Луизиана, милый дом

Если бы не дождь, на поляне бы посветлело, но лить продолжало как из ведра, и цвет неба из кобальта только перетек в маренго. Не поднявший крышу понтиака Шанго добрался до лагеря мокрым как мышь. Встретивший его Роули укоризненно посмотрел, но ничего не сказал. Парни успели растянуть навес над ареной, у разведенного костра, уставившись в одну точку и обняв себя руками, сидела Ривер, рядом с ней были Триша и Ашанти. Дэш с кислым лицом стоял поодаль у опорного столбика тента с рацией в руке. В прошлом году он координировал погоню, а в этом Шанго велел ему присмотреть за оставшимися в лагере, и радости ему этот приказ не доставил. — Кто на связи? — спросил Шанго, кивнув на трубку. — Зандер. Он за главного. Барри поехал к особняку, Джейн с девочками взяла Муни-роуд… — Окей. Детали потом, — кивнул Шанго. Заметив его, Ривер неожиданно очнулась и вскочила. Триша успела схватить ее за запястье. Ашанти поднялась следом, словно страхуя ее от побега. Ривер вырвала руку. — Почему он? — слишком громко для себя выпалила она. — Почему не я? Он же ничего дурного тебе не сделал. Передумай! Еще не поздно! Возьми меня. — О чем ты? — остановившись напротив с другой стороны костра, спросил Шанго. — Она была уверена, что курицей на Марди Гра в этом году объявят ее, — негромко пояснил Дэш. Шанго обернулся к нему, а потом в изумлении уставился на Ривер. Ашанти что-то лихорадочно внушала ей на ухо, но Ривер не слышала. Она смотрела только на Шанго — в упор, отчаянно-гневным и одновременно жалким взглядом. Триша погладила ее по руке в попытке успокоить, но без особого успеха. С края площадки к ним подошел Мо. — Ривер… — позвал Шанго. — Ты чего? Как ты могла так подумать? Но и его она тоже не слышала. — Если тебе нужна чья-то жизнь — почему не моя? Ты питаешься смертью, чем не подошла моя? Я недостойна стать тебе жертвой? Ашанти отпрянула от нее. Триша застыла, глядя перед собой, словно боялась даже краем глаза посмотреть на Шанго. — Что ты несешь? Собственный голос прозвучал чужим, утробно-низким. Где-то далеко, за деревьями загудело — глухим, протяжным стоном. Порыв ветра волной прошел по кронам. Ветки отозвались скрипом, листья разом зашелестели. Грудь зажало в тиски. Шанго сделал длинный вдох — через силу, словно оказался под водой. Ему не хватило воздуха, и он вдохнул еще глубже — до боли в ребрах. Ашанти испуганно приоткрыла рот и шевельнула губами — он разобрал свое имя и «пожалуйста». Триша так и не отмерла — и как тогда с Мюриэл, Шанго показалось, что это она вцепилась в Ривер от страха. Дэш в вялом трансе оторвался от опоры навеса и двинулся к ним. На лице Мо появилось какое-то отупело-тревожное выражение. — Я была готова, — не отступаясь, продолжила Ривер. — Я ехала сюда, чтобы ты забрал меня и никого больше не трогал. Зачем тебе тот, другой?.. Разве ты разбираешь жертвы? Я слишком плоха для тебя? Новый шквал ветра — синхронный с тяжелым выдохом Шанго — пригнул к земле огонь. Языки его стелились и лизали кострище. Ливень хлынул почти горизонтально, бил по щекам и шее. Попадая на горячую от пламени почву, вода шипела, как живое существо от ожога. Рядом возник Де Марко с тонким ножом в руке. По правую руку остановился Дэш. Кто-то из триксвиллских стоял по бокам от «арены». — Это ты, ты делаешь проклятым это место! — с отчаянной решимостью выкрикнула Ривер. — И все зло, которое здесь происходит, — из-за тебя. Жар от костра плавил воздух, черты Ривер шли рябью, размывались и казались совсем другими. Ярко-розовое боа на ее шее намокло и размоталось, концы жестоко трепало по ветру. Ашанти, не отрывая взгляда от Шанго, осела на колени в мокрую грязь: — Не слушай ее. — За шумом поднимавшейся бури слова остались беззвучны, он прочитал их по движению губ. — Пожалуйста… Сильный ветер поднимал вихрем песок и мелкий мусор. С хрустом ломались и сыпались ветки, порывами срывало и кружило листья. Шанго стало хуже. В груди жгло. Следом за Ашанти на землю как подкошенная рухнула Триша. Стоящий позади Роули не поймал ее — да и не ловил, и она упала ничком, вытянув вперед руки. — Если бы не ты был хозяином этой земли… — из последних сил, перекрикивая завывания бури, выпалила Ривер и сорвалась на последнем звуке в шепот, онемев от собственного визга и осознания, — она была бы другой. — Ты делаешь… мне… больно, — с трудом выжал из себя Шанго. Слова шли изнутри и извне, были одновременно его и принесенными лесным воем. Барабанные перепонки уже давило штормовым ревом — словно совсем рядом взлетал или садился самолет. Листья захлебывались дождем, стволы пьяно шатались. У полупустой парковки что-то оглушительно треснуло. Нарастая, шум двинулся в их сторону, но никто не двинулся с места и не оглянулся. Чья-то машина приняла на себя удар. Стоящий левее Ривер Де Марко с серым лицом опустился сначала на одно колено, потом на другое. Задрал рукав до локтя и безучастно полоснул ножом по предплечью. Несколько раз сжал и разжал кулак, подгоняя кровь, а затем уронил руку вдоль тела. Темные густые капли размыло дождевой водой. Они расплылись и побежали вниз струйкой: по запястью, между бугорками ладони, по линиям жизни, от фаланги к фаланге. Первая сорвалась со среднего пальца, вторая — с указательного, третья — с безымянного. Вакуумным взрывом тряхануло грудную клетку. Шанго стиснул зубы и сдавленно взвыл. Эхом его стона по поляне прокатился исступленный свист ветра. Ривер зажмурилась и вытянула голую шею с заметной даже отсюда полосой. Грязные обрывки розового боа волокло от лужи к луже. — Убей меня. Порыв рванул тент вверх, вскинул над их головами и швырнул, как тряпку, к конюшням. Опоры рассыпались, алюминиевые палки с подскоком покатились по земле, одну из них вскинуло и пронесло в дюйме от головы Роули, но тот даже не заметил. Он качнулся вперед и через секунду упал на колени рядом с распростертой Тришей. — Не надо, — сказал он. Ливень хлынул на остатки костра и погасил его. Ашанти как во сне протянула руку к Де Марко, и тот не глядя вложил туда нож. Кровь из короткого поперечного надреза на ее руке вместе с водой тоже ушла в землю. — Убей… — плакала Ривер. Шанго слышал все даже сквозь бурю. — Ты знаешь, что я сделала. Не можешь не знать. — Прости. Прости нас всех. Что-то теплое коснулось кисти. Шанго опустил глаза — Дэш тронул губами тыльную сторону его ладони. На его поясе раздражающим шипением плевалась рация, но смысла слов разобрать было невозможно. Гирлянды на крышах, стенах и окнах эпилептически моргали. Нож по кругу перешел к Мо: — Прости, — сказал он, прежде чем сделать новый надрез параллельно уже зажившему. — Пожалуйста… — Не надо. Новая девочка из Триксвилла валялась в луже без сознания. На ее мокрую джинсовку с испачканного лезвия капнула алая клякса — и расползлась пятном. Шанго прикрыл веки. От солнечного сплетения боль расползалась по телу: судорогой стягивала плечо, колола под лопаткой, холодила кисти рук — кончики пальцев онемели. Он покачал налитой свинцом головой и оглядел их всех. — Глупые, глупые дети. — Чтобы заглушить жжение в груди, хотелось говорить еще громче, но голос и так гулко отзывался с разных концов поляны. — Вы ничего никогда не понимаете верно. Только Ривер — единственная из всех — стояла в полный рост, сложив руки у груди, как обреченная на заклание и умоляющая о нем. — Разве я требовал от вас крови?.. «Нет», поспешным, угодливым шелестом прокатилось по всему коленопреклоненному кругу, «нет». Нож замер над чьим-то оголенным запястьем в нерешительности на секунду, но потом острием все-таки вспорол кожу — и, тут же отброшенный, упал в дерн. — Ваших жертв?.. Страданий?.. Смертей? Каждое произнесенное слово отдавалось в ушах низким, вибрирующим гулом. Рация на поясе Дэша заглохла. — Прости, — еле слышно всхлипнула Ашанти. — Прости нас. — Прости, — нестройным выдохом повторили за ней. Говорить становилось легче. Теперь слова шли словно сквозь него, без малейшего усилия. Ему казалось, он едва шепчет, но звук, словно усиленный встроенным динамиком, исходил легко и трубно. — Мне не нужно ни вашей крови, ни ваших слез. Я никому из вас никогда не причиню зла. На щеках Ривер слезы мешались со струями дождя, рот ее скривился в детской плаксивой гримасе. — Живите на этой земле. Любите, ебитесь, радуйтесь, развлекайтесь, наслаждайтесь — на ней всем должно быть хорошо. Делайте, что хотите и как хотите, только оставайтесь верными ей. Я многого прошу? Он поднял руку, в зачатке пресекая готовое слиться в хор отрицание, и обратился к Ривер. — Если бы мне нужна была твоя смерть, разве я вернул бы тебя к жизни? — Я предала тебя. Она уткнулась лицом в ладони. — И теперь жалеешь? Она, не поднимая головы, часто-часто закивала. Ее трясло в сухом рыдании. Она не лгала — Шанго знал. Вой ветра стих. Ливень потерял мощь, перетек в обычный весенний дождь. Пройдя через лес по центру лагеря — буквально по их головам, — буря вылетела куда-то в поле за периметром и там рассосалась. Шанго свободно, полной грудью вдохнул и медленно выдохнул — в глазах заплясали звезды. Боль отпустила. Наступившую благостную тишину разрезал длинный истошный визг. На крыльцо главной конюшни выскочила Мюриэл. Она споткнулась и опрокинула одну из банок с цветами. Вода пролилась, ирисы рассыпались по ступеням, некоторые упали на землю. Мюриэл открывала рот, хватая воздух, и указывала на что-то внутри, но не могла произнести ни звука. Шанго догадался о том, что она увидела, раньше, чем сделал шаг в сторону здания. Он сам едва не ударился головой о фонарь, нагнулся в последний момент. Обстановка маленькой комнаты была такой же скупой, как он помнил: деревянный стол у окна — сейчас заставленный букетами ирисов, два кривых стула, древний шкаф без дверей с каким-то мусором и кровать напротив входа. На ней и лежала полностью обнаженная Ла Тойя. Шанго окинул все помещение взглядом и аккуратно подошел ближе, ради порядка тронул артерию на шее, хотя и поза, и застывший взгляд подсохших глаз, и искажающая черты уродливая гримаса очевидно свидетельствовали о смерти. Простыня сбилась под телом, смятые в комок детали одежды и белье валялись рядом — видимо, в том порядке, как их стаскивали. Кожа на лице Ла Тойи была холодной, стянутой и отчего-то влажной: мелкие капли блестели на лбу и щеках — видимо, дождь просочился сквозь потолок или в оконные щели. Трупное окоченение еще не наступило. Шанго вздохнул и прикрыл ей веки. За спиной раздался едва слышный всхлип. — Стой где стоишь, — сказал он. — Ничего не трогай. Он повернулся. Расширенными от ужаса глазами Ривер смотрела на лицо мертвой Ла Тойи. — Он ее поцеловал… — прошептала она. — Поцеловал. Шанго закатил глаза. — Тебе нельзя здесь находиться. Выйди. — Это я позвала его сюда, — настойчивее продолжила Ривер, не двинувшись с места. — Я во всем виновата. Это его поцелуй. Разве ты не видишь? Он раздраженно вернулся к двери, крепко взял Ривер за локоть, вытащил за собой на улицу и отвел в сторону от крыльца. — Хватит, Ривер. Я попрошу, чтобы кто-нибудь подбросил тебя домой, когда они проветрятся. А пока не мешай мне. Дэш, — позвал он и направился к потухшему костру. Никто из круга не очнулся от крика Мюриэл. Сама она тоже села на землю рядом с Де Марко и тихо плакала. Шанго хлопнул в ладоши и окликнул Дэша громче. Тот моргнул и поднял голову. — Шериф? — неуверенно произнес он. — Вызывай коронера, — велел Шанго. — Прямо сейчас. Если начнет отмазываться, что спит, или напился, или еще что, не слушай — пусть тащится в любом виде. Дэш потер лицо руками, приводя себя в чувство. Рация у его ног ожила и заворчала механическим голосом Зандера. Дэш встряхнулся и подобрал ее с земли. — Командуй «стоп», — сказал Шанго, прежде чем он успел ответить. — Пусть сворачиваются и едут к себе, не возвращаясь в лагерь. Оставшихся развезет Роули. Погоня закончена. — Дэш посмотрел на него вопросительно, и Шанго добавил: — У нас есть курица на Марди Гра. И проблема. Небо прояснилось и посветлело. Дождь окончательно прекратился, ветра не было. Сидящие и лежащие на «арене» постепенно отходили от оцепенения. Кто-то отряхивался, кто-то заново пытался развести костер — в промокшей одежде было холодно. Роули уложил Тришу затылком себе на колени и склонился над ней. Перепуганную девочку из Триксвилла посадили и кое-как успокоили. Де Марко кому-то уже помогал с релаксом. Шанго поморщился и одернул: — На сегодня хватит. Пора по домам. Мо, быстро сюда. Тупо пялившийся на длинную царапину под рукавом Мо вздрогнул и завозился, поднимаясь. В нетерпении Шанго вздернул его за шиворот на ноги и подтолкнул к конюшне. Ашанти рванула следом за ними — вероятно, расслышав наконец суть в невнятных рыданиях Мюриэл, — и Шанго предупреждающе помотал головой. Ашанти была понятливой и вела себя тихо, но остаться на месте, конечно, было выше ее сил. — Это правда? Правда? — подскочив, ухватилась она за локоть Шанго. — Может, еще не не поздно в больницу? Как же… как же так? Что будет с Эрикой, с миссис Уоттс? — Что ты ей давал? — спросил Шанго у Мо. Тот в недоумении уставился на суетящуюся рядом Ашанти. — Я про Ла Тойю, идиот. Что и в каком количестве у нее было? Она приехала вмазавшись? Насколько сильно? Стой здесь, — попросил он Ашанти. — Тебе не нужно этого видеть. Вопреки его ожиданию, она послушалась и осталась у крыльца. Увидев мертвую Ла Тойю с жуткой гримасой, Мо посерел и застыл как вкопанный. — Я не… п-почему… что это… — он заикался едва слышно и, только через минуту-другую осознав, чем ему все это грозит, вскинулся. — Это не я, шериф, — обернулся он к Шанго и помотал головой. — Не я, клянусь. Я бы пальцем ее не тронул. Ну, гуляла, да мне-то что, я не ревнивый. Это же Ла, я знал на что шел. Шанго встряхнул его за плечо. — При чем здесь ревность, придурок? Ты в ней дырки от огнестрела видишь или ножевые? Тут передоз во все поля. Чем ты ее траванул задаром? И кого еще? — Я? Траванул? — А кто? Кроме как у тебя, ей брать было не у кого и не на что, она торчала уже всем в округе. Что за дрянь ты ей сплавил? Сам набодяжил или взял где? — Сам? Шериф, ты же сто лет меня знаешь. Я тупой, ну — что я набодяжу? Никогда таким не занимался, — зачастил Мо, и куда только делось его угрюмое немногословие. — Слушай, она ушла сюда с этим янки-метисом — с курицей, верно? Еще задолго до охоты. Так это он и был, вот что я тебе скажу. Странный больно видок у него — ты его глаза видел? Точняк чем-то закидывается, а может, и ставится. Его дурь и была. — Еще что? — Шанго едва удержался, чтобы не отвесить ему подзатыльник. — Не съезжай давай. Твой стафф. Что ты ей втюхал? — Да то же, что и всегда. И всем. Ты же сам, лично сегодня тестил. Когда с Ашанти в засосы играли — все же огурцом. С моего так отъехать не выйдет, даже если захочешь. А если ты на что серьезное думаешь, так это Де Марко спрашивай, я с палевом не связываюсь. Шанго, задумавшись, смотрел на изуродованные черты. Мо замолчал и невольно проследил за его взглядом. — Что у нее… с лицом? — помолчав, спросил он. — Удушье, — коротко пояснил Шанго. — Через час-полтора сюда приедет коронер. К вечеру у меня на столе будет лежать заключение. Если я узнаю, что причина смерти — что-то твое, станешь моим соседом. Обещаю — тебе не понравится. — Шериф… — Проваливай. Прямо сейчас. Из лагеря. И Де Марко скажи, чтобы я его здесь не видел. Мо быстро повернулся к выходу и вдруг запнулся от неожиданности, выругался и пулей вылетел за порог. — Я же просил, — сказал Шанго. Ривер сидела в углу, обняв себя руками. — Почему ты мне не веришь? — Пойдем. Он протянул ей руку, но она не пошевелилась, только смотрела перед собой, цепляясь за собственные плечи. — Никакого передоза не было, ты сам знаешь. Все так выглядят после его поцелуя. Только иней растаял, от него и капельки на лице. — Она шмыгнула носом. — Это я ее убила. Я вызвала его. — Кого? — устало вздохнул он. — Вендиго, — пожала плечами Ривер. — Итхакву. Шанго сел на корточки перед ней. Некоторые вещи не менялись. Родовое безумие и врожденный оккультизм у Бувилье были, видимо, доминантными признаками. Она подняла на него глаза. — Я была так зла на тебя. Так сильно тебя ненавидела. Любила — и ненавидела. — Ривер всмотрелась в его лицо и моргнула растерянно, беспомощно: — Я никак не могу вспомнить за что. — Теперь неважно. Он отвел за ухо прядь, кривой линией перечеркнувшую ее лицо наискосок. Расправил и приподнял воротник-стойку мешковатого платья, прикрывая багровую борозду поперек шеи. — Ривер, детка… — Я ходила на болото, — перебила она. — Много. Долго. И на Манчак, и на озера. Все ждала. Потом ждала, когда шел Айвен. И Кристобаль — тоже ждала. Не заделывала окна, лаз на крышу заколотила. Потом ждала воды. В поле в грозу тоже ждала — там, где тот автостопщик от молнии погиб. Я подумала: ты же не всегда был хозяином этой земли. До тебя у нее были и иные. Ты появился даже позже Бувилье, которые уже обосновались здесь, — только тогда, когда они купили себе рабов. Ты пришел с ними. Но до Бувилье здесь жили другие, коренные. И их право на эту землю больше твоего. Я стала искать: амулеты, ритуалы, заклинания, обряды. А потом позвала его, Итхакву с севера. Я хотела, чтобы он поцеловал тебя, а не Ла Тойю. Чтобы он вернулся сюда и отобрал у тебя землю. Мне казалось, это будет лучшая месть за… я не помню за что. — Неважно, — мотнул головой Шанго. Она вдруг стиснула губы, раздула тонкие ноздри, прищурилась — знакомо и зло — и выкрикнула: — Почему ты меня не берешь? Ярость полыхнула ударной волной, ребра нестерпимо сдавили грудь, воздух из легких выбило вверх, сквозь горло и связки, как пробку из бутылки — с оглушающим рыком и болью. — Потому что не хочу! От звука одна из бутылок с ирисами лопнула, звякнули осколки, зашуршали упавшие цветы. Вода с шелестом растеклась по столу и закапала с края на пол. Зрачки Ривер расширились, она забилась в угол еще сильнее и сжалась в комок. — Когда мне понадобится твоя жертва, ты об этом узнаешь, — спокойнее и тише произнес Шанго. В воздухе запахло чем-то сладко-перцовым и душным. У Шанго запершило в горле. Ривер надрывно закашлялась и одновременно разревелась. Он утешающе гладил ее по мокрой щеке, размазывая слезы подушечкой большого пальца, а она прижималась к его ладони и держалась за его запястья. — Я тебе нужна? Он кивнул. — Конечно. Ты всем здесь нужна. Без тебя никак. Приступ прошел. Ривер все еще судорожно всхлипывала, как ребенок, но больше не кашляла. — У ирисов вроде нет сильного аромата, — заметил Шанго. — Чем здесь пахнет? Она вытерла слезы и пригладила волосы. — Может, консервантом для цветов? Срезанные ирисы очень быстро вянут. Я добавила его в воду, чтобы они дольше стояли. Мюриэл принесла мне целую бутылку. Мю работает в цветочном, — пояснила она в ответ на взгляд Шанго. — У них там много.