Monsters Under Your Bed

      Скрип подошвы любимых кед Converse Collaboration казался Су Хо оглушительным в предрассветной тишине. Он старался ступать тише, хотя и понимал, что теперь, когда он оказался на улице и даже отошел на безопасное расстояние от клубной высотки, где располагалась квартира Син Джу и Ю Ри, бояться было уже нечего и некого. Самым страшным зверем в этом городе был, пожалуй, он сам.       Су Хо жалел о том, что вчера был слишком шокирован всем произошедшим и слишком охвачен ненавистью к себе, чтобы внимательно выслушать Су Хвана и понять все, что тот пытался рассказать ему. Со слов друга получалось, что хижина в Сораксане оказала на него такое чудовищное воздействие лишь потому, что в жизни Ким Су Хо было много темных моментов. Страшные воспоминания, щедро сдобренные чувством вины, сделали его уязвимым перед чарами старинной постройки. Он так и не понял, как именно это было связано с тем, что время от времени его мозг словно бы отключался, а тело переходило в режим уничтожения всего живого, но после случившегося он и не хотел ничего понимать. Он жаждал лишь покоя.       Су Хван все же сумел донести до него главную мысль: вернуться к нормальной жизни Су Хо сможет только, если избавится от всех воспоминаний, и в этом ему могла вновь помочь Хижина Дурных Снов. Идея навсегда забыть отца и Су Хвана, Ю Ри и Син Джу, Ена и Джи А могла бы показаться пугающей, но Су Хо было слишком больно. Он не хотел помнить о том, что сотворил и тем более не хотел, чтобы что-то подобное повторилось в будущем. Пусть самоубийство и казалось ему самому чуть более благородным выходом из сложившегося положения, но Су Хван сумел убедить его в том, что полная амнезия и возможность начать жизнь с чистого листа предпочтительнее. Может быть, друг был прав? Может быть, забыв обо всем, стерев воспоминания о событиях семилетней давности и о том, что произошло только вчера, он действительно обретет покой? Пусть лишенный своего прошлого он уже будет не совсем собой, во всяком случае этот другой парень сможет спокойно спать по ночам и искренне радоваться каждому дню...       Но это было только его дело. Его и ничье больше. Он не имел права впутывать в это ни родных, которые уже достаточно хлебнули бед из-за того, что когда-то решили пожалеть сиротку, ни Су Хвана, который вообще был далек от этого мира. Именно поэтому, промаявшись почти до самого утра без сна, Су Хо сумел тихонько подняться, не разбудив друга, собрать некоторые вещи, которые могли ему понадобиться, включая и баночку с обезболивающей мазью, и все так же незамеченно выйти из квартиры.       Транспорт еще не ходил, поэтому Су Хо шел пешком к восточному автовокзалу, надеясь попасть на первый автобус, следующий в Сокчо. Погруженный в свои мысли, пытающийся составить более или менее адекватный план действий, парень и не заметил, как дошел по набережной до Олимпийского моста, преодолел его и еще через несколько минут оказался у входа в "Тонсуоль". В это время суток здесь было довольно неприятно: несколько пьянчуг, по виду бездомных, выяснили отношения у закрытого газетного киоска; в воздухе стоял тошнотворный запах пива, пота, мочи, протухшей еды и керосина. Поежившись, Су Хо накинул на голову капюшон толстовки, перевесил рюкзак на грудь и направился прямо ко входу.       – Эй, мальчик, подкинь деньжат, – гаркнул один из пьянчуг.       Су Хо сделал вид, что не услышал его.       – Эй, я к кому обращаюсь? – мужчина быстро подошел к Су Хо и толкнул его в плечо. – Тебя мама не учила проявлять уважение к старшим?!       Су Хо остановился. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Удар бездомного был не настолько болезненным, чтобы вызвать у парня очередной приступ, но все же что-то внутри него неприятно ворочалось, давая понять, что в любой момент готово выйти из небытия и наказать обидчика. "Нет, не нужно, я не хочу его убивать, пожалуйста", – повторял про себя Су Хо.       – Ну что застыл?! – не унимался бездомный. – Дашь денег или нет?       – Простите, у меня с собой нет наличных, – буркнул Су Хо и попробовал было продолжить движение, но пьяница ухватил его за предплечье грубой ручищей с почерневшими ногтями.       – Отпустите меня, – тихо сказал Су Хо, надеясь, что сумеет сдержаться, но чувствуя, что постепенно, вопреки своей воле утрачивает контроль над собой.       – Эй, вот ты где! – раздался знакомый голос. – А я тебя уже заждался! Какие-то проблемы?       Су Хо и его обидчик вместе обернулись на голос. Су Хван быстро приближался к ним, попутно извлекая из внутреннего кармана куртки бумажник.       – Аджосси, простите моего друга, он никогда не носит с собой наличность. У меня тоже не особо много, вот держите, – молодой человек протянул бездомному купюру в пять тысяч вон и взял Су Хо за другую руку. – Пойдем быстрее, брат, а то сейчас опоздаем на автобус. Билеты я уже купил.       – Откуда ты здесь, Хван? – тихо спросил Су Хо, когда они отошли на некоторое расстояние от группы бездомных.       – Проснулся, увидел, что ты исчез, и сразу догадался, куда ты направился. Думал поехать в Сокчо без меня?       – Это моя проблема, и я сам должен решить ее.       – Ты вчера плохо меня слушал, Су Хо, – покачал головой Су Хван. – Ты не сможешь сам решить ее. Сунешься в сораксанскую хижину один и погибнешь. Тебе нужен я, потому что на меня она не действует так, как на остальных, поэтому я должен тебя подстраховать.       Ложь слетала с языка Су Хвана так легко, что он почти сам верил в то, что говорил. По виду Су Хо было понятно, что он и на секунду не сомневался в том, что друг не обманывает его.       – Ты сказал моим?       – Нет, что ты, – заверил друга Су Хван. – Как только увидел, что ты ушел, сразу заказал такси через приложение и отправился сюда. Очень боялся, что упущу тебя, но, по счастью, первый автобус в Сокчо отправляется еще только через полчаса.       – Су Хван...       – Да?       – Спасибо тебе. За все спасибо. Я боюсь, что потом не смогу тебя поблагодарить, потому что... эммм, потому что не вспомню ни тебя, ни самого себя, но пока я полностью в себе, я хочу, чтобы ты знал: я очень благодарен тебе за то, что ты стал моим другом, за то, что терпел меня все это время, за то, что всегда выручал.       – Перестань. Это ты выручал меня столько раз, что и не упомнишь. Я очень рад тому, что познакомился с тобой, – Су Хван улыбнулся и хлопнул друга по плечу.       – Су Хван, слушай... Знаю, что доставил тебе много проблем, но у меня к тебе будет еще одна просьба.       – Конечно, говори.       – Когда все закончится и я все забуду, не исчезай из моей жизни, ладно? Мы могли бы... не знаю, как бы заново встретиться и снова стать друзьями? То есть ты, конечно, будешь меня помнить и будешь знать все, что было со мной в прошлом, но ты для меня будешь совсем незнакомым человеком. Я хочу сказать, Хван, в этой жизни и в любой другой ты мне нужен, понимаешь?       – Не беспокойся ни о чем, – Хван улыбнулся. – Все будет хорошо, и я никуда не денусь. Не знаю, к добру ли это, но, похоже, мы с тобой крепко связаны, и разорвать эту связь у нас не получится, даже если сегодня все выйдет как надо, и ты потеряешь свои воспоминания.       – Спасибо, – с облегчением сказал Су Хо.       Су Хван продолжал улыбаться, надеясь, что друг не заметит, какой неискренней вышла эта улыбка.

***

      – Ен! – голос Джи А вырвал Ли Ена из беспокойного утреннего сна, в котором как-то фигурировал Ли Ран. – Ен, проснись же!       – В чем дело? – пробурчал Ли Ен, с трудом открывая глаза и пытаясь понять, что он делал на кровати в гостевой комнате бывшей квартиры брата.       – Они все уехали!       – Кто уехал? – не понял Ен.       – Смотри! – жена бросила на кровать два листка бумаги.       Мужчина сел, поморщившись от тянущей боли в области вчерашнего ранения, и поднес листки к глазам. Без очков разбирать мелкий каллиграфический почерк Син Джу было трудно, но, приноровившись, он все же сумел прочитать текст. Ветеринар сообщал о том, что в сложившихся обстоятельствах не может оставаться в Сеуле, благодарил хозяина за все, что тот делал для него, и извинялся за свое бегство.       Ли Ен, хоть и чувствовал досаду, все же не мог осуждать Син Джу, ведь в свое время, оказавшись в подобной ситуации, точно так же не сумел справиться с горем и предпочел исчезнуть, оставив брата, друзей и весь Пэктутэган, принеся их в жертву собственной скорби...       – А от кого второе письмо? – спросил Ен, хотя и сам уже увидел ровные буквы, выведенные рукой прилежного ученика. – Су Хван...       Прочитав сообщение Су Хвана, Ен выразительно чертыхнулся и начал подниматься.       – Куда ты? – запротестовала Джи А. – Ты же ранен!       – Плевать, – отмахнулся Ен. – Нам нужно ехать за ними в Сокчо. Им понадобится наша помощь.

***

      Первый за день автобус-экспресс, следовавший по маршруту Сеул-Чунчон-Сокчо, несся по трассе 46. По обе стороны дороги возвышались покрытые обильной зеленой растительностью горы Сораксана. До Сокчо оставалось около сорока минут.       Су Хван время от времени бросал обеспокоенные взгляды на друга, который казался еще более бледным и печальным, чем обычно. Су Хо слушал музыку в своих любимых наушниках, безразлично следя за проплывающим за окнами пейзажем.       "Только бы все получилось, – думал про себя Су Хван. – Только бы нам удалось заключить сделку, о которой говорила поксу".

***

      Ли Ен был искусным водителем, и Джи А абсолютно доверяла его мастерству, чувствуя себя в его машине в совершенной безопасности, но на этот раз ей было не по себе. Ен утопил педаль газа в пол, выдавливая из "Вольво" почти 180 км/ч. Джи А хотела бы попросить его не гнать так, тем более, что после утреннего дождя дорога была скользкой, и сцепление с асфальтом оставляло желать лучшего, но женщина не смела подать голос. Выражение лица Ена подсказывало, что сейчас он не воспримет ее просьбу.       Расстояние, разделявшее Сеул и Сокчо, они преодолели за рекордное время. Объехав центр города, Ен сразу же направил автомобиль в сторону Сораксана, где надеялся перехватить мальчиков до того, как они сунутся в лес.       Он хорошо помнил вчерашний рассказ Су Хвана о встрече со старушкой-поксу. Что-то в этой истории смущало его, что-то подсказывало, что все не так просто. Много веков Ен занимался охотой на демонов и различных инфернальных тварей. Опыт говорил ему, что Су Хо был не просто несчастный подростком, теряющим разум из-за слишком сильной душевной боли. Нет, племянник был одержим, в этом не могло быть никаких сомнений. Ен знал, что не ошибался, ведь и Тал Ый Па приказывала ему устранить Су Хо именно по причине его одержимости.       Смущала его и эта загадочная фигура духа-покровителя Сораксанского леса. Чансыны редко вмешивались в людские дела, и необычайная дружелюбность повстречавшейся Су Хвану старушки-духа откровенно настораживала: с чего бы ей вызываться помочь посторонним людям, не имеющим к тому же никакого отношения к делам Сораксана? Ен пытался вспомнить, как выглядела эта поксу, которую он видел единственный раз в январе и в которой по какой-то причине тогда не сумел опознать сверхъестественное существо, но образ ее упрямо рассеивался перед его внутренним взором.       "Только бы не опоздать", – мрачно думал он.

***

      У южного входа в национальный парк Су Хван, наплевав на собственную стеснительность, взял Су Хо за руку. Возможно, со стороны это и выглядело странно, но он нутром чувствовал, что друг нуждается в помощи и поддержке.       Су Хо вопросительно посмотрел на него.       – Все будет хорошо, дружище, – заверил его Су Хван.       Не говоря больше ни слова, молодые люди двинулись в лес. Несмотря на то, что в Сораксане они были всего второй раз в жизни, ориентироваться в пространстве, казалось, было совсем нетрудно. Су Хо подумал о том, что, возможно, это хижина влекла его, свою давнишнюю жертву, и именно поэтому его ноги ступали сами собой, выбирая кратчайший путь... к чему? к спасению или к погибели? Су Хо было откровенно все равно. Он дошел до той степени отчаяния, когда его вполне устраивал любой исход.       Минут через сорок пять Су Хван понял, что прекрасно узнает окружающий его пейзаж. Именно его он видел накануне во сне. Немного ускорившись и потянув Су Хо за собой, молодой человек вывел друга на поляну.       Сораксанская Хижина Дурных Снов взирала на гостей недобро, словно бы с плохо скрываемым злорадством, но друзья смотрели не на нее, а на старушку-поксу, безмятежно сидевшую на крыльце охотничьего домика и строгавшую веточку перочинным ножом.       – Здравствуйте, бабушка, – Су Хван поклонился знакомой. Су Хо последовал его примеру. – Я привел его. Своего друга. Вы можете помочь ему?       Старушка подняла глаза и улыбнулась молодым людям. Что-то в ее улыбке не понравилось Су Хо. Натренированное тело борца с нечистью остро реагировало, посылая в мозг сигнал: "Опасность! Опасность!", – но он силой заставил себя успокоиться.       "Самый страшный зверь в этом лесу – я", – твердо сказал себе Су Хо.       – Я вижу, ты не сумел остановить друга, маленький лис, – с грустной улыбкой сказала поксу. – Он отнял жизнь, и теперь его душа кричит от боли.       – Но я ведь смогу забыть обо всем, верно? – напряженно спросил Су Хо. – Я утрачу воспоминания о том, что сделал, и больше не буду страдать?       – Верно. Конечно, если твой друг...       – Я помню, что должен сделать, – быстро перебил поксу Су Хван. – Все в силе.       – О чем это вы? – спросил Су Хо.       – Есть определенный порядок действий, своего рода инструкция, – бодро сообщил его Су Хван. – Я помню, что должен сделать для того, чтобы все сработало как надо. Не бери в голову.       – Постой, я надеюсь, ты не заключал никаких сделок из-за меня или что-то в этом роде? – Су Хо напряженно всматривался в лицо друга, пытаясь понять по глазам, был ли тот честен с ним.       – Конечно, нет, – безмятежно отозвался Су Хван, радуясь тому, что это даже не было ложью. Сделку он только собирался заключить.       – То есть нет никаких подводных камней? Никаких глупостей, из-за которых ты можешь пострадать? – еще раз уточнил Су Хо.       – Ну, само собой, ведь я уже все тебе рассказал. Ты войдешь в хижину, а, когда все будет позади, я помогу тебе выйти. Не переживай. Лучше скажи мне, ты готов?       Су Хо мрачно посмотрел на хижину. Сейчас он войдет внутрь, и это дьявольское строение сожрет его с потрохами, превратив в пустую оболочку без души, а потом выплюнет то, что от него останется, наружу...       – Готов, – твердо ответил он.       – Тогда заходи, – улыбнулась поксу, и в ее улыбке Су Хо вновь почудилось нечто пугающее.

***

      Постаравшись не думать о боли в груди, Ли Ен бежал через лес. Новолуние прошло совсем недавно, а потому его инстинкты все еще были довольно остры. Он ориентировался по запаху, оставленному Су Хо и Су Хваном, а также по собственному чутью. Безотказный внутренний компас, откалиброванный под всплески магической энергии, указывал на Хижину Дурных Снов, до которой оставалось каких-нибудь двадцать минут.       Джи А едва поспевала за мужем. Ветви низкорослых деревьев хлестали ее по лицу, оставляя царапины, но беспокоиться об этом было некогда.       Истошный крик прорезал утреннюю тишину.       – Су Хо, – одновременно выдохнули Ли Ен и Джи А и бросились на звук. Теперь они понимали, что, несмотря на безумный бросок от Сеула до Сокчо, несмотря на все их старания, они все же опоздали, но, может быть, у них еще оставался шанс?       Они вылетели на поляну перед хижиной и тут же замерли на месте. У входа в хижину стояли двое – Чон Су Хван и пожилая женщина, которую они уже видели прежде. Су Хван казался бледным, но на лице его отражалась непоколебимая решимость. Пожилая женщина, напротив, выглядела откровенно довольной. Она что-то вполголоса объясняла молодому человеку.       – Су Хван, – крикнула Джи А.       – Госпожа Нам? Господин Ли? – Су Хван казался озадаченным. Он был уверен, что все закончится до того, как Джи А и Ли Ен прочитают его записку, но нет, они уже были здесь. Он должен был объяснить им, что другого пути не было. – Пожалуйста, не подходите. Скоро... скоро все будет позади.       – Су Хван, отойди от нее, – севшим голосом произнес Ли Ен. – Встань рядом со мной.       – Господин Ли, вы не понимаете. Госпожа поксу объяснила мне, что нужно делать. Сейчас все...       – Она не поксу, – мрачно сказал Ли Ен. Он должен был понять раньше, должен был почувствовать, но в прошлую их встречу со дня январского полнолуния прошло слишком много времени, и силы его были на нуле. Он действительно не смог увидеть, не смог понять, с кем имел дело. Сейчас же сомнений не было.       – А кто? – изумилась Джи А, вглядываясь в лицо старушки и изумляясь тому, каким неприятным оно выглядело теперь. Божий одуванчик исчез без следа, на его месте стояла безобразная старая карга, настоящая лесная ведьма из страшных сказок.       – Она не дух, а... человек.       – Меня зовут Пак Сонджа, – скаля почерневшие зубы произнесла-пропела старуха. – Я – хозяйка Хижины Дурных Снов.