Monsters Under Your Bed

      Су Хван чувствовал себя паршиво. Оставлять Су Хо одного в таком состоянии было подло с его стороны, но он не знал, как помочь тому, кто категорически отказывается принимать какую-либо помощь. Су Хван успокаивал себя лишь тем, что друг хотя бы не стал немедленно сводить счеты с жизнью, а для начала решил вернуться в Сеул. Во всяком случае, через двадцать минут после их беседы, Су Хо с рюкзаком вышел из здания хостела "Блисс" и бодро направился в сторону автобусной станции.       "Может быть, дома госпожа Ки прочистит ему мозги", – с надеждой подумал Су Хван, наблюдая за ним с безопасного расстояния.       Возвращаться домой на одном автобусе с Су Хо парень не хотел. Не хватало только, чтобы друг решил, что он преследует его...       Подумав пару минут о том, на что он мог бы убить полтора-два часа до следующего рейса, Су Хван зашагал в направлении центра города. В Сокчо он был всего второй раз в жизни, поэтому податься мог только в одно место – в небольшую лапшичную, где в январе обедал со съемочной группой Нам Джи А.       Дорога до заведения заняла у него около получаса. По счастью, в это время дня кафе было полупустым, и парень без труда устроился за уютным столиком у окна. Он заказал чашку кофе, тарелку лапши, яичницу и кимчи на закуску и принялся рассеянно смотреть на улицу.       Он считал решение Су Хо пожертвовать собой, чтобы не доставлять другим проблем, страшной глупостью. Конечно, Хван был далек от такого рода неприятностей, но, с его обывательской точки зрения, даже демоническая одержимость не могла считаться достаточным оправданием для того, что удумал Ким Су Хо. Хорошо, допустим, Су Хо боялся самого себя и не хотел навредить окружающим, но зачем сразу умирать? Неужели нет менее радикальных мер?! Можно заняться медитацией и научиться контролировать вспышки гнева. Можно закрыться в комнате или, наоборот, уехать куда-то далеко, где никакие внешние потрясения не станут вызывать дьявольскую тварь к жизни, а если она и пробудится, то рядом не окажется никого, для кого она может представлять угрозу. Можно... Да наверняка, можно сделать столько всего, чтобы победить ситуацию и взять состояние под контроль, но куда там?! Су Хо так вцепился в свою проблему, что, казалось, был даже рад тому, что скоро умрет – от руки Ена или по собственной воле.       Взгляд Су Хвана вдруг стал жестче. Вот в чем все дело. Су Хо просто хотел умереть, а историю с одержимостью и странное, не поддающееся логике поведение дяди решил использовать как оправдание: мол, он не просто кончает с собой как жалкий слабак, а совершает героический поступок. Суицидальный придурок... Су Хван не мог не видеть, что его друг был человеком замкнутым и мрачным, склонным к рефлексии и депрессивным состояниям, но он и подумать не мог, насколько далеко все зашло. Что же происходило в душе у Ким Су Хо, если он ни капельки не дорожил жизнью? Что же глодало его изнутри так сильно, что самоубийство представлялось ему отличным вариантом?!       – Ну, здравствуй! А сыночка своего где потерял?       Су Хван вздрогнул и поднял глаза. Пожилая женщина в одежде пестрой и чуднóй стояла перед его столом и, широко улыбаясь ему будто старому знакомому, смотрела на него с искренним интересом.       "Сыночка?!"       Су Хван почти сразу вспомнил ее. В прошлый его визит в это кафе именно эта женщина напугала Ли Ена мрачным пророчеством, которое, если вдуматься, сбылось. Тогда она сказала, что Джи А замыслила опасное дело, и ведь действительно, если бы все они не пошли в тот злосчастный день в Хижину Дурных Снов, а, как и требовал Ен, немедленно вернулись в Сеул, ничего дурного с Ким Су Хо бы не случилось...       Восстанавливая в памяти детали прошлой встречи, Су Хван вдруг с удивлением осознал, что все, что в тот раз показалось ему бредом сумасшедшей старухи, очевидно, было правдой. Она назвала его братом Ли Ена и отцом Су Хо, чем, конечно, тогда порядком насмешила его, но теперь-то он знал, насколько эти слова были близки к истине. Даже удивительно, что весь этот эпизод полностью исчез из его памяти, а пришел на ум только сейчас.       – О, бабушка, здравствуйте! Вы меня помните? – парень поднялся со своего места.       – Конечно, помню, – улыбнулась старушка. – Красивая большая семья. Редкость в наши дни.       – Да, верно, красивая большая семья... Вы не присядете со мной? Хотите закажу вам лапши или..?       – Чашку чая, если тебе нетрудно.       – Что вы, конечно, нет.       Су Хван показал официанту, чтобы тот принес чайник и две чашки, и, устроив пожилую женщину со всеми удобствами, вернулся на свое место.       – Ну, спрашивай, спрашивай, – улыбнулась старушка. – Я же вижу, что тебе любопытно.       – Да, вы правы, – Су Хван улыбнулся. – Но сначала я хочу извиниться. В прошлую нашу встречу я один из всей группы не воспринял ваши слова всерьез. А ведь вы были правы во всем. Если бы мы только послушались вас.       – Если бы, да кабы... Но ты ведь не это хочешь спросить, правда?       – Правда, – улыбнулся Су Хван. – Скажите, бабушка, вы... вы человек?       Старушка очаровательно засмеялась.       – Человек ли я? А сам как думаешь, маленький лис?       – Я думаю, что вы какой-то добрый дух... Я много читал об этом. Может быть, вы сонхвансин Сокчо?       – Нет, милый мой, но ты был близок. Я дух-поксу. И я действительно привязана к Сокчо, а также к Сораксану. Это мои места, а значит, ты сейчас мой гость.       – Поэтому вы знаете все, что происходит здесь, и видите то, что не могут увидеть другие? Например, знаете о моем прошлом воплощении? И знали о том, что произойдет, если мы попадем в Сораксан?       Старушка кивнула.       – Как я жалею, что мы в тот раз не послушались вас, – горестно сообщил Су Хван.– Вы ведь нас предупреждали, а мы все равно пошли в лес и... Но вы и так знаете, правда? Мой друг... тот, кого вы называете моим сыном... он серьезно пострадал и сейчас он в большой опасности, а я не знаю, как ему помочь.       – Тот мальчик в большой беде, – подтвердила старушка-поксу. – Опасное дело для глубоко несчастного человека – совать свой нос в сораксанскую хижину. Теперь ему из нее никак не выйти. Слишком много тьмы у него в душе, и тьма хижины постоянно взывает к его тьме.       – Тьма взывает к тьме, – задумчиво повторил Су Хван и вдруг оживился. – Бабушка, вы все знаете, так, может быть, вам известно и то, как можно помочь Ким Су Хо избавиться от злого духа, который превращает его в чудовище? На Су Хо объявлена охота, да он и сам готов отнять свою собственную жизнь, чтобы не навредить другим людям, но ведь должен же быть какой-то способ...       Старушка задумчиво посмотрела на Су Хвана и улыбнулась ему.       – Если такой способ и есть, то только один человек отыщет его и поможет этому бедолаге.       – Да? Кто этот человек? Как мне найти его? – оживился Су Хван.       – Это ты, маленький лис. Только ты можешь спасти своего друга, но согласишься ли ты сделать то, что потребуется для его спасения?       – Я сделаю все, что нужно, – твердо сказал Су Хван. – Просто скажите мне, что сделать, и я... я буду очень вам признателен.       – Бедный, бедный мальчик, – задумчиво сказала поксу и покачала головой.       – Бабушка?       – Напрасно люди болтают, что в Хижине Дурных Снов обитает что-то дьявольское, – негромко произнесла старушка. – Я живу здесь достаточно долго. Хижина эта строилась при мне, и я могу с уверенностью заявить: ни одного квисина в ее стенах нет. Однако сораксанская хижина – все же не обычный охотничий домик. Она словно зеркало. Человек счастливый, довольный своей жизнью, человек, который ни о чем не сожалеет, зайдет в нее и выйдет, не почувствовав ничего, кроме, разве что, запаха плесени на стенах. А вот человек несчастный, мучимый сожалениями или чувством вины, непременно пострадает. В хижине он будет переживать самые темные страницы своей судьбы и, даже выйдя из хижины, не сможет избавиться от этой печали и чувства вины, которые будут глодать его до конца его дней. Страдания его многократно усилятся, и он сам будет искать способ оборвать свою жизнь, лишь бы прекратить их.       Старушка-поксу замолчала. Су Хван обдумывал сказанное ею.       – Подождите, бабушка, я не понимаю... И Ким Су Хо, и я входили в хижину в январе. На меня она никак не подействовала. Получается, это потому, что я счастливый человек?       Старушка утвердительно кивнула.       – А Су Хо пострадал потому, что у него в прошлом есть, как вы сказали, темные страницы и чувство вины? И сейчас он страдает, потому что заново переживает все, что с ним случилось когда-то?!       – Да, милый.       – Постойте, но тут что-то не сходится. Родные Су Хо уверены в том, что он одержим злым духом. Он нападает на людей. Он стал сильнее и ловчее, чем был раньше. Он двигается не как обычный человек... Он напал на одноклассника, а затем и на своего дядю...       – Самый злой зверь – тот, что ранен, – возразила старушка. – Твой друг не одержим. Ему просто очень больно, и эта боль застилает его разум, заставляя в беспамятстве совершать вещи, о которых он затем горько жалеет. Боль придает ему сил, и она же заставляет его мечтать о наказании, которого, как он полагает, он заслуживает. Его нужно остановить, но сделать это можно, лишь забрав его боль.       – Но как это сделать? – Су Хван почувствовал облегчение от мысли о том, что Су Хо не был одержим злым духом, но пока радоваться было нечему, ведь забрать чужу/ боль невозможно... или возможно?!       – Подумай, – улыбнулась старушка.       – Можно... можно стереть воспоминания! – догадался Су Хван. – Если Су Хо забудет о том, что причиняет ему боль, он не будет больше страдать, ведь так?       Старушка-поксу улыбнулась и кивнула.       – Только здесь нужно проявить осторожность, – сказала она. – Я знаю, о чем ты думаешь, но в случае с твоим другом недостаточно просто стереть воспоминания, ведь даже стертые воспоминания всегда оставляют следы.       Су Хван кивнул. Он и сам теперь примерно представлял, как это работает. Пусть он и не помнил свою встречу с вонгви, о которой ему рассказывали Ли Ен и Су Хо, образ маленькой девочки в красном пальтишке преследовал его в ночных кошмарах, которые лишь недавно начали понемногу отступать. Теперь ему чаще всего снился только ночной парк и липкое чувство надвигающейся угрозы...       – Интересно, а есть ли способ стереть воспоминания без остатка? Так, чтобы не осталось никаких следов?       – Есть, – коротко ответила старушка, и вдруг взгляд ее стал строже. – Но ты хотя бы понимаешь, что хочешь сделать? Все наши воспоминания связаны друг с другом. Для того, чтобы избавить друга от страданий, тебе придется стереть почти всю его память, а вместе с нею и всю его личность. Он станет совсем другим человеком, потому что забудет самого себя. Ты готов сделать это с ним?       Су Хван задумался. Внутри его головы ожесточенно спорили два голоса. Первый кричал: "Нужно сделать все, лишь бы спасти Ким Су Хо!" Второй голос резонно возражал: "А ты-то тут при чем? Какое ты имеешь право принимать такие решения за другого человека?" Су Хван потряс головой, прогоняя голоса. Главным было то, что способ спасти Ким Су Хо от смерти существовал, и сам Су Хо, а также его родные должны были срочно узнать об этом.       – Я думаю, – серьезно сказал Су Хван, – что Су Хо должен сам принять это решение. Но мне необходимо узнать, как можно стереть воспоминания без остатка, на случай, если он согласится пожертвовать своей памятью, чтобы все это прекратилось.       – Что ж, запоминай, – улыбнулась старушка и начала рассказ.

***

      Ким Су Хо морщился. Солнечный свет бил в глаза, из-за чего он не мог заснуть. Черт его дернул занять место с этой стороны автобуса. Теперь придется мучиться все дорогу до Сеула, а он надеялся, что сможет вздремнуть и хоть так отвлечься от боли в месте укуса бульге. Проклятая псина...       Чертыхаясь про себя, молодой человек достал смартфон и наушники и включил музыку погромче. Между ушей завибрировал любимый ритм проигрыша к старой песни The Scorpions "Sails of Charon". Су Хо качал головой в такт перкуссии и вполголоса мычал слова:       Темная ночь. Нет света       В мире темного колдуна.       Душа летит в холодную мглу,       Что царит в мире темного колдуна...       И далее:       Оставь свои мрачные желания,       Ибо даже царство темного владыки       Вылеплено из мирра.       Держись света.       Держись мира, в котором нет тьмы,       В котором нету ночи...       Су Хо качал головой со все большим остервенением, погружая себя в транс. Теперь для него существовали только две вещи – музыка в его ушах и немыслимая боль в руке.       "– Ты знаешь, что заслужил эту боль", – сообщил ему вкрадчивый голос, поразительным образом заглушивший самый яркий риф "скорпов". – "Ты знаешь, что должен страдать, потому что только так ты сможешь заплатить за то, что сделал".       – Я ничего не делал, – прошептал Су Хо, отгоняя наваждение. – Я был ребенком. Я не мог ничего изменить.       "– Отговорки в пользу бедных", – усмехнулся голос. – "Ты и сам знаешь, что виноват. Поэтому ты так страстно желаешь, чтобы тебя наказали. Чтобы тебя убили, ведь так ты точно искупишь свою вину".       – Может быть, ты и прав, я не знаю... Мне все равно. Я больше не хочу это терпеть, – Су Хо произнес эти слова по-детски жалостливо.       "– Сопливый мальчишка, тебе должно быть стыдно за самого себя", – голос сочился презрением. – "Имей совесть, как можно капитулировать до начала боя?"       – А что еще мне остается? – Су Хо кривовато улыбнулся. – Я уже проиграл.       "– А если нет? Что, если у тебя еще есть возможность одержать победу?"       – Каким образом? Как? Я схожу с ума, я ненавижу себя, я плохо сплю по ночам и мучаюсь от боли! Как я могу одержать победу?!       "– Мне даже не нужно говорить тебе, ведь ты и сам прекрасно знаешь, что должен сделать".       – Проклятье, – прошипел Су Хо, прижимая к груди раненую руку.       Он зажмурился и откинулся на спинку кресла. Когда через несколько минут он открыл глаза, в них уже не было ни боли, ни печали, ни мрачной решимости, ни сожалений... Эти глаза смотрели прямо перед собой и не выражали ровным счетом ничего.       Ким Су Хо медленно снял наушники, отключил смартфон и принялся безразлично рассматривать пейзаж за окном автобуса, несущегося по скоростному шоссе в Сеул.