо был не так уж искренен в своём весёлом расположении духа… Оба они понимали, что скоро всё закончиться… То тепло, которое Кёнэ ощущал как в душе, когда его учитель был ласков с ним, так и своей кожей, когда его обычно холодных рук касались тёплые ладони Мукуро, или когда он просто по-дружески, дабы согреть, приобнимал его за плечи; та атмосфера доброжелательности и уюта, к которой Фран так привык; та, в конце концов, дружба, что стала для парня единственной и настоящей, что заставила его переосмыслить некоторые моменты, изменить себя — всему этому скоро должен прийти конец. И тут не поспоришь.       И этот Новый Год должен был стать таким же обычным. Правда, сам Фран уже будет не таким, как прежде. Но так ли хорошо это успокаивает? Верно, не очень. И тут, вздыхай-не вздыхай, придётся смириться. Но перед тем самым, как Рокудо уйдёт, Фран хотел кое-что сделать… Но это ещё будет не так скоро, однако должно окончательно поставить в той их длинной истории жирную точку. Или начать слово с новой страницы. Тут уж по обстоятельствам. И какой из этих вариантов будет, Кёнэ не мог знать.       Поэтому в преддверии Нового Года зеленоволосый парень ожидал чуда, словно маленький ребёнок. Пусть совсем небольшого в целом, но для него — просто гигантского. ____________________________________ * — цитата из мюзикла «Собор Парижской Богоматери».