Mission for the Mandalorians: the Way

      Дин пробирался через заросли тропических лиан, позади него шел Гэвин. Они взяли с собой по бластеру и винтовку, которые Тара выторговала у Грифа Карги за починку спидербайка, и этот арсенал был все же лучше, чем ничего, но Дин отчетливо ощущал недостаток своей импульсной винтовки, которую уничтожил вместе с Лезвием залп с крейсера моффа Гидеона. Как и все запасы холодного и бластерного оружия на борту корабля, она пропала во взрыве.       При нем был огнемет, последние запасы свиристелей в наруче и вибронож, который он применял крайне редко. Вероятно, теперь пришло его время. Дин достал его из петли в голени и срезал ближайшую лиану, растущую у него на пути. Приводной маячок вел их сквозь самые густые заросли местной флоры, Гэвин утверждал, что до цели — или ее обиталища — оставалась всего пара километров.       — Думаете, он нас ждет, мистер Мандо? — спросил парень. Дин оглядываться не стал, хотя услышал в голосе Дарклайтера тщательно скрываемый им страх.       — Не думаю, если только он не наблюдал за небом в ожидании гостей. Бояться — нормально.       — Я не боюсь, — тут же надулся Гэвин. Дин хмыкнул.       — Зря.       Они прошли еще немного, мандалорец пропустил два или три десятка тяжелых вдохов парня, прежде чем тот решился сказать:       — Я никогда прежде не охотился на живого человека.       Конечно, нет. Вомп-песчанки с Татуина и даже масиффы — это не охота на людей.       — И потому я говорю тебе, что бояться в данном случае нормально, — ответил ему Дин. Замер у кромки возникшего перед ними перелеска и осмотрелся. Впереди густые заросли, позади — чаща из лиан. И повсюду — ярко-лиловые бутоны цветов, похожих на сердце. Такие, судя по их яркой окраске, могли быть ядовитыми, и лучше было держаться от них подальше.       — Не трогай цветы, — предупредил Дин, когда Гэвин уже тянулся голой рукой к бутону на лиане прямо напротив своих глаз.       — Я и не трогал.       Дин еще раз прикинул, насколько ему будет полезен на пути к цели молодой неопытный почтипилот и сам же себя одернул: он же обещал мальчишке задание настоящего охотника за головами, и отправить его назад уже нельзя — то ли заблудится, то ли не послушается и пойдет за ним, а потом угодит в ловушку или, чего доброго, прямиком к имперцам, которые все еще ошиваются на планете.       — Держись рядом, — в итоге сказал мандалорец. Гэвин серьезно кивнул, и они двинулись дальше.       План был такой: отыскать расположение Имона Изалли, присмотреться к окружающей обстановке и вернуться к кораблю, чтобы продумать дальнейшие действия, если вокруг имперского помощника губернатора будут имперские же штурмовики или другие помощники. Им ни к чему было привлекать к себе внимание целого Осколка.       Но когда Дин и Гэвин добрались до отметки, указанной им маячком, то поняли, что план придется менять: их вывело на плоскогорье, укрытое вьющимися растениями, оно обрывалось на ширине десятка метров, и под ним скрывались развалины крестокрыла, в котором был астродроид.       Дин дал Гэвину знак следовать за ним в молчании. Они спустились с плоскогорья прямо к крестокрылу и застыли за булыжниками, покрытыми все теми же лианами. Здесь, в небольшой естественном ущелье, было влажно и душно, воздух концентрировался в маслянистых от гаркийской атмосферы каплях и застывал на наплечниках, шлеме и нагруднике мандалорца. Одежда Гэвина почти вся покрылась влажными следами от них же.       — Откуда здесь этот дроид? — отозвался парень шепотом. — Разве имперцы пользуются крестокрылами?       — Нет, у них другие истребители в ходу, — согласился Дин. — Но, возможно, этот крестокрыл принадлежит как раз пилоту Новой Республики…       — Тогда что он тут…       — Пилот потерпел крушение, наш имперский помощник его схватил и сейчас пытает, а дроид и останки истребителя покоятся здесь, как улики.       — П-правда?       Дин дернул плечом, наказав Гэвину стоять на месте в тени булыжника.       — Не знаю. Надеюсь, нет.       Или же им представится шанс спасти пилота Новой Республики, подвергнув себя еще большей опасности.       Дин вытянул перед собой винтовку, оглянулся, чтобы убедиться, что Гэвина не видно с той точки обзора, которая была у вроде бы живого дроида, и осторожно пошагал в сторону крестокрыла. Тот был поврежден, но не так сильно, как показалось мандалорцу на первый взгляд: сломано только крыло и, кажется, коротят репульсоры. При сноровке его можно было починить, и раз хозяин истребителя до сих пор этого не сделал, значит, его что-то задерживало. Или кто-то. Имперский помощник Имон Изалли?       Дроид пищал на своем, топчась у корпуса истребителя, и Дин ненароком выдал себя, когда обогнул выбоину в скале. Это был астромеханик серии R2, он обернулся и запищал, едва заметил мандалорца.       — Тихо, спокойно, я тебе не враг! — Дин вскинул руки, показал бластер на предохранителе. Перед кем он оправдывается? Перед этим мелким… Дроид выдал серию сигналов разной длины и тональности, но легче не стало.       — Мы не имперцы! — вскрикнул Гэвин и появился прямо за Дином.       — Я же сказал тебе!.. — сердито начал мандалорец, но парень выскочил вперед него и склонился к дроиду:       — Мы ищем одного имперца, мы охотники за головами.       Дин дернул Дарклайтера за плечо.       — Ты что делаешь?!       — Объясняюсь с дроидом, — почти не среагировал на злость в голосе мандалорца тот и улыбнулся. Не Дину — дроиду. — Этот малыш R2 присматривает за крестокрылом, пока его хозяин ищет к нему запчасти. Твой хозяин из Новой Республики? Не скажешь? Он не говорит, мистер М…       — Конечно, он не говорит, — процедил Дин. — А вот ты сдал ему нас просто так.       Он осмотрелся — в ущелье больше никого не было, тепловизор тоже не отметил ничье присутствие, — и вернул внимание дроиду.       — Спроси его, не видел ли он здесь нашего имперца.       Гэвин скривил губы, и мандалорец вдруг понял, что он смеется.       — Он понимает нас и без перевода, мистер Мандо, это же астродроид.       Таким верилось еще меньше; вслух Дин повторять очевидную истину не стал, не при R2, чей хозяин скрывался где-то в глубинах тропических зарослей. Дроид что-то запищал и задергался.       — Говорит, что имперцы работают на базе недалеко от столицы, и сюда редко заглядывают. Если нам нужен имперец, искать его следует в Пекстде.       — Маячок привел нас сюда, — возразил Дин, покосившись на дроида. Малыш малышом, а зубы заговаривать умеет. Не могли они так сильно промахнуться с координатами и попасть в ущелье вместо планетарной столицы, до которой было полдня пешего пути.       Вокруг было тихо, даже подозрительно тихо. Дроид вернулся к своему прежнему занятию: принялся вновь ковыряться в истребителе, и несведущий в таких делах Гэвин, пусть он и знал дроидский, не сообразил, что тот связывался со своим хозяином и сообщал ему о нежданных гостях. Дин тоже этого не заметил: велел парню следить за горизонтом и отошел в сторону, пытаясь поймать связь с кораблем и Тарой.       Первый и последний раз они связывались около пары часов назад, ее молчание в эфире его насторожило — вдобавок к общей тишине, накрывающей куполом место, где они находились. В наушнике у Дина раздалось шипение и посторонний треск, будто кто-то глушил сигнал.       Что за напасть, словно это от истребителя исходила мощная радиоволна, не предназначенная для крестокрыла подобного типа.       — Гэвин, что маячок?       — Сигналит о приближении цели, — отозвался Дарклайтер. Проклятье.       Дин обернулся к парню, чтобы сказать ему, чтоб тот убирался отсюда подальше, но не успел: на плоскогорье, где они прежде побывали, показался силуэт человека, в свете двух солнц Гарки блеснул бластер в его руке.       — Ложись! — вскрикнул Дин и бросился к Гэвину, бросая того на землю. Бластерный залп свистнул мимо, попал почти в ноги мандалорцу и парню. Дин закрыл собой Дарклайтера и не глядя выстрелил вверх. На скале никакого человека уже не было, разумеется: он спрыгнул вниз и затерялся в тростниковом кустарнике у ее подножия.       — Жди здесь! — рыкнул мандалорец и кинулся следом за имперцем.       Тот выскочил на открытый пустырь перед ущельем, Дин выстрелил ему вслед, но промахнулся, и имперец вильнул в сторону, а потом и вовсе упал куда-то в заросли.       — Мистер Мандо! — закричал Гэвин позади Дина. Мандалорец выругался и дернул рукой себе за спину.       — Сказал же, жди на месте!       Свист, с которым выстрелил бластер, Дин услышал сразу же; испугался, что этот залп предназначался Гэвину, и упал грудью прямо на яркую вспышку, но промазал, и та задела его ладонь по косой. Руку опалило болью, перчатку и кожу мгновенно прожгло, Дин нутром почувствовал запах горящей плоти. Рука была левая, не рабочая, и его бластер остался при нем — Дин выстрелил в заросли, откуда донесся вскрик.       Гэвин подбежал к Дину с бластером и винтовкой в двух руках, целый и невредимый. Проклятье, мальчишка!       Из зарослей повалилось вперед тело, Дин вскинул руку снова, чтобы выдать уже контрольный залп, но внезапно на него упало чучело.       Имперец очутился за спиной Дина и схватил Гэвина за воротник его куртки, тот коротко вскрикнул, дернул локтем и получил за это в висок прикладом. Пришлось застыть с двумя огнестрелами в руках.       — Если не хочешь, чтобы я вынес мальчишке мозг, опусти бластер на землю, — скомандовал имперец. Дин медленно обернулся, проклиная все на свете и себя в первую очередь, и кивнул Гэвину. Тот разом побледнел, но не дрожал и вообще выглядел более-менее спокойным.       — Не трогай его, хорошо? Он ничего тебе не сделал.       — Ну, это субъективное мнение, — усмехнулся имперец. Светловолосый, короткостриженный, с бородой и усами — сложно было определить его возраст, но он походил на портрет с голограммы приводного маячка. Точно он, Имон Изалли.       — Гэвин, все будет в порядке, — заверил парня Дин. Имон Изалли дернул рукой и приставил дуло бластера в висок парню.       — Ты сперва бластер опусти, шлемоголовый!       Дин кивнул, медленно присел, опуская оружие из целой руки. Вторая слабо ему поддавалась в таком состоянии, но Дин чувствовал пальцы и мог ими пошевелить — и теперь гадал, хватит ли ему времени перехватит бластер из рук Гэвина и сделать выстрел между ним и имперцем с такой-то координацией.       Додумать он не успел — был остановлен криком.       Кричала Тара.       — Стойте! Дин, прекрати!       Он подумал было, что ему почудилось — в пылу боя ему и не такое могло привидеться, — но девушка показалась из-за густого перелеска, который Дин с Гэвином как раз обошли часом ранее. За ней бежали двое — парень и девушка, оба светловолосые в похожей одежде, напоминающей университетскую форму.       Дин успел предположить все самые худшие ситуации, в которые могло привести его нынешнее развитие событий, но Тара вдруг застыла с открытым ртом и указала копьем в сторону имперца с Гэвином.       — Дарклайтер?       Ей отозвались оба.       — Что?..       — Мисс Тара, вы…       Она повторила, указывая снова на них обоих.       — Вы Дарклайтер? Это ваш позывной?       Имперец от неожиданности ослабил хватку вокруг плеч Гэвина и даже чуть опустил бластер.       — Тара, что ты здесь… — начал было Дин, но девушка прервала его самым бессовестным способом:       — Тихо. Эти студенты сказали, что это ваш позывной. Вы Дарклайтер?       Блондинка и светловолосый парень позади Тары нестройно закивали и наперебой начали говорить что-то про грузовой корабль и мандалорский клан и девушку. Имперец опустил бластер от виска Гэвина, парень облегченно выдохнул.       — Это мой позывной, — согласился, наконец, имперец. — А вы кто такие?       Гэвин удивленно икнул.

***

      Позывной Дарклайтер использовала повстанческая ячейка студентов в Гаркийском университете — его придумал астродроид, которого звали Свистун, он помогал студентам совершать хакерские атаки на имперские системы. За этот невинный (по сравнению со всеми бедами повстанцев) фокус два месяца назад военный префект Имперского осколка арестовал троих студентов и посадил их в тюрьму.       Помочь им никто не мог без вероятности выдать остальных повстанцев, и потому Свистун отправил сообщение Новой Республике в качестве зашифрованного задания для Гильдии охотников за головами. Но некоторые приняли послание за чистую монету и явились на Гарки, чтобы поймать Имона Изалли.       — Так, значит, тебя зовут не Имон Изалли, — подытожил Дин. Имперец, который, к его чести, таковым не был уже пару-тройку лет, кивнул.       — Меня зовут Корран Хорн, я пилот Разбойной эскадрильи Новой Республики. Раньше служил в КорБезе[1], повздорил с одним имперцем и слинял из организации, а потом попал в эскадрилью.       При этих словах Гэвин, который полчаса назад получил от Коррана Хорна в висок, восторженно охнул.       — Н-да. Прости, парень, я думал, вы пришли убить меня за двести тысяч кредитов, — ухмыльнулся пилот-разбойник.       — И мы бы убили, не сомневайся, — отрезал его ухмылку Дин. Стоящая рядом с ним Тара шикнула. — Или она бы убила.       — Никого бы я убивать не стала! — возразила девушка и посмотрела на Дина с непонятной ему злостью. Что он сделал? Не попал под пулю?       Они все, включая студентов, которые пришли шпионить за грузовым кораблем мандалорского клана, находились сейчас в пещере, превращенной в рубку связи, где Корран Хорн прятался, когда не прикидывался имперским помощником. Здесь было неожиданно сухо по сравнению с воздухом планеты, но темно, и глазам помогали немногочисленные галогеновые светильники, расположенные под сводом пещеры.       — Почему вы используете позывной Дарклайтер? — спросил Гэвин. Корран Хорн посмотрел на него — чуть старше парня, но уже со шрамом поперек брови, который делает его еще более залихватским разбойным пилотом, — и отмахнулся.       — Это фамилия героя Восстания, хороший был человек, и я просто…       — Это был мой брат.       Корран замер, окинул Гэвина внимательным взглядом.       — Серьезно? А, впрочем… вы даже похожи, верно! Сочувствую, парень, Биггс был отличным пилотом.       — Я не знала, что твой брат умер, — подала голос Тара. Дин опустил голову, взглянул на нее — осунулась, будто была виновата в чужой смерти. Гэвин неловко потоптался на месте.       — Ничего, мисс Тара, я же сам не говорил.       — И это нас всех спасло, — отрезал Дин. — Вряд ли бы ты кинулась искать Дарклайтера, зная, что это подставное имя.       Девушка скривила губы.       — Ты прав.       Несмотря на то, что в оборудованной пещере было достаточно света, чтобы его зрение справлялось без поддержки визора в шлеме, перед глазами у него все мутилось и чуть плыло. Лицо Тары исказила напряженная гримаса, она подалась Дину навстречу и схватила за руку. И только тогда заметила, что его левая ладонь превратилась в нечто среднее между рагу из ронтского мяса и лапой массифа.       — Бездна, что это? Дин!       Он даже не обратил внимание на свое имя, произнесенное в присутствии чужих им людей: его повело, он оперся здоровой рукой на плечо девушки и чуть перенес вес тела с пяток. Тара ахнула, подтащила его к скамье под галогеновой лампой рядом с радиостанцией и заставила сесть.       — Что это, что у него с рукой?       — Он-он попал под бластерный залп, — заикаясь, пролепетал Гэвин. — Я не видел, как его задело, думал, проскочило мимо, мистер Мандо, вы как?       — Терпимо, — отозвался Дин, но Тара уже не слушала и не слышала его.       Оказалось, за то время, что он стоял с опущенной вниз рукой, кровь успела прилить к ладони и запечься и открытую обожженную рану затянула пленкой вместе с ошметками кожи с перчатки, и выглядело все плачевно. У мандалорца нешуточно поднималась температура, и он это чувствовал.       — Надо снять перчатку, — сказала Тара. Над ней и рукой Дина столпились Гэвин и Корран, оба студента опасливо косились над их плечами. Девушка взглянула на мандалорца, не получила от него никакой видимой реакции, и облизала пересохшие губы. — У вас есть тут вода, ножницы и какие-нибудь медикаменты? Мне нужен бинт, пинцет, вероятно, что-то еще…       — Тара, все в порядке, — произнес Дин, язык слабо его слушался и звуки не складывались в слова, как следует. Тара услышала это, и на миг все ее тело охватила дрожь, она передалась Дину, он почувствовал ее, попытался сжать пальцы раненной руки, но не смог.       — Сиди спокойно, я сейчас, — затараторила девушка. Студенты кинулись вслед за Корраном вглубь пещеры, гребаный дроид что-то пищал рядом, вгрызаясь этим писком прямо Дину в мозг. Он поморщился, радуясь, что под шлемом Тара не видит его лица — оказывается, лихорадило его знатно, да и боль терпеть было сложно.       Но раз он ее ощущает, значит, для его руки еще не все потеряно.       Гэвин принес контейнер с водой, блондинка прибежала из глубин пещеры с бинтом и нехотя протянула его Таре. Та схватила все, не глядя, не обращая внимания на то, как враждебно была настроена по отношению к ней студентка.       — У меня нет ни антисептика, ни бакты, — доложил Корран, и Тара взвыла, так что пилот вздрогнул. — Но я могу предложить сироп из цветов алажи, это местный заменитель, похож на кольто по действию.       — Он восстановит ему руку? — спросила Тара, и Дин заметил, как дрогнул ее голос. Надо было что-то сказать, что-то, что ее успокоит и заставит всех остальных вести себя разумнее и не носиться так перед ним… Голова шла кругом, в ушах стучало само сердце.       — Возможно, не могу утверждать с уверенностью, тут такое ранение… — ответил Корран Хорн. Тара рвано вздохнула.       — Это лучше, чем ничего. Несите сироп.       Дроид что-то запищал у ног Тары, и девушка оттолкнула его в сторону. Гэвин вдруг сказал:       — R2 говорит, можно ввести сироп внутривенно, тогда он подействует быстрее.       — Внутривенно не получится, это…       — Важна каждая минута, мисс Тара, — продолжил Дарклайтер, не смотря в сторону Дина. — Дроид говорит, мистер Мандо может потерять руку.       — О, Создатель… Дин, ты как?       Мандалорец с трудом вынырнул из гула, который уже облепил его со всех сторон, и опустил голову, ловя в прорезе шлема перепуганное лицо Тары.       — Я в пор…       — Нет, как рука? — перебила его девушка. Слушать его обычные заверения она не станет теперь, это ясно, как день. — Не ври только, — надавила она, и Дину пришлось сознаться самому себе хотя бы, что именно это он и собирался сейчас сделать.       — Лихорадит, — нехотя ответил он. Тара схватила его за здоровую руку и просунула пальцы в рукав, под которым скрывалась голая кожа запястья. Прикосновение кожи к коже приятным в этот раз назвать было нельзя — Дина передернуло от озноба, пронзившего все тело, и Тара нахмурилась.       — Ты мог занести инфекцию в рану, о, Бездна!.. Корран, что там у вас?       Тот вернулся с колбой сиропа, протянул его Таре.       — Ваш дроид говорит, чтобы я ввела его внутривенно, это поможет?       — Ну, он обычно в таких делах не врет и не ошибается.       Тара взяла колбу из рук Коррана, но подумала и протянула ее обратно пилоту.       — Тогда позвольте выгнать вас всех отсюда.       Тот охнул, Гэвин понимающе опустил голову вниз и уставился себе под ноги. Перепуганные ситуацией студенты уставились на Тару, как на врага.       — Простите?..       — Я не стану ничего тут у вас трогать, — без разгона разозлилась девушка. — Мне просто придется снять с мандалорца доспехи. Вы вообще что-нибудь знаете о мандалорцах?       Корран кинул вопросительный взгляд студентам, те одинаково пожали плечами.       — О таких — нет…       — Давайте, я объясню вам, — сразу же нашелся Гэвин, который заметил, как потемнело лицо Тары за секунду до взрыва. Корран опустил колбу на пол в ноги девушке, Дарклайтер забрал его и студентов и вывел нестройным рядом из пещеры. Только тогда Тара повернулась к Дину и тут же заявила:       — Мне придется снять с тебя наруч, разрезать перчатку и рукав. Дин? Ты меня слышишь?       Он хотел бы ответить, но еле соображал теперь, и Таре пришлось протянуть руки к его шлему и очень медленно, аккуратно стянуть его с вспотевшей головы мандалорца. Он задышал чаще, глубже: оказывается, легким не хватало кислорода.       — Эй, Дин, ты меня слышишь?       Дин опустил голову, взглянул на девушку. Тара сидела перед ним на коленях, держала в обеих руках его раненную руку и кусала от страха губы.       — Слышу, — хрипло отозвался мандалорец. — Делай, что нужно.       Оставшийся в пещере дроид, которого никто забрать с собой и прогнать не подумал, протянул Таре тонкий ножик, который девушка ухватила, почти не глядя, и сосредоточилась на рваной перчатке Дина. Лезвие скальпеля задело его руку, но он слабо это почувствовал, с запозданием, будто рефлексы тела потихоньку отказывали. Тара разрезала его перчатку, стащила с пальцев то, что от нее осталось, и кое-как избавилась от ошметков кожи, не прилипших к ладони.       Потом Дин почувствовал, как ему в открытую рану льется струя воды — теплой, противной от того, что была такой теплой. Он закрыл глаза, невольно сглотнул.       — Больно?       — Нет, продолжай.       Было и больно, и неприятно, и все зудело, но сказать Таре об этом он не решился, чтобы не сбивать с настроя. Девушка промыла рану, невольно ахнула при виде открытой дыры — бластерный залп выжег кожу, тонкий слой мышц в ладони и почти открыл тонкие кости пальцев.       — Я полью сиропом на рану, на всякий случай, — шепотом проговорила Тара, Дин ее еле услышал. Почувствовал, как желеобразное что-то покрывает его руку, и поморщился. Щипало и жгло, но так, наверное, было правильно?..       Он открыл глаза, когда Тара осторожно снимала с него левый наруч. Помог ей свободной рукой, открепил сцепления между бескаром и плотным толстым рукавом туники, помог стащить его с себя. Девушка держалась, хотя изредка Дин чувствовал, как трясутся у нее пальцы — когда касался их своими.       Больше разрешения она не спрашивала, просто разрезала рукав туники, промывала всю руку чистой водой, почти не прикасаясь руками к коже. На запястье у Дина тоже была кровь, Тара смыла ее и потянулась выше в поисках вены.       Та нашлась почти у сгиба, вздулась от подскочившей температуры, на оливковой коже выступила испарина. Тара взглянула на Дина, тот кивнул. Тогда она взяла шприц. Зажмурилась. Пару раз резко втянула ртом накалившийся между ними воздух.       — Это несложно, ты справишься, — подбодрил ее Дин, чье сознание уже плавало где-то между явью и сном, и он удерживал себя рядом с девушкой только силой воли. Его держало в пещере ощущение ее дрожащей ладони на своей горячей от лихорадки коже, голой коже руки, и прикосновение чувствовалось впервые так неприятно, но так необходимо.       — Тебе будет больно, — предупредила Тара, но неясно было, говорит это она ему или себе. Дин усмехнулся.       — Я тебе доверяю. Давай.       Электронный шприц колол больнее обычного, зато был эффективнее. Дин зажмурился от спазма, прокатившегося от руки по всему телу, и услышал виноватый вздох Тары. Открыл глаза, нашел размывающееся очертание ее лица, попытался улыбнуться. Вышло криво, да и она не смотрела на него, а смотрела на руку.       — Все, теперь все будет хорошо, — она снова говорила с собой, Дин ее не перебивал и пытался просто слушать ее голос, а не проваливаться в манящую темноту вместе с уплывающим сознанием.       — Скажи что-нибудь, — попросил мандалорец. Тара обматывала бинтом его ладонь, но услышала это и вздрогнула, замерла на мгновение.       — Ты поправишься, кьяр’ика. И рука заживет, будь уверен.       Дин сглотнул густую слюну.       — К-как ты меня назвала?       — Кьяр’ика, — тут же повторила Тара. Он думал, ему почудилось, и теперь удивленно выдохнул.       — Откуда ты знаешь…       — Слышала по громкой связи — тогда, перед Тайтоном, — он не видел, но Тара снова покраснела — даже теперь, переживая за его здоровье больше, чем за все остальное, она умудрялась так легко краснеть. — А потом ты стал повторять это в полусне, я замечала пару раз. И догадалась сама.       Она замотала его руку, завязала крепкий маленький узел на тыльной стороне ладони и вернулась к голому запястью.       — Я надену тебе наруч прямо на рваную тунику, ничего? Мы вернемся на корабль чуть позже, и ты сможешь переодеться. Пока придется посидеть прямо так.       Он ее уже не слушал: утекал в спасительное беспамятство, чувствуя, как по крови струится сироп из цветков с ярко-лиловыми бутонами, которых он опасался. Может быть, это яд, и их обманули? В таком случае он был рад, что услышал от Тары ее неуверенный мандалорский.       — Повтори еще раз, — попросил Дин, уже не отдавая себе отчет в том, что говорит.       Тара коснулась одной ладонью его локтя, сгиба руки, там, куда воткнулся шприц и оставил небольшой след, второй провела по его вспотевшему виску и скуле, убрала со лба прилипшие от пота волосы.       — Кьяр’ика. Только не засыпай…