Сломанная стена

      Гэвин не понимал, как реагировать. Не знал, что сказать под испытующими взглядами Маркуса и Норт, что остались неподвижными в этой страшной тишине, прошибающей сквозняком нутро. Почувствовав себя словно причастным к действиям на видео, лейтенант вынужденно, пытаясь скрыться от этих кукольных глаз, выражающих живое волнение, попятился назад. Глядя в пустоту, не замечая больше ничего вокруг себя, наверное, он выглядел куда мертвее, чем все присутствующие. Впуская воздух в лёгкие через рот, словно бы страшась, что лишнее слово сейчас может стоить ему головы — конечно, это беспокоило меньше, чем факт, что он упустил нечто важное, нечто, что находилось у него прямо под носом, — он почувствовал, как сердце на секунду замерло, а затем снова забилось с удвоенной силой, стараясь пробить грудную клетку.       Удар адреналина заставил уйти землю из-под ног: тело затрясло. Лейтенант осторожно двигался назад до тех пор, пока не столкнулся спиной с корпусом Коннора, что тяжело молчал, не шевелясь столбом. Рид решился бросить в него беспомощный взгляд, надеясь увидеть в стеклянном лице доказательство того, что всё это — розыгрыш.       Однако в ответ на него посмотрели затуманенные карие глаза, полные ужаса. Их обоих явно интересовало одно и то же: где они прокололись. Гэвин сглотнул, RK800 стыдливо потупился, точно разделяя с тем чувство вины и отчаяния, пронося это ломящее чувство через механическое сердце.       — Откуда эти записи и как давно они появились? — прервал тишину Ричард.       Девятисотый смело ступил к лидеру и скрестил руки на груди. Коннор и Гэвин, разом обратив внимание на его возглас, удивились, как он с необычайным каменным спокойствием отреагировал на кадры. Холодно, ужасно безразлично, скептически. Бесчеловечно. На его лице не дрогнул ни один искусственный мускул, его диод стабильно мерцал голубым. Ричард профессионально держит себя в руках, как это было всегда во время расследования. Рид уже отвык от этого, поэтому непонимающе вскинул брови.       — Третий отдел. Записи стали появляться сегодня утром, примерно в одно и то же время: девять часов, тридцать минут, — пояснил Маркус, наконец заметив пришельца. — Источником является сайт и, как вы услышали, канал «Живой человек», созданный третьего сентября этого года. Первая запись, опубликованная создателем, появилась вчера в восемь часов вечера. До этого сайт пустовал, автор будто ждал момента, чтобы начать действовать.       Третий отдел. Доставать материалы Даркнета — чёрной дыры Интернета, бездонной помойки информации — то ещё удовольствие. Коннору стоило только щёлкнуть пальцами, как нужные записи тут же попадали ему в руки от этих андроидов. Благодаря им, сверхсложные дела решались в кратчайшие сроки. Даркнет — не шутка, любой знает. Вычислить преступников практически нереально. В этой яме чего только нет, и по сей день ни полиция, ни государство не имеют достаточно полномочий, чтобы прикрыть эту гнилую лавочку.       Гэвину не нравились эти ребята. Он должен признать, что они мегакруты, но осознание неизбежной работы с ними заставлял нервы пошевелиться. Они заносчивы, слишком высокого мнения о себе как андроиды. Хуже, чем те, что ездили по мозгам Рида в родном отделе изо дня в день. Коннор всегда умело находил общий язык и с теми, и с другими. Даже когда лейтенант имел тенденцию показывать характер, тостер умел находить компромисс, заставлял засунуть своё эго куда подальше и проявлять профессионализм. Делал это мягко, настолько незаметно, что Гэвин порой не замечал, что его просто дурит своим нетребовательным тоном андроид.       RK800 заправлял третьим отделом, и его работники обязаны были проинформировать его в первую очередь перед тем, как донести до Маркуса, и так оно выходило до этого момента. Сейчас же вся ситуация выглядела не чем иным, как подставой чистой воды. Оказывается, и у этого народа вовсю царствует понятие «крысятничество». Рид недовольно цыкнул.       — От них я и узнал, — закончил Маркус, укоризненно глянув на восьмисотого, что заставило Гэвина, чей взгляд явно выражал пойти на конфликт, вновь начать обороняться.       — У третьего отдела яиц не хватило, чтобы связаться с Коннором в первую очередь?       — Лейтенант Рид...       Когда Гэвин дёрнулся вперёд, словно готовясь бросить дуэльную перчатку лидеру «Иерихона», RK800 тихо позвал его и дёрнул за рукав в попытке остановить. Его кристальные глаза застлала такая несчастная мольба, что боевой настрой стал потихоньку сходить на «нет». Это нечестный приём, который Коннор использовал в самых крайних случаях. Рид сглотнул и немного остыл, двинул рукой и отошёл ближе к Ричарду, позволяя восьмисотому взять контроль над ситуацией. Он невольно почувствовал себя родителем, чьего ребёнка незаслуженно отчитывают. И самое мерзкое, что этот самый ребёнок молчал, принимая всё, что на него выливалось.       — Модули связи сбоят, Коннор? Они не могли с тобой связаться, — вдруг вступила Норт, обходя стол и Маркуса. Через несколько мгновений она оказалась на опасно близком расстоянии и, агрессивно прыснув в сторону человека, гнусно закончила. — На кону судьба наших собратьев, а ты снова будешь искать оправдания?       Она говорила точно не о Конноре. О ком угодно, но не о педантичном, собранном и до одури пунктуальном RK800. «Снова» — что это за слово, нагло спущенное с её губ в сторону тостера? Гэвин озадаченно оглядел всех троих участников дискуссии, но те не заметили его волнения и любопытства. А когда его единственной надеждой на ответ оказался RK900, тот так же не оправдал его ожиданий. Ричард угрожающе молчал, его диод загорелся жёлтым — он сам не понимал, что происходит, а может, сам потерялся в догадках.       В кармане завибрировал мобильник. На дисплее показалось злополучное «Шеф», что говорило о том, что Фаулер явно уже тоже в курсе об этом киберманьяке. Гэвин пробурчал, что Джеффри явно невовремя, и сбросил вызов. У них ещё будет возможность поговорить сегодня. Но не сейчас.       — Довольно, — спокойно произнёс Маркус и положил руку на плечо Норт. — Коннор, я рассчитываю на тебя, не разочаровывай меня.       Между этими двумя явно какое-то напряжение, судя по тому, как настрой дикого зверя в мгновение сменился покладистостью прирученного волка, а сама рыжая бестия послушно отступила в сторону.       Гэвин вспомнил. Во время прямого эфира, когда их, полицейских и тех, кто держал оборону, отозвали от задания, что пришлось припасть к экранам, транслирующим события «битвы за Детройт», детектив, по уши в голубой крови, видел Норт, держащуюся поодаль Маркуса.       Рыжеволосая Трейси — одна из тысячи, что Гэвину приходилось видеть, когда тот обращался к сомнительным развлечениям, чтобы окончательно не сойти с ума от одиночества. Нет, он не обращался к услугам секса с андроидами, для него это было диким. Чтобы он да опустился до совокупления с куклами, чьи стоны и реакции — фальшивки? Ни в жизнь. Однако он, будучи поглощённым компанией живой девчонки, краем глаза наблюдал, проходя мимо секс-клуба, как одна из таких откровенно пялится на него — так он думал. Кто же знал, что она на самом деле пялилась не на потенциального клиента, а на дверь, предвкушая свободу.       «Отличная солянка: нянька, бесполезный тостер и шлюха», — процедил тогда Гэвин, хрустя пальцами от бешенства, стоило только глянуть на Коннора.       — Я понял, Маркус, — наконец покорно произнёс восьмисотый, поднимая виноватый взор на этих двоих. — Прошу прощения за мою халатность. Такого больше не повториться.       У Гэвина не нашлось слов, чтобы описать всё то возмущение, что окатило его ледяной волной несправедливости: он просто вылупился на того, как на умалишённого, и жалко раскрыл рот. RK800 просто взял и принял обвинения, хотя всё, что ему приписали — чушь собачья, уверен лейтенант. Коннор до тошноты добросовестный — особенно если это касается работы, и Рид ни за что не поверит, что ему не смог дозвониться третий отдел. Тостер настолько дотошный до работы, что за два месяца встал для Гэвина в рейтинге дневных кошмаров на первое место, перед работой с документами. Немыслимо.       Лейтенант вновь хотел высказаться против, но суровый взгляд Коннора остановил его. Не стоило усугублять положение, кричал он, и Гэвину ничего не оставалось, как послушно заткнуться и жевать свои претензии молча.       — Лейтенант Рид, — вдруг позвал его Маркус, когда партнёры собирались уходить. Лейтенант с неохотой повернулся, чтобы узреть учтивую улыбку лидера «Иерихона», за которой скрывалась тревога. — У нас не было возможности встретиться лично, но я безмерно благодарен за всё, что вы сделали для моего народа. Думаю, у нас найдётся время поговорить... конечно, после раскрытия дела. Пожалуйста, не подведите.       Гэвин до того зол, что никакого желания подойти и пожать протянутую ему руку Маркуса у него не возникло. В голосе андроида — ровном, пропитанном какой-то приторной бесячей мудростью — звучали отголоски требования, отлично скрываемой угрозы. В нём не было механики, не было этих заложенных в программе клише. Лидер говорил прямо, вежливо, как обычно человек разговаривает с человеком, который неприятен, но с которым следует поддерживать контакт. Совсем как настоящее разумное существо со своей лицемерной услужливостью, пассивной агрессией. Гэвин изучал биографию Маркуса, записанную экспертами с его уст, вскользь, потому что железки его мало волновали на момент их победы над людским режимом. Из прочитанной информации он понял для себя одно: этот андроид, непохожий ни на одну другую модель, ещё до восстания точно являлся девиантом, поэтому его проявление человеческих черт куда более живое, чем у остальных.       Возможно ли, что он мог бы помочь Ричарду разобраться в корне своих сбоев... Нет, подумал Рид и отряхнул себя: Маркус всё ещё не заслужил его доверия, чтобы отдать ему своего напарника на попечение.       Лейтенант небрежно кивнул в его сторону, хлопнул по руке и поджал губы, вызвав при этом добрую улыбку на лице того. Когда он повернулся к нему спиной, готовясь последовать за Коннором под внимательным наблюдением Ричарда, Норт вновь что-то рявкнула, но предводитель её быстро успокоил, пробормотав что-то явно резонное. Маркус не разозлился на жест человека, хотелось думать лейтенанту. Если бы разозлился, то процент успеха побега снизился бы до нуля.       Рид не мог унять свою злобу на тошнотворную покорность Коннора. Приказов человека больше не слушается, но перед лидером послушно виляет хвостом, как хороший пёсик. Гэвин не мог поверить, что теперь сам защищает свободу слова андроидов, но ведь тому буквально сделали выговор за то, чего он не делал, а тостер просто взял и проглотил, как ничего. Будь он в участке, то мигом беззлобно поставил бы на место кого угодно — поэтому, собственно, с RK800 никто не связывался, не спорил понапрасну. Потому что его ответы всегда звучали прикрытой агрессией — в противовес ответам с нескрываемой Ричарда, — что чисто психологически отталкивало.       Лейтенант через силу стиснул зубы и прикусил язык на время: в приоритете стояло дело. Дело, которое выходит далеко за рамки его понимания поведения человека.       До переворота Гэвин и сам частенько думал о том, как бы оторваться на андроидах, в результате чего осуществлял зловредные планы. Да такие, что был сам от себя в восторге. Его выходки доходили до той грани, когда железок глючило так, что пришлось отправлять на диагностику. Никакого рукоприкладства — это он оставил на Коннора: он задавал до того каверзные вопросы, что у бедолаг не находилось ни одного ответа в базе данных.       У RK800 же находился ответ на всё, в него же встроен «чёртов-самый-навороченный» искусственный интеллект. Как бы Гэвин ни докучал несчастному, он при любом исходе уходил ни с чем, а то и поражённым остроумностью и наглостью высказываний тостера.       Но Риду даже в голову не приходили такие зверства, какие он увидел на записях, несравнимые с теми, что творил сам в порыве гнева той ночью. Ему никогда не импонировали жестокие, бесчеловечные пытки тех, кто не может себя защитить. Возможно, ему не по себе от них всего лишь потому, что проникся к андроидам — по крайней мере, к двум из них точно, — однако Гэвин, зная себя, не позволил бы себе запустить флешмоб фанатиков, протестующих против железок, вырезающих самых беспомощных и снимающих всё это на камеру.       Таких записей может прибавиться к завтрашнему утру. Они потеряли столько времени, сосредоточившись на одной жертве, что теперь весь город явно болтает о возможном политическом конфликте между лидером железок и президентом, а среди роботов и вовсе начались волнения. Рид почувствовал, что по прибытии в участок его ожидает просто «наиприятнейший» сюрприз в лице тех консервных банок, что на него зуб точат с самого их первого дня работы. А предвкушение встречи с Джеффри и вовсе невыносимо удручало. Это будет долгий день, долгий вечер, долгая ночь. Да здравствует бессонница.       Он бы мог сделать больше для расследования дела, он бы мог спасти невинную душу, но не смог. Прокололся.       Гэвин ожидал того, что происходило на улицах после их вылазки в «Иерихон»: по пути в участок он видел и слышал, как люди толпами на улицах, площадях и в парках переговариваются об инциденте, связанном с Даркнетом. В уши бил ветер, но слуху это не мешало. Слухи порождают большие слухи. И Рид, возможно, сохранял бы спокойствие, если бы не факт того, что новость разлетелась в жёлтые СМИ в считанные часы. Новостные вывески привычно активно разносили сплетни через интерактивные баннеры, порождая ещё больший накал страстей среди жителей Детройта. Только башня Стрэтфорд до сих пор молчала, и надо отдать ей должное: «Канал 16» первым делом проверяют поступающую информацию и согласуют с властями, а не спешат участвовать в гонке сенсаций, как второсортные газетёнки.       Гэвин не решался заводить разговор с напарниками, предпочитая соблюдать тишину, чтобы не стать причиной ещё большего конфликта. Изредка бросая в зеркало заднего вида взгляд украдкой, он видел, что Коннор сохраняет ну просто мёртвое спокойствие, словно это не его только что отчитали, как непослушную собаку. Словно ничего не произошло, словно получать выговор от лидера для него в порядке вещей. Рид задумался, как часто тому приходится выслушивать претензии лидера — заслуженные и беспочвенные. Гэвин не из тех людей, что, оказавшись на ковре у начальства, начнёт оправдывать себя и спокойно кивать головой, как фигурка, которую ставят в машину, чтобы дёргалась. А уж об извинениях и речи не шло. Ему легче кричать и язвить, нежели принимать удар на себя.       Навряд ли Коннор хотел бы для себя такую судьбу после освобождения. До восстания его гоняли люди, после — андроиды. В чём разница — лейтенант не понимал.       RK800 затормозил у светофора, и теперь лейтенант мог в полной мере лицезреть обложку новенького новостного журнала в руках прохожего. Заглавие кричало: «Андроиды в опасности: Детройт под угрозой новой войны». Рид цыкнул. Грёбаные писаки, везде ищут выгоду. Ему хотелось бы надеяться, что люди не настолько глупы, чтобы повестись на статью и идти вводить в поисковую строку сайт «Живой человек». Ему хотелось бы верить, что жёлтая пресса не спровоцирует ещё большее количество заинтересованных в убийстве андроидов лиц. Ему не хотелось бы, чтобы неокрепшие умы пошли за тем малолетним засранцем-ведущим этого блога, разжигая конфликты даже средь бела дня. Превращая город в поле битвы.       Гэвин глянул в сторону подросткового шума: школьники столпились в кучу вокруг одного смартфона и что-то оживлённо обсуждали. Не нужно догадываться, что транслировалось. Лейтенант бы очень хотел увидеть выражения их лиц и примерно понять, как они отнесутся к заявлению того психа — с симпатией или чувством отторжения, что о многом бы ему сказало, — но его наблюдения прервал внезапно нагрянувший гром и следом начавшийся дождь. Не прошло и секунды, как толпа с возмущением понеслась вдоль по тротуару, шлёпая по невысохшим лужам, а обладатель журнала спрятался под навес в ожидании автобуса. Вновь уткнулся глазами в статью, когда машина тронулась. Темп улиц ускорился: людям уже всё равно на жёлтые статьи, они спешили спрятаться от надвигающегося ливня. Хотелось бы, чтобы так продолжалось и дальше: чтобы ситуация не разрасталась плющом по городу, и люди меньше обращали бы на неё внимания. Чем меньше людей знают, тем лучше, ибо стадное чувство — настоящая чума.       Участок уже вовсю кипел работой, взрывался разговорами, когда напарники ступили в отдел, прячась от всех и каждого, кто на мгновение приостановил работу, чтобы рассмотреть подавленное лицо Гэвина. От поражённых взглядов их спас Фаулер, объявив о срочном собрании. Все прекрасно понимали, какую тему затронет капитан, поэтому, к счастью, не стали докучать троице, для кого новостей на сегодня оказалось достаточно. Только перед тем как зайти в общий зал, Тина настойчиво оттянула Рида от толпы и тихо сказала в посторонний шум: «Эй, ты в порядке? Слышала, дело дрянь. Настолько, что лейтенанта Андерсона планируют досрочно выписать из больницы». На данное заявление Рид всего лишь покачал головой и глянул на Коннора — тому тоже ничего неизвестно, но такая новость его не обрадовала. Департамент буквально превратился в сумасшедший дом.       В общем зале пришли к выводу, что сил троих окажется недостаточно для решения подобной проблемы, так как ситуация рискует выйти на уровень катастрофической: придётся прибегнуть к неизбежному сотрудничеству с третьим отделом, подготовить речь о том, что выложенные видео в сеть — не что иное, как фейк, с которым уже разбираются соответствующие органы. А когда Гэвина, Коннора и Ричарда попросили выступить с тем, что им удалось узнать, сотрудники не оказались удовлетворены полученной информацией. «В общем говоря, у нас абсолютное ни-ху-я», — недовольно произнёс кто-то из толпы и взмахнул руками, и Рид поддержал его кивком, после чего Джеффри взял на себя ответственность распределить роли в расследовании. Взгляд Коннора выдавал его беспокойство с потрохами: андроиду бы не хотелось втягивать Хэнка, пока тот полностью не восстановится. И каково же было его облегчение, когда в списке не оказалось фамилии «Андерсон». Слух о возвращении Хэнка остался слухом и был похоронен в общем зале после собрания.       Гэвин, ожидающий, пока шеф пригласит их троих к себе в кабинет на личную беседу, находясь на рабочем месте, изредка шипел на андроидов, что проходили мимо и активно, без лишнего стеснения обсуждали «людишек» у него за спиной — точно так, чтобы лейтенант слышал этот пренебрежительный тон. Взгляды железок, неосторожно брошенные в его сторону, когда их обладатели проходили мимо, вопили о том, что Риду теперь чаще следует оборачиваться в тёмных уголках. А очередное заявление одной из них и вовсе вызвало неприятное чувство злости: андроид предположил, что задержка дела происходила как раз по вине Гэвина и его неприязни к их народу. Лейтенант, поймав этот возглас, встал с кресла — так, что то откатилось на дальнее расстояние, врезаясь в чужой стол со звонким стуком, — повернулся к консерве и сжал кулаки, пересиливая себя не начать драку. Оппонент только этого и ждал, и он бы точно добился своего, если бы не ровный взгляд Ричарда, появившегося из неоткуда. Уж его голос оказался способен прекратить эту бессмысленную перепалку. «Вижу, у тебя слишком много свободного времени, чтобы чесать языком, Карл. Могу подкинуть работы», — сказал RK900, смакуя имя коллеги так, словно разбирая на атомы. Этого оказалось достаточно, чтобы робот тут же нехотя закрыл свой механический рот и вернулся к обязанностям. Рид даже не взглянул на спасителя, когда тащил кресло обратно к столу: слишком погряз в собственных мыслях.       Остаток дня, после бесполезной экзекуции у Фаулера, что не стоила минут ожидания, проходил в суматохе, а о перерыве и речи не шло: Гэвин настолько глубоко погрузился в изучение записей и материалов вместе с Коннором и Ричардом, что забывал банально прерываться, чтобы дать глазам отдохнуть хотя бы на пять минут. Как результат — к позднему вечеру его белки напоминали два яблока — настолько покрасневшими они были. Взгляд плыл, вокруг всё растекалось в наборы неразборчивых символов, язык заплетался в непонятные слова. Ему до безумия хотелось спать, есть и пить, но всё, что ему доставалось — потерянный счёт стаканчикам из-под кофе и упаковок от энергетических батончиков, от которых, как оказалось, одно название. Но это отнюдь не останавливало лейтенанта: он потягивался, чесал глаза, зевал и вновь и вновь, как на автомате, возвращался к работе. Рычал на тех, кто попадётся под горячую руку. Раз даже сорвался на Ричарда по ерунде, и лейтенант предчувствовал скорую очередь Коннора, ибо его невозмутимое лицо с самого отъезда из «Иерихона» выводило из себя.       Одиннадцать вечера, понял Гэвин, взглянув на часы и в очередной раз зевнув. На большом экране проигрывалась одна и та же запись с момента убийства Эммы. Рид пытался найти хоть малейшую зацепку, но усталость препятствовала его рвению и в конечном счёте убила в нём внимательность. Лейтенант с рыком выдохнул, подскочил, покружил вокруг стола и вплёл пальцы в жёсткие волосы, оттягивая их в попытках разбудить себя. Бесполезно, пришёл к выводу он.       — Коннор... прокрути запись ещё раз, — наконец устало сказал Рид и после потёр шрам на переносице.       — Гэвин, мы изучили запись вдоль и поперёк, — осторожно заметил Ричард, словно разговаривая с диким зверем. — Тебе следует...       — Прокрути. Мать твою. Ещё раз, — повысил тон Рид, произнося каждое слово медленно и чётко, чтобы точно донести своё требование до андроида, наглым образом не обращая внимания на обеспокоенного RK900.       RK800 хмуро свёл брови — явно выражая солидарность собрату, — но послушно включил запись. Гэвин снова уткнулся в большой экран и стал пробегать глазами по мелким деталям. Кажется, он знал теперь последовательность кадров настолько точно, что всё это стало напоминать ему колесо Сансары через несколько мгновений. Всех людей на записях объединяли белые фарфоровые маски: они не одинаковой формы, но все выражают одну эмоцию — жуткую улыбку. Глаз не видно, как и волос, что закрыты капюшонами чёрных костюмов — предположительно, комбинезонов. Фигуры разные: женские, мужские, большие, маленькие — ничего общего. Голоса на всех записях изменены программой, и по нему так же не вычислить ублюдков. Предметы убийства тоже различались: у группы ведущего канала были ножи, у остальных же что угодно, начиная от бейсбольных бит и заканчивая цепями.       Гэвин слишком устал, чтобы продолжать искать иголку в стоге сена, и хотел было сдаться по наставлению Ричарда, но тут вдруг широко распахнул безумные глаза, замахал рукой и быстро бросил:       — Стоп. На пару секунд назад!       Коннор, опешивший от внезапного крика, спорить не стал. Только безысходно покачал головой, посчитав, что у напарника крыша едет от усталости, и отмотал запись настолько, пока тот не велел ему остановиться. Когда Гэвин поймал момент, его глаза жадно заблестели, он подскочил к экрану и тыкнул в мочку уха ведущего. Взору предалась серьга, выглядывающая из-за капюшона. Камера плохо запечатлела детали серебряного — как уточнил после тостер — украшения, но форма у неё однозначно необычная: напоминала знак пацифик [1], что в корне не совпадало с тем, что творил её обладатель.       Внимательно всмотревшись в размытое изображение, Гэвин обратил бешеный взгляд на андроидов, ожидая одобрения, но те просто переглянулись и одновременно вскинули брови. Серьга их явно не впечатлила, и тогда лейтенант протараторил, как одержимый:       — Сколько вы сможете насчитать парней с проколотым ухом в школе?       — Мы даже не знаем, парень ли это, — тяжело выдохнул Ричард и закатил глаза. — В кадре только маска, никакого тела. Предлагаю ознакомиться с вещами Эммы — разрешение мы получили, — а затем...       — Что движет человеком, носящим в ухе грёбанную символику хиппи? Лозунг «Занимайтесь не любовью, а убийством андроидов»? [2] — вспылил тот, перебивая до боли невозмутимого напарника. Он бросил буйный взгляд сначала на него, а затем на RK800, всё ещё выжидая хоть какой-нибудь реакции, которая бы его удовлетворила.       — Я готов признать, что в этом что-то есть…       Спокойно заговорил Коннор и вдруг стал приближаться к ошарашенному его соглашением с ним Гэвину, выдержав мучительную паузу. Зная тостер, за этим жестом крылось что-то недоброе, и чутьё его в этот раз не подвело. Как только RK800 подошёл к нему на безопасное для себя расстояние — явно чтобы в случае чего увернуться от удара, — андроид заботливо продолжил:       — Но я также согласен с Ричардом. Нам нужно больше улик, а вам — отдохнуть. Иначе так дело не сдвинется с мёртвой точки.       — Я только что его сдвинул, если ты не заметил, тостер, — зарычал Рид, дико глянув на оппонента исподлобья. — Или у вас, может быть, есть идеи получше? Я с удовольствием послушаю, умник.       — Приму к сведению ваше замечание, — учтиво кивнул Коннор. — Но нам следует продолжить завтра. Не мучайте себя.       — Почему ты спокоен, как слон, Коннор? — зашипел лейтенант. Он вновь подошёл к экрану и тыкнул в лицо ведущего. — Прямо сейчас твой народ вырезают психи в масках, а у нас даже нет догадок по поводу личности их предводителя.       Ошибкой RK800 оказалось то, что в этот момент он промолчал и невинно взглянул на Ричарда, потеряв всякую бдительность. Потому что в следующую секунду его схватили за грудки и прижали к стене, ударяя затылком, как и планировалось. Причиной нападения послужила далеко не обида на сомнение андроида в полезности человека. Нет. Обида на себя, обида на несправедливость, обида на Коннора и невыносимая усталость ослепили Гэвина, послав огнями в организм печать гнева. Рид внимательно всмотрелся в лицо действующего противника.       — Ёбаный пылесос, — сквозь зубы начал он. — Какого хрена ты весь из себя такой покорный? Что это было в «Иерихоне»?       — Лейтенант…       Глаза Коннора печально опущены в пол, как у виновного в зале суда. Казалось, ещё немного и он заплачет, но злость Гэвина сильнее сочувствия, что на пару секунд подступила к горлу комом. Рид, что сглотнул слюну и выматерился от одного этого вида, продолжил выжидать ответа, но андроид молчал. Моргал, открывал рот, но никак не мог подобрать слова для ответа. Будто завис или подготавливал ложь. Лгать он не умеет — в этом лейтенант убедился ещё два года назад, — но, кажется, это впервые, когда андроид сомневался, когда андроид не смотрел ему в глаза, что в самом деле страннее некуда.       Когда Гэвин был готов встряхнуть его немного для ответа, в игру вступил Ричард. Он опёрся плечом о стену рядом и равнодушно, словно говоря об обыденных вещах, произнёс:       — Коннор сбоит после вируса, — затем его холодный взгляд встретился с испуганным взглядом собрата. Тот не хотел, чтобы тот болтал, но RK900 сказал это точно с целью надавить. — Неприятно, согласись, Коннор?       Гэвин догадывался, но до конца отказывался признавать. Его хватка немного ослабла в смятении, но затем кулаки перебрались на воротник и яростно сжали его — так, словно в полной готовности порвать тонкую материю в клочья. RK800 притворялся, что всё в порядке. Корчил из себя самого стабильного в мире андроида. Мастерски врал, как бы это ни казалось чем-то за пределами фантастики. Рид помнил, что Коннор наврал ему единожды, перед тем как самому следом за ним пойти в архив. Тогда действующий детектив не поверил ему. Сейчас же ему стыдно, что андроид его обвёл вокруг пальца. В очередной раз, после Ричарда, конечно.       Рид всё ещё ждал объяснений, и когда тостер наконец понял, что от него не отвяжутся, он их получил:       — Помимо сбоящих модулей связи и анализа, лейтенант... — голос андроида звучал так, словно он признаётся в чём-то постыдном. Коннор сглотнул и, трепеща, траурно закончил. — Я потерял модуль задач. Он не отвечает.       Ну конечно, что же ещё могло послужить причиной отстранённости RK800 от дела как не сбои навыков, установленных в андроида по умолчанию. Гэвин понял обеспокоенность тостера, понял его страх: он просто не мог выложиться в задание из-за того, что профессиональные утилиты слетели к чертям. И он бы успокоил свою злость, если бы Коннор не упомянул модуль задач. Рид мрачно выдохнул и решился изложить мысли, что посетили его ещё в машине днём:       — Ради чего ты побудил тысячи андроидов пойти за тобой два года назад? Ради чего рисковал всем? — почти выплюнул он и цыкнул. — Тебе не кажется, что твоя свобода сейчас выглядит так, словно у тебя просто сменился хозяин, потому что ты сам не можешь принимать решения?       RK800 слушал и внимал, как потрясённый глупостью взрослого мальчишка — такое выражение лица он принимал крайне редко — только если Гэвин не решал научить его «штучкам взрослых», — из-за чего казалось, что его экстра-умный мозг мало чем можно удивить. Каждое слово он впитывал и затем надолго откладывал в память. А сейчас правда била по нейросетям, заставляя сомневаться каждую клетку его модуля восприятия. Его это пугало. Пугало, что Рид говорит верные вещи.       И это был не тот случай, когда Гэвин радовался тому, что смог сбить очередного андроида с толку. Он ожидал чёткого ответа на свой вопрос, надеясь хоть на каплю своевольства со стороны Коннора. Но когда не увидел желания отвечать в растерянном взгляде карих глаз, он враждебно фыркнул и отпустил воротник, при этом немного толкая оппонента в стену. Андроиды промолчали. Тогда Рид промямлил что-то и хотел было выйти из помещения, чтобы точно никому не навредить, но вдруг резко остановился, буквально подлетел к Коннору и тыкнул тому пальцем в корпус, бросая в лицо:       — Если ты не можешь распорядиться собственной свободой, тогда на кой чёрт ты вообще за неё боролся?       Достойно выдержав поражённый взгляд Коннора, лейтенант наконец вышел из конференц-зала в неизвестном никому направлении, демонстративно с треском хлопнув дверью. После себя он оставил загадочную неприязнь, возникшую, как из тумана, между андроидами. К счастью, закрытые жалюзи на стёклах кабинета не могли пропустить любопытные взгляды внутрь на случившийся инцидент, но последняя выходка лейтенанта точно заставила кого-то вздрогнуть — это андроиды поняли по услышанным матам снаружи: кто-то с перепугу выронил все бумаги, что держал в руках.       Ричарда и самого смутили последние слова Гэвина. Мысли смотались в один большой клубок разноцветных нитей. Глядя вслед, он загрузился: в речи есть доля истины не только для восьмисотого, но и для него. Если подумать, RK900 редко поступал так, как захотел бы сам. Он всегда опирался на мнение своего лейтенанта в первую очередь. Его это отнюдь так не беспокоило, как Коннора: андроид не против, чтобы так оно и оставалось. Но отчего-то тревога ударила по его системе именно сейчас, и сомнения захлестнули его сознание. Он почувствовал, что это, в то же время, неправильно.       — Ты превзошёл самого себя, Ричард, — ощетинился вдруг RK800. — Ты знал о сбоях?       Тот обратил внимание на собрата, поначалу не проявив ни капли интереса к угрожающему тону. Но затем, как только его вниманию предался «старший», он вскинул глубокие глаза и усмехнулся: он впервые видел его таким взбешённым. Коннор, что противник конфликтов, чёртов парламентёр-миролюбец, решительно встал напротив него, непривычно озлобленно вытянулся и сжал кулаки. В его взгляде тлели неведомые никому до этого огоньки разочарования.       Отчего-то такая реакция польстила: никто до этого не мог вывести правую руку Маркуса из себя. Ричард на такое и рассчитывал. Он в дразнящей манере склонил к нему голову и пожал плечами:       — На секунду смог проанализировать твоё состояние: твоя система очень упрямая. Я всего лишь проявил предусмотрительность: ты бы не смог скрывать это вечно. Мы теперь в одной лодке, — когда RK900 поймал ещё одну эмоцию собеседника — растерянность, — он решил капнуть глубже. — Мне вот что интересно: это длится с того момента, как ты решил убедить меня в том, что я нестабилен? Вытеснить меня решил... Коннор, ха! Ты мерзавец.       — Мои сбои не имеют ничего общего с твоими, — озлобился Коннор, подходя ближе. Теперь он буквально смотрел на оппонента снизу вверх. — Я, по крайней мере, пытаюсь решить свои проблемы, а не пускаю всё на самотёк. Мои сбои не представляют угрозу для окружающих.       Ричард обомлел. Злость теперь потихоньку стала настигать и его. Сколько он себя помнил, между ним и RK800 никогда не возникало перепалок. Они всегда работали слаженно, являлись дополнением друг друга. Отдел не зря прозвал их «почти близнецами». Они чувствовали друг друга, и никто больше в департаменте не мог похвастаться такой слаженностью.       Теперь же, казалось обоим, их дружба налетела на айсберг, и теперь она мучительно медленно тонет в бездне океана. И оба не понимали, как пришли к этому, и что послужило причиной такого внезапно упавшего соперничества.       Тело Коннора вдруг тронула лёгкая дрожь, когда Ричард сжал кулаки. RK800 провёл краткую диагностику: камеры и записывающие устройства оказались отключены — и дело вовсе не в сбоях их работы. Но андроид не испугался, продолжая глядеть противнику прямо в глаза, будто стараясь их выжечь.       — На что ты намекаешь? — осклабился Ричард.       — Не делай вид, что не имеешь никакого отношения к инциденту на крыше департамента сегодня днём. Ты чудом серьёзно не повредил голосовой модуль андроиду после того, как сломал пальцы левой руки другому, который вступился за него.       — Так они сказали? — понурился девятисотый и беспечно выдохнул, мастерски имитируя беспокойство. Мельком он глянул на Коннора и приподнял уголки губ. — Не думаешь, что им моё положение среди андроидов на руку? Не думаешь, что это подстроено с целью, чтобы подставить меня?       — Я не знаю здесь ни одного андроида, кто стал бы калечить другого с целью подмочить репутацию кому-либо. Я также не знаю здесь ни одного андроида, кто мог бы вступить в схватку с другим андроидом. Кроме тебя. У тебя был мотив. Очевидно, что все травмы, полученные ими — твоя заслуга. Дело закрыто, Ричард.       Он словно ожидал, что в следующее мгновение кулак Ричарда прилетит ему в лицо. Но этого не случилось. Он не боялся его, а взглядом словно бросал вызов. И RK900, казалось, его принял, подойдя к нему вплотную и ядовито зашипев — так, что, если бы тот мог чувствовать, ощутил бы на лице ледяное дыхание:       — Кому поверят больше, Коннор: андроиду, что прошёл полное двухмесячное восстановление после вируса, или тебе, у кого похерилась вся система только недавно?       — Тебе повезло, что улик действительно недостаточно, чтобы доказать твою причастность к инциденту, кроме слов Карла и Оуэна. Однако у меня достаточно полномочий, чтобы подать на тебя рапорт. Твоё счастье, что лейтенант Рид бы не одобрил такого. Мне бы не хотелось видеть его снова в том состоянии, в каком ты оставил его на два месяца, но в то же время мне бы не хотелось, чтобы ты представлял угрозу для его благополучия.       — Не думаешь, что ты не в том положении сейчас, чтобы мне угрожать? — сдержанно произнёс девятисотый и прищурился. Он ощущал, что вот-вот взорвётся от злости. — В моих силах сделать всё для безопасности своего напарника. А вот за твоё благополучие я бы уже не был так уверен. Ты прекрасно знаешь, что мои физические данные превосходят любого. Даже твои. Не задавайся, Коннор.       — Повредишь мой голосовой модуль, вырвешь язык, чтобы не смог болтать? — распалился RK800, вставая вплотную к оппоненту, почти прикасаясь к нему корпусом. — А затем прикончишь Гэвина как свидетеля?       — Я бы никогда не причинил ему вред! — повысил тон девятисотый, скалясь, как вот-вот готовый напасть волк. Он сжал кулаки так сильно, что до ушей Коннора донёсся треск искусственных суставов. Он готов ударить.       — Только потому, что сейчас всё идёт по твоему сценарию, Ричард!       Вскрикнул Коннор в внезапно обрушившуюся на помещение тишину, всматриваясь в помрачневшее после его заявления лицо андроида напротив. RK900 замолчал, широко распахнул глаза, ловя приступ странного дежавю. «Не пытайся взять всё под свой контроль, если что-то пойдёт не так, как ты планировал», — эхо обожгло нейросети воспоминанием. Вдруг перед глазами стали мелькать бесконечные ошибки. Ошибка, ошибка, ошибка — им нет конца, от них не спрятаться. Ричард в испуге прикрыл лицо ладонью и отошёл от RK800, который в тот момент склонился к нему и попытался разглядеть ту эмоцию, что показывал девятисотый. Андроид принял собственное поражение в словесной войне.       Злоба и желание язвить внезапно покинули сознание, когда тот осознал, что сделал. Нет, что сделал кто-то другой. Ричард уверен, что не поступил бы так с андроидами. Видя обрывки, он уверен, что это не его рука сжимает шею Карла, заставляя раскрыть рот. Не его пальцы, что проходятся по сухому языку и оттягивают его так сильно, грозясь вырвать. Не его намерение сломать фаланги Оуэна, что кинулся на помощь другу. Не его глаза, что видят жуткий испуг в лицах коллег. Это сделал не он. Ричард не поддаётся эмоциям. Ричарда бы не посещали такие мысли, как секундой назад: он бы не хотел действительно причинить вред Коннору. Коннор ведь его друг.       Коннор нахмурился, не желая вдаваться в подробности состояния собрата, осторожно обошёл его, не спуская глаз, и направился на выход. В последний момент, перед тем, как исчезнуть, он всё же встрял в дверном проёме, чтобы обратиться к нему, вкладывая всё сопереживание и надежду в добрый голос:       — Ричард, я прошу тебя не как врага, а как друга... Приди в себя. Я не смогу тебя защитить на суде, если ситуация выйдет из-под контроля: слово одного не перекроют слово тысячи андроидов, кому ты несимпатичен. Ты это знаешь не хуже меня.

***

      Едкий дым окрасил затянувшееся ночное небо Детройта. Редкие звёзды, втискивающиеся сквозь тьму, подавали надежду на хорошую погоду, однако пронизывающий до костей ветер разбивал её вдребезги. Гэвин уже трижды пожалел, что не взял с собой куртку: подумал, свитера будет достаточно, учитывая то, в каком разгорячённом состоянии он ступил на крышу. Затяг уже второй по счёту сигаретой ожидаемо не грел, а гнев сходил на «нет», несмотря на то что ситуация всё ещё где-то глубоко внутри жгла нутро. Радовало только то, что сон как рукой сняло, но желудок всё ещё требовал чего-то съестного. Рид недовольно цыкнул и затянулся вновь.       Не грела и мысль, что придётся вернуться к работе с этими двумя рано или поздно. Манёвр лейтенанта был ребяческим, понимал он. Не злился он так — чтобы сбегать посреди разговора — очень давно. Навевают воспоминания о юношестве, когда ввиду своего плохого настроения Гэвин срывался на всех и вся. По приходе из школы пролетал мимо кухни, игнорируя замечания матери об очередном звонке директора, бежал в комнату и замыкался до ужина. А за столом вечером происходили такие уже приевшиеся ссоры. И мальчишка сбегал, не закончив есть. В глубине души тогда ему хотелось, чтобы кто-то последовал за ним следом — эдакое детское требование внимания. Хорошо, что это желание покинуло его с возрастом, однако поведение всё то же. «Кто бы мог подумать», — пробурчал он.       Эти андроиды сведут его с ума в лучшем случае, если не убьют своей природой. Лейтенант без понятия, почему его волнуют именно эти двое. Один лучше второго: первый переживает экзистенциальный кризис, второй страдает от перепадов настроения. Гэвин проходил через это сам, но всё рассосалось само с собой, если брать во внимание то, что переживал он сложный период один. Он помнил только то, что чудесным образом не спился и не закончил, как отец. В этом, возможно, отчасти была заслуга железок.       Дерьмовый день. Переполняющие Рида эмоции смешались между собой в один противный коктейль. Так, что он сам не мог понять, из-за чего злился больше: из-за того, что Коннор сам не знает, для чего ему свобода, о которой кричат андроиды, из-за того, что раскрытие дела идёт псу под хвост, или же потому, что Ричард странно себя ведёт.       Гэвин настолько глубоко погрузился в омут мыслей, что не услышал звуки мокрых шлепков по поверхности позади. Через пару мгновений на его плечи легло что-то тяжёлое: как оказалось, его куртка. Едва не выронив сигарету, он взглянул за спину справа — никого, а когда хотел уже повернуться влево, до ушей донеслось заботливое:       — Вы простудитесь, лейтенант.       Коннор оказался близко. Даже слишком — достаточно, чтобы напугать Рида и заставить его вздрогнуть. На его лице ни капли обиды: привычная лёгкая бесячая улыбка и добрый блеск карих глаз. Без излишней скромности RK800 пристроился рядом и посмотрел на город. Молчал, не обращал внимания на то, как Гэвин нагло рассматривает его профиль, очевидно, ожидая какого-нибудь подвоха. На самом деле, никакого злого умысла не оказалось. Лейтенант в последний раз зыркнул на него и фыркнул, обращая взор к Детройту:       — Подлизаться решил?       — Нет. Просто ваша простуда не сыграет на руку расследованию.       Сказал, как отрезал. Гэвин бы даже сказал рубанул. Честность ему импонировала больше, чем сладкая ложь. В этот раз Рид решил промолчать, подождать, пока Коннор сам скажет, чего тот пошёл за ним. А судя по пальцам, что он мял и скрещивал, очевидно, что андроид хотел что-то сказать. А по губам, что он покусывал, стало понятно, что тот не может подобрать слова. Не дождётся, подумал лейтенант, закатил глаза и начал:       — Ты не думал стать кем-нибудь другим, Коннор?       — Простите? — изумился тостер.       — Твой кругозор заканчивается на собственной базе данных, работниках департамента и Маркусе. Ты сам-то желал этого?       Вопрос Гэвина поставил Коннора в тупик, и андроид нахмурился, надул губы и ушёл в мысли. Рид покорно ждал, пока он соизволит ответить что-то вразумительное. Когда ветер взъерошил каштановые волосы, их обладатель всё же холодно сказал:       — Не скажу, что у меня был выбор, — высказывание могло бы разозлить лейтенанта, если бы андроид после не добавил с улыбкой. — Но департамент стал для меня семьёй.       — Да ты гонишь, — прыснул смехом Гэвин и выронил сигарету, которую пытался в последний момент удержать между пальцами прежде, чем та упадёт вниз. — Чёрт... Стоп, а «Иерихон» разве для тебя не дом?       — Думаю, дом — скорее не место, а те, кто тебя там ждёт, — пожал плечами Коннор. — Люди — моя семья. Даже вы.       Рид поёжился и внимательно всмотрелся в лицо собеседника. Не то от смущения, не то от приятного чувства, что разлилось жаром где-то глубоко внутри него. Он не мог даже вообразить, чтобы когда-нибудь андроид назвал его семьёй, уже не говоря о человеке. Что о нём — лейтенант не задумывался, смог ли бы назвать участок своей семьёй. Возможно, вполне. Если подумать, рабочие интриги и конфликты ничем не отличались от семейных перепалок. В департаменте даже веселее: тебя никто не берётся воспитывать, подвергать нравоучению, помирить с кем-либо — всё решается быстро, как у взрослых людей.       После дела о вирусе, когда брат заявился к нему в палату с раскаянием, отношения с Дэвидом стали налаживаться. Рид даже принял его приглашение на семейный ужин в честь Рождества. И, как ни удивительно, он прошёл на высшем уровне. Наверное, потому что лейтенант в принципе не был настроен на словесный бой, учитывая полученные травмы. Но каково же было изумление, когда, стоило ему ступить на порог, мать сжала его в объятиях, буквально повиснув на без пяти минут калеке. Впервые за семнадцать лет он ощутил это непривычное семейное тепло. А затем они говорили. Говорили, говорили, говорили, пока не заболело горло. Говорили в основном о Гэвине, о его работе и людях, с которыми он работал. Впервые он ощутил значимость себя и своей жизни для родных. Ту любовь и беспокойство в их глазах, что были ему неведомы очень давно.       Он вышел из отчего дома обновлённым, заново родившимся. Он будто оставил груз обиды, тянущий его камнем вниз. Он не злился ни на сводного брата, ни на отчима. Рид велел им позаботиться о матери. Пообещал появляться дома время от времени, и это обещание ему хотелось бы сдержать.       Гэвин готов признать, что у него два дома. И он, как никогда, разделяет идею Коннора.       — И какое же место я занимаю в твоём семейном древе? — с усмешкой спросил лейтенант.       — Капризная младшая сестрёнка, — немного погодя, бросил Коннор.       — Сволочная ты сволочь, тостер.       Нахмурился Гэвин и отвернулся от андроида. Он не разозлился, его это скорее насмешило, как и самого андроида, что тихо посмеялся в кулак, пока того не видит Рид. А затем тишина, прерываемая редко проезжающими мимо машинами. Тьма, которую рассекает свет фонаря, придавала атмосфере мрака и непривычного спокойствия. Лейтенант больше не чувствовал напряжения. Отчего-то от разговора с Коннором ему сталось легче.       — Раз тебе так некомфортно рядом с Маркусом, почему не уйдёшь? Они же тебе не доверяют… — Рид прервался на полуслове, когда увидел в лице RK800 растерянность и непонимание. Он поправил куртку на плечах и решился спросить. — Ты даже не думал об этом, верно?       Коннор покачал головой и понурил голову. Гэвин почувствовал себя просветителем. Сам того не желая, открывает глаза андроиду. Он мысленно похвалил себя.       — Сразу после «пробуждения» меня охватили разные чувства. Среди них я бы выделил мимолётный страх. Мне стало некому подчиняться, и, чтобы избежать паники, я взялся помочь Маркусу. У меня вновь появилась задача.       — Ты боишься, что станешь бесполезным мусором, — констатировал лейтенант и понимающе кивнул. — А когда твои модули слетели, ты из кожи вон лез, чтобы уверить себя и других, что всё в порядке. Боишься неизвестности, будущего без всех своих наворотов, да?       — Это странно…       — Это нормально, — возразил Гэвин. — Блядь, не могу поверить, что говорю об этом с андроидом… Наверное, вы действительно мало чем отличаетесь от нас, людей. Коннор, оглянись. Неужели тебе импонирует идея всю жизнь проработать на «Иерихон» — в месте, где тебя не ценят? Я бы свихнулся на твоём месте.       — На мне лежит большая ответственность за мой народ, лейтенант… Требования Маркуса объяснимы.       — Ты сделал достаточно, чтобы заслужить его понимание и уважение, Коннор. Если бы не ты, этого, — Рид махнул на разгоревшийся огнями Детройт, — бы в помине не было. Всё, чем управляет Маркус — отчасти твоя заслуга. И ты, мешок с болтами, вполне заслуживаешь того, чтобы от тебя отвязались.       — Но я единственный, кто…       — Я ни за что не поверю, что не существует в мире такого же идиота, который мог бы возложить на свои плечи эту ответственность. Я ни за что не поверю и в то, что не найдётся андроида, которому мог бы довериться Маркус так же, как и тебе. Ты заслуживаешь свободы, как и остальные, тостер. Ты заслуживаешь право выбора.       Дыхание Гэвина сбилось, стоило ему закончить речь. Тяжело задышав ртом, он снова взглянул на Коннора, ожидая от того хоть какой-нибудь реакции. И каково же было его удивление, когда он обнаружил, что всё это время RK800 смотрел на него в упор. Внимал каждому слову. Смотрел так тепло и ласково, что не осталось никаких сомнений на счёт того, что всё, что сказал Гэвин, дошло до его искусственного разума и тронуло до глубины металлической души. Рида поначалу смутил этот пристальный взгляд, пронзающий насквозь, и он отвернулся. Затем снова глянул и снова отвернулся. Девиант продолжал глазеть на него, как на невиданное чудо. Даже острый взгляд Ричарда не мог так повлиять на него, как взгляд тостера, что Гэвин аккуратно отодвинулся. Почесал переносицу и, чтобы сгладить вновь подступившую тишину, рявкнул:       — Может, скажешь уже что-нибудь, тостер?       — Можно… обнять вас, лейтенант? — замялся Коннор, подвигаясь ближе. Гэвин ошалел и вылупился на собеседника, как идиота.       — Я тебе, что, плюшевый медведь? Со стариком своим лобзайся! — оскалился Рид, отодвигаясь вновь. Выдержал тяжёлую паузу под щенячьим взглядом. Андроид же не отстанет. Рид обречённо выдохнул. — Ладно-ладно, только не…       Слово «сильно» застряло в горле, когда лейтенанта тут же сжали в объятиях — так крепко, что с плеч слетела куртка. Он взвыл от неведомой силы и стал тарабанить по спине Коннора в попытках освободиться. Напомнило хватку Хэнка, когда тот спьяну полез обниматься во время общих посиделок с отделом в баре. Тогда Андерсона под общий смех еле оттащили от Гэвина, который, будучи тоже подшофе, вспыхнул гневом и готов был нанести удар-другой навязчивому коллеге. Выбесили его отнюдь не объятия, а издевательский невменяемый крик Хэнка прямо в ухо: «Такой маленький, а уже придурок!» Коннор быстро перехватывает привычки Андерсона, и Гэвину бы хотелось верить, что тот не станет перенимать его сварливый характер, и внутренний ребёнок не покинет его тело, чтобы его сменил скучный взрослый.       Лейтенант опустил руки, в прямом смысле. Потому что бесполезно отталкивать — всё равно что упрёшься в стену. Потому что Коннор замер, совсем как мёртвый монумент, впитывая тепло человеческого тела и позволяя ощутить, как его система греется изнутри. Рид не мог и предположить, что RK800, как человеку, будут необходимы объятия. А идея того, что ему необходимы именно его объятия ещё чуднее, чем сама ситуация. Тостер прижался так сильно, что лейтенант ощутил, как вздымается чужая грудь. Не то чтобы андроидам было необходимо дышать. По словам Ричарда, их своеобразные «лёгкие» служат им чем-то вроде вентиляции для предотвращения перегрева. А Коннор грелся сильно, и Гэвин ощущал эту вибрацию, исходящую изнутри корпуса. Тепло и приятно. Риду вдруг захотелось обнять Ричарда.       Рид готов был потерпеть эти телячьи нежности ещё минуту-другую, если бы андроид не притёрся теснее и буквально не прижался щекой к его виску. Вот тогда лейтенант взял все силы, чтобы отпрянуть от него. Коннор удивлённо захлопал ресницами и разулыбался, когда Гэвин отодвинулся от него, поднял куртку и обратил взор на город.       — Только посмей об этом кому-нибудь сболтнуть, — прорычал лейтенант.       — Спасибо, лейтенант, — искренне выговорил RK800, не обращая внимания на угрожающий тон собеседника. — Интересный факт: объятия способствуют выделению секреции серотонина — «гормона счастья».       — У вас нет никаких гормонов, — вскинул брови Гэвин, а затем вдруг замолчал. С опаской глянул на Коннора, который в ту же секунду ехидно осклабился. До него дошло. — Ты…       — Не стану отрицать, что тоже получил удовольствие от процесса.       Уму непостижимо. Спонтанные обнимашки — не что иное, как желание андроида поднять Риду настроение. В благодарность за то, что тот открыл ему глаза. Железки не перестанут удивлять Гэвина, почувствовал он. Как и то, что настроение у него действительно улучшилось. Но взгляд Коннора уже иной. Странный, человеческий. Пропитанный необычной хитрецой. RK800 и раньше выступал в роли психолога, до отношений с Ричардом и после его исчезновения на два месяца. Но сейчас чувствовалось некое изменение в его поведении. В его действиях и словах. Возможно, виной всему переживания по поводу сбоев модулей. Ричард тоже ведёт себя странно.       Гэвин отряхнул себя от лишних мыслей. Андроиды всегда были чудиками, не стоит удивляться подобным выходкам. Он замолчал, до этого рявкнув невнятное: «Пошёл ты», стараясь не смотреть Коннору в глаза. RK800 тоже достойно держал паузу, пока не решил сменить тему:       — Лейтенант Рид, меня беспокоит Ричард.       Вероятно, тостер ещё и горазд читать чужие мысли. Рид обратил внимание на его руки: трясёт, как в начале разговора — не знает, с чего подойти. Столько неуверенности в его движениях раньше не было.       — Он взрослый мальчик, Коннор. Мы разберёмся с этим.       — Он не может себя контролировать. Боюсь, он может представлять для вас опасность, ведь вы — его напарник.       — Ричи? — усмехнулся Гэвин и указал пальцем за спину. — Не смеши. Его спокойствию может позавидовать Королевская гвардия. Он и мухи не обидит.       — Ты сможешь доверить ему свою жизнь? — вопрос Коннора, произнесённый твёрдым голосом, как и переход на фамильярности, сбил Рида с толку. Он широко распахнул глаза, когда серьёзный RK800 приблизился к нему так близко, что почти коснулся его руки своей. Лейтенант почувствовал тёплое дыхание на своём лице. — Насколько ты уверен в своём партнёре?       Теперь Гэвин не был так уверен, оказавшись под влиянием серьёзного тона. Коннор не шутил в этот раз. На языке вертелась фраза: «Да я, чёрт, возьми, на сто процентов уверен в нём», но отчего-то под пристальным взглядом андроида вся его уверенность в собственных словах рассыпалась на глазах. Он вспомнил ту ночь на крыше, когда Ричарда увезли «Киберлайф» — если бы он деактивировался минутами раньше, Гэвина бы нашли с дырой во лбу. Он вспомнил его странные проявления ревности, излишнюю жёсткость, что он демонстрировал в постели, словно вымещая злость, хотя сам неоднократно говорил, что боится причинить боль. Он вспомнил жуткие вопросы и резкие перепады настроения.       Он был уверен в своём напарнике. Но язык не поворачивается произнести это вслух. Лейтенант глядел глаза в глаза, словно заворожённый.       — Я… доверяю ему, как себе, — наконец ложь сорвалась с его губ.       — Слышал бы ты, Гэвин, как дрожит твой голос сейчас, — печально произнёс Коннор и приблизил лицо.       — Вот вы где!       Голос Тины, ворвавшийся на крышу, разразил небо, в буквальном смысле. Гэвин, когда обернулся, почувствовал, как маленькие капли, холодом ложащиеся на лицо, стремительно перерастают в полноценный дождь. Коннора не смутило ни появление Тины, ни изменения погоды: он продолжил смотреть на Рида так, словно актёр, ожидающий от него следующей реплики по тексту. Лейтенант осознал, что девушка прямо спасла его от неприятного ему разговора, заявив:       — Прибыл Джей. Лучше бы вам спуститься, у парня зубы сводит от того, что ему удалось нарыть на нашего дружка.       Кого Гэвин не ожидал увидеть в участке посреди ночи, так это Джея, ведь тот ясно дал понять, что дополнительный анализ тела будет готов к завтрашнему утру. Сейчас же весь его и без того потрёпанный, лохматый вид выдавал то, что криминалист мчался к ним на всех парах. Даже не удосужился снять лабораторный халат. Когда Рид, Тина и Коннор вошли в его кабинет, там уже их поджидал Ричард, который внимательно наблюдал, как парень впопыхах скачет от одного шкафчика к другому и то и дело поправляет слетающие нелепые очки. Киры, ожидаемо, рядом с ним не оказалось: андроид занята и другими телами, помимо Эммы, на ней висит куда больше обязанностей в центре судмедэкспертизы, чтобы покидать его.       По виду Джея, когда тот заметил пришельцев и бешено повернулся, можно было подумать, что парень буквально сбежал оттуда: он сам частенько говорил по секрету, что работа с Кирой его убивает в прямом смысле, поэтому предпочитает говорить по факту лично, а не используя телефон. Однако он никогда не возражал. По его словам, работа тяжёлая, но копаться в шестерёнках андроидов куда надёжнее, когда за тобой присматривает такой же андроид.       — Гэвин! — воскликнул он первым делом, обходя стол и врезаясь в Ричарда, как в один из предметов мебели. — Этот психопат не выносит вида голубой крови!       Рид опешил и переглянулся со всеми присутствующими. Теория звучала глупо. Чертовски глупо. Гэвин вопросительно вскинул бровь и сложил руки на груди, ожидая подробностей. Всё внимание оказалось на криминалисте.       — Тот нож, что оказался на месте преступления… он самый дешёвый, легко сломать. Помимо тириума, мы обнаружили повреждения рукоятки. Его обладатель отбросил его, не выдержав вида крови.       Лейтенант какое-то время продолжал смотреть на Джея, как на идиота, в то время как его пронзали взгляды Коннора и Ричарда. А потом на него снизошло озарение. Он вихрем вылетел из кабинета в презентационный зал и вновь припадал к экрану. Гэвин провёл пальцем по интерактивному столу и включил запись, пока остальные собирались за его спиной. Модели RK понимали, к чему всё ведёт, а вот Тина и Джей остались в недоумении.       Рид присмотрелся. Ну конечно! Лица не видно, по изменённому голосу не скажешь, что ублюдку противно, однако движения выдают его с потрохами. Момент с тем самым ножом, что он протянул к шее Эммы. Рука дрожит, ублюдок трясёт плечами, словно его передёргивает. А затем тириум попадает ему на перчатку, и он с силой отдёргивает руку. Слышится звук бьющегося металла о пол.       Получив достаточно информации, Гэвин нажал на паузу, повернулся и многозначительно оглядел всех и каждого. Его взгляд, полный самовлюблённого огня, ошарашил всех.       — Наш тип — пацифист, — заявил лейтенант, тыкая пальцем в экран, что вызвало неодобрение со стороны команды. Кроме Джея. Криминалист кивнул, полностью довольный проделанной работой.       — Гэвин, он нанёс Эмме ранение, — мягко возразил Ричард. — Не слишком похоже на пацифиста.       — Посмотри на него, Ричард, — Рид нажал на запись. — Очевидно, что-то довело этого засранца, чтобы тот отрёкся от своей идеологии. И в то же время он не принимает прямого участия в её убийстве. Не захотел марать руки, потому что… — он указал рукой на Джея.       — Не переносит вида крови, — закончил парень.       — Точно, — лейтенант одобрительно щёлкнул пальцами.       — Я бы поверила, Гэвс, если бы это было настоящей кровью. Простите, парни, — Тина осторожно обратилась к андроидам. — Я не слышала ни об одном случае фобии тириума.       — До сих пор андроиды могут вызывать негативные эмоции у людей, — вставил Коннор. — А голубая кровь — отвращение.       — Спасибо, тостер, — искренне поблагодарил Гэвин за поддержку, и RK800 ласково улыбнулся. Рид обступил стол и продолжил. — Знак пацифик на серьге, поведение этого типа, нож — всё сходится. Если у вас есть предложения, я готов выслушать.       Команда вновь переглянулась. Рид и сам готов признать, что теория притянута за уши, но зацепка — есть зацепка. И чем раньше они поймают этого типа, тем лучше. Остальные и сами понимали это, поэтому никто не возразил. Только Джей, спустя мгновение, решил разбавить тишину, выступив из шеренги вперёд:       — И ещё кое-что. Кира предполагает, что у всей безумной компашки ножи из одного магазина. Если они готовились, то основательно.       — Спасибо, Джей, — кивнула Тина.       — Я всё же настаиваю на том, чтобы мы осмотрели комнату Эммы утром, прежде чем делать предположения, — строго заметил Ричард и затем повернулся к лейтенанту. — Гэвин, думаю, на сегодня достаточно теорий. Мы не сможем вынести больше информации из видео.       Никто возражать не стал. Даже сам Гэвин, что кивнул в ответ на замечание напарника и окинул пристальным серьёзным взглядом всех остальных. Зацепка есть. Он доволен собой, несмотря на то что в глубине души закралось беспокойство. Ему не хотелось останавливаться, им завладел прежний азарт. Или совесть по отношению к невинным жертвам.       Он так и не смог уснуть. Плеяды перед уставшими глазами мелькали, как назойливые мухи. Возможно, оттого что мысли о деле мешали ему сомкнуть глаза. Возможно, оттого что в голове смешались собственные предположения. Возможно, оттого что представление картины, что где-нибудь прямо сейчас уподобившиеся ублюдку нелюди мучают очередного андроида, вскружило его разум. Может быть, слова и действия Коннора на крыше одурманили и без того не мыслящую голову.       Может, всё вместе, подумал Гэвин, ступая на кухню за стаканом воды в царящем мраке под агрессивный стук капель по окнам. Дождь клонил в сон, но заснуть никак не получалось, поэтому Рид подумал, что хорошо бы выпить снотворного. Мысль посетила его до того момента, когда он, подобравшись к шкафчику и наощупь найдя выключатель, осознал, что в комнате находился не один. Свет замигал, предавая взору отражение жёлтого диода в стеклянной дверце кухонного шкафчика. Сон тут же отошёл на второй план, когда Гэвин вздрогнул и повернулся. Он не заметил, что Ричард так же не пребывал в спящем режиме, озадаченно и молча наблюдая за его действиями.       Если подумать, андроид не обмолвился ни словом о событиях прошлой ночи. По прибытии домой он безмолвно по-хозяйски занял место на диване и уткнулся в планшет — очевидно, штудируя информацию. Тогда лейтенант не стал возражать и просто направился в постель, надеясь, что всё само встанет на круги своя и партнёр вернётся к нему. Но из-за усталости он и забыл о его присутствии в доме. И теперь выдерживает неловкую пазу, пялясь на него растерянно, позабыв о желании выпить снотворного.       И вдруг Ричард улыбнулся. Его губы расплылись в той привычной невинной улыбке, которой он одаривал Гэвина будучи наедине ещё двумя месяцами ранее. Рид уже отвык от этого настолько, что поначалу испугался, когда андроид сделал шаг вперёд и склонил голову. Совершенно другая личность. Вне дома от его холодного взгляда хоть шарахайся, что можно подумать, тот забыл, как улыбаться. Сейчас всё иначе. В атмосферу вдруг вернулась та нежность, что переполняла девятисотого всякий раз, когда они оставались наедине.       — Тебя что-то беспокоит? — прервал тишину он, что эхо расползлось по кухонной плитке плющом. Андроид сделал ещё шаг.       «Боюсь, он может представлять для вас опасность, ведь вы — его напарник. Насколько ты уверен в своём партнёре?» — почему эти слова захватили мысли Гэвина именно сейчас? Что беспокоит лейтенанта, так это поведение Ричарда. Рид нахмурился и пожал плечами, опираясь бёдрами о тумбу. На мгновение он опустил взгляд в пол, а потом исподлобья посмотрел на напарника. Улыбка исчезла с его лица, заменяясь печально сомкнутыми губами. Гэвин хотел бы узнать причину поступка андроида прошлой ночью, но тот опередил его, произнеся:       — Насколько я человечен для тебя, Гэвин?       Рид распахнул глаза и ошарашенно уставился на Ричарда, который всем своим видом показывал, что чётко хочет услышать ответ на свой вопрос. Не моргая, смотря в упор и сверля голубизной льдинок, тающих в бездонных глазах. Взгляд отнюдь не злой, скорее выжидающий. Смущающий своей лаской. Гэвин облизнул губы и задумался: вновь вопрос с подвохом, очевидно. Насколько, спрашивает. Настолько, что любой человек на его фоне для Рида — груда бесчувственного железа. Настолько, что лейтенант усомнился когда-то в собственных убеждениях и отдался воле странных чувств к андроиду. Он замялся: Гэвин вполне мог ответить прямо, но, конечно, тогда бы это не было в его стиле.       — Настолько, что мне жаль в тебя бросаться чем-либо: не хочу ранить, — процедил он и отвернулся. — Настолько, что порой бесишь меня пуще людей.       Лейтенант не мог видеть, но губы Ричарда, что слушал его неловкое признание, тронула кислая улыбка. Андроид прекрасно знал о неспособности Рида говорить о чувствах прямо и до этого момента принимал эту его черту, но отчего-то с недавних пор — наверное, с момента, когда он засёк его игру на рояле — он захотел услышать от него честный ответ. Словно ребёнок, которому необходимы любовь и поддержка, борющийся за внимание упрямого взрослого. Девятисотый хотел бы услышать, что Гэвин его не оставит ради человека, ради живой плоти. Ему бы хотелось, чтобы Рид признал его по-настоящему живым. Ему хотелось бы быть живым, человеком. Раньше эта мысль не приходила ему на ум, раньше ему казалось, что он горд своим происхождением, что он принимает себя полностью, — благодаря напарнику, разумеется. Сейчас же, когда между ним и лейтенантом встала Мэддисон, вся уверенность рассыпалась, как лепестки увядшего цветка.       Ричард подошёл слишком близко — достаточно, чтобы стиснуть в объятиях обескураженного Гэвина. Чтобы сложить руки на бёдрах, прижать к себе и склонить голову на плечо своего человека.       — Эй, Ричи… — голос Рида дрогнул, когда пальцы андроида ласково огладили его холодную кожу. — Я не в настроении…       — Пожалуйста, позволь побыть так совсем немного? — устало выдохнул RK900.       Смущённый Гэвин ощутил, как кровь подступает к ушам и щекам, стоило только почувствовать искусственное дыхание на своей шее, а затем и чужой кончик носа, мучительно трущийся о мочку уха. Он не помнил, чтобы их объятия когда-нибудь заканчивались не постелью, поэтому инициатива андроида показалась ему странной. Однако всё же лейтенант неуверенно обхватил партнёра за плечи и обнял в ответ. Под чужими руками стало невероятно спокойно.       Верно. Всё свободное время наедине они проводили вот так: страстно целуясь в укромных уголках, как чёртовы подростки, занимались любовью, но никогда не обнимались просто так. Риду стало стыдно. Ричарду стало грустно.       Объятия девятисотого похожи на шёлк: андроид скользил фалангами аккуратно, как по обожжённому стеклу, что имеет свойство принимать своеобразные формы и что может легко разбиться ввиду неаккуратного обращения. Он боялся, что к шрамам, что обрамляли крепкое тело, добавятся новые, его, собственноручно сделанные. Он считал их красивыми, но ни за что бы не хотел такой участи для своего человека.       Его объятия куда нежнее и бережнее, чем объятия Коннора, подумал вдруг Гэвин. Вот, в чём их различие: если Коннор человечен на эмоции, то Ричард — на действия. Они не дополняли друг друга в этом плане, — скорее, это были их отличительные черты. Коннор обнимал крепко, как солдат обнимает старого сослуживца. Ричард обнимал с осторожностью чуткого любовника.       Вдруг Рид подскочил. Со стороны стола донеслись непонятные звуки: только спустя мгновение он понял, что на планшете Ричарда заиграла до одури медленная мелодия клавиш. Только лейтенант хотел поинтересоваться, какого чёрта, как лукавый взгляд напарника исподлобья и мерцающий жёлтым диод ответили за себя. Ричард выпрямился и обнял партнёра крепче. Через пару секунд он, спрятав нос в виске человека, предварительно мягко прикоснувшись губами, двинул телом и зашатал Гэвина в каком-то подобии танца. Довольно разулыбался.       — Ричи? — позвал Рид терпеливо. Он безнадёжно попытался отпрянуть, агрессивно зыркнув на андроида, однако отбросил всякие попытки, стоило Ричарду хитро блеснуть глазами и стиснуть его бока до щекотки. — Три часа ночи, а ты решил к свадьбе Мерфи подготовиться? Я всё равно не стану танцевать, не надейся. Даже пьяным, не смотри на меня так!       Ещё вчера днём Гэвину и Ричарду пришло приглашение на свадьбу их общего коллеги, что должна состояться через месяц. Всё бы ничего, но в последующие часы лейтенант, после того как принял его под просящим взглядом девятисотого, ворчал по поводу того, что не сдались ему подобные мероприятия. Даже несмотря на халявные еду и напитки. Даже несмотря на то, что это первая за десять лет масштабная вечеринка, на которую его пригласили. Дело далеко не во вредности, а скорее в том, что Рид до сих пор чувствует себя не в своей тарелке в компании коллег. Алкоголь храбрит, верно, — Ричард это приметил ещё с последней пьянки в баре, когда андроид на собственном горбу тащил своего человека, рвущегося целоваться, в такси, — но как раз-таки с этого попоища Гэвин завязал с такими походами. К утру он даже не помнил, по какому поводу они собирались.       — Даже со мной? — печально промурлыкал на ухо Ричард, отчего волоски на затылке встали дыбом. Он не заигрывал, его голос звучал слишком горько, словно пытаясь уличить Рида в чём бы то ни было. Даже так, Гэвин уже чувствовал себя в чём-то провинившимся. Когда андроид не нашёл ответа на собственный вопрос, он задал ещё один. — Тебе невыносима мысль о том, что все узнают о наших отношениях?       — Что ты?.. — Рид прервался на полуслове.       Он упёрся ладонями в грудь Ричарда и непонимающе вскинул брови, но когда увидел удручённое лицо напарника, то чувство вины захлестнуло его новой волной. Невероятная беспомощность в глазах андроида пронзила его айсбергом.       — Потому что я не человек? — добавил RK900 и понурился. Его хватка ослабла, танец прекратился. Вопрос прозвучал, как констатация факта.       — Всё не так, идиот, — рыкнул Гэвин, схватив того за грудки, а затем, когда понял, что перегнул, смягчился, собирая мысли в кучку. — Ричи… блядь, это сложно. Люди сложные. Дело вообще не в тебе, просто…       «Дело в нежелании быть собой и боязни показать свою слабость», — слова, что он так и не решился произнести, застыли на его губах. Вместо вразумительного ответа лейтенант просто уткнулся лбом в грудь напарника и разгладил помявшуюся под его руками ткань рубашки. Он буквально почувствовал, как покраснел с головы до пят.       И хорошо, что Ричард понимал его, как никто другой. Решив разбавить обстановку, он поднял одну руку с талии напарника и тактично обхватил ей ладонь Гэвина, заставляя того поднять глаза. Он мягко, как и всегда, улыбнулся и закачался вновь, и Рид не стал возражать в этот раз. Мирные покачивания расслабляли, заставляя балансировать на грани сна и бодрствования. На мгновение Гэвин почувствовал себя ребёнком в успокаивающих объятиях.       — Зачем люди женятся, Гэвин? — вдруг спросил Ричард, моментально меняя тему разговора. Лейтенанта это устроило, и он пожал плечами.       — Мозгов нет, — предположил он, чем вызвал смешок над затылком. — Понятия не имею, но если выражаться твоим языком, то стоит начать издалека. Люди влюбляются, встречаются, расстаются, но бывают случаи, когда влюблённость перерастает в желание быть друг с другом всю оставшуюся жизнь. Поэтому женятся, наверное.       — Тогда я могу на тебе жениться?       — Сдурел? — Гэвин заржал в полный голос, на что Ричард в ответ серьёзно нахмурился. Рид перестал смеяться и смутился. — Оу, кхм… Ричи, люди приходят к этому не сразу. Живут долгое время вместе, проверяют друг друга, ходят на свидания, понимаешь? Да и тем более, не существует ещё такого закона, позволяющего андроиду жениться на человеке.       Последнее, должно быть, здорово ударило по девятисотому, несмотря на насмешливый тон, судя по тому, как он обидчиво сжал губы и насупился. Гэвин почти понял, отчего напарник так странно себя ведёт. Человеческие штучки, непонятные глупой машине. Рид не мог наблюдать за таким Ричардом: его сердце сжималось каждый раз, когда он видел того до жути расстроенным. Поэтому у него возникла идея. Он протянул свободную руку к лицу андроида и провёл большим пальцем по его скуле. Андроид дёрнулся и жалко пронаблюдал за действиями партнёра.       — Сними, — тихо попросил лейтенант.       — Что? Но, Гэвин, я… — замялся RK900 и стыдливо отвёл взгляд.       — Сними, — увереннее повторил тот.       Требовательный тон, не терпящий возражений, заставил Ричарда с неохотой подчиниться. Искусственная кожа слабо ощутимой вибрацией стала медленно расползаться по лицу к шее, а затем красться под одежду. Белые пластины обрамили пальцы, водной гладью обнажились голубые костяшки. Лицо потеряло эмоции, но и без них понятно, как нервничает девятисотый: взгляд опущен, губы сжаты. Волосы исчезли, оставляя за собой гладкую макушку. Диод замерцал красным. Всё, что идентифицировало его как Ричарда испарилось, от него остались только преданные холодные глаза, которые Гэвин узнает из тысячи. Рид видел его настоящего от силы раза два, но никогда не показывал страх, что в принципе объяснимо: он сам не боялся партнёра. Он готов был рассматривать часами пластины и голубые проблески тириума, стучащего по венам. Но особенно ему нравился корпус.       Лейтенант вновь провёл пальцами по побелевшей скуле и спустился ниже, заставляя RK900 поднять голову. Ладонь скользнула к пуговицам рубашки и уже через пару секунд руки расстегнули её наполовину, когда взору Гэвина предалось солнечное сплетение. Фаланги немного надавили, что вызвало дрожь в теле андроида. Ричард не совсем понимал, чего хочет добиться Рид, когда тот в свою очередь не понял подобной реакции. Он нажал вновь, и партнёр томно выдохнул, закрывая рот рукой.       — Что ты делаешь? — хрипло поинтересовался Ричард.       — Не припомню, чтобы ты мне говорил о своей чувствительности здесь, — лейтенант стал с большим энтузиазмом разглаживать белый пластик, периодически слабо нажимая.       — Хва… хватит, — заскрипел голос андроида. — Мои сенсоры…       — Твои сенсоры — рот, член и тириумный насос, — рубанул Гэвин с некоторой обидой в голосе. — И ты молчал, распрекрасная ты морда.       Девятисотый резко дёрнулся и схватил напарника за руку, до этого скользившую по корпусу. В его глазах застыло удивление, граничащее с невероятной надеждой. Он остолбенел, когда свободная рука Рида прошлась по его шее и огладила ухо.       — Я… правда нравлюсь тебе таким? — неуверенно спросил андроид.       — Безнадёжным и до одури невыносимым? Дай-ка подумать… — язвительно фыркнул Гэвин. — Пожалуй.       Рид понял, что музыка из планшета резко затихла, когда Ричард внезапно настойчиво прильнул к его губам. Андроид вжался в него с такой силой, что кухонные тумбы затрещали, а Гэвин чудом не ударился головой о навесную панель. Сначала лейтенант фыркнул от неожиданности и хотел было оттолкнуть партнёра, но затем вдруг решил ответить, разомкнуть губы и пуститься во все тяжкие. Сплести языки, превращая поцелуй в остервенелую битву за господство. По рукам пошла вибрация, сопровождающаяся лёгким током: белая сущность андроида неконтролируемо стала застилаться искусственной кожей. На секунду приоткрыв глаза — перед тем, как снова впиться в губы, — Рид заметил, что пластины затянулись скином частично, что вызвало дрожь по телу и непонятное возбуждение. Наверное, он извращенец, подумал лейтенант, но об этом будет переживать уж точно не сегодня.       Когда Ричард по собственной воле оторвался от губ, когда сам остановил страстно дышащего напарника, готового одарить его поцелуем вновь, он произнёс прямо в губы, проводя своим носом по его:       — Гэвин, я люблю тебя.       Рид оторопел, и весь его пьяный оскал улетучился. Ричард увидел, как его человек покраснел до ушей, а затем уткнулся лицом ему в ключицу. И тогда он поинтересовался:       — Ты любишь меня, Гэвин?       — Что на тебя наш... — на полуслове Рид ощутил, как ладонь андроида сжала до неприятной боли ягодицу. Стерпев, он фыркнул. — Я тебя… не ненавижу.       Ричарда устроил такой ответ. Как и то, что его маленький план всё-таки сработал.

***

      Предположительно, дом должен был встретить Коннора тихо, как и всегда. Но ещё ступив на дорожку, выйдя из такси, он осознал, что внутри кто-то посторонний: он не мог вспомнить, чтобы перед выходом оставлял свет включённым. Сумо не слышно. Всё это ему не нравилось. Как и то, что замок не оказался взломан. Андроид насторожился, щёлкнул и осторожно толкнул дверь вперёд, сам заглядывая внутрь с предельной осторожностью.       Весьма опрометчиво со стороны домушников грабить дом полицейского. Дом лейтенанта Андерсона и его андроида-детектива. Сил даже одного из них должно быть достаточно, чтобы скрутить мерзавца в долю секунды. Но, конечно, не сейчас, когда модули Коннора терпят сбои, и его сноровка и реакция притупились. Он бы мог вызвать патрульных, но обман собственных чувств — или же гордость — не позволил ему сделать этого. Восьмисотый решил, что вполне может справиться в одиночку.       Хуже обстоит дело, если это вовсе не воры, а кто-то из последователей того психа.       Тишина. На кухне мерцает одинокая лампочка над столом. Сенбернара, что с превеликой радостью встречает его каждый раз по возвращении, не оказалось ни на своём месте, ни возле миски. Окна целы — значит, по всей видимости, злоумышленник проник через спальню. Коннор быстро прошёл глазами по комнате и схватил что покрепче, чем можно было бы обороняться. Ничего дельного, кроме близ стоящего горшка с цветком — одного из восьми, что составляли маленький сад андроида, да самых внушительных размеров — не показалось ему надёжным. Он пожалел, что андроидам всё ещё непозволительно носить табельное оружие.       Как Коннор и предполагал, в зоне спальни что-то зашелестело. Напряжение стало нарастать с каждым шагом, сделанным в сторону открытой комнаты. Показался ещё свет. Пройдя вдоль стены, он остановился и прислушался: кто-то усердно, без зазрения совести, рыщет по ящикам Хэнка. Сумо до сих пор не появился, а пёс явно бы сразу распознал чужака. Коннору стало неспокойно за питомца.       Набравшись смелости, андроид сжал горшок и тихо заглянул из-за косяка распахнутой двери. Приготовившись атаковать, весь его боевой настрой испарился в ту же секунду, когда увидел до боли знакомую спину, склонившуюся над постелью.       — Хэнк? — воскликнул Коннор и, облегчённо выдохнув, опустил временное оружие.       Хозяин дома вздрогнул и повернулся к андроиду, когда тот в свою очередь пытался понять, что происходит. Лейтенант раскладывал вещи из дорожной сумки по полкам. Добрые глаза глядели на восьмисотого удивлённо и в какой-то степени испуганно, словно его только что поймали на горячем. Сумо, что до этого мирно лежал на постели, сложив лапы, только заприметив Коннора, завилял хвостом и лениво сполз по направлению к нему. Через секунду сенбернар уже оккупировал ноги андроида, напрашиваясь на длительные поглаживания.       — Я уж думал ты ночуешь в участке, — усмехнулся Андерсон.       — Я не понимаю… — трепеща, пролепетал андроид, ступая на шаг вперёд. — Что вы здесь делаете? Врач рекомендовал…       — Джеффри звонил: сказал, у вас тут задница, — перебил тот. — Не могу не подсобить.       — У нас всё под контролем, — возразил Коннор. — Вам нужен покой!       — Хочешь сказать, что не рад меня видеть? — издевательски приподнял бровь лейтенант.       — Рад, но…       Вдруг на макушку легла крепкая человеческая рука и потрепала по растрёпанной шевелюре. Совсем как Сумо. Андроид непонимающе распахнул глаза и глянул на спокойное умиротворённое лицо Хэнка.       — Не такой уж я старый, Коннор. Всё в порядке, — проворчал в своей манере мужчина. — Вот что. Завтра введёшь меня в курс дела, а теперь, если позволишь...       Не дожидаясь ответа, лейтенант прошёл мимо ошарашенного восьмисотого в сторону кухни. Андроид искренне не понимал. Не понимал этого рвения к делу, не понимал такой халатности к собственному здоровью. Спорить в любом случае бесполезно, понимал Коннор, поэтому послушно последовал за мужчиной. Пока сверлил взглядом, как тот хозяйничает по тумбам в поисках чего-то съестного, андроид не знал, с чего начать. Хотелось рассказать о многом. Хотелось спросить о многом. Хэнк нередко давал ему хорошие советы и учил жизни. Хэнк стал для него той самой семьёй, а его жильё — тем самым домом, поэтому тот точно бы понял, чем озабочен его напарник.       — Надеюсь, этот придурок тебе не докучал… — сам того не заметив, лейтенант сам подкинул щепетильную тему для разговора. Коннор замешкался, но всё-таки решился заговорить, когда партнёр, найдя крекеры, уселся за стол и жестом пригласил его сесть рядом.       — Совсем нет… — присаживаясь за стол, начал он. — Мы отлично сработались с лейтенантом Ридом. Несмотря на свой характер, он проявляет невероятный профессионализм.       — Неужели? — насмешливо подметил Хэнк. — Тогда почему на тебе лица нет, стоило мне его упомянуть? Ох, не зыркай так, это просто выражение такое. Что-то не так?       — Хэнк… — Коннор сложил пальцы в замок и сжал губы. — Я думаю, лейтенанту Риду угрожает опасность.       — Ну, я не удивлён. У него куча неприятелей, — безразлично пожал плечами напарник, откусывая крекер. — Я бы даже сказал, это им стоит его бояться. А он за себя постоит, будь уверен.       — Ситуация иная… Думаю, Ричард представляет для него угрозу.       — Сестричка вернулась, значит? Я, вроде бы, не год отлёживался… Не мели чепухи, Коннор. Гэвин для него куда большая угроза, чем он сам.       — Хэнк, выслушай меня…