***
За две недели до экзамена вдруг начали происходить странные вещи. Хванун начал задумываться, не пересмотрел ли он фэнтези, не украли ли его лучшего друга пришельцы и не прочитистили ли тому мозг? Сохо и в обычные дни не был самым адекватным в мире человеком, вечно находя приключения там, где их априори быть не может, а сейчас стал максимально подозрительным, кажется, совсем про Хвануна забыв. Подружились они при довольно странных обстоятельствах. Тогда Сохо в очередной раз совершенно случайно спровоцировал каких-то идиотов хулиганов, и в попытках спасти свое прекрасное лицо залетел в первую попавшуюся аудиторию и нырнул под парту к слегка прифигевшему Хвануну, одним взглядом моля его не сдавать. А Ё в полном ступоре, и выбора не было особо, как сказать банде придурков, залетевшим через мгновение, что кто-то пробежал мимо. После этого ещё неделю «судьба» продолжала постоянно сталкивать их то в столовой, то в библиотеке, или просто в коридоре. Однако как оказалось позже, судьбой этой оказался сам Ли, который искал повод, чтобы извиниться и поблагодарить за тот случай. Слишком активный раздолбай Сохо и спокойный, слегка пофигистичный Хванун вдруг оказались хорошим сочетанием, и как бы сильно иногда не хотелось прибить друга с шилом в одном месте, вдвоём они проводили почти все свое свободное время. Даже после того, как Ёнджо стал неотъемлемой частью жизни лучшего друга, отдаляться он и не собирался, каким-то магическим образом находя время и на учебу, и на парня, и про Хвануна не забывать. Да вот резко изменившееся поведение настораживало очень. Выловить Сохо вдруг оказалось почти невозможной задачей. Замечая поблизости Хвануна, тот сразу спешил ретироваться как можно скорее, оставляя друга в полном недоумении. «Отчаянные времена требуют отчаянных мер», все ведь иногда пользовались этой фразой, правда? Вот и Хванун решил воспользоваться, в первый и последний раз прося о помощи Ёнджо. Не то чтобы он его недолюбливал, просто на то были свои причины, и, естественно, имя одной из причин начинается на Ли, а заканчивается на Гонхи, который, к слову, является лучшим другом парня лучшего друга. Ё кажется, что это вполне сойдет за сюжет комедии, которая легко может перейти в драму, а если вдруг встретит эту самую причину — возможно, даже в триллер. К счастью, просьба была совершенно не сложной, всё, что нужно было сделать Ёнджо — привести Сохо к его столику в столовой на перерыве, а дальше Хванун сам устроит допрос с пристрастием. Хотя бы так тот не сможет убежать. План Хвануна по допросу друга состоял из трех пунктов: отчитать по полной программе, ибо кто вообще так поступает? Конечно, кроме Ли Сохо, который вместо объяснений из любвеобильного прилипалы превратился в человека-невидимку. Второй пункт заключался в, собственно, самом допросе без всяких поблажек, ну а третий — естественно, помириться и пообещать такой херни больше не творить. Но проблема была в том, что этот идеальный план пока был лишь в собственной голове и полностью рухнул, стоило только увидеть перупуганного Сохо напротив себя. Сложно было сохранить все свое хладнокровие, когда твой друг сидит перед тобой как побитый щенок, с видом виноватым, и вздрагивает когда Ёнджо успокоить пытается и за руку берет. Это совсем не вяжется с образом взбалмошенного парня, видеть которого Хванун уже слишком привык. Все, что парень может выдать сейчас, лишь тихое: — У тебя все в порядке? — от вопроса теряются все: Сохо, который успел нафантазировать вплоть до прекращения дружбы, Ёнджо, который уже готов был разнимать этих двоих, и Хванун, сам от себя такого провала явно не ожидая. — Я поступил как самый настоящий трус, и нам нужно поговорить. — Если ты снова во что-то вляпался, прикрывать я тебя не буду — конечно, он врёт и надеется, что ничего серьезного не произошло. Ёнджо, как самый старший и адекватный тут (но это не точно), дает возможность обсудить все наедине, говорит, что срочно должен бежать по студсоветским делам и напоследок целует своего парня в лоб, шепча на ухо тихое «всё хорошо будет». Хванун бы закатил глаза и как всегда пошутил про сладкую парочку, но, понимая, что сейчас не тот случай, решает промолчать и кивком прощается со страшим. — Слушай, всё же, что бы ни случилось, я все равно твой друг и поддержу, если ты только кого-нибудь случайно не грохнул. — Уж лучше бы кого-то грохнул — парень поднимает голову к потолку и мысленно молится. — Сохо, выключай королеву драмы и просто расскажи — Ё порядком начинает надоедать эта ситуация и сверхдраматичность друга, серьезно, что такого могло произойти, это ведь- — В свое оправдание хочу сказать, что я правда не знал, что лучший друг Ёнджо это — договорить ему не даёт тихий вой и стук тупого предмета об стол. — Этого стоило ожидать. Чёрт, существует хоть кто-то, с кем он не подружится? — всё ещё не поднимая головы от стола, обреченно говорит Хванун. — Но ты буквально. — Просто помолчи и дай мне минуту — делает вдох и собирается с мыслями. Он никогда не умел словами выражать свои чувства и мысли, но сейчас приходит понимание, без этого никуда. — Если ты морозился от меня только потому что боялся, что я кину тебя из-за своей неприязни к твоему новому другу, то ты самый настоящий балбес, Ли Сохо. Если меня и будет бесить слишком частое появление этой рожи тут, в любом случае это не стоит нашей дружбы.***
На удивление первое время было очень даже спокойно, и с причиной своих головных болей Хванун пересекался не так уж и часто. Первое время. Но по истечении нескольких недель Сохо (совместно со своим парнем, естественно) начали надоедать вечные попытки держать двух совершено взрослых людей (что ведут себя как дети малые) на расстоянии друг от друга. И Гонхи вдруг становится слишком много. В столовой на обеденном перерыве — рядом, прогулки с друзьями — рядом, не было ни дня, когда бы Хванун не встречал свою главную проблему. Однако эта самая «проблема» раздражения по отношению к себе, кажется, совсем не замечала. Спокойно общаясь с его лучшим другом и здороваясь при каждой встрече с ослепительной улыбкой. Терпение потихоньку подходило к отметке «критично».***
Хванун вечеринки никогда не любил, в отличие от Сохо, который из-за своих знакомств по всему универу постоянно таскал за собой на дни рождения незнакомых ему людей. В этот раз день рождения у какого-то там Дончжу с его потока, и вроде как он довольно популярный, раз закатывает такие тусовки, но Хвануну, если честно, было как-то совершенно без разницы, откуда забирать бухого друга. Он никогда не напивался так, чтобы имя свое забывать и к алкоголю совершенно нейтрально относился. Но искушение набухаться растет, когда Сохо теряется где-то в толпе, а самое удобное место находится возле импровизированого бара. Последним ударом становится случайное обнаружение одной знакомой «проблемы», из-за которой уровень стресса в организме растёт в геометрической прогрессии. Гонхи сидит на диване напротив в окружении двух девиц и парней, ведя милую беседу и даря каждому свою самую очаровательную улыбку. Хванун думает, что все бывает впервые, и совершенно осознанно вливает в себя несколько полных рюмок коньяка подряд, от раздражения уже не замечая на себе насмешливый взгляд. Эффект от алкоголя, к сожалению Ё, совсем не такой, каким он его представлял. Весело почему-то не становится, а беситься только больше начал. Приехали, теперь он даже напиться нормально не может. Хочется тишины и свежего воздуха, в идеале, конечно, домой, и спать ближайшие сутки, но единственный доступный вариант сейчас — уборная. Ледяная вода мозги прочищает неплохо и помогает немного успокоиться ровно до того момента, пока дверь не открывается, и Ё вспоминает, сколько лет дают за умышленное убийство. — Вот так совпадение, приветик, Хвануни. — Ты уже и поссать мне спокойно не дашь? — шипит Ун, испепеляя чужое лицо в зеркале. — Чего же так грубо? Так не нравится, что здороваюсь? Я ведь всего лишь проявляю дружелюбие — хочется стереть эту улыбку. — Может, хватит из себя дурачка строить? Что ты хочешь от меня? Ошиваешься рядом постоянно, так еще до друга моего доебался, своих друзей мало или какого хуя? — А может, просто кто-то слишком зациклен и замечает меня везде, даже вот сегодня, к примеру, чего же ты так психанул, стоило меня увидеть, а, Хвануни? Скажи уже причину своей ненависти ко мне. — прекрасно понимает, чего добивается, и пока у него это прекрасно получается. Хванун срывается. Прижимает к стене не сильно, да и какая там сила может быть (на голову ниже и физру всегда прогуливал). Удерживает и давит одним лишь взглядом, хоть и Гонхи не сопротивляется особо. — Думаешь, весь мир тебя любить будет? Думаешь, не найдется кто-то, кто не купится на твой идеальный образ и не захочет разьебать твое прекрасное личико? — опасно ухмыляется, думая, что контроль в его руках, и сжимает чужую челюсть. — Ох, да что ты говоришь? Мечтаешь вломить мне — валяй. Только ты этого не сделаешь, потому что любит меня не весь мир, а только ты. — чертов лис, глаза хитрые, и ухмылка невероятно бесячая, сердце от этих слов пропускает удар. — Что ты несешь, заткнись! Ты блять сам себя слышишь? — возможно, злится так сильно, потому что не готов к правде ни от него. — Хвануни, ты себя обманывать сколько угодно можешь, вот только для меня ты слишком очевиден. — Заткнись сейчас же… — А то что? Ударишь? Дотянись сначала — и громкий смех. Гонхи вся эта ситуация веселит очень, хоть и, казалось бы, из них двоих трезвый тут именно он. — Заставлю замолчать — Хванун сокращает оставшееся расстояние, чтобы прижаться к чужим губам. Когда приходит осознание всего пиздеца, накрывает паника и первым делом пытается отстраниться, но вот план Гонхи срабатывает более, чем идеально, и он тут же перехватывает контроль, меняя их местами. Теперь уже Хванун, прижатый к стене, спихивает все последствия на алкоголь и разрешает себе насладиться поцелуем. Целоваться с предметом своей ненависти (ври себе дальше) оказалось в разы невероятнее, чем в его фантазиях. Смесь нежности: мягкими мелкими поцелуями по всему лицу, пальцы, убирающие челку с глаз, и попытки сдержать счастливую улыбку. А ещё чего-то неконтролируемого, дикого почти: укусы с зализыванием ранок после и рука, которая с талии уже под свитер красный перебралась и оглаживает бока. Этот контраст заставляет в руках чужих плавиться и подавлять все тихие стоны, чтобы не признать окончательного поражения. Первым отстраняется Хванун, когда воздуха уже совсем не хватает и губы начинают болеть, старается не смотреть в глаза. Он правда не знает, как должен себя вести и что говорить, но пока его пьяная голова подсказывает пользоваться моментом на полную. Обнимать кого-то, кто выше тебя на голову, очень удобно, особенно если этот кто-то Гонхи, вот о чем думает Хванун в тот момент. — Просто постой так минутку, молча. — и прячет улыбку.***
— Ты вчера, кстати, куда пропал? Ушёл поздравить Дончжу, вернулся, а тебя нигде нет. Хоть нормально домой добрался? — интересуется на следующей день Сохо в столовой. Уши Хвануна моментально краснеют, когда он вспоминает вчерашнюю ночь, а мозг отказывается придумывать отмазки. Чёрт. — Если честно, я не совсем помню, но я вчера решил выпить, а потом…— конечно, то, что произошло в туалете, он прекрасно помнит, но рассказывать другу в присутствии его парня как-то желанием не горит — А потом ты, алкаш, вырубился у меня на плече, и мне пришлось тащить тебя к себе домой — совершенно не стесняясь, с улыбкой говорит Гонхи, сидящий рядом. И тогда начинается цирк. Визг Сохо слышен на всю столовую, как минимум, Ёнджо отцовским взглядом награждает своего друга перед тем как Хванун набрасывается на Гонхи. «Драка» длится ровно до того момента, пока Ли не надоедает, и он проверенным методом решает заткнуть маленького матерящегося демона. При всех. Блять. Но хоть пинаться перестал. Перед новым припадком Сохо, Ёнджо предусмотрительно закрывает тому рот рукой, улыбается гаденько и говорит: — Милый, я жду свои деньги. — здоровые семейные, что поделать. Сохо на это лишь делает глубокий вдох и разочарованно тянется к кошельку, но на секунду замирает, наклоняясь ближе к своему парню и шепчет что-то на ухо, после чего вдруг убегает куда-то, пока Ёнджо приходит в себя. Кто-то сегодня явно получит. Но это уже совершенно другая история. — Так они еще и ставили на нас, охуеть друзья — возмущенно пыхтит Хванун, но на самом деле ощущает себя самым счастливым, прямо сейчас наслаждаясь теплыми объятиями и искренним смехом. Что ж, к хорошему привыкают быстро.