Сумерки его души

В гостиной было тихо. Никто не знал, с чего начинать разговор, а Поттер не стремился нарушать молчание. Он боялся. До сих пор боялся прошлого, которое могли принести за собой его гости. Гости же, в свою очередь, до сих пор помнили реакцию героя на своё появление и резких движений – так, на всякий случай – не делали. Эдвард видел общую напряжённость, да и понять, что Поттер не в себе, он мог лишь по внешним признакам. Зря что ли он старательно изучал психологию? Сейчас он без своей телепатии хорошо читал людей по их мимике и телодвижениям, а изучить реакцию Габриэля он за последнее время наловчился ещё лучше. А потому первым разрушил тишину: — Я так понимаю, Вы и есть тот самый Драко Малфой, к которому Тедди постоянно ходит на выходные. — Малфой удивлённо кивнул, а Эдвард продолжил. — Что ж, приятно познакомиться. Я Эдвард Каллен. Снейп представился сам: — Рад знакомству. Северус Снейп. А Вы, юноша? Вы явно не маг, но знаете о магии. — О, здесь нет ничего такого, я - вампир. Здесь, ближе к пляжу, есть резервации, там перевёртыши обитают. Пришлые ошарашенно переглянулись: — Да, мистер Поттер, умеете Вы удивлять. Даже место жительство умудрились подобрать весьма оригинальное. Гарри нахмурился: — Я бы не хотел, чтобы о месте моего проживания кто-либо знал. Также я не понимаю цель вашего прибытия. — Сухо проговорил Гарри, сцепив руки в замок и сверля тяжёлым взглядом пришлых. Северус снова переглянулся с крестником. Видимо, Поттер и вправду слишком нервный, и помощь ему необходима квалифицированная и основательная. — Что ж, Поттер, считайте, что моя совесть окончательно замучала меня, и я больше не в силах ей противостоять. Как помните, Вы спасли мне жизнь, и я просто не могу не отплатить вам хоть чем-то. А потому мы с Драко решили посетить Вас, погостить немного и вылечить Вас наконец. Драко упоминал о ваших шрамах и прочем: бессонница, нервные срывы, отказ от еды – это всё серьёзно и почти не поправимо, но мы провели исследования и нашли способ вам помочь. А потому будьте любезны, выделите нам место для проживания и не мешайте Малфою общаться с родственником. Не беспокойтесь, мы можем принести клятву о том, что не расскажем кому-либо о месте Вашего проживания. Речь Снейпа была плавной, немного ироничной и даже капельку язвительной, но профессор говорил спокойно, и ему удалось не задеть гриффиндорца словами, а также попутно изложить цель и причину визита. Но Поттер как всегда был подозрителен и помощь принимать не хотел категорически. — Я не нуждаюсь в помощи. Тут уж не выдержал блондинчик: — Поттер! Ты можешь врать нам, но не ври сам себе! Или скажешь, что ты в порядке? Как твои шрамы, не мешают на пляже? Или ты до сих пор прячешь от Тедди своё тело? Гарри хотел что-то возразить, но на его плечо легла рука вампира. — Не отказывайся, Габриэль, подумай, что ты теряешь? Они поклялись, они не причинят вреда. Дай им шанс. Эдвард мягко надавил на плечи Поттера, вынуждая расслабиться и оценить обстановку более здраво. Действительно, он ничего не теряет, наоборот: зельевар в хозяйстве не помеха, Тедди будет чаще видеться с Драко, а самому Поттеру стоит лишь поменьше вспоминать о прошлом, хотя разве это так просто? — Хорошо, вы можете остаться, но террора в своём доме я не потерплю. Вы гости, вот ими и оставайтесь. Не хочу вас обидеть, профессор, но прошли те времена, когда я был послушной пешкой. С некоторых пор я ревностно отношусь к своей свободе. Северус лишь кивнул, он не обиделся, а лишь констатировал тот факт, что душевные травмы парня намного глубже и страшнее физических повреждений, и с этим тоже нужно что-то делать. В конце концов, не дело оставлять героя Англии на грани помешательства рассудка. Комнаты новым жителям выделили неподалеку от оранжереи – расширить свой маленький менор и добавить пару комнат было для главы рода не сложно. А затем потекли дни: Гарри не трогал гостей и старался не пересекаться с ними, Северус же наблюдал вместе с Драко за жизнью маленькой семьи. Гарри старался жить как раньше, до появления Северуса, и у него это даже почти получалось. Северус вместе с крестником с интересом наблюдали за заботливым вампиром, который следил за Поттером. Гарри Поттер спал и ел исключительно при вампире. А ежели и случалось Поттеру задремать на диване за одной из книг, сон был беспокоен и быстро обрывался пробуждением. Эдвард следил, чтобы Поттер вовремя ел. Изредка нежелание есть у Гарри было непреодолимым, и Поттер упрямо умалчивал, что это в какой-то мере происходит из-за того, что за столом присутствовал человек, который своим видом невольно напоминал о пережитом. Невольно заставляя вспомнить и опустить руки. Пожалуй, это замечали все, кроме Тедди и самого Поттера, который как всегда никого не посвящал в свои проблемы, но это было видно, и каждый понимал, что психику Поттера надо спасать. Она хоть немного и восстановилась, но оставалась слишком шаткой и хрупкой. На третий день пребывания в доме новых поселенцев, один вампир и два волшебника собрались в одной из комнат. Каждый понимал, что разговор необходим. Цель одна, и для её достижения каждый готов был сотрудничать, а потому, когда Снейп спросил Эдварда о Поттере, тот ответил. Честно и без утайки. Он рассказал о проблемах, которые хоть и притупились, но всё же были не решены. — Зелье, которое уберёт если не все, то многие шрамы, мы нашли. Вот только это, как оказалось, меньшая из проблем. Сейчас Поттер зависит от Вас, Эдвард. Вы – его стимул жить, а не существовать. Нужно найти способ вернуть его психику в норму, но на варку необходимых зелий нужно время, да и вряд ли Поттер будет рад ритуалу над собой, а потом ещё и недельному курсу принятия этих самых зелий, — сделал неутешительный вывод Снейп. — Если это поможет, я уговорю его, – нахмурился Эдвард. — Почему тебя так интересует Гарри? — Неожиданно спросил у вампира блондин. — Что ты от него хочешь? Эдвард перевел взгляд на говорившего и, не таясь, ответил: — Я люблю его, и даже если эти чувства не взаимны, я хочу, чтобы он продолжал жить и был счастлив. На этом Эдвард и завершил разговор, не дав развиваться этой теме. Вечером того же дня он получил зелье от Снейпа и, мягко настояв на своём, уговорил Габриэля принять его помощь. Гарри всё же тоже был не безразличен вампир, а потому он, пересилив себя, позволил Эдварду увидеть шрамы на его теле, более того – позволил втирать в его кожу это зелье. Эдвард не пропустил ни миллиметра кожи, искренне желая, чтобы эти следы трагедии навсегда пропали не только с тела, но и из памяти его мальчика. Эти двое уже сейчас, робко и неуклюже, но полюбили друг друга. Уже сейчас понемногу учились доверять, пусть они не догадывались, что их чувства взаимны, но уже сейчас они были слишком дороги друг для друга, чтобы потерять. А потому Эдвард продолжал с упорством искать выход из ситуации, поддерживать и быть терпеливым, а Гарри с тем же упрямством искал способ жить дальше, а не существовать. Однако он понимал, что сейчас слишком зависим от Эдварда, и это его тяготило. Он не хотел быть балластом для этого парня. А потому он и сам цеплялся за любую возможность изменить что-либо. Ритуал прошёл в ближайшее полнолуние, и он был не прост. Запрещён и очень болезнен для Габриэля. Для того, чтобы что-то исправить, нужно понять, что именно исправлять и из-за чего это произошло. А потому действие ритуала заключалось в том, чтобы Поттер просмотрел свои же воспоминания и смирился с ними, как с неизбежным. После такого ритуала память немного затуманивалась, вернее, та область, что причиняла урон, становилась на время не восприимчивой и теряла эмоциональный окрас. Человек всё помнил, но учился привыкать, жить с этим, отпустив боль. Это было трудно, но всё же Гарри справился, чуть не умерев в процессе. А затем пошла длинная неделя, когда его поили зельями разной категории для одной цели – привести его психическое состояние в норму. На удивление, с каждым днём Гарри было всё легче, он продолжал жить и постепенно у него получалось смотреть вперёд с надеждой. А тем временем зельевар всё сильнее задумывался о том маге, что остался во Франции, ожидая, пока он, Северус, закончит свои дела и вернётся к нему. Драко всё чаще вспоминал матушку и Блейза, а Эдвард и Гарри всё чаще находили уединение и покой друг в друге. Спустя пару недель, Гарри пришёл в полное согласие с собой и своей психикой. Шрамы почти стёрлись с кожи, а Северус засобирался к новообретённому партнеру во Франции. Гарри признал долг жизни выплаченным, поняв, почему зельевар так старался, Драко тоже рвался домой и Тедди прихватил с собой – давно он не видел мать и одну загорелую ехидину. Расстались они хорошими товарищами, и как-то неожиданно Гарри и Эдвард остались дома одни. Вечерний просмотр кинофильма, обсуждения и касание плечами друг друга. Между парнями давно вспыхнула искра, но сейчас, в темноте, одно случайное касание рук, и Эдвард срывается. Он не может более терпеть этой неопределённости. Гарри больше не нуждается в помощи вампира, но тем не менее они продолжают жить как прежде, и это становится ненормальным. Настало время покинуть Гарри, но этого делать не хочется. Он накрывает чужие губы своими и ловит нервный удивленный вздох, прежде чем мягко, но страстно поцеловать парня в губы. На удивление, Гарри отвечает и далее уже ничто не важно, кроме существа напротив. Переплетаются руки, губы, и резкий звук из телевизора заставляет очнуться. Реальность всего произошедшего – оба сидят ошарашенно, смотря на партнёра. — Что это значит? — Тихо спрашивает Гарри, и вампир понимает, что без объяснений никак. Хотя и страшно получить отказ, но это нужно им обоим. — Гарри, я… я тебя люблю. Уже давно. И, если ты позволишь, могу я быть твоим, а ты моим? — Это ты так предлагаешь встречаться? — Растерянно и как всегда немного ехидно спрашивает ошарашенный Гарольд. Эдвард покачал головой: — Нет, я предлагаю разделить со мной вечность, — серьёзно отвечает вампир, и Гарри смотрит в раздумьях: "А не врут ли ему?" Но Гарри знает, что любит его, и потому бросается в омут с головой. Будь что будет: — Я согласен! Я-я люблю тебя, хотя понять и принять это было сложно… — Наконец ответил Гарри. Счастливый вампир набросился на своё сокровище, обнимая и вовлекая в страстный поцелуй. Он был счастлив и чувствовал счастье Поттера. Возможно именно сейчас они бы продолжили своё общение в более горизонтальной плоскости, но их снова прервали, на этот раз женский голос и холод, распространившийся по комнате. — Я смотрю, ты наконец нашел своё счастье. Я рада, дитя, — мягко улыбнулась Смерть, смотря на счастливого и ошарашенного её визитом бессмертного ребенка. — Госпожа? — Да, дитя. Я пришла не просто так. Как я говорила, я рада за тебя, а потому я дарую тебе своё благословение и подарок. Твоему возлюбленному. Вампир, чьи принципы и сердце чисты и благородны, заслужил мой подарок. Отныне ты и твой клан высшие – те вампиры, что отличаются от магов лишь нуждой в крови, лучшей регенерацией и реакцией. У вас впереди целая вечность, но, Гарольд, не забудь провести обряд бракосочетания. Не спешите, опять же: впереди вечность, – будьте счастливы. Проведя по головам своих детей, Смерть была рада, что хоть кто-то теперь из её потомков обретёт настоящее счастье; была рада, что проклятье, которое делало вампиров низшими, спало благодаря любви этих бессмертных. Как и многолетняя вражда вампиров и магов. Смерть ушла так же неожиданно, как и появилась, а двое влюбленных так и сидели, обнявшись, переваривая услышанное и незаметно для себя погрузившись в сон, чтобы на утро обнаружить некоторые изменения.