Цена бумажной морали

Февральское утро было еще морозным, но уже достаточно светлым, чем в тоже время, но например в декабре. Хмурое небо не очень-то и хотело пропускать солнечные лучи. Оно было в том же настроении, что и Райли. Тот начинал рабочий день с самого раннего утра. Помимо текущих рабочих моментов, еще добавились и дела «острых козырьков», а теперь надо было еще и подготовить все для поездки Эмили в Лондон. Мужчина сидел за рабочим столом, прописывая схему их действий. Он был погружен в работу, черкая ручкой записи на бумаге. Без стука и предупреждения в кабинет вошла Джулия. Такие ранние подъемы не в ее стиле. Женщина обычно вставала к полудню, но не сегодня. На этот день у нее был очередной прием у врача, что должен был исправлять последствия ее пристрастия к алкоголю. — Райли, выпиши мне чек на оплату услуг врача, — обратилась к нему женщина, деловито осматривая кабинет. — Что тут такая темень, почему шторы посильнее не прикажешь открыть, за что мы только платим слугам? — И тебе доброе утро, — даже не взглянув на гостью, ответил Райли. — Не слишком ли ранний у тебя подъем? — Доктор может принять меня только в это время, — закатывая глаза, ответила Сазерленд. — А ты бы мог и поменьше времени проводить за работой, твоя беременная жена, между прочим, нуждается во внимании. Мужчина демонстративно цокнул языком и закатил глаза. — Будь хорошим мальчиком, обрати внимание на Аманду. И хватит сюсюкаться с Эмили, она уже большая девочка и способна решать вопросы сама. Вы с ней чрезмерно близки, ей уже давно пора найти себе мужчину, а не сидеть на нашей шее. Женщина приблизилась к большому письменному столу, за которым сидел Райли. Она небрежно бросила на его поверхность кожаные перчатки, ожидая чека. — Будь хорошей матерью Джулия, — в той же манере ответил Сазерленд. — Обрати внимание на Скай, раз уж мы с Эми тебе были в тягость. — Не смей ко мне так обращаться! — прикрикнула женщина. — Я твоя мать, и ты не смеешь называть меня по имени. Райли хватило и секунды, чтобы подняться с места и перегнуться через стол ближе к ее лицу. — Я хозяин этого дома, — зашипел он. — Здесь я решаю, к кому и как обращаться. У Райли с детства были проблемы с управлением гневом. И если тогда их еще пытались решить, то сейчас он время на это не тратил. Движения его руки были похожи на прыжок змеи. Пальцы ловко обхватили шею женщины, сжав ее стальной хваткой. Глаза Джулии расширились, а крик замер в горле. Она отчаянно хваталась пальцами за его запястье, но это было без толку. — Ты жива, — тяжело дыша от ярости, шептал мужчина. — Только благодаря Скай. Мы не хотим лишать ее матери. Не будь у нас с Эмили младшей сестры, ты бы повторила судьбу Теодора. Джулия испытывала настоящий ужас от слов, что проступали из уст ее сына. Совладав с эмоциями, Сазерленд толкнул женщину на пол, тем самым отпустив. Она упала на бок, хватаясь за горло, что отдавалось болью при попытке вдохнуть. У нее не было сил подняться сразу, потому что очень кружилась голова и перед глазами все плыло. — Никакой мужчина, никогда не заменит Эмили любовь и заботу, что дарю ей я, — поправляя галстук, разглагольствовал Райли. От его слов, Джулия пребывала в смятении, она сузила глаза, дабы сфокусироваться на его лице. — Ой да брось, — насмехался он. — Не говори, что ты не знала. Мы всегда были у тебя на виду, всегда перед Вашими с отцом глазами. Если бы ты занималась семьей и детьми, а не весельем и гулянками, то сразу бы заметила. Теодор тоже хорош, он так был занят своим «воспитанием» и созданием «идеальных людей»…. — О чем ты говоришь? Она понимала к чему он клонит, но боялась услышать правду. — Вы так были заняты собственными интересами, не замечая, что происходит между Вашими детьми. — Нет, — качала головой женщина, пытаясь сдержать копившиеся в глазах слезы. — Видишь ли Джулия, — наиграно смягчился его голос. — Ты позволяла отцу издеваться над нами. Только мы были друг у друга. Только я один защищал Эми, только мне она могла довериться. Это я был рядом, а не ты, когда у нее впервые в жизни начались месячные, я отводил ее на выпускной, я был с ней на всех важных этапах ее жизни. Поэтому не смей указывать мне, что я должен делать. За всю семью отвечаю я. Мы и Скай воспитаем, не сомневайся. С трудом, но она поднялась с пола, хватаясь за кресло, что стояло рядом. — Это неправильно, — дала она волю слезам. — Ты должен быть с Амандой, она носит твоего ребенка, она твоя жена черт возьми. — Я с Амандой, — кивнул Сазерленд. — Я на ней женат, она носит моего ребенка и это прекрасно. Но Эмили я никому не отдам, никогда. — Райли ты болен, — плакала миссис Сазерленд. — Это неправильно. — Неправильно было отдавать нас на растерзание этому монстру, — вновь злился он. — Неправильно было делать вид, что ничего не происходит, когда он запирал Эми в подвале с крысами, а меня сажал на цепь, неправильно было включать музыку и запираться в комнате, чтобы не слышать наших воплей, когда он лупил нас по очереди кнутом. — Прости меня, — едва смогла выдавить из себя Джулия, бессильно оседая на пол у кресла. — Поздно Джулия, — вновь успокаивался мужчина. — Мы те, кем Вы нас создали. Он взял ручку и что-то черкнул на бумаге. Затем отложил листок на край стола. — Бери то, за чем пришла, — указал он на чек. — И проваливай. Приведи себя в порядок, твой алкоголизм уже сложно скрывать. На сегодня разговор окончен. Чем ближе был день поездки в Лондон, тем больше Джон волновался. Он чувствовал себя мальчишкой, что пойдет на свое первое свидание с девочкой. Самому становилось от подобного смешно. Бессонные ночи в предвкушении, сборы, наставления от братьев, все это лишь больше подогревало беспокойство. Вновь и вновь по ночам, он приходил в комнату, что никогда не стала детской для их с Мартой ребенка. Он садился на подоконник, опирался головой о холодное стекло, как делал это уже сотню раз. Было так стыдно перед ней, за чувство радости от совместной поездки с Эмили. Зачем он сидел здесь по пол ночи? Пытался загладить чувство вины перед Мартой? Договаривался с совестью? Отпрашивался у внутреннего бессознательного? Это просто помогало ему успокоить душу хотя бы на время. Козырек проделывал этот «ночной ритуал» для того, чтобы доказать Марте, что он не забывает о них. Эмили ему нравится, и он не хочет обманывать Марту. Так он очищал перед ней совесть, будучи честным. Все эти ночи подряд не спала и Мэри. Женщина так давно служила их семье, что точно знала каждый звук в доме, четко определяя перемещения Джона. Она никогда не вмешивалась с непрошеными советами в его жизнь. Но и наблюдать его страдания уже не могла. Достав из комода старый и теплый плед, что служил верой и правдой столько лет, сколько Джон еще не прожил, служанка направилась в заветную комнату. Услышав неразборчивое «да», после ее стука, женщина тихонько вошла. Козырек сидел на подоконнике, как и всегда спиной к двери. — Я не голоден, — ответил он, на ее потенциальный вопрос. Мэри молча улыбнулась и подошла ближе. Руки женщины накинули на его плечи плед, что на мгновенье даже напугало козырька. Он резко обернулся, но тут же был сбит с толку ее теплой и доброй улыбкой. — Я уверена, — прошептала женщина, словно читая внуку сказку на ночь. — Госпожа Марта желает Вам только счастья. И она бы не хотела, чтоб Вы страдали. Джон часто заморгал, не зная, что и ответить. — Я заварю Вам чай с ромашкой, — указала женщина на то, что ему было бы неплохо успокоить нервы. — И принесу Вам в спальную. Обескураженный, Шелби проводил ее взглядом. Ему показалось, что Мэри прочитала его мысли о Эмили, о стыде перед Мартой, о волнениях и переживаниях. Но это никакой не телекинез, а обычный жизненный опыт. Травяной чай, заботливо приготовленный женщиной, и правда усмирил его беспокойное сердце. Джон и не заметил как уснул, вместе с этими мыслями о двух женщинах, что так волновали его душу. А поутру он уже был в офисе одним из самых первых. Работы было много, ждать когда братья прибудут не было времени, и поэтому напрягая Лиззи, козырек командовал парадом. Артур был удивлен рвению брата к управленческим занятиям, поэтому попивая утренний кофе, браться за работу он не спешил. — Ты еще никогда так ответственно не подходил к делу, — насмехался Артур, откинувшись на стуле. — Это из-за Эмили, да? Джон сделал вид, что не услышал вопрос, продолжая ходить из стороны в сторону, измеряя склад шагами и подсчитывая оружие, что им передали Сазерленды. — Запал на нее? — более серьезно спросил старший Шелби, немного играя улыбкой на губах. — Двадцать четыре, — едва шевелил губами Джон, игнорируя брата. — Понимаю малыш, — продолжал Артур. — Эми очень милая и симпатичная, но их семья, как бы это сказать…. Младший брат наконец поднял на него свой взгляд, оторвавшись от подсчетов. — Сазерленды очень сложные и закрытые, — смягчал он. — Что ты имеешь в виду? — хмурил брови козырек. — Райли… он, — мялся Артур. — И ты решил пугать меня этим парнем? — усмехнулся мужчина. — Он очень любит Эмили, — продолжил свою мысль гангстер. — Он ее близнец, — фыркнул Джон. — Разумеется он любит свою сестру. — Он любит ее очень больной любовью, — вклинился в их разговор Томас, что уже несколько минут стоял позади. Джон поднял на него изумленный взгляд, отрицая услышанное и хмуря брови. Артур опустил взгляд в пол и издал тяжелый вздох. — У них очень тяжелая судьба, — пояснил глава их клана, доставая портсигар из кармана пальто. — Их богатое и сытое детство, было куда тяжелее и болезненнее, чем наше бедное и голодное. — Томми, — решился перебить его старший брат, все так же смотря куда-то в пол. — Мы не можем…. — Пусть знает, — указал он Артуру. — Ему понравилась Эмили, он не прочь за ней приударить, значит должен знать о последствиях. Слова Томаса были жесткими и острыми. Он резал правду-матку, не жалея чувств младшего брата. Гангстер был уверен, что как только Джон узнает о странностях Сазерлендов, то отступится от этой затеи, как уже однажды было с женитьбой на Лиззи. — Райли любит Эмили не как мы любим нашу Аду, — продолжал Томми. — Она слишком дорога для него, чтоб вот так просто отпустить. — Но, он же женат, — только и смог выдавить из себя Джон. — Джон, — кашлянул в кулак Томас. — Ни я, ни Артур, ни кто-либо еще не станет тебя отговаривать. Ты в праве сам делать выбор, а мы должны его принять. Просто у каждого решения, есть последствия. И они могут быть крайне губительными для нашей семьи. Артур молча смотрел как рабочие заносят ящики с грузом на их склад, через большую дверь. Ему было не по себе от этого разговора. Он понимал чувства брата. В глубине души ему хотелось, чтоб у Джона и Эмили что-то получилось. Ему было жаль девчонку. Он знал ее с самого детства, знал методы воспитания Теодора, знал о нездоровой любви Райли. Он был готов принять ее в семью Шелби. — Я влюблен в нее, — прерывался на хрип его голос, от подступивших слез. Томас медленно прикрывал глаза. Он так давно хотел, чтобы Джон нашел себе женщину, что смогла бы залечить его раны от потери Марты. Стоит быть осторожным в желаниях. Мужчина вспоминал шутку Грейс. И теперь ему было не до смеха. Было ли это пророчеством или глупостью, уже не важно. Рвать сердце брату совсем не хотелось, но и рисковать семьей они не имели права. — Поступай как считаешь нужным, но знай, мы не готовы к войне с Сазерлендами, — объяснил глава их семьи. — С чего ты взял, что будет война? — огрызнулся Джон. — С чего ты взял, что он так просто отпустит Эми? — ответил вопросом на вопрос Томас. — А я не против, — встрял в диалог старший из Шелби. — Пусть будет как будет. В блестящих глазах Джона загорелся огонек надежды. Он смотрел на Артура, и тот понимал его благодарность без слов. Большего ему было и не нужно, просто чья-то поддержка. — Все отлично Джонни-бой, — усмехнулся мужчина, хлопая брата по плечу. — Все переживем. — Если что-то пойдет не так, — предупредил Томми. — Мы лишимся поддержки Сазерлендов, это в лучшем случае, в худшем… — Мы с тобой лично передали им управление делами их отца, разделив все поровну, — перебил его Артур. — Ровно половина дел, людей, финансов, оружия и имущества принадлежит Эмили. Если Райли и решится, то у него будет только пятьдесят процентов ресурсов. — Мне плевать, — выдал Джон. — Плевать на все, я просто хочу быть с ней. — Плевать даже на ту грязь, о которой узнал? — надавил на больное глава «острых козырьков». — Да, — ответил младший брат. — Я женюсь на ней, и сделаю ее честной женщиной. — Ты ее сначала добейся, — рассмеялся старший Шелби. Серьезность Томаса пошатнулась от реплики старшего брата. Он поперхнулся сигаретным дымом. — Добьюсь, — нервно поправил он восьмиклинку. — Ну удачи, — саркастично подтрунивал средний брат. Сквозняк от открывшейся двери, заставил мужчин обернуться. В дверном проеме стоял Линда. Женщина была дорого и опрятно одета, ее белые локоны были немного взъерошены от ветра. Всегда чопорная и строгая, сейчас женщина больше походила на фурию. — Артур, — строго позвала она супруга. — Можно тебя на минуту. — Вот так Джонни-бой, — вздохнул он, обращаясь к младшему брату. — Встретишь ту самую женщину, и поймешь, как можешь быть счастлив, но будет уже поздно. — Артур! — громче и звонко позвала его жена. Томас и Джон усмехались всей ситуации, особенно поникшему Артуру, которого явно ждал разбор полетов. — Вы выезжаете уже завтра, — напомнил Томас о делах в Лондоне. — Да, я помню, — кивнул он. — Это не романтическое путешествие Джон, — указал гангстер. — В первую очередь дела с Перси, так что держи член в штанах. — Я понял с первого раза, — тяжело вздохнул он. — Я видел как ты смотрел на нее, — гангстер был откровенным. — И Райли тоже. — Все будет хорошо, — заверял его Джон. — Не сомневаюсь, — откланялся Томас. — Я тебя предупредил. Джону предстояло все детально обдумать и разложить по полочкам. Теперь он воспринимал слова Лорны по-другому. Мужчина ощущал как в груди разгорается пожар гнева и обиды за Эмили. Он не мог поверить, что все ее страдания связаны с близнецом. Это было аморальным, неправильным, противоестественным. Они не дикари и не в средневековье, где кровосмешение считалось нормой. Неужели Эмили добровольно идет на это? Если учесть рассказы проститутки о страданиях, телесных наказаниях и эмоциональном состоянии Сазерленд, то он делал вывод, что не так все и обоюдно. Но это были лишь его догадки. Реальное состояние дел он планировал узнать от нее самой. Джон был уверен, что сможет подобрать ключ к ее сердцу, разговорить, завоевать доверие и самое главное, помочь. Шелби готов предложить ей свое надежное плечо, опору, защиту и поддержку. От Эмили требуется лишь позволить ему любить ее. Пусть даже и не взаимно. Джон готов идти на эти страдания добровольно, лишь бы она дала добро. Во вред себе, цыган соглашается пройти вместе с ней все эти препоны. Солнце уже почти исчезло за горизонтом, отпуская последние лучи. Небо смешивало в себе эти волшебные оттенки ранней весны, окрашиваясь в волшебные цвета, сочетая розовый, фиолетовый и оранжевый. В доме уже было достаточно темно, поэтому прислуга включала свет и разжигала огонь в каминах. Люди, давно служившие в доме Сазерлендов, отлично знали, что после очередных «воспитательных процедур», не стоит и приближаться к комнатам господ. Теодор предпочитал заняться чтением, его раздражал любой звук из коридора. Джулия была уже нетрезва к этому времени, предлагать ей помощь служанок было попросту бессмысленно. Ну, а к близнецам им обращаться было запрещено. Теодор считал, что они должны уметь сами о себе позаботиться. Для них это стало такой обыденностью, что обоих не пугала перспектива самим разжечь камин, заварить чай и подобные мелочи. Для не любившей общество Эмили, это было даже на руку. Ей было проще сделать все это самой, чем терпеть чье-то присутствие. Райли же кроме сестры, больше ничья компания не была нужна. Девушка осторожно смачивала салфетку в спирту, обрабатывая раны от розг на спине брата. Парень шипел от боли, к которой уже давно стоило бы привыкнуть. Эми старалась быть максимально осторожной, потому что сама знала, как это больно. Ей уже доводилось чувствовать это на себе. Она так волновалась за близнеца, что совсем позабыла про разбитую губу и рассеченный участок кожи на бедре. Эмили была для семнадцатилетнего Райли отдушиной. Он терпел все побои отца, зная, что в конце они будут сидеть вместе в ее комнате, утешая друг друга. Боль стала ассоциироваться с нежностью и лаской сестры. Когда она прикасается прохладными пальцами к горящим ранам на его коже. В таком юном и нежном возрасте, различить любовь от симпатии, или привязанности сложно. А если брать в расчет их ситуацию, то границы и вовсе размыты. Будучи друг у друга единственными близкими людьми, близнецы приступили черту табуированности отношений. Райли смотрел в ее глаза. В приглушенном свете они казались черными. Он осторожно прикоснулся рукой к ее лицу, касаясь большим пальцем лопнувшей губы. Всклокоченные рыжие волосы Эми спадали на ее грудь, закручиваясь крутыми локонами на концах. У Райли было так же, только волосы были гораздо короче. Юноша отпустил мысль о том, что они кровные родственники, что есть правила, границы и запреты. Он касался горячими губами ее губ, связывая их поцелуем. Кровь из разбитой губы Эмили вытекала пульсирующими струйками, стекая по подбородку. Райли чувствовал ее металлический вкус, ему это очень нравилось. Он смаковал каждую новую проступившую каплю. Эмили лихорадило. Все ее тело было напряжено, несмотря на боль от побоев. Она дрожала, как трепещущая лань. Неуверенно, девушка касалась пальцами его кожи на рассеченных плечах. Это будоражило его сознание. Боль вперемешку с желанием разжигала внизу живота огонь. Любовь матери к детям безусловна, и проявляется она в первые годы жизни именно через физический контакт. В их случае этой любви оба были лишены. Они не знали как это, быть любимыми родителями. Райли сублимировал любовь сестры, принимая ее и за материнскую, и за женскую, отдавая свою взамен. Он любил сестру по-своему, смешивая все в одно. Близняшка стала для него всем на свете. Райли спускал платье с ее плеч. Эмили зажималась в стеснение. Они никогда еще не были так близки. — Все хорошо Эми, — шептал он, сквозь поцелуи. — Райли, — задыхалась она от волнения. — Так не должно быть. — Только мы есть друг у друга, — шипел он, глядя ей в глаза. — Только друг другу мы можем доверять. Парень спускал поцелуи к ее шее и ключицам. Ей трудно было отказаться от его настойчивых ласк. Брат всегда был лидером в их тандеме. Он спустил с нее одежду, обнажив юное тело. Глядя на нее нагую, Сазерленд не мог насмотреться на идеальную фигуру. Его руки дрожали, выводя линии на ее коже. Испачкав пальцы в крови из раны на ее бедре, он разнес по телу бордовые мазки. — Иди ко мне, — только и смог он прошептать. Говорить в полный голос не было сил. Близнец уложил Эмили на постель, накрыв собой. Сливаясь в противоестественном акте любви, смешивая кровь во всех смыслах, каждый из них чувствовал себя наконец целым. Будто не были разбиты их сердца, будто все так и должно быть. Ощущая себя нужными, так они дарили друг другу тепло, ласку и заботу. Райли доставляло удовольствие чувствовать боль, когда Эмили впивалась ноготками в его и без того изодранную спину. Кровь, что сочилась из его ран, стекала между ее пальцев, попадая под ногти и морщинки на сгибах пальцев. Он, упивался соками из разбитой губы девушки, нарочно прикусывая ее, дабы получить новую порцию. Из ее глаз текли слезы, от понимания отчаяния произошедшего. Для близнеца это было высшей степенью их связи. Для Райли они всегда были одним целым, а этот акт навсегда скрепил их союз, подаренный им Богом. В эту ночь он не уходил из ее спальной, считая своим долгом остаться с ней. Сазерленд был уверен, что после произошедшего, нельзя оставлять Эми одну. Девочкам всегда нравится романтика, долгие разговоры о любви, фантастические совместные планы и прочее. Но Эмили не обычная девочка, она его сестра, любимая сестра, самый близкий и родной человек. Его долг быть с ней рядом всегда, вне зависимости от ситуации. Она зажимается к изголовью кровати, кутаясь в одеяло. Словно раненый зверь, девушка косится на брата. — Я буду с тобой всегда, — клятвенно признается близнец, припадая на колени перед ней. — Ничто не станет между нами, я так люблю тебя. Подрагивая всем телом, Эми делает глубокие вдохи, приводя мысли в порядок. — Это сумасшествие Райли, — рассудительно отвечает она. — Нет, — отрицательно машет он головой. Его ответ сестры не устроил. Хватая ее запястье, парень сжимает их до синяков, причиняя сестре боль. — Мы с тобой связаны, — шипит он, от слез обиды. — И навсегда принадлежим друг другу. И я никогда тебя не отпущу. — Ты делаешь мне больно, — воскликнула Эмили, пытаясь вырвать руку. — Ты мне тоже, — шипит брат. В его глазах блестят слезы, а пальцы продолжают сжимать ее запястья. — Ты моя. Сложить необходимые вещи, Эмили доверила служанке. Возиться с тряпками времени не было, да и особого желания тоже, в конце концов это рабочая поездка. Куда важнее было подобрать правильное оружие. Именно этим она и занималась все утро. Ей приходилось бывать в разных поездках, условиях и жизненных ситуациях, к которым требовалось подобрать наряд, макияж, туфли и прическу. Но неизменным во все времена были выкидной нож, револьвер и полуавтоматический пистолет в кобуре на бедре. Эти трое в эту поездку, как и в другие, ехали само собой. Дело было серьезным и требовало более серьезной подготовки, чем обычно. Проведя в оружейной большую часть утра, Эмили не могла не привлечь внимание домочадцев своим отсутствием. После скандала с Джулией, Райли не особо хотел с кем-то общаться. Его нежелание не распространялись на близняшку и Скай. Он желал проверить, как идет подготовка к делам в Лондоне, и точно знал, где искать сестру. — Когда Теодор давал тебе выбор, — заговорил брат. — Ты всегда выбирала именно это. — Неизменная классика, — ответила Эми. — Не знаю, что там происходит в Лондоне, — продолжил он. — Но, забронировать номер в отеле не удалось, только по факту заселения. — Переживу, — на автомате поддерживала она разговор, упаковывая оружие и расходные материалы. Райли положил руки на талию сестры, стоя позади нее. Эмили напряглась и прикрыла глаза. Ей вовсе не хотелось устраивать очередную словесную перепалку, но и быть участником его спектакля длинною во много лет надоело. — Мне пора собираться, — кротко ответила девушка. — Мы долго не увидимся, — близнец хватался за все возможности. Сестра обернулась и взглянула в его глаза. — Иди к жене Райли, — произнесла близняшка. — Она нуждается в тебе, как никогда. Мужчина наигранно улыбнулся, поглядывая в пол, в окно и снова на сестру. — Джулия мне сказала тоже самое, — цокнул он. — Забавно. — И она была права, — Эмили отвечала из вежливости, пытаясь закончить диалог. В душе, она предчувствовала что-то нехорошее, исходя из ощущений его настроя. — Тогда я сказал, что ты мне важнее чем Аманда, — продолжал он свою речь. — И рассказал ей о нас. Эмили остановила все свои действия. Она медленно перевела взгляд на брата, переваривая все им сказанное. — Ты что сделал? — разделила она каждое слово. — Да Эми, — подтвердил Сазерленд. — Я рассказал ей все как есть, чтобы она не несла при мне всякую чушь о том, что тебе пора замуж и прочее. Но для нас это не важно, мы едины. — Ты в своем уме? — прикрикнула сестра. Близняшка положила руки на пояс, делая глубокие вдохи. Ее беспокойные ладони то хватались за лоб, то снова возвращались на пояс. — Нет никаких нас, — зашипела Эми, направив на мужчину указательный палец. — Это было просто ошибкой юности. — Ты называешь нашу любовь ошибкой? — вспылил Сазерленд. — Это не любовь, — в ее голосе звучал призыв к благоразумию. Таких слов он терпеть не собирался. Близнеца бесили ее поведение, желание прекратить связь, что и так была надорвана, и тяга к вольнодумию. Не церемонясь, мужчина дал сестре пощечину. Та подкосила девушку и она упала на стол. Половина лица горела, а из уголка губы текла кровь. Волосы свисали, прикрывая лицо и блеск слез обиды. Фигура Эмили на столе, чувство гнева и ревности вызывали возбуждение. Близнец приблизился к ней снова, его дрожащая ладонь легла на ее бедро. — Только в тебе весь смысл, — шептал мужчина, вдыхая аромат ее волос. — Я даже думать не могу, что ты можешь уйти из семьи. Без стука в помещение вошла Аманда. Блондинка тут же остановилась на пороге. Ее лицо и глаза выражали страх и недоумение. Вид Эмили с разбитой губой и всклокоченными волосами, пугал. Она даже не подумала о ревности, видя их так близко. С наступлением беременности, Аманда изменилась. И дело не только в округлившемся животике. В ее глазах изменилось что-то. Взгляд светской львицы и любительницы модных вечеринок, перестал быть таковым. Девушка будто в одночасье сменила интересы и приоритеты. И больше не смотрела на Эмили, как на соперницу. Слова близняшки «чтобы тебе не пришлось», наконец обрели смысл. — Эмили, — позвала она, игнорируя супруга. — Скай хочет попрощаться с тобой перед поездкой. — Конечно, — улыбнулась девушка. — Иду. Близняшка молча покинула оружейную, оставив супругов наедине. — Как ты можешь? — в ее голубых глазах заблестели слезы. — Тебе не понять, — поджал губы Сазерленд. Из-за важности самого дела и скрытности операции, Шелби и Сазерленд приехали по одиночке в Лондон, но остановиться необходимо было в одном отеле, дабы было легче устраивать встречи и обсуждать планы. Может быть это было совпадением, может закономерностью, а может сама вселенная хотела, чтоб так произошло. -… то есть как? — закатывала глаза Сазерленд. — Вы уже третий отель, где нет свободных номеров, кроме новобрачных. — Простите мисс, — сдерживал тактичность управляющий. — Но мы не можем предоставить Вам что-то другое. — Черт, — выругалась девушка. — Знаете, мы с удовольствием заселимся, — подоспел Джон, улаживая нарастающий конфликт. Он не знал причин нервозности девушки, но судя по разбитой губе, догадывался. Козырька самого охватывал гнев из-за увиденного, но вида он не подавал. Тем более, было необходимым не привлекать внимание. Он обещал Томми в первую очередь решать дела компании, и только потом свои личные. Эмили стало неловко, и она не знала как вести себя. — Милая, — обратился Шелби к рыжеволосой. — Проследи пожалуйста, чтоб с нашим багажом были аккуратнее, я все решу. Шкала странностей приближалась к максимуму. Сазерленд молча соглашалась на роль в этом спектакле, понимая, что другого выхода нет. — Как Ваша фамилия сэр? — обратился управляющий к цыгану. — Купер, — ляпнул Джон первое, что пришло на ум. — Мы Куперы. — Хорошо мистер Купер, — делал запись в журнале мужчина. — Вам номер с видом на Темзу? Или может быть…. — На реку конечно, — согласился Шелби. — Нам все самое лучшее. В любой другой ситуации, ему было бы все равно. Но судьба подкинула ему шанс жить с Эмили в одном номере, а значит все должно быть идеальным. — Хорошо, — мужчина тепло улыбнулся. — А вот и моя радость! — воскликнул Джон, обратившись к «жене». Эмили пребывала в легком изумлении. Скорее даже от того, что его слова были ей приятны. Она стыдила сама себя за это. Девушка даже забыла о том, что злится на управляющего за отсутствие свободных номеров. — Все хорошо? — проявлял заботу козырек. — Да, — неуверенно ответила Сазерленд. Никогда ни один мужчина в ее жизни так не беспокоился о ней, кроме брата. Может быть, потому что их и не было. Ей нельзя было ни с кем общаться. Сперва это запрещал отец, затем Райли. Поведение Джона было намерено актерским перед публикой, но таким реальным, что она даже могла бы в это поверить, не будь они на задании. Джон скрывал искренность за переигрыванием роли заботливого супруга. Ему казалось, что если он будет вести себя естественно, то все вокруг поймут, что Эмили ему не безразлична. Такое вот смешное ребячество взрослых людей. — Мистер и миссис Купер, — обратился к обоим управляющий. — Пожалуйста ключи от Вашего номера. Следуйте за белл боем, он Вас проводит. Казалось, изумлению Сазерленд не было предела, но она находила в себе силы сдерживать удивление во взгляде. Улыбкой дружелюбия, она скрывала желание вскинуть выразительные брови. Шелби любезно подал ей руку, предлагая проводить. Эмили взяла его под локоть. Его тепло напоминало о том, как он поймал ее падающую на складе. Какую мимолетную заботу она испытала. Нет, она не забывала о том моменте, просто запрещала себе наслаждаться им. Сердце Джона трепыхало рядом с ней. Мягкие прикосновения девушки будоражили его сознание. Он чувствовал ответственность и она нравилась ему. Свободной рукой, Шелби накрыл ее пальцы, что держали ткань его пальто. Так он показывал, что все хорошо и она в безопасности. Эми руки не убрала. Пусть для всех это спектакль, для них большее. Номер был просторным и красивым. Весь в светлых оттенках, украшенный картинами, канделябрами и прочими предметами интерьера. Наверное молодоженам, останавливающимся тут, было очень уютно и комфортно. — Как ты добралась? — не знал с чего начать разговор Джон. — Нормально, спасибо, — устало ответила Сазерленд. — День какой-то дурацкий. — Да, — поддержал он ее, в душе с этим не согласившись. Эмили было крайне странным быть в таком закрытом пространстве с мужчиной, который ко всему, вызывал симпатию. Для Джона это было скорее удивительным, но ему так даже больше нравилось. — Так, мистер Купер, — попыталась пошутить девушка. — Давай определимся, как будем спать? — О, — вздохнул Шелби. — Я лягу на диване, а ты на кровати. — Хорошо, — кивнула она. — Час поздний, выспимся и с утра решим, как будем действовать дальше. — Конечно миссис Купер, — подшучивал козырек. Разложив оружие в первую очередь, Эмили проделала все процедуры, что так привыкла выполнять перед сном. Она задерживалась допоздна, пока Шелби уже расслаблялся на диване. Джон исподтишка, краем глаза наблюдал, как она расчесывает длинные медные волосы. Почему-то это казалось ему одновременно волшебным и интимным. Смотреть напрямую было бы неприличным, цыган поглядывал лишь украдкой, как школьник. Укрывшись одеялом, девушка смотрела в кусочек не занавешенного окна. Уснуть сразу на новом месте было куда сложнее, чем она думала, еще и в компании. Ночное звездное небо привлекало и Джона. Тот почему-то знал, что она не спит. — Миссис Купер, — улыбаясь позвал он Эмили. — Ты спишь? — Нет, — ответила девушка, немного помолчав перед этим. — И хватит меня так называть. — А по-моему звучит неплохо, — подшучивал Джон. — Глупость какая, — фыркнула Эми. Ему нравилось ее донимать, нравилось как она реагирует. — Почему Артур назвал тебя «чудовище»? — задал он вопрос, что давно его мучил. Сазерленд молчала около нескольких секунд, не потому что не хотела отвечать, просто улыбалась воспоминаниям. — Когда я была маленькой, — начала она, все так же улыбаясь. — Все девочки хотели стать принцессами и красавицами. А я чудовищем. — Чтобы убивать и пожирать неугодных? — смеялся козырек. — Чтобы жить в одиночестве в своем замке на краю мира, — все так же с улыбкой отвечала девушка. Но в ее голосе чувствовалась печаль, и Шелби не обошел это вниманием. Джон добавил ее ответ в копилку фактов о ней. Душевное состояние Сазерленд становилось все яснее, но заговорить напрямую об этом было бы верхом безрассудства. Как сказала Лорна, такие как Эми не подпускают людей близко. И Шелби не торопился. Он будет медленно пробираться сквозь тернии к ее сердцу. — Спи давай, — прошептала Эмили. — Завтра дел много. Ее шепот звучал так нежно и заботливо, что козырьку на мгновение показалось, что она это нарочно сказала с такой интонацией. Специально для него. Джон еще долго не мог уснуть, вслушиваясь в ее дыхание. Он много раз бывал в номерах гостиниц и отелей с женщинами, что ему нравились и не очень. Но, он впервые проводит ночь в таком чудесном месте с девушкой в которую влюблен, лежа в разных частях комнаты. Для Эмили все это впервые. Мало того, что она в одном помещение с мужчиной, что ей очень симпатичен, так еще и в такой обстановке, где приходится вместе прожить неопределенное время. Ночь будто читает мысли обоих, и дабы дать им успокоиться и поспать, нарочно затягивает небо тучами. Звезды более не могут искушать их своей красотой, давая обоим возможность поспать.