***
Мои записки всё ещё исчезали. И в этот раз я получила ответы. Более длинные, продуманные ответы. Иногда даже рассказы. По правде говоря, мы обменивались уже не записками, а настоящими письмами. Солнце не обжигало её, но она была чувствительна к нему, и длительное пребывание заставляло её кожу краснеть и покрываться волдырями. Так Лена пришла ко мне на выпускной, вся прикрытая, но она пришла. И нет, она не сияла. Определённо нет. Сумерки показали это совершенно неправильно. И чеснок не причинял ей вреда — просто сильный запах был неприятен для чувствительного обоняния вампира. Серебро также не могло убить её, но кол в сердце явно мог бы. Это могло бы убить любого — написала она в своём письме. Буквы были пропитаны сарказмом. Это заставило меня засмеяться. И потом она тоже начала задавать вопросы: Каким был мой любимый цвет? Зелёный (хотя я бы никогда не рассказала почему, но её самодовольное «как интересно…» подразумевало, что она имела вполне обоснованное предположение относительно моего выбора). Что мне нравилось делать в свободное время? Читать, заниматься спортом, слушать музыку, готовить и есть. Какую музыку я слушаю? Бойз-бэнды 90-х, такие, как NSYNC (я почти могла представить, как она закатила глаза на это), поп, джаз и много блюза (я думала, что это она оценит). Переписки продолжались, всё ещё по разу в неделю, даже когда я начала учиться в колледже на журналистку, а затем, наконец, переехала в свою квартиру в 20 лет. Мама очень меня поддержала, а отец — ну, он был готов поддержать меня, чтобы исправить то, что пренебрегал мной, а затем проигнорировал меня, когда я пыталась добиться справедливости по отношению к Николь и Брэнди. Он никогда не признавал своей ошибки, но чаще уступал, когда я просила о вещах… Например, о моей собственной квартире. Это можно было назвать небольшой манипуляцией, но я поняла, что для достижения своих целей в поисках правды и её раскрытии требовалась небольшое количество тьмы, как Лена показала мне много лет назад. И поэтому теперь без колебаний использую любое оружие, которое было в моём арсенале, чтобы получить то, что я упорно искала. Некоторые, вероятно, сочтут некоторые из моих методов неэтичными, но я бы назвала их эффективными. У меня были результаты. Хорошие результаты. И с помощью Лены и Сэм я смогла разоблачить ещё несколько неуловимых группировок, которые были в Нэшнл-Сити, возмутительные растраты из местного банка, в котором работал некогда уважаемый Хэнк Хеншоу, а также все деньги, на которые он обманул тех доверчивых пенсионеров и инвесторов. Выпуск непротестированных нанотехнологий компании «Сфирикал Индастрис» во главе с Джеком Сфиром. Скандальные сексуальные эксплуатации Джонатана Олсена с его молодыми практикантами (яблоко, очевидно, упало недалеко от дерева. Я тщательно исследовала и подтвердила это, прежде чем счастливо распять отца Джеймса к стене). И многое другое. Мои методы были эффективны, и у меня были результаты. Я чувствовала себя одновременно сильной и непобедимой, хотя знала, что это неправда. Все были уязвимы. Даже я. Даже Лена. Даже Сэм (которая, очевидно, оказалась не вампиром, а оборотнем). Я узнала об этом, так как мы стали проводить больше времени вместе, так как Лена начала посылать её в качестве посредника, когда у нас были планы с разоблачением. Лена всё ещё сохраняла дистанцию, и я изо всех сил старалась уважать её выбор, хотя… Я скучала по ней, очень сильно. Поэтому хотела сделать всё возможное, чтобы окружающие меня люди были в максимальной безопасности. Даже Лена. Даже Сэм, которая думала, что им не нужна защита. И для меня это был лучший способ в поисках правды. И именно в процессе, когда я продолжала держать глаза и уши на стрёме, чтобы получать информацию, что я услышала о нём. Мясник***
Он был серийным убийцей, и его целями были молодые, новые студенты в университете Нэшнл-Сити. Его предпочтениями были высокие, стройные женщины с тёмными волосами и тёмными глазами, со светлой кожей, которые прибыли из небольших городов. Как утверждают, он преследовал, изнасиловал и убил уже четверых в этом году, когда я услышала об этом. И казалось, будто не собирался останавливаться в ближайшее время. Семьи, по-видимому, сообщали об исчезновении женщин в полицию, но там назвали их «беглянками» (захваченными и унесёнными большим городом) и не стали искать их, пока не начали обнаруживаться тела. И даже тогда они без какого-либо энтузиазма продолжали поиски, как будто это не было их проблемой или ответственностью. Это было отвратительно, и я была одновременно возмущена и заинтригована. Итак, я начала расследование. Я разговаривала с семьями, друзьями, соседями по их комнатам… Я спрашивала об их обычных местах или убежищах и наблюдала за ними. Я искала сходства между ними и начала соединять точку за точкой. Девочки были любительницами Бродвея и пьес, и все они учились на факультете изящных искусств. Все они также регулярно ходили в местный театр, который показывал их собственные спектакли, а некоторые из них даже играли в нескольких пьесах. Первые две. Это заставило меня задуматься. Это заставило меня подумать, что, возможно, преступник был из этого местного театра, что они стали целью во время одной из тех многочисленных репетиций или выступлений, и он стал одержим. И после убийства двоих участников театральных постановок решил, что было бы лучше расширить выбор, но не смог этого сделать и вместо этого остановился на целях, которых, по крайней мере, не было в пьесах. Что Ганнибал Лектор сказал Кларис Старлинг? Он жаждет. Такова его природа. И как мы начинаем жаждать, Кларис? Мы начинаем искать вещи, которыми будем одержимы? Нет, мы начинаем жаждать того, что видим повседневно. Мы начинаем жаждать то, что видим каждый день. Первой жертвой стала женщина по имени Терри Романо. Она играла роль Джульетты (из «Ромео и Джульетты» ) целых три месяца, а затем ещё три месяца — роль Миранды (из «Бури» ), прежде чем на неё напали, изнасиловали, а затем выпотрошили в тёмном переулке, через который она регулярно возвращалась из театра в свою квартиру. Я поговорила с владельцем театра и просмотрела все записи продаж билетов, пытаясь найти имя насильника. Тот, который купил бы билеты на все спектакли пьес Терри Романо. Постоянно появлялось только одно имя. И когда я просмотрела список покупателей билетов на спектакль, в котором участвовала вторая жертва, я обнаружила то же имя. И этого я не ожидала.***
Шивон Смайт. Она была красивой женщиной, достаточно привлекательной, среднего роста и телосложения. Многие бы не смогли даже представить, как в ней кипит сильная ненависть, но я могу. Легко. Я уже некоторое время наблюдала, отслеживала её. Она работала помощницей известной Кэт Грант из «CatCo Worldwide Media» (которая была хорошо известна как очень требовательная и как босс ей-трудно-угодить. Высокомерная, грубая, язвительная и неприятная). И Шивон жила со своей старшей сестрой, высокой, статной и красивой, с длинными тёмными волосами и тёмными глазами, которая работала ведущей вечерних новостей. Через пару недель наблюдений я узнала, что ведущая популярных новостей не была такой… примерной и милой, как можно было бы представить, как её экранный образ. Нет. Крик, который можно было услышать через всю улицу, легко развеял эту идею. С такими словами, как бесполезная, омерзительная, подхалимка, нахлебница и другими едкими обвинениями. Их родители погибли в автокатастрофе, и Софи Смайт (сестра, которая была старше их на восемь лет) должна была поддерживать этих двоих в 19 лет. Я могла только представить, как тяжело было заботиться об одиннадцатилетней девочке, когда ты сама только привыкала к взрослой жизни. Должно быть, это было удручающе, сложно и доставляло много стресса. И казалось, что это разочарование и гнев вылились из неё, будучи пролиты, как кислота, на более молодую и более впечатлительную Шивон Смайт. Она без особых проблем окончила школу и поступила в колледж, чтобы получить степень в области изящных искусств в университете Нэшнл-Сити, но сменила школу и специальность всего несколько недель спустя, на этот раз на местный общественный колледж, и занялась бизнес-администрированием. Более логичный выбор, на чём могла настаивать старшая сестра, тем более она оплачивала образование Шивон. Младшая Смайт закончила учёбу с отличием и сразу же устроилась на работу в «CatCo», где она прошла путь до исполнительного помощника Кэт Грант и личной подушечки для булавок. Ещё один серьёзный источник стресса и разочарования для Шивон. И единственное, что поддерживало её в здравом уме, — это постоянная любовь к театру, любовь, которую была у её покойной матери, сыгравшей в своё время в нескольких пьесах и фильмах, прежде чем выйти замуж; у матери, которая приняла решение остаться дома и растить детей. Это заложилось и воодушевило Шивон. Она ранее присоединилась к местной театральной труппе и пробовалась на роль… Джульетты из «Ромео и Джульетта». В той же пьесе, в которой играла Терри Романо (которая имела странное и поразительное сходство с Софи Смайт). Пьеса и роль, которые убитая женщина вырвала из отчаянных рук Шивон. Пьеса, о которой я узнала из-за её смерти. Шивон Смайт была Мясником. И она медленно распадалась, как я могла судить по её сужающимся временным рамкам и неаккуратным атакам. Она скоро снова кого-нибудь убьёт, если её не остановят. И я буду той, кто это сделает. И не только это. У меня было преимущество. Потому что Шивон, возможно, ещё этого не знает, но её новая жертва собиралась носить парик. Но и не только он у меня был. Так что давай, Мясник, посмотрим, что ты можешь сделать.***
Из того, что я изучила, Шивон выводила из строя свою жертву блиц-атакой, обычно нанося несколько сильных ударов по затылку. А как только жертва отключалась, проникала в них чем-то, что принесла с собой (одна из главных причин, почему они решили, что мясник был мужчиной), а затем аккуратно потрошила их тремя длинными глубокими надрезами вдоль живота. Спланированно, эффективно и извращённо. Управляемая ревностью и гневом к своей сестре, к молодым дамам, которым удалось воплотить в жизнь её мечту заняться изящными искусствами, и любыми другими непонятными причинами, которые могли появиться в её голове. Этим вечером был первый показ Макбет(как иронично), и я получила билет с местом прямо рядом с Шивон. На мне был очень красивый парик, пара контактных линз, ярко-розовая атласная блузка от Лавальер, гладкие чёрные слаксы и двухдюймовые каблуки. Шивон прибыла первой и уже пристально и задумчиво смотрела на сцену, когда я села. — Отличные места! — с восторгом сказала я, повернувшись к ней. — Моя новая соседка по комнате в «NCU» сказала, что это действительно хороший местный театр и что они тепло приветствуют новичков! — Я увидела, как её глаза на мгновение вспыхнули, а затем улыбка быстро появилась на губах. — Университет Нэшнл-Сити? — спросила она, любопытно приподняв бровь. — Правда? Я тоже там учусь! Ты выбрала направление изящных искусств? Я проигнорировала её неуклюжую попытку собрать информацию и кивнула. — Ага! Только начала! На самом деле я недавно переехала сюда из Мидвейла, и мне не терпится увидеть этот спектакль… Он покажет, захочу я присоединиться к ним или нет. — Я игриво подмигнула ей и обратила внимание на то, как её губы сжались в тонкую линию, и на то, как её костяшки побелели от того, как крепко она держала подлокотники. — Должно быть, приятно иметь альтернативные варианты, — сказала она, пытаясь сохранить свой тон, хотя и говорила сквозь стиснутые зубы. И я сделала вид, что не заметила этого, и просто усмехнулась ей. — Да, это правда! Я определённо хочу сыграть Джульетту в их постановке, если предоставится возможность! Вы знаете, моя соседка сказала, что сама Софи Смайт тоже здесь играла в свое время в «NCU». И она всегда, абсолютно всегда, играла роль Джульетты. Мои глаза непреднамеренно расширились, когда изо рта Шивон потекла кровь. У неё была так плотно зажата губа, что пошла кровь. — О Боже, — сказала я, протягивая ей пару салфеток, которые купила вместе с ведром попкорна. — У тебя кровь изо рта! Шивон, которая, очевидно, совершенно не знала, что она сделала, вздрогнула и быстро схватила салфетки, чтобы остановить кровь. — Мне очень жаль, — тихо сказала она. — У меня дурная привычка жевать губу, когда я… нервничаю. Больше похоже на злость. Скорее, ярость. Я жёстко нажала на все её точки. И теперь она просто пыталась не пялиться на меня, и вместо этого переводила взгляд на сцену. Но я знала. И она знала. Сегодня ночью я буду идти домой не одна.***
Я заранее выбрала свой путь в ночи и сейчас шла, не торопясь. Шивон больше не разговаривала со мной на протяжении всей пьесы, а затем продолжила игнорировать, когда пьеса закончилась. Я сделала вид, что не обращаю на это внимания, и вышла из театра, следуя по маршруту и плану, который уже разработала. Я надела перчатки, а затем подключила наушники и начал напевать, выставляя себя идеальной жертвой (хотя музыки никакой не было и я действительно могла слышать преднамеренные шаги позади себя). Ох, Шивон, ты делаешь задачу слишком простой! На полпути к Кемпер Драйв я уронила телефон, глядя на время, и наушники вылетели вместе с ним. — Чёрт, — сказала, наклоняясь, чтобы поднять его. Затем я услышала позади себя поспешные шаги. Инстинктивно оглянулась и увидела, что Шивон воспользовалась возможностью. Не раздумывая, сразу же ударила её ногой со спины, попав ей прямо в левую коленную чашечку. Она ахнула от боли и попятилась назад. Я уронила сумочку на землю рядом с телефоном и выпрямилась, полностью повернувшись лицом к нападающему. В правой руке у неё было что-то вроде полицейской дубинки. Мрачное предположение, что это было тем, что она использовала как для нападения, так и для изнасилования своих жертв, поразила меня, когда она снова подошла ко мне с испуганным и диким взглядом в глазах. Я уклонилась от первого удара, быстро подошла и схватила её за запястье левой рукой, когда она начала свой следующий удар, остановив её прежде, чем она смогла придать направить его. Затем свободной рукой я схватила её за плечо и оттолкнула назад и в сторону. Когда я сделала это, скользнула телом вперёд и ногой выбила её из равновесия, быстро бросив на землю с громким стуком. Прямо перед ударом я быстро отпустила её плечо и переместила руку к запястью, которое уже крепко держала. Её глаза вспыхнули от беспокойства и страха. Не в силах удержаться, я самодовольно ухмыльнулась ей, сильно повернув её запястье, заставив Шивон закричать от боли и отпустить дубинку, которую она держала. — Блядь! — закричала она, вытаскивая руку из моей теперь ослабленной хватки. Её лицо исказилось в агонии. — Сумасшедшая сука! — Она плюнула в меня, прижимая травму к груди, заставляя меня смеяться над нелепой иронией всего этого. — Я? Сумасшедшая? — спросила её, позволяя холодной улыбке заиграть на моих губах. — Это не я та, кто преследует и атакует ничего не подозревающих невинных девушек. — На мои слова её лицо исказилось чистой ненавистью, и она быстро попыталась схватить меня за ногу своей неповреждённой рукой. Я невозмутимо и легко отбросила её жалкую попытку схватить меня и сильно наступила ей на плечо, глубоко стиснув ногой сустав. Она снова закричала, и её взгляд ненависти превратился в выражение страха. Я надавила на плечо, перенеся большую часть своего веса на эту ногу, заставляя её извиваться и хвататься за мое колено. — Как ты думаешь: они так себя чувствовали? — спросила её легким и ровным тоном. — Все те женщины, которых ты убила? Как ты думаешь, это то, что они чувствовали в свои последние минуты? Они были в ужасе? Из-за отребья вроде тебя. Теперь она начала просто хныкать, побеждённая, и я тщательно искала внутри себя… сострадание, сочувствие, жалость… Всё, что заставило бы меня прекратить то, что я делала. Но я ничего не нашла. Я не чувствовала ничего</i<>, кроме обязанности продолжать причинять ей боль, убить её, как она делала со многими другими. Я могла бы убить её здесь, прямо сейчас. И они не смогли бы отследить меня. Было бы так просто убраться после преступления. — Пожалуйста, — внезапно сказала она, глядя на меня широко распахнувшимися глазами, полными слёз. — Пожалуйста, отпусти меня, пожалуйста. Пожалуйста. Я обещаю, что больше не буду этого делать. <i>Пожалуйста. — Её мольба только заставила меня захотеть причинить ей ещё больше боли. Если бы хоть одна из её жертв была здесь, они бы делали то же самое: умоляли и просили это животное, которое игнорировало бы их. А обещание? Ха! Для неё это было бы невозможно. Её потребность была неудержимой и неконтролируемой: если я её отпущу, она убьёт другую. Или других. Гораздо больше. Я посмотрела вниз на неё, медленно поднимая ногу. Она вздохнула с облегчением, но это было ненадолго — я вырубила её, ударив ногой по лицу.