Под полуночным солнцем

Телефон Дина пискнул, когда тот шел по лесной тропинке. Дин с некоторым усилием выудил его из кармана — этот процесс потребовал жонглирования свернутым одеялом, фонариком, бутылкой виски и двумя бумажными стаканчиками, зажатыми в другой руке. Здесь, в глуши Монтаны, телефон не всегда ловил сигнал, и сегодня они выбрали для лагеря место далеко от шоссе в почти заброшенной местности у малопроезжей лесной дороги к западу от Грейт-Фолс. Сотовых вышек здесь не было. Но Кастиэль был заворожен своим новым телефоном и каким-то образом везде умудрялся находить сигнал. (Дин подозревал, что он каким-то образом усиливал местный сигнал. Может быть, крыльями?) Пять минут назад сообщение, гласившее «Присоединись ко мне на закате на тропе у ручья» убедило Дина оставить в покое синюю палатку Каса, дать Сэму спокойно почитать у костра и отправиться к Кастиэлю на обзорную точку у близлежащего ручейка. Оттуда должен был открываться шикарный вид на Передовой хребет Скалистых гор. В конце концов, они остановились в Монтане всего на одну ночь — лишь передохнуть на долгом пути на юг, в Канзас, — и не каждый день Дину выпадала возможность увидеть, как над Передовым хребтом садится солнце. Не говоря уже о том, чтобы насладиться этим зрелищем в компании своего ангела. Это уже превратилось в своего рода традицию с тех пор, как они пересекли Полярный круг и солнце начало заходить по ночам. Они не пропустили ни одного заката по пути через Канаду. Сэм, в свою очередь, начал молча закатывать глаза каждый раз, когда они собирались на свою «закатную прогулку». Он всякий раз устраивался у огня с книгой. (И с ружьем поблизости — на всякий случай. А также рядом с рунами, стратегически нарисованными Кастиэлем на ближайших деревьях.) Сэм прекрасно знал, чем они занимались на этих своих закатных прогулках. Телефон завибрировал снова, и Дин наконец высвободил его из кармана. «Закат приближается», — написал Кас. Он даже добавил эмодзи с солнышком. Мгновение спустя пришло еще одно сообщение: «Я должен показать тебе три вещи». Хм, это уже было интригующе. «Какие три вещи?» — отправил в ответ Дин. «Иди быстрее сюда — покажу, пока солнце не село». Дин улыбнулся и прибавил шагу. Всего через полминуты он дошел до умиротворенной поляны у небольшого ручья и увидел Кастиэля, сидевшего, скрестив ноги, в траве на берегу. Над головой шелестели тополя, осины за ручьем поднимали свои изящные белые ветви к розоватому закатному небу, а за осинами открывался феноменальный вид на Скалистые горы. Кастиэль сидел и любовался видом — и деревьями. (После сорока пяти лет в Арктике он особенно полюбил вид деревьев. Он давно не видел высоких деревьев, не говоря уже о кронах с буйной зеленой листвой, свойственной южному лету.) Крыльев теперь видно не было: Кас был одет в футболку Дина и легкие джинсы. Видеть его без рюкзака до сих пор было немного непривычно. При приближении Дина на левом плече Каса шевельнулся маленький комочек серого и издал бодрое «чип!» Темноглазый юнко. По лишь одному ему известным причинам он решил остаться с ними на протяжении всего путешествия с Аляски. (Никто, даже Кас, не знал точно, просто ли юнко словил попутку на юг или планировал жить с ними и дальше.) Услышав возглас юнко, Кас оторвал взгляд от осин и с улыбкой повернулся к Дину. — Наслаждаешься видом в компании своего пушистого комочка? — спросил Дин, подойдя к Касу. — В Скалистых горах отличные закаты. И деревья тоже — ты посмотри только! Все в листве! — Деревья чудесны, — ответил Кас, улыбаясь ему. — И вид неплохой. Но он еще лучше, когда ты здесь. Дин невольно засмеялся, поставил на землю бутылку виски и встряхнул одеяло. — Ты становишься сентиментален, — заметил он. — Надеюсь, это хорошо? — спросил Кас с сомнением. Дин усмехнулся. — Тебе повезло: я люблю сантименты. — Он сел рядом с Касом. Юнко издал еще одно веселое «чип!» и в дружеском приветствии перепрыгнул на плечо Дина. — Привет, птенчик, — поздоровался Дин, выудив из кармана семечко подсолнуха и подняв его для юнко. Тот выхватил семечко и тут же взлетел на тополь высоко наверху. И это тоже уже стало традицией: юнко быстро выучил, что пора убираться с дороги, когда на закате Дин расправлял одеяло и усаживался рядом с Касом. Так же, как Сэм выучил, что на это время можно достать книгу и почитать у огня часок-другой. Более того, из юнко выходил вполне хороший часовой. С насеста высоко в ветвях ему было видно на мили в каждом направлении. (Со времен битвы на Купалуке проблем у Каса и братьев не было, но спокойнее было знать, что у них есть дополнительный союзник. Даже если «союзник» этот был маленьким и пернатым.) Дин разлил по полстакана виски себе и Касу. Передав Касу бумажный стаканчик, он с улыбкой спросил: — Так что за три вещи ты хотел мне показать? Однако оказалось, что Кас был сосредоточен на делах (во всяком случае пока что). — Перво-наперво кое-что в моем телефоне, — ответил он, глядя в экран. — Я снова проверял новости при помощи метода гугла, который Сэм показал мне вчера. Вот, посмотри. Он передал Дину телефон. Как выяснилось, он просматривал гугл-новости и открыл новость про странные смерти, произошедшие в Колорадо. Пока Дин бегло читал новость, Кас объяснил: — Некоторые из этих смертей имеют признаки вмешательства… нечеловеческих существ. В данном случае оборотней. В другом случае, что описан на следующей странице, — возможно, вампиров. — Шутишь? — спросил Дин, сосредоточенно глядя в телефон. — Они что, тоже существуют? — «Отсутствует сердце», сообщалось в новости. «Произошло в полнолуние». — Увы, существуют, — ответил Кастиэль. — И оборотни, и вампиры, и еще много кто. Надо было рассказать вам подробнее про статус этих видов. Расскажу во время завтрашнего перегона. Мы — то есть мы, ангелы, — раньше сдерживали распространение этих существ на Земле, но теперь, очевидно, все изменилось. Теперь я замечаю закономерности. Новости там и сям. — Он помолчал, хмурясь, потом продолжил: — Я начинаю подозревать, что Рафаил прекратил патрулирование Земли, которое ангелы осуществляли здесь издавна. Уже несколько лет как прекратил. Может быть, даже несколько десятилетий. — Он набрал воздуху. — Дин, полагаю, по Земле разгуливают определенные… так сказать, монстры. Существа, которым здесь не место. — После еще одной паузы он добавил: — И я еще кое-что понял. Вероятно, мы сможем людям в этом помочь. «Оборотни. Вампиры», — думал Дин, медленно прокручивая вторую новость. Как будто глобального потепления было мало. — Я, конечно, надеюсь, что мы сможем вернуться на Купалук, — продолжил Кастиэль. «Спасать людей. Охотиться на нечисть, — думал Дин, глядя в телефон. — Интересно, справился бы я с оборотнем?» Потом его посетила мысль: «Наверняка при участии Сэма и Каса справился бы. Втроем мы бы смогли». — Я не хочу оставлять свое исследование, — добавил Кас. — Не насовсем. Этим он привлек внимание Дина. Дин прищурился и, протянув руку, положил ладонь ему на колено. — Этого и не потребуется, — сказал он с чувством, сжав колено Каса. — Мы вернемся на Купалук. Я тебе обещал, помнишь? Обещал на полном серьезе. Научному фонду нужно лишь несколько недель, чтобы вывезти разрушенные трейлеры и завезти новые, и потом мы вернемся. Это лишь каникулы на пару недель. Короткая поездка, чтобы перегнать Шеви в Канзас — до того, как университет заметит, что он пострадал не настолько сильно, как я расписал. Проверить, как дела у Бобби, и убедиться, что в Лебаноне у нас есть безопасное место на всякий случай. Но от других ангелов пока ни слуху ни духу, так что, я думаю, мы сможем вернуться скоро. — Дин добавил, снова потрепав Каса по колену: — Не вижу причин не навещать Купалук каждое лето. Теперь, когда Рафаила и Азазеля нет, нет смысла скрываться, так? Кас кивнул. — Надеюсь, что так. Может быть, зимой мы можем как-то заняться проблемой монстров, а весной и летом возвращаться на Купалук. Там теперь определенно много дел. — Особенно с учетом мамонтов, — заметил Дин. Хаос на Купалуке предсказуемо закончился тем, что ученые потребовали изучать и защищать двоих шерстистых мамонтов. Мамонты теперь всегда держались парой и оба поправлялись от ранений, полученных во время битвы. Они, похоже, даже в каком-то смысле считали Купалук своей территорией, а людей — собственным стадом, как будто в ходе защиты лагеря они привязались к нему и его обитателям. Тем не менее Кастиэль единственный мог с ними хоть как-то общаться, и его помощь в первые дни была незаменима. Восстановить вид из двух особей будет непросто, но Кастиэль настоял, что попробовать стоит. (Тело пещерного медведя тоже достали из озера. Конечно, при наличии одной мертвой особи восстановить эту популяцию не представлялось возможным. Но даже тушу можно было изучать десятилетиями.) Похоже, они и правда могли безопасно вернуться. Дин был даже вполне уверен, что Кастиэль не сильно себя выдал. А если и выдал, работники Купалука, похоже, решили об этом не распространяться. Шелли, Фил, Райан и Мишка Тедди всё как-то уходили от разговоров о том, что видели. Вчетвером они сумели убедить студентов и аспирантов, что шторм был просто странным природным явлением, что Кастиэль был орнитологом и не было у него никаких крыльев, а был только черный рюкзак, разорванный когтями медведя, и что светящиеся глаза мамонта и медведя были просто игрой света. Весь эпизод был очень странным, но не обязательно сверхъестественным. Во всяком случае, в этом они убеждали остальных. Но на протяжении двух дней после битвы, пока Дин собирал вещи для поездки на юг, он видел, как они украдкой посматривали на Каса с подобием восхищения в глазах. Они знали. Не говоря уже о том, что Фил в шутку дал Кастиэлю новое прозвище: «Поморник». Но они ничего не говорили. И Габриэль с Бальтазаром тоже, похоже, улизнули неузнанными. Все поверили в их историю (или притворились, что было не сильно хуже) — в историю о том, что они — просто два путешественника, которые пришли на Купалук с Грузовой трассы в поисках укрытия от грозы. Они оба помогали восстанавливать лагерь после разрушений, хотя потом таинственно исчезли. Когда Шелли спросила, куда они подевались, Дин лишь пожал плечами. «Уехали на попутке, наверное», — придумал ответить он только. «Ты же потом нам все расскажешь?» — прошептала Шелли Дину несколько дней спустя, как раз перед тем, как Субурбан тронулся в путешествие на юг. Дин лишь кивнул. Неожиданное появление мамонтов наконец привлекло внимание средств массовой информации к проблемам тундры. «МАМОНТЫ ВЕРНУЛИСЬ, НО ЧТО СТАЛО С ИХ ДОМОМ?» — гласили заголовки. Появилась целая новая кампания «СПАСЕМ МАМОНТОВ!» (первый хэштег — #спасеммамонтов — возник уже через несколько часов, а вскоре за ним и другие: #спасемтундру и #спасемарктику). Это было лишь незначительное событие в чреде бессистемных попыток замедлить глобальное потепление, но каждая инициатива могла помочь. Даже долгосрочное исследование Кастиэля могло помочь. Дин добавил, потрепав его по колену: — Мы вернем тебя туда. Нельзя прекращать твое исследование. А пока Фил же обещал присмотреть за твоими гнездами? — (Фил, Шелли, Райан и Тед единственные остались в лагере на время перестройки и жили в палатках в столовой.) — Да, и это напоминает мне, что еще я хотел тебе показать, — ответил Кас, забрав телефон обратно. Он переключился на фотоальбом и открыл фотографию, вызвавшую у него необычно широкую улыбку. Потом он снова передал телефон Дину, не прекращая улыбаться, и сообщил: — Фил только что прислал новые фотографии. Посмотри! На фотографии было четыре маленьких птенца, сгрудившихся в один пушистый шарик. Они сидели на плоском участке мха и лишайника. — Гнездо ржанок? — догадался Дин, чувствуя, как сам расплывается в улыбке. — Яйца вылупились? — Все четыре! — ответил Кастиэль. Он практически сиял. — Живые и здоровые. Это гнездо Фил проверяет для меня каждый день: я попросил его дать мне знать, как только яйца вылупятся. — Ой, офигенно, — похвалил Дин. Кас показал ему еще несколько фотографий. Фил явно подошел к делу серьезно, так как прислал с десяток снимков, изображавших гнездо со всех ракурсов, включая крупный план каждого птенца и несколько фотографий родителей-ржанок, гордо стоящих у гнезда. (В комплекте с фотографией того, как родители уводят Фила от гнезда, оба убедительно изображая сломанное крыло.) — Милая парочка эти ржанки, — заметил Дин. — Прямо союз, заключенный на небесах. — Он посмотрел на Каса, приподняв бровь. — Это напоминает мне… Ты хотел показать мне что-то еще? — Еще вот что, — ответил Кастиэль. Он сменил положение, поставил стаканчик с виски и поднялся на ноги, после чего одним плавным движением стянул через голову футболку. Это уже было весьма занятное зрелище, так что Дин отложил телефон и откинулся назад, опершись на локти, дабы насладиться видом. Он смотрел, как Кастиэль снял футболку, аккуратно сложил ее и положил на одеяло. Затем отпустил взгляд лениво прогуляться по телу Каса. Ох, это поджарое мускулистое тело… изящный изгиб поясницы… гладкая загорелая кожа (с новой татуировкой на животе — точно такой же, какие были теперь и у Дина с Сэмом). Взъерошенные волосы, еще сильнее растрепанные оттого, как Кас сдернул футболку… — Очень нравится мне этот твой сосуд, — заметил Дин. — Определенно удачный выбор. Хочешь показать мне что-нибудь ниже? — Постарайся не отвлекаться, — попросил Кас с улыбкой, тронувшей уголок его рта. — И дай мне сосредоточиться. Это пока еще не очень легко. Он закрыл глаза, слегка нахмурившись. Дин старался сохранять тишину. Внезапно воздух всколыхнулся и появились они: два огромных черных крыла. Кас лениво расправил одно до конца. Крыло теперь было огромным. — Двенадцатое первостепенное выросло полностью, — сказал Кас, указывая на перо. Дин поднялся на ноги, слегка потрясенный увиденным. Он знал, что перья набрали длину, но Кас не показывал крылья уже пару дней (вчера, когда они пересекли границу США, он держал их благоразумно скрытыми). Размер полностью оперенных крыльев был поразителен. Дин поставил стаканчик с виски рядом со стаканчиком Каса и шагнул ближе. Кас молча смотрел, как Дин провел рукой по гладкому верхнему краю левого крыла. — Чувак, вот это да, — произнес Дин. Медленнее он провел рукой по нижнему краю, начав у ребер Каса и уводя пальцы к кончику крыла. Перо за пером скользило по его пальцам, и у всех у них были мягкие скругленные кончики. Насколько мог судить Дин, все маховые перья достигли полной длины или близко к тому. Крыло выглядело прямо как иллюстрация в книге. — Ну-ка, посмотрим, — произнес Дин. Он знал, что в этот момент касался рукой внутренних плечевых перьев. — Плечевые… — назвал он вслух, двигаясь в сторону, проверяя каждое перо. Все на месте, все длинные, с безупречными мягкими кончиками. — И первостепенные. Одно, два, три… — Дин замедлился, считая первостепенные перья. Он хотел сделать из этого игру, некую прелюдию, но почему-то при прикосновении к этим великолепным перьям у него в горле образовался комок. — Четыре… пять… шесть… — считал Дин все тише. Одно за другим мягкие перья скользили по его пальцам, и каждое было золотым на кончике. — Семь… — продолжил Дин. — Восемь… девять… десять. — Он умолк, взглянув на Каса и увидел, что глаза у того блестели от непролитых слез. — Одиннадцать, — произнес Дин дрогнувшим голосом. Он дошел до предпоследнего пера. В этом месте он задержался и провел пальцами вдоль всей длины пера. Потом перешел к самому внешнему перу и нежно погладил его по всей длине, от тонкого стержня до позолоченного кончика. — Двенадцать, — закончил Дин. — Все на месте. Кас выпустил долгий медленный вздох, закрыв глаза. — Ты справился, ангел, — сказал ему Дин. Он приблизился еще, переместив руку на подбородок Каса, пока Кас не открыл глаза и не посмотрел на Дина, тяжело выдохнув. — Ты справился. Ты вернул себе крылья. Кас смотрел на него темными глазами, нетвердо дыша. Казалось, это очень подходящий момент для поцелуя. Для долгого поцелуя. Для очень долгого поцелуя. — Я все равно пока не при полном могуществе, — прошептал Кас, когда они наконец оторвались друг от друга. — Это придет, — заверил его Дин. — Ты и сам знаешь. Сэм говорит, когда вырастут все плечевые перья, тебе останется только погреться на солнышке пару дней — и все. Он говорит, прямой солнечный свет ускоряет запасание небесного могущества. Мы дадим тебе время позагорать, как только доберемся в Канзас. Кас издал сдавленный смешок. — Я не должен удивляться тому, что Сэм столько узнал. Он читал всего Шмидт-Нильсена, ты заметил? — Кас сделал дрожащий вдох, наскоро вытерев глаза, явно в попытке взять себя в руки. Потом добавил: — Он изучает эту книгу уже днями, особенно у костра по вечерам. Не думал, что он настолько заинтересуется. — Прямо похоже, будто он планирует остаться с нами, — заметил Дин. Он тихонько фыркнул и добавил: — И, кажется, он только что дошел до раздела про товарищей по линьке. Во всяком случае, он начал отпускать шутки по поводу золотых кончиков. — Дин невольно улыбнулся при этой мысли. Ответная улыбка закралась на губы Каса. Дин и сам нашел этот раздел всего несколько дней назад. Он листал «Физиологию ангелов», пока Сэм был за рулем. Кас тем вечером спал сзади: пока росли его плечевые перья и одиннадцатые и двенадцатые первостепенные, ему еще требовалось много сна. Так что Дин развлекал себя книгой. И на редком прямом участке шоссе Алкан посреди бесконечного черноелового леса Юкона он наконец наткнулся на раздел 12.5. Двенадцатая глава называлась просто «Прочие наблюдения». Она включала в себя собрание разнообразных фактов и несвязанных гипотез, и до этого момента Дин не обращал на нее внимания. Но за раздел 12.5 у него глаз зацепился, и Дин на нем остановился. К ночи того дня он перечитал раздел 12.5 шесть раз. К тому времени, когда три дня спустя они доехали до американской границы, он знал его наизусть.

***

12.5 Зарядка крыла могуществом: наблюдения, легенды и предположения Как упоминалось ранее в главе 6, «Крылья, перья и полет», при некоторых обстоятельствах ангел может переживать полную или почти полную потерю небесного могущества, особенно в случае повреждения плечевых перьев. Как помнит читатель, плечевые перья — это ряд крепких маховых перьев, расположенных во внутренней части крыла и укорененных в плечевой кости в прямом контакте с благодатью ангела. Именно эти перья наиболее критичны для запасания могущества из эфира. Лишенное могущества крыло ангела может снова запасти могущество в небесной плоскости, только если заново отрастут плечевые перья, т.е. после линьки. Проблема, конечно, заключается в том, что для самой линьки требуется могущество. Здесь на самом деле присутствуют две связанные проблемы. Первая заключается в том, что начало линьки невозможно предсказать. Как только выпадает первое перо из крылышка, линька происходит строго по расписанию. Но когда именно выпадет это первое перо? Даже ангел при полном могуществе не знает, когда ожидать линьку. Ангелы могут линять ежегодно, если проводят большую часть времени в материальной плоскости, но в Раю они линяют гораздо реже, иногда раз в столетия или тысячелетия. Разное течение времени в Раю и на Земле может влиять на период линьки тех ангелов, что часто перемещаются между двумя сферами, и такие ангелы обычно не могут предсказать, когда у них случится следующая линька. А в случае повреждения крыла ее может не случиться вообще. Многие ангельские поэмы и песни повествуют о тревоге и напряжении ожидания того момента, когда из крыла выпадет перо крылышка (то есть начнется линька) — или же наоборот, об удивлении от выпадения пера в неподходящий момент. Вторая проблема возникает, когда линька уже происходит. Начавшись, она идет по установленному расписанию: длинные перья отрастают по несколько одновременно, но для их роста требуется много энергии. Теоретически ангел может завершить линьку, и питаясь от чисто материальных источников при условии потребления достаточного количества белка и калорий. Но ангел, находящийся в человеческом сосуде, испытывает во время фазы быстрого роста перьев существенные трудности. Таким образом, догма гласит, что ангел без могущества может начать линять лишь в крайне редких ситуациях, а также может оказаться неспособен завершить начавшуюся линьку — и даже погибнуть от метаболической нагрузки на организм. Но так ли верна эта догма? Как ни удивительно, некоторые легенды повествуют о случаях, когда ангел восстанавливал могущество и завершал линьку неожиданно стремительно, порой обретая способность летать за считанные дни. Хотя легенды эти — ангельский эквивалент фольклора, сравнение пяти таких древних легенд выявляет несколько закономерностей: (1) Лишенный могущества ангел во всех случаях описывается пребывающим под воздействием сильных эмоций и стресса (например, участвует в битве или ранен) (n = 5 легенд) (2) Большинство легенд описывает очень быстрый и неожиданный рост сразу нескольких маховых перьев (n = 4 легенды) (3) Происходит смена цвета перьев, обычно описываемая как появление «золотистых» или «блестящих» кончиков (n = 3 легенды) (4) Во всех случаях ангел был не один, но в сопровождении близкого товарища (n = 5 легенд). В нескольких случаях упоминается, что товарищ находился в физическом контакте с ангелом (n = 3 легенды) Мы уже знаем, что существует понятие «товарищ по линьке» — близкий товарищ, помогающий ангелу во время линьки. Тут может быть значим и другой набор легенд: многие херувимы придерживаются романтического поверья, что присутствие товарища по линьке само по себе способно инициировать линьку, особенно в тех случаях, когда она происходит не в сезон или раньше, чем ожидалось. Среди ангелов даже бытуют шутки о перьях, опадающих из крыла при встрече с особенно дорогим другом. Насколько нам известно, эти разрозненные легенды не связаны ни с каким подтвержденным физиологическим явлением. Однако можно принять как должное тот факт, что ангельская биология изучена не до конца. Автору неизвестна литература о физиологии ангелов за исключением данной монографии, которую читатель держит в руках. Даже ангелы, выступившие консультантами при написании этого труда (несколько херувимов и один серафим), похоже, понимают свою биологию лишь отчасти. Серафим, например, подтвердил, что некоторые области до сих пор остаются загадкой, и даже указал на несколько тем, которые требуют дальнейшего изучения. Принимая все это во внимание, автор предлагает здесь новую гипотезу о том, что товарищ по линьке сам выступает источником могущества — источником, который может спровоцировать линьку, а также ускорить ее. Вероятно, в некоторых случаях, когда между ангелом и его товарищем присутствует глубокая связь, товарищ может направлять могущество через перья крыла в благодать ангела. В моменты кризиса сильные эмоции, вероятно, также способны ускорить линьку. Что же касается смены цвета перьев, то, как известно, цвет отражает внутреннее состояние ангела. Известно, что мерцание и люминесцентность выпавших перьев свидетельствуют о том, что новые перья скорее всего сменят цвет. Мы полагаем, что золотистые кончики, описанные в упомянутых выше легендах, отражают эмоции, которые чувствует ангел в присутствии товарища. Вкратце, наша рабочая гипотеза состоит в том, что золотой цвет ангельских перьев символизирует любовь.

***

Дин перешел к другому крылу и повторил осмотр перьев с другой стороны. На этот раз он не считал вслух, но молча провел пальцами по золотым кончикам до самого двенадцатого первостепенного пера. Он закончил нежным прикосновением к перьям крылышка, на концах которых, как и на всех других перьях, теперь были золотые полумесяцы. Дин взял оба стаканчика с виски и передал один Касу. Он коснулся своим стаканчиком его в молчаливом тосте и осушил стакан, не разрывая зрительного контакта. Кас повторил за ним, опрокинув свой стакан. — Ты всегда знал, что означает новый цвет, — произнес Дин, взял оба пустых стаканчика и поставил на землю. Выпрямившись, он добавил: — Ты знал с самого начала. Кас кивнул. — Знал. Хотя я никогда не думал, что это произойдет со мной. Это ведь редкость: об этом имеется лишь несколько сказаний. Я не знал об ускорении линьки, но слышал легенды о смене цвета. Так что… да, как только выросло новое перо крылышка, я увидел, что кончики стали золотыми. И тогда я понял. — А почему мне не сказал? Кас пожал плечами. — Не хотел спугнуть тебя, наверное. Я думал, шансы, что мы окажемся совместимы, были… скажем так, весьма малы. Я знал только, что ты, гм… Ну, я думал, ты… — Он умолк, немного смутившись. — Я думал, ты просто… скажем так, беззаботен… — Гей, — поправил его Дин, фыркнув. — Ну, на самом деле би. — Да, но тогда я этого не понимал. Кроме того, шансы на то, что представится возможность безопасно показать тебе крылья, я оценивал… как крайне низкие. — Кас помолчал немного, потом добавил, понизив голос: — Я не хотел подвергать тебя опасности. — Я ценю это, — кивнул Дин, — но, как оказалось, у тебя и на этот счет кое-что припрятано в рукаве. Больше, чем ты, наверное, полагал. — Он позволил себе прогуляться взглядом ниже. — И в штанах кое-что припрятано. Правда, уже не имеющее отношения к безопасности. — О, это мне напоминает, — сказал Кас. — Он неторопливо вынес крылья вперед, обернув ими Дина. — Я хотел показать тебе еще кое-что. — Я думал, я уже видел три вещи, — усмехнулся Дин. — Все, что в телефоне, считается за одну, — покачал головой Кас. — Двенадцатое первостепенное было второй. — А что же тогда третья? Руки Каса были уже у Дина на ремне. — Ляг на одеяло — и покажу.

***

На этот раз Кас не убрал крылья. Иногда вечерами во время их долгого перегона на юг он держал их убранными. Порой, он хотел быть на спине или на боку, или они с Дином оказывались на коленях в каких-нибудь неудобных кустах, где крыльям не было места. Так что, когда приходилось, Кас прятал крылья из виду (всегда к сожалению Дина). Но на этот раз он оставил их на виду. Он оседлал Дина на одеяле, оседлал со всей страстью. Вечер за вечером они сменяли несчетное количество позиций, как будто не могли насытиться экспериментированием со всевозможными углами и ориентациями. Но сегодня, в такой позиции, Дину выпал, пожалуй, самый потрясающий вид: Кастиэль над ним, полностью обнаженный, запрокинувший голову, медленно вжимающийся тазом в таз Дина; руки Дина на члене Каса… и эти крылья. Эти великолепные крылья, лениво расправленные, очерченные на фоне закатного неба; и шепот осин на летнем ветерке; и тополя над головой. Вид был настолько невероятным, что, несмотря на острый эротизм момента, несмотря на жар, на пот, на возбуждение, на ощущения, от которых перехватывало дух, несмотря на то, что Кас находился в прямом смысле на члене Дина, Дин чувствовал охватившее его странное медитативное спокойствие, как будто он балансировал где-то на грани между страстью и гипнотическим трансом. Глядя на силуэт Каса, очерченный на фоне неба и деревьев, он почувствовал прилив изумления. «Мой ангел. Мой собственный ангел». Иными вечерами они торопили развязку в пылу желания. В другие дни — обменивались ощущениями, каждый — смакуя, как другой теряет контроль. А иногда, как сегодня, Дину хотелось растянуть процесс, продлить его вечно. Может быть, и Кас чувствовал что-то подобное, так как он выдерживал неторопливый устойчивый ритм, вжимаясь в бедра Дина гипнотизирующими круговыми движениями. Дин держал руку на члене Каса, нежно подрачивая его, но Кас обнял его руку теплыми ладонями и замедлил темп еще. Он смотрел на Дина сверху. Его лицо теперь было скрыто в тени: солнце опустилось ниже и тени деревьев удлинились. Но даже в сумерках Дин мог прочесть каждый нюанс на этом любимом лице, видел, как взгляд Каса блуждает по его телу, слышал, как сбивается дыхание Каса, его вздохи, его тихие стоны. Он замечал каждую деталь: как углубилось и потяжелело дыхание Каса, как он начал то свешивать голову вперед, то медленно запрокидывать ее, словно извивался в замедленном темпе, отдавшись ощущениям, чувствуя твердый член Дина внутри и его руку на своем члене. Небо наверху потемнело до бархатного индиго, свет заката померк и вышли первые звезды. Наверху шептали осины и клены. Полуночное солнце Арктики осталось за тысячу миль, но почему-то Дину все равно было видно все: все детали огромных и величественных распростертых по бокам крыльев, все безупречные перья. Как будто полуночное солнце продолжало светить над ними, и всегда будет светить. Дину хотелось задержать его навечно, до конца времен. К концу Кас ускорил темп, обернув Дина крыльями с обеих сторон. Когда он наконец приблизился к развязке, Дин ускорил руку на его члене. В самый последний момент он протянул другую руку и схватился за крылышко на крыле. Этого оказалось достаточно: с придушенным стоном Кас кончил. Крылья стиснули Дина с двух сторон, на живот попали залпы теплой липкой влаги. Кас кончал, насаженный на член Дина, ритмично сжимая его неописуемым давлением тепла. Это было совершенно невыносимо: попытавшись продержаться еще немного, Дин кончил и сам, дернувшись и охнув под Касом. Он был пригвожден к земле крыльями и ощущал головокружение от волн прокатывавших сквозь него ощущений. Кас уже отошел достаточно, чтобы сосредоточиться на Дине, и наблюдал за ним, впитывая увиденное, глядя на него темными глазами из-под тяжелых век. Он удерживал Дина между крыльями на протяжении всех спазмов, всех стонов. Держал его до последних конвульсий, а потом поцеловал снова, глубоко, так и не выпуская из бархатистого объятия под звездами в небесах. — Я знал с самого начала, — прошептал Кастиэль Дину на ухо. — До того, как выпало первое перо.

***

К тому времени, когда они наконец вернулись в лагерь, Сэм уже отчаялся их ждать. Он закончил собирать палатку Каса, затушил костер и ушел спать на свое обычное место в Субурбан, растянувшись диагонально в задней части машины и вытянув ноги наружу. Но Сэм был не один. Юнко, видимо, окончательно соскучившийся с Кастиэлем и Дином, вернулся в лагерь и сидел на ноге Сэма поверх одеяла, наблюдая за окрестностями. Когда они наконец вернулись, держась за руки, он встретил их сонным «чип».

***

— Клянусь, это где-то здесь, — уверял Дин два дня спустя, вглядываясь в ряды деревьев сквозь лобовое стекло старого Шеви. — Заплатил столько денег, чтобы участок обмерили, а теперь даже не могу его найти… секунду, вот он. — Он остановил старый универсал, указав пальцем. Впереди, на краю заросшего поля, в косом свете вечернего июньского солнца стоял обветшалый фермерский дом. — Это он? — спросил Кастиэль. Он выглядывал между братьев с заднего сиденья. Юнко сидел у него на плече, тоже глядя вперед. Кас прищурился на дом. — Эту постройку приобрел ваш отец? — Эту, — подтвердил Дин. Они все уставились на маленький домик. Вид дома не сильно впечатлял. — Чип, — чирикнул юнко. — Ты прав, птенчик, — согласился Сэм. — Просто деревенская развалюха. Мы так и не поняли, зачем отец ее купил. Конечно, тогда у нас не было ключа — мы не заходили в сам дом. Но теперь Дин оформил право собственности, обмерил границы… — …как требовал этот чертов юрист по делам наследства, прежде чем выдать нам ключ, — проворчал Дин. — Угу, — подтвердил Сэм. — Я до сих пор не понимаю, с чего отец решил хранить ключ в ячейке в банке. Что такого ценного в ключе к старому дому? — Обращаясь к Касу, он добавил: — У Дина куча времени ушла на восстановление документов. Но теперь все законно. Дом наш. — Сэм помолчал, глядя на невзрачный домик. — Вообще странно там все было оформлено, как сказал юрист. — И ключ к нему странный, — заметил Дин, указав на гравированную деревянную коробочку, лежавшую на переднем сиденье между братьями. Они забрали ее из банка утром. Кастиэль задумчиво посмотрел на коробочку, и Сэм сдвинул крышку, явив их взорам старомодный ключ-отмычку. Кастиэль уже заметил, что на коробочке были «интересные руны», и теперь они готовились к тому, что найдут внутри дома. — Ну что ж, момент настал, — сказал Дин. Он открыл дверь машины и вышел на разбитую дорожку, заросшую сорняком. Стоял теплый летний вечер, воздух был тяжелый и душный, гудели кузнечики. — Все равно необычно насыщенная для лета атмосфера. Не говоря уже о том, что жара адская, — заметил Сэм, выйдя из машины. — Наверное, теперь это норма, — добавил он со вздохом. Дин кивнул. — Знаю, прозвучит дико, но я уже жду не дождусь, когда вернусь на север. Хотя иногда и можно провести отпуск на юге. — Он театрально потянулся и размял шею. — От Купалука до Канзаса за девять дней. Неплохо. Весьма неплохо. Может быть, даже рекорд. — Я уверен, что мог бы донести вас сюда на крыльях, — сказал Кастиэль, выбравшись из левой задней двери. Вокруг него в воздухе появилось марево, и крылья возникли снова: теперь полноценной длины, гладкие и блестящие. Он взглянул через плечо на перья, и Дин улыбнулся ему. — По меньшей мере я мог бы донести вас сюда из Монтаны, после того как выросло двенадцатое первостепенное, — сказал Кас, потрогав пальцем край крыла. — Нет уж, новыми перьями мы рисковать не будем, — покачал головой Дин. — Ты сам говорил, что у тебя пока мало могущества. Ты еще не погрелся на солнышке. Тебе надо отдыхать. Кроме того, мне надо было перегнать сюда Шеви. Пошли! Давайте опробуем ключ! Кас со вздохом убрал крылья, и они прошли по проезду к маленькому дому, явно видавшему лучшие времена. Крыша просела, черепицы в нескольких местах не хватало. В поле за домом стоял ветхий амбар. — Уж надеюсь, нас ждет что-нибудь стоящее… — проворчал Дин. — Отец столько лет потратил, пытаясь выкупить это место. Но, когда Дин попытался вставить странный ключ в замок, ключ не подошел. — Что за… — пробурчал Дин. Он сунул ключ в скважину еще пару раз и насупился. — Он даже не пролезает в замок! — доложил Дин. Сэм и Кастиэль собрались рядом. Сэм тоже попробовал вставить ключ — так же безуспешно. — Позвольте мне, — попросил Кастиэль. Он махнул рукой на дверь. Послышался щелчок отпираемого замка, и дверь тихо распахнулась. — Так, тебе надо беречь могущество! Хватит выделываться! — отчитал его Дин. — Но я не жалуюсь. Пойдемте осмотримся. Все вместе они вошли в пустую пыльную гостиную. В тусклом луче света из грязного окна кружили пылинки. Место было заброшенное. Они наскоро осмотрели все комнаты, чердак и подвал. — Тут ничего нет, — доложил Сэм, когда они снова собрались вместе. — Я не понимаю. Зачем отцу нужно было это место? Дин тоже растерялся и почувствовал разочарование. Столько усилий, а оказалось, что отец купил… обыкновенный деревенский дом? И все? — Может, он хотел обзавестись тихим местечком, где можно спокойно состариться? — предположил Дин. Но это не было похоже на правду. Они погуляли по дому еще немного, осмотрев кухню 50-х годов и пролистав старые газеты, оставленные в одной из комнат. Дом, казалось, не трогали с середины прошлого века. Кастиэль какое-то время рассматривал потускневшие символы на стенах, но, если когда-то они и были глифами, то слишком сильно стерлись и стали нечитаемы. Потом они прошли в амбар. Странный ключ не подошел и к амбарному замку, но Кастиэль снова открыл для них дверь своими ангельскими чарами. И там их ждала она: покрытая пылью, на спущенных колесах, с мертвым аккумулятором, но целая и невредимая — Шевроле Импала 1967 года. — Поверить не могу, — пробормотал Дин. Сэм тихо присвистнул. Кас только тихо сосредоточенно прошептал: — Выглядит так знакомо… — Бобби будет в восторге, — заметил Сэм, обойдя машину и проведя пальцем в пыли на капоте. — Забудь про Бобби, я в восторге! — ответил Дин. — Мой Малыш — конечно, лучший в мире универсал, но знаешь… — Он поставил руки на бедра, оглядев изящную черную машину. Помыть, отполировать — и будет красавица! — Иногда нужна машина, а не внедорожник, — промурлыкал, он, подойдя ближе. Открыв дверь, Дин заглянул в салон. На переднем сиденье лежали ключи и сложенный листок пожелтевшей бумаги. Дин неуверенно поднял его, взглянул на Каса с Сэмом и бережно развернул хрупкий листочек. Сэм и Кас собрались вокруг, чтобы тоже прочитать.

***

Дин, Сэм — Я только что купил этот участок. Знаю, вы оба считаете безумством покупку недвижимости здесь, в Лебаноне, но на то есть причина. Вскоре я вам все объясню. Я решил оставить старую Шеви в амбаре, пока не выдастся возможность все с вами обсудить. У этой машины интересная история: я чуть было не купил ее, когда познакомился с вашей мамой. Тогда я купил вместо нее старый микроавтобус — помните его? Но Импала мне запомнилась с тех самых пор. Недавно ее снова выставили на продажу — ту же машину. И я ее выкупил. Может, и глупость, но мне показалось, что это знак. Мне показалось, она должна быть в семье. В банке в ячейке есть ключ от другого замка. Об этом я расскажу вам тоже — пока утрясаю кое-какие детали. Я только что получил свидетельство о собственности на землю — по поводу границ еще идут разборки, но я это улажу. Тем временем амбар уже точно наш, так что я оставляю Импалу здесь. Я скоро уезжаю на Аляску… странные предчувствия у меня по поводу этой поездки, так что машину я решил на всякий случай припрятать тут. Просто суеверия, должно быть. Надеюсь, вам не придется прочитать это письмо. Но если придется — если что-то пойдет не так, — будьте осторожны. Мне кажется, происходит что-то странное. Я начинаю думать, что ваша мама не так уж заблуждалась. Мама и о вас всегда говорила: «Ангелы присматривают за ними». Очень надеюсь, она была права. Люблю вас обоих — но вы же знаете, правда? Потому что если не знаете, то, выражаясь словами Бобби, вы — пара балбесов. Присматривайте друг за другом — Папа

***

Дину пришлось пару раз сглотнуть, прежде чем он смог заговорить. — Что ж, по крайней мере один ангел за нами присматривает, — попытался пошутить он. — Или, во всяком случае, опирается на мое плечо и загораживает мне свет. — Кас ласково на него посмотрел, взял руку Дина и нежно ее сжал. Сэм забрал у брата письмо и медленно его перечитал. В конце концов они вернулись к Субурбану. Дин и Сэм притихли. Юнко, остававшийся на кусте возле машины, снова порхнул к Касу на плечо. На этот раз он не чирикал: даже юнко, похоже, почувствовал, что настроение изменилось. — Мы чего-то недопонимаем, — сказал Кастиэль, глядя на деревья вокруг. — Интерес вашего отца к этому участку явно был неслучаен. Что за «другой замок» он упомянул? Дин щелкнул пальцами. — Новые границы! — воскликнул он. — Заново обмеренные границы участка! Тут полоса леса, которая, как оказалось, тоже принадлежит нам. Вроде небольшая, еще только несколько деревьев и холм, но я ее пока не видел. Пойдемте! Они прошли мимо дома в лес по узенькой испещренной канавами дороге, уходившей в деревья. Через десять минут наконец показалась еще одна постройка. Высокая, утопленная в склон холма. Похожая на крепость или на какой-то бункер. — Это еще что? — удивился Сэм. — Выглядит как электростанция. Это наше? — Думаю, да, — ответил Дин, пытаясь заглянуть внутрь через окна. Они нашли дверь, и Кастиэль попробовал открыть ее своей ангельской магией. Но ничего не вышло. Кастиэль широко раскрыл глаза и отступил. — Она… защищена, — доложил он. — Что? — не понял Дин, посмотрев на него. — В каком смысле? — Я не могу открыть дверь, — произнес Кастиэль медленно. Он повернулся к Дину. — Кто бы ни построил это сооружение, он знал об ангелах. — Кас присмотрелся к двери. — И замок странный. Посмотрите на форму. Сэм медленно достал из кармана джинсов старый длинный ключ. Он шагнул вперед. Дин и Кас отступили, чтобы дать ему место, и Сэм вставил ключ в замок. Ключ повернулся, и раздался тяжелый щелчок. Все трое молча переглянулись. Сэм повернул ручку и толкнул дверь. Она широко распахнулась в глухое темное пространство. Света внутри не было. Дин вынул пистолет. Сэм сбегал обратно к машине за ружьем, и Кас вынул свой новый клинок (старый утонул в озере, и этот он одолжил у Бальтазара, пока не «отрастит новый», что бы это ни значило). Когда они снова собрались вместе, Кас прошептал что-то юнко, отчего тот улетел и спрятался в деревьях. Сначала Кастиэль отчего-то не мог пройти в дверь, и Сэм вскоре заметил с внутренней стороны двери руну. Это оказалась защита от ангелов, как объяснил Кастиэль, и после недолгого обсуждения он показал братьям, как добавить новые руны, нарисованные их и его кровью. — Это должно создать для меня исключение, — объяснил Кас. — Кровь новых владельцев, благословляющих кровь того, для кого делается исключение. Дин взял его за руку, и Кас наконец смог пройти вслед за Дином сквозь тяжелую железную дверную раму. Кас держал клинок наготове, Дин держал пистолет, но ничего не произошло. Внутри было тихо и сумрачно. Изогнутая железная лестница вела в темное помещение ниже. — Нашел рубильник, — прошептал Сэм позади них. — Электрический. Вот здесь, на стене. — Он переключил рубильник, и над ними ожил ряд защищенных решетками светильников. Внизу была круглая комната. В ее центре стоял широкий стол с огромной тщательно нарисованной от руки картой мира. На стенах висело старое звуковое оборудование: микрофоны, наушники и даже старый проигрыватель. Проход в виде арки вел в другую комнату, где были смутно видны высокие стеллажи и деревянные столы — какая-то библиотека. Дин почувствовал, как Кас снова сжал его руку. — Я не ощущаю здесь ничего дурного, — прошептал Кас. — Я чувствую только… — Он умолк на долгое время, осматривая помещение внизу. Наконец он сказал: — У меня чувство, что это место давно ждет. Полагаю, тебя. Тебя и твоего брата. Дин кивнул. Когда они ступили на верхнюю лестничную площадку, он уже знал, что здесь нет врага. Это было убежище. Это было святилище. Именно об этом хотел рассказать им отец. Здесь они могли обосноваться на долгие месяцы между летними сезонами на Купалуке. Дин все равно намеревался продолжать сезонную работу на Аляске. В мае, июне и июле — в период гнездования, в те месяцы, когда Касу нужно было изучать его любимых птиц. Сэм тоже сообщил к концу поездки, что с удовольствием поработал бы с ними на Купалуке сезон-другой. («Занимаясь юридическими вопросами защиты окружающей среды, — пояснил он. — Теперь, когда я знаю, как работает "АП", может быть, я могу помочь другой стороне».) Их работа в Арктике продолжится. Но на остальные месяцы в году им нужно было безопасное место. Особенно если они собирались разбираться с загадочными монстрами, которых упомянул Кастиэль. И подобное место подходило идеально. Здесь они будут в безопасности и от демонов, и от монстров. Смогут изучать проблему изменения климата, «простой апокалипсис» — явно неотложную проблему, которую, возможно, придется решать несверхъестественными методами, но у них еще будет время подумать над решениями. Это место можно было сделать базой исследований. Базой, где Дин и Кас смогут обрести мир вдвоем, и где Сэм сможет восстановиться от собственных травм этой хаотичной весны. Здесь, по крайней мере, можно будет разрабатывать стратегию, планировать. И готовиться. К тому, что грядет. Вместе Дин, Кастиэль и Сэм спустились по широкой изогнутой лестнице в свой новый дом.

Конец