Цена бумажной морали

Каждый день в клинике был отражением предыдущего дня. Они были так похожи друг как на друга, как Эмили и Райли. Смешно, но в младенчестве, даже родная мать с трудом их отличала. А Эми и вовсе сбивалась со счета, сколько она уже здесь. Единственным источником этой информации были осмотры у врача, который сообщал ей и ее брату о течение беременности и срок. Малыш развивался как положено, что очень радовало девушку. Эти новости были единственными, вызывающими улыбку на ее лице. Сазерленд никогда не питала иллюзий стать матерью, и в целом относилась к этому равнодушно. Но сейчас она была счастлива. Ее тело менялось, но это вовсе не пугало. Близняшка уже привыкла к тошноте, пухлой груди и многим другим переменам. Она все так же злилась на брата, но сдерживала собственные порывы гнева, так как боялась сорвать план. Отсутствие аппетита рыжеволосая старалась побороть. Из-за всей этой ситуации есть не хотелось вовсе, но Сазерленд не могла так поступать с малышом, ему было необходимо здоровое, полезное и регулярное питание. Эмили знала и понимала, что истощая себя, она вредит ребенку. Их с Джоном творение, девушка страшилась потерять. Она берегла себя именно ради него. Ведь он такой крошечный комочек, абсолютно беззащитен и зависим от нее. Если вдруг Райли и его врачам-палачам удастся повлиять на ее память, то малыш — единственное, что останется от Джона в ее жизни. От мужчины, которого она полюбила всем сердцем, так ярко и впервые. Оставаясь все еще за ширмой после осмотра, Эми не особо и спешила покидать кабинет доктора. Там, за этим рубежом, ее ожидал Райли, а его она хотела видеть в последнюю очередь. — Все очень даже хорошо, — бубнил себе под нос мистер Бейкер, что наблюдал пациентку. — Вы молодец Эмили. Мужчина хвалил беременную, подбадривая ее настроение. В душе она ненавидела и его, как и каждого рядового сотрудника этого проклятого места, но покорно собственному плану, улыбалась. — Спасибо, — робко ответила она, выходя из-за ширмы. Мужчина сидел за рабочим столом и вносил записи в ее карту. Девушка скромно стояла, опустив взгляд в пол. Всегда гордая и временами дерзкая Эмили, сейчас вела себя как юная школьница, что впервые оказалась на приеме гинеколога. Убрав косу медных волос на бок, что крутыми локонами прикрывала ее грудь, она скромно перебирала пальчиками рукав рубашки. Играя роль «послушной куклы», девушка не смела и глаз поднять на мужчину. Выходило очень даже хорошо, хоть в воображение ее рисовало картину, в которой она бы выкидным ножом пригвоздила его руку к поверхности стола вместе с чертовыми записями. Рудольф Бейкер поднял глаза на пациентку, замечая ее робость и стеснение. — Вы присаживайтесь, — указал мужчина на стул напротив. — В идеале после осмотра Вам бы полежать. Сазерленд покорно присела на стул, все так же играя свою роль. — Как общее самочувствие? — Неплохо, — кротко ответила она. — Спасибо. — Есть жалобы? Рыжеволосая немного подумала и решила рискнуть. Она подняла блестящие от влаги глаза, что, как правило, обезоруживали любого. — Мне очень больно от уколов, — тихонько жаловалась она врачу. Эми надеялась на жалость с его стороны к ее скромной персоне. Без косметики, в больничной одежде и с собранными волосами, девушка выглядела по детски и отчужденно. На секунду в его глазах, что обрамляли глубокие возрастные морщины, она увидела сострадание. Но Бейкер поправил очки, прервав их взгляд. Он и правда почувствовал некую эмпатию по отношению к ней. И Сазерленд решила не упускать эту связь. — Они такие холодные, — плаксиво продолжала она. — И пугают нас. На последних словах, близняшка положила руку на живот, демонстрируя «нас». Эмили и правда беспокоилась о ребенке, но сейчас ей нужна была его помощь. — Я поговорю с Вашим психиатром, — облизнул пересохшие губы доктор, не смея на нее смотреть. — Попробуем заменить инъекции на капли или таблетки. — Спасибо, — душевно благодарили его Эми. Девушка положила пальцы на его руку, в которой была ручка. Из-за этого жеста его рука немного дрогнула, сделав помарку в записях и небольшой сбой в мыслях. Зеленые глаза пациентки тускло светились добром, что кольнули сердце в груди. Выходя из кабинета под сопровождением медсестры, Эми столкнулась с Мией, которую вела другая медсестра на осмотр. Девушки встретились взглядами. Знакомая была взволнована, ее глаза бегали, а лицо было бледным. Беспокойство передалось и Эмили. Им не дано было поговорить, поэтому Сазерленд надеялась на встречу в саду. Задав направление шага в противоположную от комнаты сторону, близняшка была остановлена сопровождающей: — Эмили, Вы куда? Вам в другую сторону. — Я хотела пойти в столовую, — тихонько ответила Сазерленд. — Вы голодны? Еще не время приема пищи. — Нет, — невинно улыбнулась она, придерживаясь образа. — Я хотела взять немного хлеба и покормить птиц. — Проводите мисс Сазерленд по ее просьбе, — указал психиатр, следовавший за Мией в кабинет гинеколога. Неся хлеб в руках, девушка рассматривала ветки деревьев за окном. Почки уже распустились и теперь на их месте были молоденькие зеленые листочки. Это вызвало искреннюю улыбку на ее губах. Медсестра открыла дверь в ее комнату, пропуская пациентку вперед, согласно уставу. Войдя в большую и просторную спальную, губы девушки вернулись в привычное состояние, а глаза недовольно закатились вверх. У кровати стоял Райли, рассматривая рисунки в ее блокноте, что был забыт на прикроватной тумбочке. — Здравствуй милая, — приветствовал мужчина сестру. Безупречный костюм, дворянская осанка, расправленные плечи и собранные в пучок волосы. Близнец выглядел как всегда на миллион. «Катись в пекло» подумала Эми. — Здравствуй, — тихонько ответила сестра. Эмили доигрывала роль до конца. Подавляя в себе желание схватить вазу со стола и разбить об его голову, рыжеволосая возвращала саму себя в то состояние, в котором пребывала на осмотре у врача. В больничной пижаме, скромная и тихая, близняшка сильно отличалась от такого похожего на нее брата. Это и придавало ей уверенности в своей актерской игре. — Я принес тебе пионы, — пытался завести диалог Сазерленд. — Как ты любишь. — Красивые, — кротко ответила она. Эмили старалась вести себя как пациентка, которой «пошло на пользу лечение». Она игнорировала его появление, цветы, момент когда он листал ее блокнот. Девушка открыла небольшую часть окна, что служила для проветривания. Большое окно в ее комнате было наглухо закрыто, чтоб пациент не мог через него вылезти на парапет. Разрешено было открывать лишь маленькое окошко. Рыжеволосая ломала куски хлеба на крошки, смотря в одну точку. Частички хлеба сыпались на ее рубашку, на пол. Эмили несла в ладошках угощение для пернатых, просовывая руки по очереди в окошко. Вся ситуация была для Райли неловкой и странной. Эмили была не похожа на себя, что вместо удовлетворения приносило лишь смятение и страх. — Как ты себя чувствуешь? — задал он вопрос который правда его интересовал, но мужчина знал с чего начать разговор. — Ничего не болит, — ответила сестра, даже не глядя на него. Девушка увлеченно расправляла пальцем крошки на подоконнике снаружи. — Смотрю ты рисуешь, — указал он на блокнот. Эмили рисовала от скуки. Девушка переносила на листы блокнота все, что ее окружало. Там был и интерьер ее комнаты, величественные коридоры больницы, лица пациентов и персонала, цветы в саду, автомобили, что приезжали сюда. Это были красивые, но бездушные рисунки. Близняшка рисовала просто, чтоб не забыть технику и заполнить свободное время. Девушка понимала, что рисовать те лица, что ей хочется попросту нельзя. Ее память очень хорошо отпечатала в себе образ Джона. Его веснушки, посадку глаз, уровень носа и губ, улыбку. Ей так хотелось воссоздать его портрет по памяти, но этого делать было нельзя, поэтому Сазерленд довольствовалась лишь верно служащей ей памятью. — Угу, — кивнула близняшка, нарочно вытирая руки об штаны. Райли не упустил этого. Его сестра была утонченной, хорошо воспитанной и манерной, такое поведение ей не свойственно. — Эми, — взволновано позвал он ее. Мужчина подошел вплотную, взяв ее за руки. Та повиновалась его действиям, тупя взгляд. — Я купил нам новый дом, — сообщал он ей радостную новость. — Нам больше не надо возвращаться в Бирмингем. Тебе понравится, он большой, уютный. В нем будет так много места для нашего малыша. Рука брата легла на заметный живот. Эмили опустила взгляд, лишь для того, чтобы скрыть изменение в ее лице. Ибо сейчас в ней генерировала чистая сила гнева. — Это мой дом, — продолжала она пугать близнеца. — Да что они тебе там вкалывают? — зарычал мужчина, хватая девушку за плечи. Близняшка попятилась от него, инстинктивно прикрывая живот руками. — Прости, — падал на колени перед ней Райли. — Прости меня. Я не хотел тебя напугать. Сазерленд припадал лицом к животу сестры, не зная куда деть руки. Эмили часто дышала от всей этой ситуации. Ей так хотелось влепить ему пощечину и раздавить все его мужское эго. Но она продолжала сохранять самообладание, прикрывая лицо выпавшими прядями из косы. — Ты помнишь когда родилась Скай? — вдруг спросил близнец, даже не пытаясь изменить положения. Пальцы Эмили задрожали. Ей стало очень горько от понимания, что как раньше уже не будет. Она буквально стоит на руинах их семьи, разрушенной Райли. — Для нас это было как глоток воздуха, — продолжал мужчина. — Как шанс на новую жизнь. Мы тогда будто сами стали родителями. Ее пальцы сжали пряди медных волос брата. — Я скучаю по Скай, — выдала близняшка, глядя в пустоту. — Я тоже, — ответил он. — Тебе пока к ней нельзя. Эмили внимательно слушала смысл его слов. Неужели она не живет с ним? Может ее забрала Аманда? Или Джон? — Когда ты родишь здесь, — выдавал он ей планы на совместное будущее. — Когда врачи будут уверенны в твоем здоровье и в состоянии ребенка, мы сразу же поедем в наш новый дом. И я привезу туда Скай. Мы будем жить вчетвером как и мечтали. Эмили чувствовала плотный ком в горле, и тепло от скопившихся в уголках глаз слез. Срыву ее актерской игры, из-за чего весь план полетел бы в тартарары, не дал голубь. Тот самый символ мира и свободы, присел на подоконник, дабы угоститься хлебными крошками, что Эмили заботливо для него приготовила. Всегда такой знакомый ему дом, сейчас казался каким-то чужим. Настенные канделябры светили тускло-желтым светом, еле разрезая мрак коридоров. Джон брел по ним, едва различая очертания предметов. Слабый свет не мог в полной мере осветить его путь, мужчина двигался медленно и неуверенно. Глухая и мертвая тишина идеально подходила к голубоватой дымке, что висела в воздухе. Шелест и хруст сухих листьев под ногами привлек внимание гангстера. Этот звук в висящей тишине казался невероятно громким. Шелби опустил голову. Весь пол был устлан сухими кленовыми листьями. Они плотным ковром выстилали паркет в коридоре, переходя в гостиную, в холл и на лестницу. Его дом выглядел так, будто в нем не жили уже лет сто. Паутина окутывала люстры, картины, поверхности мебели и перила лестницы были покрыты плотным слоем пыли, а оконные стекла помутнели от времени. Цыган попытался протереть одно из них, чтобы разглядеть какое вообще время суток. За мутным окном была тьма, уличные фонари не освещали двор, а не стриженные ветви деревьев и кустов, вовсе закрывали вид. Попытка открыть входную дверь, отозвалась скрипом замка и глухим ударом. Бросив эту затею, мужчина осматривал потолок, лестницу и черные дыры открытых дверей. Джон не мог понять, что произошло? Куда делись все домочадцы? Где Мэри, Скай? Почему дом выглядит заброшенным? Все вопросы в его голове остановила напевающая мелодия. Чье-то мелодичное «ммммм», звучало откуда-то сверху. Хмуря брови и нервничая, мужчина все же решил пойти на звук. Делая неуверенные и медленные шаги, он прислушивался к очень знакомому голосу. По мере того, как он поднимался на второй этаж, пение становилось громче и ближе. Мелодия привела его в закрытой двери комнаты, что изначально задумывалась как спальная для их с Мартой сына. От осознания этого, по его коже пробежал мороз. Странное и пугающее чувство селилось в душе, из-за чего к горлу подступала тошнота. Собрав нервы в кулак, цыган все же решился нажать на ручку двери. Пение за ней прекратилось. Войдя в темную комнату, что была слабо освещена как и весь первый этаж, мужчина удивился интерьеру. Все было таким, как до смерти его жены. Детская кроватка стояла между двух больших окон, платяной шкаф в углу, везде детские игрушки и принадлежности. Но все это было таким же серым и пыльным, почти что уничтоженным временем. Козырек пребывал в ностальгическом шоке. Его губы были слегка приоткрыты, а в глазах блеснули слезы. Он даже не сразу заметил Марту, что стояла в другом конце комнаты. Девушка была одета в темно-синее платье, подол которого заканчивался у щиколоток. Рукава плотно закрывали руки, а горловина шею. Оно было перетянуто зеленой лентой под грудью, давая место огромному животу. Волосы Марты были собраны в высокую прическу. Ее лицо было бледным, губы синими, а уставшие глаза проваливались в темные глазницы. — Марта, — только и смог прошептать Шелби. — Здравствуй Джон, — улыбнулась ему покойная супруга. — Что ты здесь делаешь? — Я здесь живу, — ответила девушка. — Это же наш дом, глупыш. Ее голос был таким, как Джон его и запомнил. Она так же по доброму улыбалась и невинно отвечала на его вопросы. Цыган осматривался, пытаясь понять происходящее. Он озадаченно чесал затылок, медленно моргая. На него будто свалилась усталость и глубокий тяжелый сон. Марта подошла ближе, взяв мужчину за руки. Из-за расслабленного состояния, он не сопротивлялся. Ее холодные пальцы касались его лица, поначалу осторожно и легко, а затем увереннее. Козырек впадал в сон все глубже и глубже. Он не сопротивлялся ее действиям. Глаза открывать становилось все сложнее. Холодные губы Марты целовали мужчину, из-за чего он мог чувствовать сырой запах земли. — Где Эмили? — едва мог шептать Шелби. — Ее здесь нет, — сквозь мертвые поцелуи отвечала Марта. — Она нужна… — прерывал он мысли. — Я должен ее найти. — Она жива Джон, — шипела Марта. — Ее с нами нет. Мужчина пытался вырваться из ее хватки, мотая головой. — Надо найти Эмили, — повторял он. — Джон, — звучал ее голос строже. За этим следовала пощечина. — Джон! — громко называла она его имя, вновь ударяя по лицу. — Джон! — Джон, — рявкнул Томас. Старший Шелби хлопал брата по щекам, отчаянно пытаясь привести того в чувства. — Да очнись ты, — рычал гангстер, тряся его за плечи. — Отойди, — быстро проговорил Перси. Мужчина облил Джона ледяной водой, на что тот лишь промычал что-то нечленораздельное, слабо моргнув. Грин осмотрел принятые козырьком лекарства и оценил количество выпитого алкоголя. — Доза небольшая, — щурил взгляд психиатр. — Он хотел, чтоб это помогло уснуть, а алкоголь ускорил этот процесс. — Учитывая все события, — намекал Шелби на нечто иное. — Ой да брось, — отмахнулся Персиваль. — Он отчаянно ищет Эмили, на подобные глупости он бы не пошел. А если бы пошел, то сожрал бы всю упаковку, так что не додумывай. — Уже не знаю, — упирал руки в пояс старший брат. Грин поднимал бессознательного Джона за руки. — Помоги мне, — прокряхтел психиатр, удерживая расслабленное тело козырька. Не без труда, мужчина переложили гангстера на кровать в его спальной. — Отлично, тут как раз ровная поверхность, — не терял оптимизма Персиваль. — Что делать будем? — нервничал Томас. — Я поставлю ему капельницу, а позже вколю кое-что, что вызывает рвоту, — бубнил Грин, черкая список необходимых веществ для одного из своих людей. — Рвота выведет все из его организма, и избавит от интоксикации. Через часа четыре будет как новенький. — Черт, — выругался Шелби. — Ну разделимся на три группы, — разводил руками психиатр. — Займет чуть больше времени. — Артур уже в одном из предполагаемых мест, — закуривал козырек. — Вот и славно, — ответил Перси. — Ты езжай в другое. А мы с Джоном поедем дальше, ну как он оклемается конечно. — Ты все это делаешь из-за Эмили? — прищурился Томми. — Нет, — театрально поджал губы Грин. — Из-за огромной и чистой любви к «острым козырькам». Конечно из-за нее, ну и кто-то же должен усмирить, заигравшегося в Бога Райли. — Засранец разошелся, — констатировал Шелби. — Он всегда был проблемным, — в голосе Персиваля звучали нотки ностальгии. — Я предупреждал Джона. — Как будто его бы это остановило, — усмехнулся Грин, забирая сумку с медикаментами из рук одного из своих людей. В положенное время после обеда, пациенткам полагалось спать. Эмили такой расклад не всегда устраивал, поэтому будучи вольнодумной и своенравной в обычной жизни, девушка занималась своими делами. Чаще она рисовала. А иногда просто сидела у окна, делая вид, что ей безразлично все окружающее. На самом же деле, девушка продумывала план побега. Иногда ее голову даже посещали мысли о захвате заложника. Но такой вариант был крайне рискованным. Ее новое положение было преградой. Будучи беременной и опасаясь за жизнь малыша, Эми не могла позволить себе выполнять многие финты. Поэтому приходилось продумывать более лояльные действия. Говорить с Райли было бесполезным. Безумие и жажда владеть ею, поглотили его. И от этого становилось лишь тоскливее. Тот, кому она могла доверить свою жизнь, сейчас запер ее в этом месте, отняв счастье, что она обрела. Эмили была так сильно влюблена в Джона, что закрывая глаза, видела его лицо. Во сне, в шагах за дверью, в шелесте пальто, в звуке мотора авто на улице, девушка чувствовала его присутствие. И все это играло с ней очень жестокие шутки. Не без применяемых к ней лекарств, происходили все эти метаморфозы. Близняшка понимала, что лекарства дают эффект. Пусть не такой, как нужен Райли и как ожидают врачи, но он есть. Иногда ей кажется, что она и правда сходит с ума. И может быть, ей здесь самое место. Поглядывая на передний двор, через листву деревьев. Эмили заметила, как в парадную дверь вошел мужчина среднего роста, в темно-синем пальто и черной восьмиклинке. Его ботинки бесшумно ступали по каменным ступеням, а лицо прикрывал козырек. Эми узнала бы его из тысячи. Сорвавшись с места, Сазерленд пролетела через комнату, зацепив вазу с цветами. Та, качнувшись несколько раз из стороны в сторону, упала. Осколки разлетелись в стороны, а букет пионов развалился в образовавшейся лужице. Эмили бежала по коридору, шлепая босыми ногами по каменному полу. Она не замечала ни криков медсестер, ни сбитых в кровь ног, ни попыток ее остановить. Сазерленд вылетела на первый этаж, остановившись как вкопанная. Широкая улыбка постепенно отпустила уголки ее губ, а блеск в глазах медленно угасал, как догорающий уголек. Ее «Джон» был посетителем одной из пациенток. Не было в нем ни голубых глаз, ни рыжих волос, ни веснушек, ничего. Близняшка смотрела на него, чувствуя опустошенность и разочарование. Мерзкое ощущение своего рода предательства липло к ребрам с обратной стороны. Очень жестокая шутка воображения. Мозг под воздействиями препаратов, очень больно поманил ее надеждой, подсунув горечь обиды. — Все нормально, — успокаивала Миа медсестер. — Я провожу ее. Девушка заверяла персонал, что Эми просто что-то приснилось, возможно она испугалась и просто немного не в себе. — Не стоит беспокоиться, — заверяла Миа. Она крепко взяла Сазерленд под руку, продолжая невинно улыбаться персоналу. — Ты совсем уже? — шикнула она рыжеволосой. — Хочешь в изолятор, как это сделали с Анной? Девушка волокла близняшку в ее комнату на второй этаж, пока та все оборачивалась на мужчину, в надежде, что тот все же окажется ее любимым. Затолкав Эмили в комнату, Миа закрыла дверь, усаживая ту на кровать. — Дай я посмотрю, — бросила девушка, усаживаясь перед Сазерленд. Миа протирала разбитые ноги Эми салфетками, обрабатывая ранки. — Это что такое было? Рыжеволосая не могла ответить. Она упускал слезы из глаз, пытаясь сдержать всхлипы. — Я… — попыталась озвучить мысли Эмили. — Мне показалось…. Все ее слова заканчивались тяжелым вздохом. — Нам всем тут частенько кажется, — закончила за нее пациентка. Миа забинтовала ступни Сазерленд, успокаивая ее общими фразами. — Спасибо, — прошептала близняшка. — Так тот красавчик, — наконец решилась девушка. — Он твой брат. — Близнец, — пояснила рыжеволосая. — Здорово, — улыбнулась она. — Ты подумала, что парень внизу, отец ребенка? — Угу, — буркнула девушка, поджимая колени к груди. — Да, неприятная игрушка разума, — цокнула Миа. Грусть и тоска постепенно сменялись гневом. Эмили любила давать эмоциям волю, но сейчас это было запрещено, что лишь усугубляло положение. Сазерленд сжимала пальцы в кулаки, сильно стискивая челюсть. Ее трясло от злости на брата и всю эту ситуацию. Миа совсем не знала Эмили. Не знала ее характер, повадки, всю ее историю, но рисковала. Наблюдая ее состояние, девушка сжала запястье рыжеволосой. — Рано или поздно ты выйдешь отсюда, — подбадривала она Эми. — И встретишься со своим мужчиной. — Ты выйдешь отсюда раньше, — ответила близняшка, проглотив ком в горле. — Есть вероятность того, что ребенок родится раньше срока, — опускала глаза Миа. — Это примерно через месяц. Девушка ослабила хватку, а ее голос стал немного хриплым. — И его заберут, — слеза сорвалась из ее глаз. — Я больше не увижу его. Теперь пришла очередь Эмили поддержать подругу по несчастью. — А ты не отдавай. — Конечно не буду, — саркастично ответила Миа. — Все же зависит от моего решения. — Я серьезно, — в голове Эми зарождался план. — Давай сбежим отсюда. — Ты видимо неплохо приложилась, пока по лестнице летела. Сарказм и ирония в голосе девушки были частыми спутниками почти всех ее мыслей. — Дернем отсюда и что? — раскладывала она. — Мне некуда идти, они найдут меня и все равно отнимут ребенка. — Просто уедешь отсюда, — хмурила брови Сазерленд. — Во Францию например. — Эмили, — рявкнула девушка. — Я беременная бастардом служанка, у меня нет сбережений, нет дома и нет родственников, готовых помочь. — За помощь в побеге, я организую твой переезд, включая все расходы, — торговалась Эми. Миа оценила авто на котором приезжал Райли, его костюм и количество сопровождающих его людей, апартаменты Эмили в клинике, и пришла к выводу, что та вполне способна. — Идет, — ответила девушка. — Если все получится, ребенка назову в твою честь. — А если там мальчик? — шутила Сазерленд. — Эммет, — поджав губы, прикинула Миа. Эмили улыбнулась. Теперь в ней теплилась надежда. В сказках прекрасные принцы спасают принцесс, а в жизни все иногда иначе. Принцессе самой придется потрудиться и найти выход их чертового замка. Близняшка рассматривала юное лицо Мии, ее тонкие плечи, руки и уже немаленький живот. Прежде девушка никогда не задумывалась о собственных деяниях, а потом вдруг поняла, что если хочет добавить в этот мир немного добра, то сейчас самое время. Она — убийца. Эмили убила ребенка от брата, убила отца…. Если ей дана возможность помочь этой несчастной, но стоит ее использовать. Это не смоет ее грехи, но даст понять, что она еще не совсем очерствела. Дождь барабанил по крыше авто Аманды. Девушка попросила водителя подъехать как можно ближе к дому, дабы ей не пришлось мокнуть, пока она доберется до двери. Постучав несколько раз, она удивилась тому, что ей так никто и не открыл. В офисе девушке сообщили, что из Шелби никого нет на месте, а Джон должен быть дома. Уистлер не стала дожидаться, когда ей откроют и решила нарушить правила этикета. Войдя внутрь, женщина сразу заметила, что дом довольно оживлен. Из гостиной доносится приятная и спокойная музыка, свет везде включен, как и огонь разожжен в каминах. Не дождавшись прислуги, Аманда сама сняла влажное от капель дождя пальто. Девушка заглянула в гостиную, так как слышала там звуки пребывания людей. В полумраке комнаты в ее центре, прижавшись друг другу, медленно танцевали экономка Мэри и садовник. Двое людей в преклонном возрасте, были так вовлечены в процесс, что даже не замечали гостью. Блондинка хотела было спросить их о хозяине дома, но чувствуя себя лишней, не решилась. Из-за ее положения и будучи уже на сносях, Аманде было сложно преодолевать препятствия в виде лестниц, поэтому она решила осмотреть первый этаж. Девушка вошла в кухню, где увидела как Персиваль и Скайлар что-то лепят из теста. Заметившая ее Скай, бросила занятие и рванула навстречу Аманде. — Я так тебе рада, — провизжала девочка, обнимая блондинку. — И я тебе очень рада малышка, — ответила Уистлер, прижимая девочку к животу. — Как мило, — улыбнулся Грин, продолжая манипуляции с тестом. В фартуке Мэри поверх дорогого костюма и с закатанными рукавами он выглядел забавно. — А где Джулия и Джон? — интересовалась она. — Джулия с Полли, — ответил мужчина, проверяя температуру в духовке. — Она ведет дела в отсутствие Эми, а Джон… наверное уже пришел в себя. Перси кинул взгляд на часы, сверяя время согласно его плану. — Что с ним? — напряглась Аманда. — Уже должно быть все нормально, — успокаивал он ее. — Просто проспался. А ты присаживайся, скоро пирожки будут готовы. Скай потянула блондинку за руку, усаживая ту за стол. Девочка очень скучала по сестре, а Уистлер так напоминала о ней. Присев, Аманда все указывала на коридор. — А… — хотела задать она вопрос. — А им стоит иногда и отдыхать, — опередил ее психиатр, предугадав вопрос о Мэри. — Хочешь яблоко? — предлагала девочка. — Конечно, — улыбнулась она. Младшая из Сазерлендов поспешила подать угощение. Уистлер наблюдала за естественным поведением Скай, под присмотром Персиваля. Ее удивлял настрой малышки. Она была так спокойна и дружелюбна, будто знала его всю жизнь. — Твой визит пошел Скай на пользу, — констатировала девушка. — Ну кто-то же должен присматривать за детьми, — усмехнулся мужчина. — Ты заехала проведать Скай? — Не совсем, — покачала она головой. Аманда достала из сумки папку с бумагами. — У меня есть новости о Райли, — потрясла она документы. Грин заинтересовано улыбнулся, усаживаясь напротив. — Итак? — сложил он пальцы в замок. — Он снял деньги с нашего общего счета, — начала блондинка. — Видимо перепутав со своим личным. Я сделала запрос. И узнала, что они пошли на покупку дома. — А ты куда сложнее, чем кажешься, — указывал психиатр. Девушка победоносно улыбнулась. — А еще, он снимал крупные суммы несколько раз, — продолжала блондинка. — На оплату чего, мне неизвестно. Но зная Райли, это редкость. Обычно он оплачивает все по чекам. — Значит на оплату того, что он хочет скрыть, — додумывал мужчина. — На Эмили, — завершила она. Проснувшись от глубокого сна, Джон ощущал сухость во рту, головокружение и сильную жажду. Дурной сон о покойной жене его изрядно выбил из колеи, оставив неприятный осадок. Провалявшись без сознания всю ночь и половину дня, Шелби не чувствовал себя отдохнувшим, просто дал себе побыть без сознания. Но придя в себя, мужчина вновь вернулся к мыслям о любимой. Потерев заспанные глаза, козырек принял вертикальное положение. Он смотрел на пасмурное небо, что залило серыми каплями окно. Тело неприятно ныло, а голова была тяжелой. Умыв лицо и выпив воды, Шелби поспешил разобраться с делами, что застыли в его бессознательности. Мужчина решил проверить как обстоят дела у Скай, вернулась ли Джулия и что вообще нового произошло пока он спал. В глубине души, козырек чувствовал вину за то, что позволил себе уснуть. Не обнаружив Скайлар в комнате, мужчина нахмурил брови. Ему показалось это странным. Позвав Мэри несколько раз и не получив ответа, он решил спуститься вниз. — Куда все подевались? — бубнил гангстер себе под нос. Медленная и спокойная мелодия разливалась по этажу, а из кухни доносились разговоры. Голоса смешивались с музыкой, что усложняло задачу их различить. Но услышав женский голос, Шелби будто ударило молнией. Мужчина рванул вперед, сшибая все, что попадалось на пути. Козырек влетел в дверь, ожидая наконец увидеть Эмили. Он уже представлял как сомкнет любимую в свои объятия и не отпустит никогда. Наконец увидит ее, заглянет в родные глаза, почувствует запах медных волос. -Эмили! — воскликнул Джон, замерев в проходе. Его сердце колотилось со скоростью мустанга. Губы дрожали, глаза были широко раскрыты, а пальцы вцепились мертвой хваткой в дверной косяк. Аманда и Персиваль прекратили их бурный диалог, а Скай удивленно округлила глаза. Влетевший в кухню Джон их немного напугал. Шелби даже не пытался скрыть эмоций, переходивших от счастья к разочарованию. Морщинка между бровей сильно западала, а в голубых глазах постепенно угасал огонь. Приоткрытые губы постепенно сомкнулись обратно, а голова мужчины медленно опустилась. — Выспался? — нарушил тишину Грин. — Это Вы, — выдавил из себя Джон. — Проходи, садись, пей чай, — указывал психиатр. — И присоединяйся к разработке плана. Джон послушно присел за стол, а Скай наливала ему чай. Это умиляло мужчину. И грубость, которую он подготовил для Перси растворилась. — Есть новости о Эми? — первым делом спросил он. — Есть новости, — подбадривала его блондинка. — Не совсем об Эмили, скорее о Райли. Уистлер стала выкладывать ему всю информацию, что сумела раздобыть. Рассказывала о тратах ее супруга, показывала документы и иногда давала слово Перси. — И чего мы ждем? — воодушевился козырек. — Я соберу людей и едем туда. — Томас и Артур уже в поиске, — добавил Грин. — Отлично, тем быстрее мы справимся, — Шелби поднялся из-за стола, машинально чмокнув Скай в макушку. — Ты привезешь Эмили? — вопрошала малышка, смотря снизу вверх. — Привезу, — щелкнул он ее по носу. — Джон постой, — пытался остановить его Грин. — Надо все продумать и взять побольше людей. Шелби суетился, хватаясь за телефон. Ему было плевать на детали и план в целом. Ведомый желанием наконец встретиться с Райли и выбить из него весь дух, мужчина спешил перейти к действиям. — В пекло все, — отмахнулся гангстер. — Едем прямо сейчас. Я заберу мою женщину и моего ребенка домой. — Заберешь конечно, — следовал за ним по пятам Персиваль. — Но сначала стоит связаться с Томасом, хотя бы для того, чтоб сказать, что ты жив вообще. — Ой да брось, меня просто вырубило, — цокнул Джон. — Черт, — дрожащим голосом прервала их диалог Аманда. Мужчины синхронно повернулись в ее сторону. На лицах обоих застыло непонимание. Аманда стояла округлив глаза и глядя в пол. Ее руки держали живот, а мокрый подол платья лип к ногам. Девушка медленно поднимала голову, лицо ее выражало страх и панику в глазах. — Нет, нет, нет, — тараторил Шелби. — Аманда не надо сейчас рожать. Уистлер часто дышала, ее глаза лихорадочно бегали, а губы дрожали. — Так спокойно, — усмирял нарастающую панику Грин. — Я отвезу тебя в больницу, а Джон останется со Скай. — Я поеду к Райли, — перебил цыган. — Со Скай останется Мэри. Персиваль помогал девушке продвигаться к выходу, ведя ту под руку. — Зря я отпустила водителя. — Мэри под гипнозом, — виновато поджал губы Грин. — Ей нужно было немного отдохнуть. — Да черт тебя возьми Перси, — рявкнул гангстер. — Не нуди, после принятых таблеток и алкоголя, тебе по хорошему еще сутки бы полежать, — парировал психиатр. — Джон, что ты пытался сделать? — хмуря брови от боли, вопрошала Аманда. — Ничего такого о чем он говорит, — оправдывался Шелби. Перепуганная обстоятельствами и паникой взрослых Скайлар, начала плакать, что было свойственно детям ее возраста. — Ну все хорошо, — поднял ее на руки Джон. — Иди ко мне. Держа девочку в одной руке, другой он открывал дверь для Аманды, ведомой Персивалем. — Без паники Аманда, все хорошо, — успокаивал психиатр девушку. Мужчины усадили ее в авто. Грин уже собирался заводить мотор, как вспомнил о «подопечных». Мужчина забежал обратно в дом к горничной и садовнику. — Мэри, — позвал он ее тихим голосом. — Когда закончится песня, Вы перестанете танцевать, а затем вспомните какое сегодня число и день недели. Он щелкнул пальцами и поспешил вернуться к авто. — Ты клоун и дурак, — недовольно цокнул Шелби. — Я знаю, — улыбнулся в ответ мужчина, запрыгивая в салон автомобиля. Мужчина вернулся в дом, успокоив Скайлар. Он обещал ей, что не бросит ее здесь одну, что скоро привезет Эмили. На его удачу, домой вернулась Джулия, что узнав о родах невестки уже собиралась ехать к ней. Но Джон уговорил ее остаться со Скай, дав ему возможность отправиться к Райли. Миссис Сазерленд не хотела его отпускать одного, поэтому приказала Тени собрать всех и сопровождать козырька. Джон крепко сжимал руль, выжимая из машины все, на что та была способна. Он думал лишь о ней, ему было плевать каким путем идти, для достижения цели. Если для этого потребуется убить Райли, он пойдет и на этот шаг. Ничего важнее нет сейчас во всей вселенной, чем его любимая женщина и их ребенок. Из-за потока мыслей и предположений развития событий, Шелби не заметил как добрался до пункта назначения. Он без труда нашел его адрес в Йорке. Остановив авто, гангстер погасил свет фар. Мужчина еще с несколько минут смотрел на темные и пустые окна особняка, чувствуя пустоту. Эмили там нет. Открывшаяся дверь дома, черной дырой зияла во мраке ночи, она была темнее чем все вокруг. На пороге стоял едва различимый силуэт человека. Его лица и четких деталей он видеть не мог, но точно знал, что это Райли. Ждет его, приглашая таким жестом для разговора.