Под полуночным солнцем

Дин замер. Всей птицы ему видно не было — только верхние сегменты поднятых крыльев. Они были равномерного блестяще-черного цвета и казались мокрыми, так что практически сияли серебром, улавливая вечерний свет. Крылья встряхнулись несколько раз — полетели блестящие, как бриллианты, капли воды. Какая-то огромная птица принимала ванну. «Ворон?» — подумал Дин. Но для ворона крылья были слишком большие — размером как минимум с орлиные. Какие еще чернокрылые птицы обитали в этих краях? Дин напряг память, пытаясь перебрать варианты. «Какой-нибудь ястреб? Орел?» Нет, орлы здесь были не черные, уж это Дин знал. «Чайка?» Но чайки были белые, разве нет? «Кречет?» Белый. «Белая сова?» Очевидно нет. «Белая сова-мутант?» Что бы это ни была за птица, ее поднятые крылья явно впечатлили оленей, так как они все втроем отступили назад. Но вскоре снова набрались смелости и начали потихоньку подходить ближе, вытянув носы, словно надеялись унюхать запах огромных крыльев. Дин одной рукой вытащил из внутреннего кармана телефон и поспешно сделал снимок. Потом сунул телефон обратно в карман и подкрался ближе длинными осторожными шагами с одного островка травы на другой. Один шаг, второй, третий — и в поле зрения появился человек. Там был человек. Дин немедленно опустил пистолет. Каким-то образом человек находился прямо рядом с крыльями. Из-за светившего в глаза солнца Дин не вполне мог разглядеть, что там происходило, но там определенно был мужчина, и совсем рядом с ним — какая-то гигантская птица с поднятыми крыльями. Прищурившись на солнце и пытаясь понять, в чем дело, Дин сделал еще шаг вперед. Но он больше не смотрел под ноги: на следующем шаге он промахнулся, споткнулся о пучок травы и приземлился ногой не в траву, а в мягкий снег с ледяной коркой. Снег тихо, но явственно хрустнул. Черные крылья мгновенно сложились и пропали из виду за кустами ивы. Олени вздрогнули и все втроем уставились на Дина, словно вдруг вспомнив о его существовании. Мгновение спустя они галопом рванули на север с хрустом льда и снега из-под копыт. Дин чертыхнулся про себя и, бросив попытки остаться незамеченным, взбежал оставшиеся несколько шагов на покрытый лишайником камень, надеясь разглядеть птицу, пока она не улетела. Но птицы уже не было. Человек, однако, остался. Он развернулся лицом к Дину. Дин сделал несколько шагов к нему, опустив пистолет в землю и щурясь против яркого солнца. — Эй… извините, что побеспокоил… — начал Дин, подходя ближе. Теперь ему стал виден весь силуэт человека, очерченный на фоне низкого оранжевого солнца, и, будучи уже в пяти шагах от него, Дин наконец разглядел две важные детали. Первое: это был Кастиэль, путник с Грузовой трассы. Второе: Кастиэль был абсолютно голый. Он был полностью обнаженный, в чем мать родила, прямо посреди замерзшей арктической тундры. И стоял — ну точно, по бедра в ледяной талой воде пинго-водоема на вершине холма. Он стоял лицом к Дину, сжимая рукой насквозь мокрое полотенце, обернутое вокруг плеч, которое, похоже, использовал вместо мочалки. Полотенце странно висело у него на плечах, мокрыми краями надуваясь на ветру за спиной. Дин только недоуменно уставился на Кастиэля. — Ой… — произнес он наконец. До него постепенно дошло, что пистолет ему не нужен. — Привет, — сказал он, взвел предохранитель и сунул пистолет обратно в кобуру. — Дин, — ответил Кастиэль, расплываясь в улыбке. — Дин Винчестер, верно? Рад снова увидеть тебя. — Как ни странно, он не попытался обернуть полотенце вокруг бедер, как сделало бы большинство мужчин, пойманных врасплох в обнаженном виде, — как сделал всего несколько дней назад сам Дин, увидев всего лишь животное. Вместо этого Кастиэль только плотнее натянул мокрое полотенце вокруг плеч, скрестив кончики на груди и удерживая их двумя руками. Промежность прикрыть он даже не пытался. И еще и расправил плечи, чтобы смотреть на Дина прямее. «Смотри — не хочу», — подумал Дин в некотором потрясении. Конечно, ничего шокирующего в этом не было, учитывая, что они были одного пола. Мужчины видели друг друга голыми в раздевалках, саунах и так далее. Сам факт встречи с обнаженным мужчиной не являлся из ряда вон выходящим (и Дин, конечно, за свою жизнь повидал обнаженных мужчин). И все же обычно незнакомцы стремились прикрыться, особенно когда их заставали врасплох. Кастиэль же стоял перед Дином, расправив плечи, как будто его это ничуть не смущало. Как будто он стремился спрятать от Дина что-то за спиной, а не спереди. — Рад снова увидеть тебя, — сказал Кастиэль, стоявший без одежды в арктическом пруду ледяной воды на пронизывающем ветру в полночь. — Как ты? — Э, н-ничего, — выдавил Дин. — И я рад тебя видеть, — добавил он машинально, прежде чем сообразил, что, может быть, это не самое удачное приветствие для человека, которого застали голым. Дину пришло в голову, что бедняга, наверное, хотел искупаться ночью в этом уединенном прудике. Хотел побыть один на один с природой, как Сэм и Дин на озере. Но сходить в сауну с братом или приятелями с работы, планируя искупаться голышом, — это одно, а когда тебя застает во время приватного ночного купания посторонний человек — это совсем другое. Хотя непохоже было, чтобы Кастиэль чувствовал себя неловко. И стыдиться ему тоже было нечего. Вовсе даже. Напротив, подсвеченный со спины сияющим солнцем… среди блестящей талой воды пруда и снегов вокруг… в таких живописных декорациях… и, как оказалось, он был весьма неплохо сложен: спортивен, поджар, но мускулист, и, даже при том, что Дину был виден по большей части лишь силуэт на фоне солнца, Дин не мог не заметить, что этого парня не особенно одолевал холод, так как у него даже был вполне достойный… — Эм, ты не возражаешь дать мне минутку одеться? — произнес Кастиэль, кивнув в сторону своего рюкзака, лежавшего возле пруда. Дину вдруг стало жутко неловко. Он поймал себя на том, что пялится на Кастиэля, даже приоткрыв рот. Он уронил взгляд на землю и пробормотал: — Прости, да, конечно, господи, извини… — Не знаю, обратил ли ты внимание, но так уж вышло, что я в данный момент раздет, — объяснил Кастиэль спокойно, по-прежнему крепко сжимая руками углы полотенца и глядя прямо на Дина, как будто это было обычное дело. — Я принимал ванну. Если ты дашь мне минутку… — Прости, пожалуйста, — выпалил Дин, отвернувшись. — Я просто увидел, как олени смотрят… на что-то, и подошел посмотреть, на что, — боже, прости… — Дин попытался спешно вернуться на дощатый настил, споткнулся о тот же самый клочок травы, о который уже спотыкался раньше, и повалился на бок в снег. Он вскарабкался на ноги, крикнул через плечо: — Я тогда подожду здесь! — и рванул обратно за верхушку холма на настил. Он сел на краю дощатого настила, отряхивая руки от снега и кусая губу. Ему вдруг стало нестерпимо смешно. Не из-за того, чем занимался Кастиэль (купаться голышом ночью — это вообще была своего рода арктическая традиция), а из-за своей собственной реакции. Он видел обнаженных мужчин много, много раз за свою жизнь, и все же оттого, как он вот так наткнулся на Кастиэля и потом пялился на него беспомощно, как… как олень в свете фар, да еще и невыспавшийся олень… олень, которому, к слову говоря, весьма понравилось зрелище… Дина поочередно окатывал жгучий стыд и душили приступы хихиканья. Потом он обнаружил, что выронил где-то в снегу телефон. — Черт… — выругался он, хлопая себя по карманам. Нет: телефона не было. Должно быть, он выпал из расстегнутого кармана куртки, когда Дин упал… — Ты уронил свой прямоугольник, — произнес низкий хрипловатый голос позади него — там стоял Кастиэль, уже полностью одетый. Каким-то образом он подкрался к Дину сзади совершенно бесшумно. Он даже снова был с рюкзаком на спине — с тем же, с которым братья встретили его на трассе. Рюкзак выглядел странно набитым, и с его нижнего края капала вода. Должно быть, он лежал слишком близко к пруду. Кас протягивал Дину телефон. — Твой… прямоугольник? — повторил он неуверенно. — Мой телефон, да, спасибо, — ответил Дин, встав, чтобы взять его. (Кас бросил быстрый озадаченный взгляд на трубку, как будто до этого момента не понимал, что это был телефон.) Телефон был мокрый, но Дин едва обратил на это внимание, поспешно сунув его в карман. — Господи, прости, приятель, я правда не подозревал, что ты здесь… — сказал он. — Ничего страшного, — ответил Кастиэль, и уголок его рта изогнулся в полуулыбке, как будто встреча в нагом виде с практически незнакомцем ничуть его не смущала. — Я просто хотел ополоснуться по-быстрому, — добавил Кастиэль. — Мороз же, чувак! — выпалил Дин. — Вода ледяная! — Ты делал то же самое на озере, — заметил Кастиэль. Он на миг замялся с тенью неуверенности на лице и быстро поправился: — То есть ты… наверное делаешь то же самое на озере. Так… я слышал от… кого-то. Разве нет? — Да, но только после часовой парилки в пятидесятиградусной сауне! — объяснил Дин. — Купаться тут в тундре, в полночь — это совсем другое дело. Неужели тебе не холодно?! Ты когда-нибудь слышал о гипотермии? Кастиэль ответил: — Я пока еще вполне неплохо переношу холод. Хотя… — Он умолк, взглянув на свои руки, и Дин заметил, что Кастиэль начал дрожать. Его руки заметно тряслись, и прямо на глазах у Дина по плечам пробежала дрожь. Такая, что завибрировал даже рюкзак. Кастиэль добавил немного растерянно: — Может быть, ты и прав… похоже… похоже, я немного замерз. Гм… Раньше этого не случалось. — Какой сюрприз, учитывая, что ты только что искупался голышом в ледяной воде на ветру! — заметил Дин, допустив в голос нотку дружеского сарказма. — Эта дополнительная прослойка у тебя с собой? Та, что ты носишь в рюкзаке? — Э… — произнес Кастиэль, с сомнением взглянув через плечо на рюкзак. — Она мокрая. — Ну так возьми мою, — предложил Дин, снял собственный рюкзак и порылся в его основном отделении. Он бросил Кастиэлю свою флисовую куртку. — Вот, возьми, она запасная. — Вообще говоря, это была его любимая куртка, старая классическая черная North Face, к которой Дин был привязан, но сейчас Кастиэлю она нужна была больше. Кастиэль поймал куртку, но только уставился на нее нерешительно. — Гм… спасибо. — Не благодари, надевай! — Да я в порядке, — сказал Кастиэль. — Чувак, переохлаждение — это не шутка. Ты дрожишь, надевай! — Честное слово, я в порядке, — заверил Кастиэль. Дин запнулся, нахмурившись. — Ну возьми на потом, — сказал он наконец. — Тогда у тебя хоть будет запасной слой одежды, если начнешь сильно замерзать. Убери в рюкзак — вернуть можешь после. Кастиэль долгие несколько секунд смотрел на Дина и наконец кивнул. Он не стал снимать рюкзак, а вместо этого протянул руку за голову, открыл верхний клапан и сунул куртку в рюкзак сверху. Весь этот маневр выглядел неловким, и Дин уже сделал шаг вперед со словами: — Давай я помогу… — Нет, нет-нет-нет, я сам, все в порядке! — выпалил Кас, отступив так поспешно, что едва не споткнулся. Он сумел засунуть оставшуюся часть куртки в рюкзак. — Видишь? В порядке. Дин смотрел на него несколько мгновений, все сомневаясь, не слишком ли он замерзнет без куртки. Кастиэль выглядел уже немного лучше, но руки у него все еще заметно дрожали. Дин спросил: — Грелки для рук у тебя есть? — Грелки?.. — не понял Кастиэль, недоуменно взглянув на Дина. — Вот эти. — Дин снова порылся в рюкзаке и достал химическую грелку для рук. Он сорвал внешнюю пластиковую упаковку, встряхнул грелку хорошенько, чтобы активировать ее, подошел к Кастиэлю и схватил его правую руку (которая оказалась ледяной — совсем не такой, как ощущалась несколько дней назад на дороге). Дин вложил грелку в ладонь Каса. На несколько мгновений Дин прижал грелку к его ладони. Глаза Кастиэля расширились от удивления. Его пальцы рефлекторно сжались поверх пальцев Дина, и секунду спустя он обнял руку Дина и второй рукой, зажав ее вместе с грелкой между ладонями. Он удерживал руку Дина долгие несколько секунд. Дин подумал: «Хм». — Должен признать, это приятно, — сказал Кас. Он смотрел Дину в глаза. Его голос немного смягчился. Дин снова подумал: «Хм». Бесстыдное позирование нагишом, конечно, сразу должно было навести его на мысль. И этот долгий зрительный контакт… Который, если подумать, начался между ними еще на трассе. И теперь это двойное рукопожатие. «Хм. Гей-радар сработал», — сообразил Дин. Однако угроза переохлаждения была приоритетнее сигналов гей-радара. Дин внимательно наблюдал за Кастиэлем: его плечи определенно стали дрожать меньше, а скоро и руки дрожать перестали. — Лучше? — спросил Дин. — Да, — ответил Кастиэль. — Спасибо. — Он выпустил руку Дина словно бы неохотно, осмотрел грелку, потом снова сжал ее между ладоней. После этого Кастиэль посмотрел за плечо Дина, и тот увидел, как его глаза слегка расширились: Кастиэль заметил настил. Он обернулся, бросив взгляд на свой прудик, потом снова посмотрел на настил и сказал: — Понятно. Я подошел ближе к твоей территории, чем собирался. От пруда мне не был виден край твоей дорожки. Прошу прощения, я не подозревал, что нахожусь так близко к твоей территории. — К моей… территории? — К границе твоего лагеря, — пояснил Кастиэль. Он указал сжатыми руками (с грелкой между ладонями) на настил. — Я не знал, что вы расширили область своих исследований до этого холма. Это недавнее изменение, да? — Э… — произнес Дин, пытаясь припомнить, когда была проложена эта дорожка. — По-моему, она тут уже лет восемь? — О да, весьма недавнее, — заключил Кастиэль с тихим вздохом. — Ее нет на моих картах. Я не подозревал. Тогда я отойду немного. Прости, если помешал. — Я тебе уже говорил, ты можешь мешать мне в любое время, — ответил Дин. Кастиэль снова посмотрел на него. Хм. Как скоро после потенциально опасного переохлаждения позволительно было склеить парня? Дин спросил ни с того, ни с сего: — Так ты свои исследования тут проводишь? Что-то про птиц? — Он поморщился от собственной фразы, как только она вылетела у него изо рта. «Что-то про птиц» — очень научно. Кастиэль только кивнул. — Про птиц, да… Я уже давно слежу за арктическими птицами. Но в этом районе не бывал уже какое-то время. Среда здесь… меняется. — Он посмотрел по сторонам. — Я уже давно не наблюдал здесь полного периода гнездования и решил, что пора вернуться в это место. — Долгосрочное исследование? — предположил Дин. Кастиэль замялся. — Долгосрочное… да, — ответил он медленно. — Вроде этих пятилетних исследований Национального научного фонда? Последовала еще одна пауза. — Дольше пяти лет, — сказал Кастиэль. — Сколько же ты этим занимаешься? И снова пауза. — Шесть… лет? — ответил Кастиэль с явной неуверенностью в тоне. — Или чуть дольше. Дольше пяти. — А о чем оно? — спросил Дин. — Какая тема? — (Он твердо намеревался продолжать разговор несмотря на нерешительные ответы Кастиэля.) — О… птицах, — сказал Кастиэль туманно. — О разных птицах… гм… О летающих существах… и о другом…. Тут Дин наконец вспомнил о черных крыльях. — О, а что это была за птица? Кастиэль моргнул, глядя на него. — Какая птица? — Тут была большая черная птица, — настаивал Дин. — Всего минуту назад. Те олени на нее смотрели. Похоже было, что она прямо рядом с тобой. Такая, с большими крыльями? Ты окольцовывал ее, что ли? — Да… я… окольцовывал ее, — сказал Кастиэль. Его речь стала перемежаться странными паузами. — Она… улетела. Дин нахмурился. — Ты окольцовывал птицу, будучи голым в пруду ледяной воды? — Она… была в пруду, — ответил Кастиэль. — Она… была ранена. Удачно, что я ее нашел. — Я не видел, как она улетела, — возразил Дин. — Она улетела горизонтально, — ответил Кастиэль. — Низко. И быстро. Улетела. Я, э… не сумел ее удержать. — И часто ты окольцовываешь птиц нагишом? — не удержался Дин, сдерживая улыбку. Кастиэль был явно не в своей тарелке, и Дину стало неудобно за это поддразнивание. Это очевидно была одна из неловких ситуаций, что порой происходили в тундре. Люди падали в озеро, в лужи растаявшего снега, одежда намокала — иногда приходилось непредвиденно раздеться. И неожиданные встречи с животными тоже случались. Был тот случай, когда доктор наук забралась на спящего лося, думая, что это камень; был случай, когда аспирант выбежал на лед, чтобы разнять драку между какой-то чайкой и гребаным орлом, и все трое провалились под лед (все трое выжили). Был инцидент в столовой с участием горностая и бутылок с кетчупом; был суслик, влюбившийся в старый Форд-пикап. И так далее, и тому подобное. В тундре происходили причудливые происшествия. Особенно почему-то ночами, под этим необычным полуночным солнцем. «Я и сам только что волка встретил, — подумал Дин, — возле сауны, будучи мокрым и в одном полотенце». Тоже пример. — Мне пришлось… подплыть к птице, — объяснял тем временем Кастиэль. — Я снял одежду, чтобы ее достать. Она была ранена. В пруду. Мне пришлось добираться к ней по воде. И потом я ее окольцовывал, а олени меня напугали, и она улетела. — Она была ранена, но улетела? — Да, — сказал Кастиэль ровно. — Она запуталась в ивах. Но когда я ее освободил, она смогла улететь. — Он явно вновь обрел самообладание и теперь практически мерял Дина взглядом. — Здоровенная была птица! — заметил Дин. — В тундре перспектива обманчива, — ответил Кастиэль, приподняв подбородок. — Это была… чайка. Дин недоуменно нахмурился. — Разве чайки здесь не белые? — Это был поморник, — поправился Кастиэль без запинки. — Они родственны чайкам, но темнее окрасом. Эту птицу Дин знал: в окрестностях лагеря обитали поморники. Летом он видел и слышал их каждый день. Но… — Погоди, — возразил Дин. — Они же довольно мелкие. Я уверен, что птица, которую ты окольцовывал, была крупнее. — Некоторые поморники крупнее, — сказал Кас. — Как, например, средний поморник. Они крупнее, чем длиннохвостые поморники. Ты, наверное, видел длиннохвостых, а это был средний. Дин нахмурился, пытаясь припомнить все то немногое, что знал о поморниках. Ему вдруг захотелось знать что-нибудь о птицах. Или, вернее, ему хотелось произвести впечатление человека, знавшего кое-что о птицах. Кастиэль был птицеведом, так что конечно Дину нужно было знать что-нибудь о птицах. — А, точно, средний поморник, — ответил Дин как бы непринужденно, в то же время пытаясь вспомнить хоть что-то о поморниках. Ученые ведь нередко упоминали их — и почему Дин не прислушивался? Поморников вроде бы было три вида? В этом Дин был вполне уверен, поэтому сказал: — Да, поморников я тут видел всех трех видов… — (Как ни странно, Кастиэль при этих словах как будто напрягся.) — Средние, длиннохвостые… и… — Дин вспомнил. — Короткохвостые! — воскликнул он победно. Еще один обрывок информации из поездок в Дэдхорс всплыл у него в голове, и он добавил: — Погоди, но разве средние поморники не светлого окраса? — Этот был темной морфы, — ответил Кастиэль. — Меланист. — И разве они живут не севернее этих мест? Разве не у берега? — спросил Дин. — Я видал их в основном возле Дэдхорса, — добавил он небрежно, надеясь сойти за знатока поморников. — Как правило, да, — согласился Кас. — Этот, должно быть, заблудился. Потому что был ранен. — Значит, ты нашел раненого заблудившегося среднего поморника-меланиста, — резюмировал Дин. Он даже усмехнулся оттого, как невероятно это звучало. — Ты купался тут голышом в полночь и нашел раненого заблудившегося среднего поморника-меланиста, запутавшегося в ивах в пруду талой воды? — Да, — ответил Кас, глядя на Дина с непроницаемым выражением, словно бросал вызов попробовать не согласиться с ним. Это была безумная история. Но Дин снова напомнил себе, что безумные истории происходили в тундре то и дело. И конечно, птица и правда была — Дин видел крылья. Тут определенно была большая птица. И она очевидно как-то улетела. Кастиэлю не с чего было выдумывать подробности. Дин сказал: — Знаешь, у нас с Сэмом на днях был похожий странный случай с волком у сауны. Кастиэль прищурился. — Ты… видел среднего поморника и там? — Волка было достаточно, — покачал головой Дин. — Я к тому, что тундра — чудное место. Напомни как-нибудь рассказать тебе о женщине, что залезла на лося. — Кастиэль при этом заметно расслабился, и Дин добавил: — В общем… ты точно в порядке? Тут переохлаждение заработать очень легко. Хочешь зайти к нам в лагерь согреться? — Мне нельзя, — ответил Кастиэль неуверенно. — Ведь так? Я получил наказ не взаимодействовать с вашим лагерем. — Я думал, тебе только вмешиваться нельзя, — сказал Дин. — Но зайти погреться-то можно? Это же не вмешательство. — Он указал на юг за холмы. — Моя машина за тем холмом. Можно пойти хотя бы в нее погреться. Снимешь этот мокрый рюкзак… И это, конечно, был момент приглашения. Приглашения в укрытие. Именно так зачастую начинались придорожные связи Дина: один парень приглашал другого в какое-то укрытие — от холода, от ветра (или летом — от комаров), и ответ «да» или «нет» обычно все прояснял. Шеви стоял сразу за холмом: отличное укрытие от холода и ветра. Его можно было разогреть за пару минут. Сзади в машине валялась парочка спальных мешков и даже походный коврик. А на самом дне рюкзака у Дина всегда имелись стратегические запасы на всякий случай. Какой будет ответ? Да или нет? На лице Кастиэля появилось сомнение. Сердце Дина упало. — Это… заманчиво, — сказал Кастиэль. (Сердце Дина подпрыгнуло.) — Но я в порядке. И у Дина снова упало сердце — гораздо сильнее, чем он сам ожидал. Ответ был «нет». Неужели гей-радар сбойнул? Пока Дин пытался оправиться от неожиданно острого разочарования, Кастиэль добавил: — Однако грелка для рук была замечательна. Гм… у тебя случайно не найдется еще одной? — У меня есть еще две, — тут же ответил Дин и снова наклонился порыться в своем рюкзаке. (То, что сбоил его гей-радар, не означало, что он бросит тут беднягу замерзать.) — Я всегда ношу с собой несколько. Вот… — Он вытащил свои оставшиеся две грелки, вскрыл их упаковки, встряхнул их, чтобы активировать, и отдал Кастиэлю. Но к смятению Дина, Кас занес руку за голову, к клапану рюкзака, и бросил обе грелки в рюкзак — очевидно, решив оставить их на потом. — Ох черт, не надо было их вскрывать! — посетовал Дин. — Я думал, ты используешь их сразу же! Прости, теперь, когда они открыты и я их встряхнул, они активированы. Их хватит только на четыре часа. — О, это ничего, — ответил Кастиэль, который уже выглядел вполне согревшимся. Он выпустил вдох и повел плечами и головой. — Они уже согревают мои, гм… мою спину. Хорошо и так. Спасибо большое. Я обещаю, что отплачу тебе как-нибудь. — Не нужно, — отмахнулся Дин. — Они стоят по баксу за штуку. Это подарок. Вообще у меня в лагере их много. Я мог бы принести тебе еще. — Это было бы очень великодушно с твоей стороны, — ответил Кастиэль и улыбнулся Дину почти смущенно. — Э… Но, наверное, мне пора возвращаться в свой лагерь. Мне нужно высохнуть как следует. — А где твой лагерь? — спросил Дин. Кастиэль замялся, глядя на него. Он окинул Дина быстрым взглядом с ног до головы и задержался глазами на его лице. «Хм», — подумал Дин снова. Опять этот долгий зрительный контакт. Однако Кастиэль не сказал, где находился его лагерь, и даже не намекнул на то, что приглашал туда Дина. Дин был сбит с толку. «Я тут чего-то не улавливаю», — подумал он, когда тишина растянулась еще на несколько секунд. Потом он вспомнил, что Кастиэль работал один. Его лагерь был незащищен. Может быть, он опасался воровства? Беспокоился, что разойдется слух о том, где его лагерь? — Эй, забудь, — успокоил его Дин. — Я не хотел совать нос не в свое дело… — Мой лагерь — рядом с горой Топаз, — сказал Кастиэль и, повернувшись, указал на север, где полуночное солнце висело над невысоким массивным каменным гребнем. Эта возвышенность из серо-синего камня была горой Топаз. Дин знал, что она находилась гораздо дальше (и была гораздо выше), чем казалось, так как в предшествовавшие годы он восходил на нее несколько раз. — Это… весьма примитивный лагерь, — сказал Кастиэль. — По сравнению с твоим ничего особенного. И все равно он не пригласил Дина зайти. И не очень-то четко обозначил местоположение лагеря. «Рядом с горой Топаз» могло означать что угодно. — Ну, не стесняйся заглянуть на Купалук в любое время, — сказал Дин. Стараясь стряхнуть овладевшую им досаду и вернуться в роль старшего по лагерю, он улыбнулся Кастиэлю своей самой дружелюбной и радушной улыбкой. — Кстати, скоро у нас будет киновечер. В этот четверг. Заходи — возьмешь еще грелок, выпьешь кофе. И повар у нас сейчас отличный: готовит обалденные пироги. — Голодный взгляд, закравшийся в глаза Кастиэля при этом описании, заставил Дина усмехнуться. — Определенно заходи! Не забывай, ты обещал прийти помешать мне! — Действительно, обещал, — ответил Кастиэль, слегка улыбнувшись. — Я постараюсь не нарушить обещание. Но гм, мне пора: мне нужно высушить… содержимое моего рюкзака, пока оно не высохло. То есть, пока… оно не высохло не так. То есть само. То есть не в той форме. В смысле… в общем, я пошел. — Во внезапном почти неловком порыве Кастиэль вдруг сделал два быстрых шага вперед и сжал своей (уже заметно потеплевшей) рукой руку Дина. — Спасибо тебе за грелки для рук, — сказал он, легонько стиснув Дину руку. — Конечно, не за что, — ответил Дин, удивленный тем, как внезапно Кастиэль сократил дистанцию между ними. И снова этот взгляд завораживавших голубых глаз — но, прежде чем Дин успел решить, стоило ли сделать следующий шаг и какой, Кастиэль выпустил его руку, развернулся и пошел прочь. Дин был слишком сбит с толку, чтобы даже попрощаться. Кастиэль уходил быстрыми длинными шагами, оставляя следы в снегу. С уголков его рюкзака так и капала вода. И Дин мог думать только: «Он уходит». Он сделал несколько шагов вслед за Кастиэлем, приложил руки ко рту и крикнул против ветра: — ЭЙ! Кастиэль обернулся. — МОЖНО Я БУДУ ЗВАТЬ ТЕБЯ КАС? — крикнул Дин. Уголок рта Кастиэля снова изогнулся в полуулыбке. — Можно, — ответил он. — Пожалуйста, зови. — Казалось, ему вообще не нужно было повышать голос: его низкий голос приплыл по ветру прямо к Дину. Кас поднял руку на прощанье, отвернулся и снова пошел прочь. Вскоре он скрылся из виду за дальним склоном холма. Запоздало Дин вспомнил, что надо было спросить, есть ли у Каса рация и GPS. «Может быть, еще будет шанс», — подумал он, собираясь отправиться в путь. Сбой гей-радара перестал занимать его мысли: с одной стороны, конечно, было жаль, но с другой стороны, это не имело значения. Дин уже чувствовал, что они с Кастиэлем могли бы подружиться. И это, возможно, было важнее. Он еще раз взглянул на прудик перед тем, как уйти. И что-то привлекло его взгляд. Что-то плавало в воде. Дин подошел ближе, чтобы присмотреться. Перо. Выловить его оказалось не так-то просто. Оно плавало посреди пруда, так что Дину пришлось встать на колени, уцепиться рукой за куст и протянуть вторую руку насколько возможно далеко. И даже тогда он не доставал. В конце концов ему удалось подцепить перо концом антенны рации и подогнать поближе, чтобы можно было выхватить его из воды. Вскарабкавшись на ноги и отряхнув с колен мокрый снег, Дин осмотрел свой приз. Черное перышко: блестящее, узенькое, дюйма четыре в длину. — Средний поморник-меланист, — прошептал про себя Дин, чтобы запомнить. К следующей их с Кастиэлем встрече он намеревался стать настоящим экспертом по поморникам. «Сохраню его, — подумал Дин, разгладив перышко. — На память о необычном вечере. Полуночное солнце никогда не подводит». Странные истории всегда происходили под полуночным солнцем. Дин спрятал перышко поморника в карман жилета под курткой, надежно застегнул карман и отправился в долгий путь обратно вниз по настилу.