Сломанная стена

      — Главный корпус — не самая лучшая идея. Навряд ли подростки смогли бы затеряться среди толпы, когда вокруг все всполошились из-за трупа в третьем корпусе.       Менторно заметил Коннор, с гордо поднятой головой вышагивая вровень с Гэвином. Тот его не слушал. Он готов провалиться сквозь землю, лишь бы подальше от школьных воспоминаний, что с каждым шагом по знакомым коридорам пронизывали его, как ниткой, продетой в раскалённую иголку. Иногда тягуче-мучительно и до боли неприятно.       На пути к главному корпусу они успели пройти мимо кабинета химии, куда вход ему был заказан в школьные времена по причине его «исключительных способностей к пиротехнике». Не сказать, что Рид имел пристрастие к этому, но он с его дружками частенько захаживали в кабинет без ведома преподавателя, всегда доставая откуда-то ключи, готовили «фирменный коктейль-вонючку» и затем разносили сей душистый аромат по остальным аудиториям. Все прекрасно знали, кто за этим стоит, но доказательств не находилось. Вплоть до того момента, когда в ходе неудачной мешанины произошёл взрыв, школу окатило водой, и вся команда оказалась перед директором, как у подножия эшафота. Тогда их отстранили от занятий на неделю, плюс две недели послеурочного наказания. Что юность, что молодость, что зрелость — Гэвину уже не привыкать к дисциплинарным взысканиям и работы сверхурочно, ибо бунтарский нрав являлся неотъемлемой частью его непростой натуры. Пусть даже после появления Ричарда его пыл поумерился. Несмотря на то, что RK900 сам перенимает привычки напарника.       Рид фыркнул, когда тостер попросил его поторопиться. И только тогда он обратил внимание, что его партнёр держится где-то позади.       Ричарда словно переклинило в один момент, когда надпись на стекле уборной стала вырисовываться перед его глазами кровавыми разводами. Голубыми разводами. Словно слова выцарапаны его кровью. Его запрограммированная походка засбоила, и он остановился. Андроид прилично отстал от напарников, пытаясь собрать бесконечно всплывающие ошибки системы в кучу и перевести их на второй план, но появлялись новые, под названием: «Нестабильность системы. Требуется перезагрузка». Он грелся. Слишком много чувств, слишком много ощущений, рвущих его механизм изнутри, как ножовкой, вопросом: «Почему не живые?» Он старался понять людей, их эмоции и привычки на примере Гэвина. Старался быть максимально живым, отдаваться новым чувствам и желаниям, чтобы быть ближе к напарнику. Но он всё ещё не живой? Или просто недостаточно живой? Его программа изначально задумывалась не подвергающейся девиации. Его сбоило до сих пор, а ситуация с вирусом не облегчала его положение. Словно рвало на две части. Чаша весов, «разлом» — как правильно подметил доктор Хартли. Его всё ещё окружала стена. Перед ним всё ещё всплывают задачи — конечно, отличные от тех, что были до, но задачи. И противиться им — делать себе хуже. У него всё ещё нет силы воли, у него всё ещё нет своих желаний. То есть, фактически они были. Но Ричард ощущал себя так, словно его тело всё ещё под властью программы, а его мотивы — вовсе не его. Его тело не принадлежит ему. Его разум не в порядке. Его искусственный интеллект нереален.       Раньше, глядя на Гэвина, он прекрасно знал, чего хочет. А сейчас его всё ещё посещают сомнения о том, что будет, если того не станет. Если он исчезнет. Надумает стереть RK из своей памяти, разорвать связь. Ричард умрёт — так это называется? Андроид не хотел умирать.       — Ричи, чего завис? Уйдут же!       Ошибки во мгновение ока исчезли, оставляя за собой только образ Гэвина, глядящего на него с теми беспокойством и привязанностью, к которым он успел привыкнуть. Его фигуру даже в этой полутьме мягко очерчивают солнечные лучи, поступающие из стёкол главного входа, как сиянием спасения и надежды. Он мог различить даже блики его изумрудных глаз.       Он не умрёт. Он сделает так, что Гэвин Рид никогда его не забудет.       Ричард кивнул и вышел из корпуса следом за напарником, под строгим взглядом Коннора, что пропустил его вперёд. Его собрат любопытствовал, пытался анализировать, но программа раз за разом упрямо выдавала неотступное: «Ошибка. Нестабильность системы андроида. Анализ невозможен». RK800 редко надеялся на интуицию, большую часть времени полагаясь на строго предписанный скрипт, если это касалось дела, но сейчас он понимал, что стоит довериться именно ей. И она подсказывала ему, что стоит уделить куда больше внимания своему подопечному, чем ему казалось изначально.       — Маркус уже в курсе? Ты ведь оповещаешь его о всяком инциденте, связанном с отношениями человека и андроида?       Обратился Гэвин к Коннору, когда они вышли на аллею, переполненную полицейскими. Рид прекрасно осведомлён о связи RK800 с «Иерихоном», как и о том, что тот был кем-то вроде правой руки Маркуса, и этот факт его не слишком радовал, ибо он рассматривал это равносильно тому, что если бы за ним следовала ходячая прослушка без какого-либо намёка на конспирацию.       Лейтенант с их лидером лично не знаком — дел невпроворот, что у одного, что у другого, — но тот, после расследования дела о вирусе, уверял, что он может положиться на его помощь в трудной ситуации. Гэвин не торопился пользоваться таким предложением, стремясь держаться от этой организации на расстоянии, несмотря на то что Маркус его уже успел выручить, продвинув по службе и защитив от суда. После такого Рид не смел сомневаться в описании Коннором его как, прямо-таки, божьим одуванчиком.       — Не думаю, что в убийстве замешаны только люди, лейтенант. Поэтому не вижу необходимости сообщать об этом Маркусу, пока ситуация не станет более-менее ясной.       Команда ступила сквозь полицейскую ленту и вдруг остановилась под взором обступивших их суматошных школьников, которых пытались оттеснить подальше. Гэвин вопросительно глянул на собеседника и сквозь шум спросил:       — То есть?       — Некоторые разрезы в области шеи слишком чёткие, слишком точные, — RK800 продемонстрировал пальцем прямую линию на своей коже. — Тем более, отпечатков на теле жертвы не обнаружено. Моя теория в том, что…       — В том, что жертву удерживал именно андроид, а после, когда Эмма перестала двигаться, стал наносить удары сам. Голове он уделил достаточное внимание, — подключился Ричард, говоря о зверствах с жутким убийственным спокойствием.       Коннор кивнул андроиду в знак одобрения и двинулся с ним дальше, оставляя ошалевшего данной догадкой Гэвина позади. Лейтенант вновь поправил воротник. Из-за жары голова совсем не работала, что уж говорить о его способностях к передвижению, когда одежда уже неприятно липла к телу. Еле переплетая ногами, он втиснулся между тел напарников, требуя для себя значимое место, и заговорил:       — Охренеть. А я уж думал, это «человек человеку волк», — обратился он к Ричарду.       — Не понимаю, почему вы так удивлены, — нахмурился Коннор. — Я думал, вы наслышаны о деле с лесопилкой.       — А то ж. Вы со стариком оттяпали у нас лакомый кусок!       Рид надул губы, обращая взор к RK800. Коннор никогда не рассматривал Гэвина как противника в раскрытии дел, и потому не стремился напакостить, в отличие от первого, однако Хэнк никогда не упускал возможности обойти его, показать превосходство, чтобы увидеть раскрасневшееся от гнева лицо лейтенанта. Его это смешило, а Коннора радовало приподнятое настроение напарника. Итог: все рады, кроме Рида.       О том самом мокром деле судачили по всем региональным телеканалам. Оно выдалось одним из самых кровавых в истории Детройта. В нескольких километрах от города были найдены изрубленные человеческие останки. Следы вели к лесопилке, что в нескольких сотнях километров от места обнаружения. Всё указывало на андроида, что работал там порядком более пяти лет, но Коннору и Хэнку предстояло собрать куда больше доказательств, потому что предполагаемое «равенство» среди андроидов и людей не рассматривало справедливое отношение к подозреваемым обеих форм жизни. Беспочвенные обвинения могли повлечь за собой конфликт с «Иерихоном». Напарники сделали всё аккуратно, можно сказать, идеально. Они успешно закрыли дело через два месяца. Это понесло бумажную волокиту, сбор тысячи документов, но как результат — лица лейтенанта Хэнка Андерсона и его напарника Коннора маячат на «Канале 16». Гэвин тогда неделю скрежетал зубами, наблюдая, с каким уважением на них смотрит весь отдел, а к его персоне теряет всякий интерес.       — Андроиды тоже совершают преступления, но судят их по-другому, — пояснил Ричард. — Не менее строго, чем людей.       — Собственный суд уже организовали?       — Вам стоит быть более ответственным и уделить больше внимания нашему обществу, если намерены и дальше работать с делами андроидов, лейтенант, — в голосе Коннора прозвучала обида. — Ричард проинформирует вас.       — Ой, нет-нет-нет! Он и так нудит — дай только повод, — указал Гэвин пальцем на Ричарда так, будто его напарник — предмет интерьера. — Прочту я, прочту. Как время будет.       RK900 действительно периодически докучал лейтенанту своим огромным багажом знаний когда надо и когда не надо, напоминая ему тот самый тип знакомых, которые знают всё, только вот это «всё» нахрен никому не нужно. Попробуй только упомянуть знакомую им тему и всё — они выдадут тебе всю информацию в виде словесного поноса.       Порой отпускать шутки в его сторону не появлялось никакого желания: Гэвин бы просто не получил порцию удовольствия от своего красноречия, потому что Ричарду попросту до сих пор сложно понять его. Он начинал вещать о серьёзных вещах, вместо того чтобы хотя бы криво улыбнуться, а Риду оставалось только закатить глаза, ибо если Рич откроет рот, то его не заткнёшь.       Главный корпус находился дальше всех остальных, оттого, когда троица оказалась перед задним входом, через зелёную лужайку, возле него не оказалось уж столько много одичавших подростков, что только и распускали слухи об убийстве в третьем корпусе. Время близилось к концу учебного дня и к началу секционных занятий. О том, чтобы отправить учеников по домам, судя по всему, и речи не шло — чтобы не создавать панику и не давать повода для лишних вопросов. Какой смысл — Гэвин не понимал, ибо сплетни среди школьников расползаются по стенам плющом, а следовательно и смятение.       Близился отличный шанс для преступников, чтобы сбежать с толпой, спешащей по домам, потому стоило поднажать, а не глядеть на возвышающийся с другой стороны здания шпиль, украшенный флагом с гербом школы, и предаваться ностальгии. Кучка детишек, окидывающая партнёров вопросительными взглядами, уже не волновала его. Их шёпот не доходил до его ушей. Желание поймать убийц оказалось выше тревоги на знакомой лейтенанту территории.       Отнюдь не он один оказался в центре всеобщего внимания. Скорее, андроиды, обступившие его с обеих сторон, как личная охрана, вызывали куда больший интерес подростков. Ричард, ранее не встречавший людей «переходного возраста», уже успел пробить по своей базе данных их особенности, чтобы сложить в голове самый подходящий метод в работе с ними, если придётся (а придётся) строить с ними конструктивный диалог.       В поле его зрения попала компания детишек, походившая под название в его базе как «гики», ибо, судя по их бешеных глазам, как у фанатов, узревших кумира, те вообще будто видели перед собой андроидов-детективов впервые. Конечно, если вспомнить, серия RK в действительности чудовищна мала тиражом, а потому удивление вполне объяснимо. Один из них, в смешной футболке, буквально подорвался с места за уставленным кипами научных статей столиком, чтобы осторожно подойти ближе и рассмотреть андроида лучше, в то время как друзья останавливали его как могли. Но стоило Ричарду сурово, в своей манере, глянуть на мальчишку, так у того глаза тут же загорелись испугом, и он отступил. Что для них, что для него самого, RK900 являлся неким инопланетным существом.       Коннор же чувствовал себя, как рыба в воде. Опыта в работе у него больше, а следовательно он встречал куда больше типов людей, чем собрат. Он пронаблюдал за напряжённой сценой и решил её смягчить, выглянув из-за плеча Ричарда и улыбнувшись парню. На его лбу не хватало только надписи: «Мы пришли к вам с миром». Подросток обомлел, а затем сам приподнял уголки губ, сменяя страх на симпатию, наряду с уже стоящими сзади товарищами, которые тут же стали восхищённо перешёптываться. И тогда Коннор глянул на любопытно наблюдающего за ними Ричарда, всем своим видом демонстрируя, что, прежде всего, в общении с людьми следует прибегнуть к мягкости, дабы те пришли к доверию к ним. RK800 не устанет твердить это.       Толпа, ошивающаяся у входа, сразу расступилась, стоило Гэвину, полному пафоса, пройти мимо неё и толкнуть дверь обеими руками, приглашающим жестом горделиво зазывая за собой андроидов, что в один шаг ступили за ним внутрь. Шёпот, ударяемый в спину, сменился гробовой тишиной, так же обращённой в их сторону, ибо их появления почти никто, кроме осведомлённых о ситуации, из присутствующих школьников не ожидал. Подростки, как приклеенные, теснились возле шкафчиков и еле слышно шептались о пришельцах. Затем до ушей Гэвина донеслись слухи об убийстве. Он не мог точно сказать, являлось ли хорошей идеей брать с собой андроидов, если они привлекают слишком много внимания, но одного отрицать не мог точно: без их зорких глаз найти следы тириума он просто не в состоянии.       Внутри корпуса всё оказалось таким знакомым лейтенанту. Единственная черта, отличающая его от «школы прошлого» — капитальный ремонт. Видимо, у заведения действительно сменилось руководство, ибо по этому месту давно плакали перемены: не было тех валившихся щепок из давно сгнившего деревянного потолка, не было потёртого чёрно-белого кафеля, не было ржавых шкафчиков, что, заходя в корпус, скрипели режущую уши мелодию. На смену им пришли значительные обновления, приятные глазу, и более того. Камеры, система пожарной безопасности в норме — об этом Гэвина проинформировал Ричард сразу же. Значит, от питания были отключены только камеры третьего корпуса. Продуманно.       Доска объявлений, ранее увешанная бесконечным количеством листовок с приглашениями в секции, сменилась на интерактивную, побольше предыдущей, напоминающая гигантский прозрачный терминал, что стоит у них в полицейском участке в кабинете презентаций. Она бросилась в глаза Гэвину не просто так: наконец-то в эту школу, подобную лабиринту, добавили навигацию, потому как, когда он сам был ещё подростком, нередко терялся в бесконечных чёрно-белых коридорах. Теперь в ориентировке интерактивная карта могла сыграть на руку.       Контингент учащихся самый разнообразный. Лейтенант понимал, что всё вокруг меняется молниеносно, кроме него самого, и это в каком-то смысле брало его на зависть. Его юность уже не вернуть, а с каждым годом его рассуждения становились больше похожи на ворчание старика о том, какие времена раньше были. Он не утверждал, что его отрочество проходило лучше, чем у школьников сейчас, но экшна в нём было предостаточно. А возможно, ввиду своей ограниченности, он просто не замечал увлечений своих сверстников, кроме тех, с кем водился сам.       Сейчас Гэвин смотрел на этих детей и понимал, что технологии заходят дальше и дальше: если ранее, входя в стены школы, первым, что он видел в руках учащихся — книги, то в данный момент их оттеснили планшеты и смартфоны.       Их обладатели индивидуальны: по крайней мере внешне у каждого своя изюминка, отличающая от других. В школьные времена Рида подростки мало чем отличались друг от друга, и в настоящее время это как раз кстати, ибо отличить преступника будет проще.       Когда большинство детишек более-менее привыкли к присутствию посторонних и стали рассыпаться по корпусу, как муравьи, Гэвин понял, что пора действовать. Здание немаленькое, следовало разделиться. Лейтенант отозвал Коннора в правое крыло, в то время как сам остался с Ричардом, в левом. Тостер не стал перечить, кивнул, и двинулся в противоположную от них сторону, когда RK900 моментально стал сканировать территорию своим небезызвестным Риду механическим взглядом. В такие моменты он сравнивал его с терминатором, потому что его ледяными глазами можно было бы заморозить всё близ к нему лежащее. Гэвин не стал ему мешать, лишь молча шагал в толпу следом и вглядывался в лица подростков, что смотрели на андроида не то с восхищением, не то с испугом.       — Ты здесь учился? — вдруг тихо задал вопрос Ричард, не отрываясь от дела. — Ты мне не рассказывал.       — Какой смысл рассказывать тебе о том, что ты уже знаешь? Ты ещё до знакомства со мной всё прошерстил.       RK900 усмехнулся, когда заметил, что лейтенанту неудобно говорить об этом. Гэвин прав: андроид при знакомстве с напарником выложил ему всю подноготную о нём, что, естественно, не было встречено одобрительно. Однако, увы, он знал далеко не всё, и с недавних пор отчаянно желал узнать обо всём лично из его уст. Информация из базы данных обширна, но недостаточна для того, чтобы удовлетворить его любопытство. Особенно его интересовал вопрос, почему Риду так не нравилась тема его школьной жизни. Им не довелось поговорить по душам в спокойной обстановке, с тех самых пор, после вируса.       — Я знаю, что тебя бы не взяли в полицейскую академию, если бы не рекомендации твоего наставника.       — «Наставника», — прыснул ядовитым смешком Рид, уворачиваясь от кучки рассеянных школьников, не видящих перед собой ничего, кроме чётко поставленной цели поскорее убраться из корпуса. — Вот как ты его называешь. Ты слишком хорошего мнения обо мне прошлом, Ричи. Я думал, что рассказывал тебе обо всех своих похождениях юности.       — Немного. Будучи в чрезвычайно сильном алкогольном опьянении. Обнимающим стульчак, — RK900 ехидно проследил за смущённой реакцией напарника, а затем решился задать вопрос. — Я вижу, что тебе некомфортно здесь находиться. Есть какая-то определённая причина?       Гэвин выдержал паузу, взглянул на Ричарда с полными волнения и тревоги глазами, затем отвёл их в сторону и сухо произнёс:       — Есть. И я предпочёл бы, чтобы ты проводил допрос с пристрастием не на рабочем месте.       — Прости.       Лейтенант давно не видел RK900 таким встревоженным. До и в самом начале их не самых простых отношений он всегда действовал осторожно, обращался с Гэвином, как с одичалым мальчишкой, как бы смешно ни звучало. Боялся задеть, боялся влезть куда не следовало. Со временем он менялся. Его действия становились напористее, взгляд — увереннее рядом с ним, а вопросы, на которые тот не спешил отвечать, — более личными. Сейчас всё буквально вернулось на круги своя на мгновение. Словно Рид видел прошлого Ричарда: растерянного, неуверенного в себе девианта.       Только он не понимал, что тот глубоко внутри так и остался испуганным андроидом, чья система полетела к чёрту из-за него. Андроидом, который не понимал, ради чего ещё он существует, кроме как быть рядом, боясь потерять из-за малейшей ошибки своего напарника. Он нервничал из-за нехватки информации — по надломленным бровям понятно.       — Подозреваемая найдена, — вдруг произнёс RK, в момент замерев на месте и нахмурившись.       Лейтенанта прошибло всплеском адреналина. Он понял, о ком идёт речь, когда в его поле зрения попали двое подростков, ошивающихся возле шкафчиков и о чём-то живо болтающих. Хезер Харди в точности, как её описывал Коннор, но помимо тех черт её отличала от других детишек невероятно широкая лучезарная улыбка. Она смеялась, чесала языком рядом с одноклассником так, будто ничего не произошло. Вела себя настолько естественно, что поначалу сбило с толку.       Девушка стеснительно заправила светлую прядь за ухо, когда поняла, что её собеседник увидел перед собой что-то, что напугало его. Пацана Гэвин сразу узнал, так же, как и тот. Тот тип с крыши двумя месяцами ранее, что ошивался с толкачами! Этот объятый страхом взгляд он не забыл бы. В его причастности Рид ни капли не сомневался, особенно после того, как тот что-то шепнул Хезер и бросился наутёк.       — Ричард, девчонка!       — Понял!       Та, ошеломлённая, застыла на месте, без каких-либо намерений ринуться прочь, когда к ней подскочил Ричард. Гэвин прошмыгнул мимо, секундой позже уже слыша полный возмущения голос девушки, требующей, чтобы андроид отцепился от неё. Ещё секундой позже он их уже не слышал, полностью окунувшись в погоню за засранцем. Как же его имя? Вылетело из головы. Кто бы мог, чёрт возьми, подумать, что судьба так их сведёт в одном месте в самое подходящее время.       Благо Рид знал главный корпус (только его, скорее всего, так же хорошо, как свои пять пальцев), что ему в случае чего не составит труда сократить путь. Отнюдь этого не потребовалось. Несмотря на то, что пацан оказался проворным малым, Гэвин не уступал ему в ловкости. Подросток юркнул между одноклассниками, роняя на пол рюкзак, а затем снова судорожно цепляя его на плечо и с ужасом глядя, как полицейский приближается к нему. Он проскользнул, чудом не падая, по полу, на котором красовалась жёлтая голограмма с надписью: «Осторожно! Мокрый пол», и скрылся за углом. Коридор оживился, школьники зашумели, задаваясь вопросом друг другу, что происходит и какой фильм снимают. Кто-то кричал вслед пацану ядовитые фразы, кто-то переговаривался о том, что он «вновь попал в историю», и Рида на секунду накрыло неловкое дежавю.       Лейтенант, громко заскрипев по блестящему от чистоты полу ботинками, едва не впечатался в стену, когда попытался быстро забежать следом за мальчишкой. От падения его спас член футбольной команды, судя по форме с эмблемой. Он крепко вбился тому плечом в крепкую грудь, но извиняться за свой манёвр перед парнем, который приложился затылком, не стал. Вместо этого Гэвин побежал дальше, ловя спиной язвительные комментарии как со стороны бугая, так и его команды. Ничего, у него ещё будет возможность похвастать перед ними полицейским значком. А сейчас его волновало только то, что пацан, от которого он значительно отстал, зачем-то выхватил у уборщика швабру и продолжил свой путь прямо к выходу номер два.       Лейтенант его почти настиг, когда прямо перед его носом захлопнулась дверь, которую парень тут же заблокировал той самой шваброй. Обменявшись с полицейским взглядами — перепуганным и злым, — он не стал долго стоять столбом, и взял правее. Гэвин сразу понял, что щенок спешит к футбольному полю, поэтому быстрее пули ворвался в подходящий направлению кабинет. Он не обратил внимания ни на учеников, что с удивлением как один глянули на него, ни на женский голос преподавателя, требующий объясниться. Нет, Рид подбежал к первому попавшемуся окну, распахнул его и выпрыгнул. Он слышал, как под порывом свежего сквозняка со столов школьников полетели листы, как ученики позади вскочили с мест и подбежали, чтобы понять, в чём дело, но, судя по крику, учительница быстро рассадила их обратно по местам, пообещав разобраться с данным беспорядком.       Гэвин, несмотря на кучу фигур, разминающихся на футбольном поле, в один миг обнаружил того, кто ему нужен. Они оба миновали лужайку и оказались на выстриженном газоне, когда пацан проскользнул под железные трибуны, выкрашенные в тёмно-синий. Лейтенант последовал его примеру и обнаружил, что под сидениями не проходы, а сплошные лабиринты из стальных прутьев. Если бы не яркое солнце, пробивающееся сквозь них, вокруг вообще было бы не проглядеть.       Он переоценил себя. Пройти между ними оказалось задачей не из лёгких: его комплектация больше, по сравнению с подростком. В кой-то веки он пожалел, что проводил на тренировках больше времени, чем дома, последние два месяца. Через силу он протиснулся через очередное препятствие, уже подумав, что упустил малолетку, как вдруг услышал звонкий металлический стук, а затем болезненный возглас вперемешку с матами, осознавая, кому они принадлежат.       Гэвин злобно выдохнул и наконец выбрался из-под трибун, дыша, как загнанный конь. Он вспотел, он зол, и поэтому готов свернуть голову этому пацану, как увидит. Ему настолько жарко, что перед глазами промелькнула огненная пелена. Дыхание сбилось так, словно лёгкие сожгло огнём. Он не помнил, когда в последний раз столько бегал. Ощущение, что его вот-вот накроет с головой солнечный удар, как цунами. Удержало его от потери сознания лишь сладкое осознание того, что ему-таки удалось поймать подозреваемого, который пострадал не в меньшей степени. Точнее, помогли те самые прутья.       Подросток тёр покрасневший лоб, сидя на траве и облокотившись спиной о трибуны. Кажется, ему было уже всё равно, что его грандиозный побег в очередной раз потерпел крах, но слова, сорвавшиеся обречённо с губ, когда тот увидел нависшего над ним озлобленного Гэвина, вернул его в состояние проигравшего:       — Вот же ж срань…       — Давно не виделись, малой, — хищно усмехнулся Рид на одном выдохе.       Лейтенант не очень галантно помог встать пацану с травы — под этим понимается то, как он резко дёрнул того за локоть кверху, — что подросток болезненно застонал. Затем он приставил несчастного спиной к железному забору, который от удара затрещал зловещим эхом, и победно взглянул на него сверху-вниз. Беглец дышал отрывисто, старался не смотреть в глаза полицейскому, но в то же время не хотел сдаваться так просто — по мрачному лицу, опущенному вниз, сразу понятно. О да, Гэвину знаком этот взгляд. Подозреваемый напуган, поэтому ему не составит никакого труда выбить из него правду, пока тот в состоянии уязвимости.       Когда подросток отдышался и скинул с плеча рюкзак к своим ногам от безысходности, Рид внимательно осмотрел его с ног до головы, выжидая, пока тот начнёт оправдываться сам. Мальчишка совсем зелёный, лет семнадцать, как он подметил ещё тогда. Его потрёпанный вид говорил вовсе не о том, что тот только что пробежал целый марафон. Он просто-напросто не особо парится о том, как меняется подростковая культура вокруг него: парень на своей волне, словно застрял между десятыми и двадцатыми годами. Он слишком обычный для современных детишек, на каких Гэвин уже успел насмотреться. Может, его обычность и делала его необычным.       Наконец парень пожал худощавыми плечами, которые не смогла скрыть даже толстая ткань толстовки, и, скрестив руки на груди, с надеждой заговорил:       — Слушай, мне не нужны проблемы.       — Да что ты? Может, ещё повторим наш последний диалог? «Я ничего не сделал, я вообще не причастен», — Гэвин подло спародировал подростка, что тот зажался. — Что тогда на этот раз послужило толчком под зад, чтобы ты начал от меня удирать, м?       Беглец вжал голову в плечи так, чтобы каштановые волосы упали на глаза и лейтенант не мог видеть его озабоченность. Но тот-то прекрасно знал, в чём дело, поэтому мрачно фыркнул и сделал шаг к нему.       — Знаешь, что будет с тобой? На этот раз не обойдётся полицейским участком, — ядовито зашипел Рид. — Что ты знаешь о суде андроидов, малой? О, ты осведомлён, я вижу. Так вот там всё намного хуже. Намного!       На самом деле лейтенант ни в зуб ногой, что там происходит у железок в делах, связанных с людьми и андроидами, но надавить на парня этим было отличным решением: тот испуганно поднял зелёные глаза на полицейского и внимательно стал вслушиваться. На его лице Гэвин прочёл непонимание происходящего, будто тот действительно не причастен к делу. Но он не привык верить невинным глазам. Его раздражало, дико бесило подобное выражение. Поэтому Рид решил дать волю эмоциям, что в следующую секунду яростно ударил ногой по забору, в паре сантиметрах от вставшего столбом тела. Он засунул руки в карманы и, чтобы выглядеть как можно пафосно-страшнее, приблизил лицо к подростку и зарычал:       — Андроиды не станут сюсюкаться с сопляком, убившим одного из них, поверь.       — «Убившим»? Постой, о чём ты вообще говоришь? — воскликнул подросток и надломил брови.       — О, я думаю имя Эммы Скиттер тебе о чём-нибудь говорит?       — Эмма убита?!       Новость, должно быть, поразила школьника в самое нутро, судя по тому, как его живые секундой глаза заплыли кромешной пустотой, а рот в удивлении раскрылся. Парень прижался спиной к заграждению и приложил руку к лицу. Гэвин проследил за его реакцией с малой долей интереса.       — Я не знал. Я не при чём.       — Расскажешь свою слезливую тираду в участке. Ты арестован.       — Постойте! Я не…       — Гэвин, он не виновен!       Оклик позади заставил Рида отложить экзекуцию с наручниками на потом. Он вместе с парнем повернулся на знакомый механический голос: к ним спешил Ричард, и подозреваемой подле него не оказалось. Лейтенант хотел возмутиться, что тот упустил мерзавку, но тот, словно предугадав это, оказавшись ближе, следом добавил:       — Также мы не можем утверждать, что Хезер Харди причастна.       — То есть?       — У них алиби, — Ричард указал на до сих пор не осознавшего потерю парня, — Камеры наблюдения показали, что эти двое были вместе совершенно в другом корпусе, когда совершилось нападение.       — Это правда, — громко подтвердил подросток, кивая андроиду, а затем поворачиваясь к Риду. — Спросите мисс Маккартни. Хезер — староста, помогала ей с тестовыми заданиями, а я был бы уже на полпути домой, если бы меня тоже не попросили задержаться и помочь.       Гэвин разочарованно выдохнул и отступил от школьника подальше, пока тот не помер со страху. Потёр переносицу и немного помолчал. Несмотря на всю неловкость ситуации, ему ни капли не стыдно за то, что малость припугнул мальца.       — Как так получилось, что волос оказался на теле жертвы, Ричард?       — Я полагаю, что Хезер знакома лично с одним из преступников. Так волос оказался сначала на его одежде, а затем упал на Эмму, когда те совершали побег. Нам предстоит допросить её прежде, чем принимать решение по поводу её причастности к преступлению.       — Вот же ж геморрой…       — Эмма и правда..? — вдруг заговорил беглец, обращая внимание собеседников на себя.       — Ты её знал? — хладнокровно поинтересовался RK900.       — Мы в паре в классе биологии. Были. Она подтягивала меня по многим темам, общались… не сказать, что близко, но Эмма невероятная. Не такая, как остальные.       — Оно понятно, — с намёком вмешался Гэвин. — Ты мне ответь на другой вопрос. Какого чёрта мне пришлось оббежать за тобой полшколы?       Мальчишка замялся, стиснул зубы и прикусил губу. Поняв, что не в его положении сейчас врать, он с неохотой расстегнул толстовку и засунул руку в задний карман. То, что он вынул оттуда, заставило Рида присвистнуть и почти рассмеяться в полный голос. Реакция Ричарда же более сдержанная, даже, можно сказать, озлобленная. Самокрутки в пакете-струне. Просто очаровательно.       Он, убедившись, что за ними не наблюдают, с опаской показал пакет и стыдливо отвёл взгляд. Сам понял, что влип по полной.       — Я думал, меня спалили за продажей этого. В своё оправдание, с теми сомнительными компаниями я завязал. А это не опасно, всего лишь…       Гэвин прыснул смешком, прерывая парня на полуслове. «Всего лишь трава», — хотел закончить он, но почему-то решил промолчать. Время идёт, и лейтенант всё лучше понимает, что люди не учатся на ошибках. В какой-то степени ему стало жаль мелкого: который раз попадается на горячем. По молодости он и сам баловался подобным, но всего лишь пару раз. Которые не помнил. По словам «дружков» — а точней, по их смеху, — творил он лютую дичь.       Без подобных ошибок жизнь кажется скучной, подумал он. Но явно не поощрял такое, нет. У него вдруг созрела идея: не очень хорошая с точки зрения морали.       — Вот что. Как там тебя? — Рид оправился от приступа сдерживаемого смеха и обратился к нему.       — Кит, — упрямо ответил тот.       — Кит. Дурацкое имя, буду называть тебя малым. Так вот, малой. Помимо того, что мы ещё поговорим с тобой, ты становишься моими глазами и ушами здесь, а взамен я молчу о всей херне, что ты творишь в стенах школы. Все получат своё. Ясно?       Подросток возмущённо приподнял бровь.       — Коп пытается меня шантажировать?       — Не пытаюсь, — пожал плечами Гэвин. — Я это и делаю. А ещё конфискую это. Какой я молодец.       Рид, не дожидаясь ответа, выхватил пакет из его руки и быстро спрятал в свой задний карман куртки. Он буквально видел боковым зрением, как угольки неодобрения тлеют в глазах Ричарда. Воцарилась тишина. Парень прожигал в нём аналогичную дырку — тот самый взгляд ребёнка, попавшего в безвыходное положение и ничего не способного с этим поделать. Он сжал губы и цыкнул.       Гэвину в который раз за день от нервов захотелось курить. И поскорее стянуть с себя мокрые тряпки, иначе, он чувствовал, ещё секунда — и он расплавится аки яичница по асфальту. Заскрипев зубами, лейтенант решил не упускать возможность наконец потешить своё эго перед тем, кто в кой-то веки меньше его по комплектации:       — Ну, чего застыл? Вперёд, шароёбиться где не надо в послеучебное время или чем вы там любите заниматься. И завязывай с этой хренью, малой, усёк? — он указал на карман, где в настоящее время хранилась марихуана. — В следующий раз тебе может попасться полицейский не такой доброй души, как я.       После услышанного словосочетания «доброй души» подросток не удержался от сардонической усмешки, однако, вместо того чтобы ответить, он нацепил рюкзак на плечо и поспешил удалиться от неприятной ему компании. Только напоследок он всё-таки прошипел едва слышно, чтобы не дошло до ушей Гэвина, Ричарду:       — И этот тип — твой напарник?       — Эй, что ты там вякнул?!       Рид ненавидел две вещи: то, что о нём шушукаются прямо перед ним, и то, что за этим шушуканьем следуют смешки. На этот раз добрый смешок RK900. На благо Кита, который позитивно принял реакцию андроида, Рич не принял его замечание всерьёз, решившись поучиться терпению у Коннора. А возможно потому, что иногда сам задавался таким вопросом. После резкого крика Гэвина, мальчишка бросился наутёк, как от сторожевой собаки, на этот раз не сквозь трибуны, а оббегая их. У лейтенанта задёргался глаз.       — Щенок, — процедил он.       — Гэвин, ты только что шантажировал ребёнка?       Действия Рида нередко заставляли Ричарда ставить компетентность своего напарника под вопрос. Он сбивал шаблоны, заложенные программой, переворачивал его узкий мирок, заключённый в сломанные стены, и из раза в раз побуждал диод мигать всеми тремя цветами — перерабатывать партнёром свои беспечные действия, которые могли бы стоить ему значка, коим он так кичился. Не исключением стал и этот раз, когда RK900 обескуражено смотрел на него, а тот, в свою очередь, не спускал глаз со спины Кита, что уже со скоростью молнии миновал забор через другой выход из школы. Гэвин пожал плечами, словно его поступки в порядке вещей, и ребячливо ответил, усмехнувшись:       — Ну да.       — И ты присвоил дольмин себе?       — Ага, — с той же беззаботностью проговорил Рид и стрельнул в него вызывающим взглядом.       Гэвин вновь зубоскалит, Ричард вновь не понимает лейтенанта. Он пытается найти ответ, подходящий упрёк в сценарии на его реплику, но вместо этого молчит, смотрит в глаза партнёра, как потерянный щенок. Потому что стоило Риду посмотреть на RK900, тот терялся, открывал и закрывал рот, словно вся система летит из раза в раз к чертям. Андроиду показалось, что он его провоцирует, нарочно давит на микросистемы. Отчасти так оно и было. Лейтенанта забавляло и трогало, какой Ричард наивный до нелегальных действий. До него его программа предполагала пресечение преступлений, а сейчас он прямо-таки является свидетелем, а то и соучастником, ведь он не может пойти против Гэвина, лишь промолчать, позволить ему действовать так, как тот захочет. Рид не понимал, что RK900 поступает так отнюдь не потому, что его система терпит сбой. Он так поступает потому, что не хочет потерять его доверие. Потерять его. Он хочет держаться ближе, ведь тогда тот не сможет от него отказаться.       — Эй, мистер! Потрудитесь объяснить, почему вы врываетесь ко мне на тест без стука, срываете урок и затем сбегаете в окно?!       Забитый женский голос послышался за спинами напарников, прерывая их почти безмолвный диалог. Ричард повернулся мгновенно, а вот Риду пришлось пересилить свою асоциальность, чтобы развернуться и с неохотой глянуть на учительницу. RK900 заговорил первым — что он обычно делал в таких ситуациях, словно родитель оправдывает ребёнка за очередной проступок.       — Не беспокойтесь, всё под контролем. Полиция Детройта. На территории школы идёт расследование убийства в третьем корпусе. Думаю, вам ещё не сообщили?       Пока Ричард разглагольствовал с озадаченной женщиной о причине их визита, Гэвин смог в полной мере рассмотреть её живые, яркие черты лица. Он бы не стал заострять на ней внимание, если бы внутри ему что-то не подсказывало, что они встречались ранее. Лейтенант помнил всех своих бывших подружек и дружков на лицо, и старался не пересекаться с ними нигде после разрыва, но эту он не мог вспомнить, хоть тресни. Так же, как не мог припомнить, чтобы кто-то из любовниц работал в школе. Возможно, он слишком плохо их знал.       Гэвин, несмотря на свой комплекс неполноценности, всегда выбирал рослых, ну или хотя бы партнёров своего роста. У этой девушки невероятно стройные длинные ноги — также один из критериев, который цеплял его внимание. Не встречаясь он с Ричардом, точно бы приударил за такой, как она. Нет, по натуре он далеко не кобель, если у него есть человек (смешно! Андроид!), то на других автоматически перестаёт смотреть как на любовный объект. И эта женщина не привлекала его в подобном ключе, но что-то он пытался отчаянно в ней разглядеть. Увидеть хоть малейшую тоненькую ниточку, за которую можно зацепиться как за воспоминание о любовных похождениях и смыться, пока её обладательница его не узнала. Найти так и не смог.       Возможно, она была его возраста — странно, ведь в его вкусе помоложе. Маленькие морщинки на её обрамлённом нежными чертами лице придавали ей статный, благородный вид и вовсе не омрачняли. Глядя на неё, можно подумать, что она — точно одуванчик, стоит в поле зрения попасть пушистым волнообразным тёмным локонам волос, которые, казалось, ничто не могло помочь привести в порядок. При малейшем движении они покачивались, как пружинки. Прямо как сейчас, когда она резко повернула голову на Гэвина и взглянула на него с той яростью, с какой бойцовская собака глядит на другую бойцовскую собаку. Рид понял, что смотрит на неё слишком пристально, поэтому проморгал и хмуро отвёл взгляд, словно она вовсе его не интересует. Ричард закончил речь, когда понял, что женщину всё ещё волнует человек, сорвавший ей тест, поэтому поспешил представиться:       — Меня зовут Ричард, а это мой напарник, лейтенант Гэвин Рид. Простите его, он при исполнении. Ловил подозреваемого.       Лейтенант смутился, сжался и решился взглянуть на учительницу. В её взгляде, ранее пылавшем возмущением, сейчас мелькнули все стадии принятия неизбежного. Она обмерла, широко раскрыла серые глаза и открыла рот.       — Гэвин Рид? Тот самый?       До него дошло не сразу. Когда осознание пришло к нему, он в момент выпрямился, демонстрируя значок на поясе, горделиво вскинул подбородок и с обаятельным оскалом, вызывая при этом смешок Ричарда, ответил:       — Мэм, автографов не даю.       Эта женщина — целая цветастая карусель эмоций. Всего за пару секунд её удивление сменилось радостью, а затем, после ответа лейтенанта, огорчением. Её расстроило, что тот не узнал её, что неправильно её понял. Тогда она снова оживилась, закусила нижнюю губу и предприняла ещё попытку:       — Выпуск две тысячи двадцатого года. Мэддисон Кук.       Слова мгновенно заставили чарующую лыбу исчезнуть с лица лейтенанта. Ему вдруг стало неловко за недопонимание, а затем, помолчав и пытавшись вспомнить лицо, он внезапно радостно заликовал на одном дыхании:       — Мэддисон!       — Гэвин!       Женщина хотела прыгнуть ему на шею и обнять покрепче, но сдержалась, вспоминая, что одноклассник не падок на телячьи нежности. Вместо этого она подошла ближе и захлопала в ладоши — этот жест Рид узнал сразу же. Она всегда так делала, когда пыталась держать эмоции под контролем. У неё невероятно широкая улыбка.       — С ума сойти! Где-где, а вот не могла подумать, что мы встретимся здесь спустя двадцать лет!       — Поверь, я сам не могу ещё осознать, что провожу расследование в этой школе, — внезапно нахмурился Гэвин.       Ричард прочистил горло. Сделал он это, конечно, не из первой необходимости, а чтобы на него обратили внимание. Смотрел он на Мэддисон недоверчиво, взглядом пытался просверлить дыру в её лбу. Он успел пробить про неё всю информацию. Его смущало, что на неё не записано ни единого проступка: она чиста, как белый лист. Абсолютно. Она не походила на ту, с кем бы Гэвин проводил школьное время наряду со своей «бандой». Это его встревожило. Напарник никогда не рассказывал про женскую половину его знакомых со школы.       — Мисс Кук, — его губы растянулись в учтивой улыбке. Только Рид знал, что за ней скрывается злость, но он не понимал, к чему она в такой момент. — Прошу прощения, но нам нужно возвращаться к работе. Гэвин, Коннор только что сообщил, что он нашёл следы тириума. Выдвигаемся. Немедленно.       Последнее слово он произнёс с особой интонацией. Не доброй, угрожающей, несмотря на улыбку. Будто ослушаться его требования (именно требования) стоило лейтенанту пальца руки. Или ноги. Или всех пальцев на руках и ногах. Рид понял это как призыв к работе — а работать Ричард любил, поэтому опечаленно выдохнул и обратился к подруге:       — Прости, Мэдди. Труба зовёт.       «Мэдди». Звучит мерзко. Гэвин никого не называет сокращённым именем, кроме RK900. Так тот думал до этого момента. Чужое ласковое прозвище ударило по системе, как отбойным молотком.       «Уровень стресса составляет тридцать процентов».       То, как женщина протянула руку Риду, чтобы записать свой номер у него в контактах, заставляет Ричарда поёжиться. Она почти невесомо, случайно касается его фаланг. Никто не может касаться его лейтенанта. Андроид стиснул зубы и выждал, пока процедура подойдёт к концу, чтобы кивнуть на прощание женщине и двинуться к месту встречи с Коннором. Гэвин шёл следом и, как простак, не понимал, почему напарник отказался идти с ним в ногу. Видимо, так горели улики, что тот так спешил к ним.       Этот их вечер попал в число тех, что Рид называл «пиздецки напряжёнными», потому что Ричард помалкивал в тряпочку, словно участвуя в холодной войне. Они больше не говорили ни о чём после того, как покинули участок позже, чем рабочий день закончился: Коннор задержал их своим рвением разобраться с найденными им вещдоками. Следы тириума привели его к уборной в главном корпусе — подозреваемые повторно пытались смыть его. Камеры показали множество школьников, захаживающих в комнату в течение часа, поэтому выявить подозреваемого будет не из лёгких задач. Более того, затем следы повели к выходу номер шесть, а затем оборвались: преступник сел в автобус и благополучно скрылся. Орудий убийства так же не найдено в ближайших окрестностях. По показаниям опекунов Эммы Скиттер, у той не могло быть врагов, она ни на что не жаловалась.       У команды не много улик, не много теорий. В итоге они сошлись на том, чтобы допросить Хезер наутро следующего дня будет лучшим решением. За разговор с девушкой возьмутся Гэвин и Ричард, в то время как Коннор займётся охранником. Также следует подвергнуть подробному допросу Кита, так как он знал жертву лично. Об учителях и говорить нечего — с ними побеседовать следовало в любом случае.       Рид чистил пистолет за кухонным столом после ужина, в то время как RK900 натирал до блеска посуду в раковине. Андроид опасно молчал. Он ничего не сказал даже тогда, когда Гэвин демонстративно положил на стол оружие: Ричард часто делал ему замечания по этому поводу. В этот раз не стал. Словно завис. Или злился. Первое звучало не так угрожающе. Вся картина выглядела так, словно они — давно женатая парочка, переживающая кризис в отношениях. Рановато для такого, учитывая разлуку в два месяца. Но Рид беззаботно продолжал натирать ствол. Несмотря на напряжение, он пребывал в приподнятом настроении.       Невольно лейтенант запел под шелест тряпки и звук стекающей по рукам андроида воды — если мычание можно назвать пением, — не отвлекаясь от пистолета. Ричарду не приходилось слышать его пение ранее, поэтому он на мгновение бросил посуду и прислушался. Попытался найти в базе автора сей мелодии и среди тысячи вариантов нашёл неведомую ему ранее песню семидесятых годов. Странно. Рид не из тех, в чьи вкусы входит джаз. Он не из тех, кто вообще любит слушать музыку.       RK900 взглянул из-за плеча на напарника. Тот продолжал петь с лёгкой улыбкой и блестящими от радости глазами. Неумело, ведь у него совсем нет слуха, открывая губы и бормоча слова, которые он не знал так хорошо, как мелодию. Но Ричард готов слушать его низкий голос вечность. Он считал его красивым. И то, как его кадык перемещается вверх-вниз с каждым звуком, как укусы и засосы смотрятся на его шее в целом, тоже считал красивыми.       — Откуда ты знаешь эту песню? — поинтересовался RK900, руша образовавшуюся между ними стену.       Гэвин опешил и глянул на андроида. Понял, что голосил неосознанно, и смутился, прочистил горло и, быстро вернув себе привычное выражение лица, ответил:       — Не знаю, — хмыкнул он и пожал плечами. Рид действительно не помнил, откуда взялась навязчивая песенка в голове. — По радио услышал, наверное, вот и запомнил.       Вопрос исчерпал себя, и Ричард с улыбкой вернулся к посуде, подставляя взору лейтенанта широкую спину. Тот засмотрелся на аккуратные движения плеч, на маленькие перекаты мышц под складками чёрной рубашки, что прилегала к жилистому телу, и задумался, как же он пришёл к тому, что сейчас. К тому, что круг его интересов теперь заканчивался на машине, что буквально два года назад была для него не более чем бездушной вещью, которую можно подставить под огонь из соображения собственной безопасности. Как он пришёл к тому, что готов сам подставиться под удар за андроида, потому что тот стал для него нечто большим, чем «бессмертным Терминатором», как он раньше величал его. Он до сих пор не мог вспомнить, когда его притяжение к нему вышло далеко за рамки хороших напарников.       Может, когда тот впервые бесцеремонно скинул его ноги со стола. Может, когда они впервые сцепились в курилке, после чего Гэвин вышел в отдел с покрасневшей от удара щекой, а Ричард без единой царапинки. Может, после того как лейтенант впервые спас его, вытащил RK900 из толпы протестующих, которых им поручили разогнать, а тот и глазом не моргнул, сказав: «Я пожертвую вами для миссии, если потребуется». Да, возможно, в этот момент. Когда его грудь сожгло ненавистью к этой идеальной машине, всегда выполняющей задачу, обидой на себя, что он вдруг решил, что робот и впрямь может «умереть». Он не хотел, чтобы Ричард покидал его, ведь он — единственный, кто не захотел сбежать в первую неделю работы с ним. Потому что с ним не скучно. Потому что он понимает, на свой андроидский манер. Слушает его ворчание до конца. Молча и учтиво.       Нет, не в этот. Когда Гэвин спас его во второй раз, во время той самой облавы, закрыл его собой. Когда он вновь поддался привязанности, будто позабыв о прошлой злости и обещании никогда не подставляться под пулю за пластикового ублюдка. Его ранили в плечо, он смутно помнил тот момент, когда потерял много крови. Но Рид точно помнил этот перепуганный взгляд Ричарда, что навис над ним и нажимал на рану. Его эмоции, каких он раньше не видел: страх и ярость. Его красный диод, мигающий так ослепительно ярко. Его силуэт, направившийся прямо в эпицентр действа, когда он передал лейтенанта медикам. Человеческие крики, словно их обладателям ломают кости.       Да, определённо тогда, когда Гэвин понял, что его напарник девиантнулся окончательно.       Ричард подозрительно долго молчал. Пассивно держался в стороне — на него непохоже. О чём-то думает. Поэтому Рид не упустил возможность выпытать у него информацию. Конечно, собственными методами. Он отбросил пистолет на стол, вытер руки о джинсы и, лениво встав, прислонился к кухонной тумбе рядом:       — Дырку протрёшь. Это моя любимая кружка вообще-то, — с улыбкой произнёс лейтенант.       Ричард очнулся, словно от крепкого сна, и заморгал. И впрямь: кружка уже настолько скрипуче-чистая, что андроид грозился теперь стереть с неё дурацкий рисунок. Андроид, осознав абсурдность ситуации, неловко улыбнулся и поставил кружку на подставку, всё ещё не решаясь взглянуть на Гэвина в ответ. Он снова засбоил, и скрывать это уже нет смысла, оттого он в следующую секунду нахмурился. Но ничего не ответил.       — Знаешь, мы не говорим с тобой о чём-то, помимо работы, так часто, — начал Рид и неуклюже почесал затылок. Он не мастер начинать задушевные разговоры. — Меня беспокоит твоё состояние. После сегодняшнего, да и вообще.       — Я в полном порядке, — мягко парировал RK900, натирая очередную тарелку. Ему не нравился этот разговор. — Пара процедур в «Киберлайф», и моя система…       — Коннор сказал, что прочёл в твоей системе критическую нестабильность, — прервал его тот.       Ричард сжал блюдце — да так, что Гэвину показалось, что то сейчас треснет. Снова Коннор со своим носом, лезущим в его дела.       Он должен сохранять самообладание.       — Веришь ему больше, чем мне? — андроид решился глянуть на Рида. Так невинно и нежно, что заставляло все вопросы Рида отпадать. Тот не думал сдаваться. — У тостера хлеб вместо мозгов, помнишь?       — Охо-хо! — весело воскликнул лейтенант, вскидывая ладони. — Не припомню, чтобы учил тебя дерзости! Вот это да. Ричард оскорбляет старшего братишку! Ущипните меня за зад!       — Тебе такое по нраву?       — Это выражение такое!       Хоть RK900 и смеялся вместе с Гэвином, но красный диод выдавал его с потрохами. Рид знал, что что-то не так. А то, как напарник резко вернулся к посуде с лицом, не выражающим никаких эмоций, только подтверждало его теорию. Лейтенант замолчал, наблюдая за сосредоточенными движениями рук андроида. За его соблазнительными искусственными венами, переливающими тириум под искусственной кожей. Хотелось прикоснуться, но желание выведать информацию сильнее. Он придвинулся к андроиду и склонил к его лицу голову.       — Если тебе есть, что сказать, я весь внимание.       Ричард искоса посмотрел на него в ответ: понимал, что тот не отстанет. Поэтому он решил ударить вопросом, который его терзал, в лоб, держа хмурое выражение:       — Ты спал с ней?       — Что?       Гэвин выпрямился и вопросительно надломил брови. Ричард повернул голову, чтобы встретиться с насмешливым взглядом лейтенанта, который выдержал паузу, чтобы обработать вопрос. Тот выдержал холодок глаз напарника, а затем, когда понял, о чём речь, разразился смехом. RK900 не засмеялся в ответ.       — Ты о Мэддисон? Боже…       Рид приложил руку к лицу, чтобы скрыть не то смех, не то смущение. Конечно, речь шла именно о ней, а так как Гэвин тугодум в любовных делах, то в голову ему эта идея пришла не сразу. Стало за себя стыдно и в то же время приятно за беспокойство Ричарда, у которого всё ещё прослеживались признаки эмоционального диапазона, как у табуретки. Ему самому не приходилось ревновать раньше, кроме случая, когда RK900 приставили к Тине, но подобной холодной реакции он не показывал. Пришлось смириться, да и кто он такой, чтобы ревновать андроида, который ему никем не приходился.       Его же ревновали часто, и тот искренне этого не понимал, ведь был глубоко убеждён в том, что не давал повода. Так считал, естественно, только он. Нередко закатывались скандалы, за чем незамедлительно следовали громкие расставания. Не сказать, что он убивался по кому-то: вольная птица на то и вольная, чтобы летать там, где захочется, и там, где вздумается. Он ненавидел ограничения даже будучи в отношениях. Ненавидел, когда его ограничивали в общении с теми, на кого он никогда не посмотрит как на потенциального любовника. Он ненавидел недоверие к своей персоне.       В то же время Гэвин понимал, что ревность для Ричарда в диковинку, и его, должно быть, самого пугало это. Оттого смотреть на его лицо, исказившееся в зловещей гримасе, приятно. Ощущать, что кто-то, в кого он втрескался так внезапно, ревнует его, приятно. Чувствовать, что этот кто-то, кто при первой встрече же собственноручно воздвигнул между ними стену, сейчас стоит, как злой пёс, и выжидает обнадёживающего ответа, приятно.       Андроид доверял напарнику даже больше, чем себе, но на системе, что люди, вроде, называли «душой», лежал тяжкий груз беспокойства и страха. Злости и ужаса. Одно представление Рида рядом с этой женщиной заставляло тириум обжигающе бурлить в груди.       RK900 застыл, и Гэвин, когда оправился от приступа смеха, потёр лицо, чтобы привести себя в чувства, с усмешкой заговорил, отдаваясь нахлынувшим воспоминаниям:       — Помнишь, я рассказывал об однокласснице, которую спас от педофила? — Ричард кивнул. — Той девочкой была Мэддисон. После того случая она стала таскаться за мной, словно мы старые друзья, ну, а я был и не против. Мой круг друзей начал потихоньку рассыпаться, а козлом отпущения в школе быть не захотел. Ну, знаешь, когда ты один, то эти неприязненные взгляды и ядовитые комментарии ощущаются острее, а тогда я был, скажем, чересчур чувствительным к таким вещам, почему стал частым гостем в кабинете директора. С Мэддисон было проще, мы сблизились, зависали вместе, несмотря на то что я поначалу выпускал иголки. Она была из тех людей, кто верил в мою «хорошую натуру» до последнего, так же, как и в моё поступление в полицейскую академию.       А потом что-то случилось. Что-то, чего я не помню, хоть убей. Наше общение прекратилось так резко, что я не помню всех подробностей. Только то, что, в отличие от неё, я оказался не самым верным другом. Поступил в академию, сменил номер и удалил из контактов всех. Словно хотел стереть свою тёмную полосу жизни и начать светлую.       Не думал, что встречу её спустя столько лет в том же месте, где всё началось. Я рад, что с ней всё в порядке и у неё сложилась жизнь как надо.       Вот так.       Ричард, как и всегда, выслушал напарника до конца. Такой ответ более чем удовлетворил его любопытство, и андроид наконец искренне улыбнулся, в льдинах глаз запылал прежний огонь. Ему стало легче от того, что Гэвин поведал ему ещё одну историю своей юности. От осознания того, что их с Мэддисон Кук сейчас связывает ничего более, чем дело об убийстве. Так оно и должно быть. Так будет правильно.       Рид, проследив за реакцией, снова прыснул смешком в кулак. Мило. Слишком мило.       — Я смешон? — поинтересовался RK900, возвращаясь к мытью посуды. На его щеках выступила синева.       — Нет.       Гэвин приблизился к напарнику, одной рукой приобнял его за плечо, а другой долгожданно провёл по очертаниям голубых трубок его предплечья. Под пальцами забурлил обжигающий тириум, а под губами, что прислонились к уху, побелел скин. Ричард замер в предвкушении, когда рука Рида опустилась ещё ниже, к его кисти, и мягко сжала её.       — Просто подумал, что ты очень сексуален, когда ревнуешь, детка, — невесомо касаясь мочки, произнёс он.       Лейтенант называл его так в крайне редких случаях: когда хотел постебаться или когда хотел возбудить. В данный момент подходили оба варианта, но RK хотелось бы остановиться на втором, ибо Рид прекрасно знал, как он относится к этому прозвищу. А руки, что ласково его поглаживали, только усиливали эффект.       Гэвин порой делал это неосознанно ещё до их соглашения не заниматься подобными вещами на работе. Не мог сдержаться перед этими сосредоточенными красивыми чертами. Ему хотелось выбить программный сбой, выбить такого правильного Ричарда из равновесия. И у него получалось, за что он платился в укромных уголках во время перерыва. Платился истерзанными ключицами, руками, ранее закованными в наручники, тяжёлыми ногами, багровыми губами и ноющей поясницей. Но ему нравилось это двойное удовлетворение, в частности от того, что он является единственным, кто способен вывести этого андроида из привычного режима. Даже досадно, что он сам предложил сохранять профессионализм на работе и не поддаваться чувствам после того, как они чуть не попались.       Для Ричарда ласковое прозвище служило своеобразным триггером к тому, чтобы сорваться. Прямо как сейчас, когда он обхватил мокрыми руками шею любовника и притянул к себе. Больно, до стука зубов, прильнул губами, прижал ягодицами к тумбе и замер. Под шум воды и тарабанящие капли дождя по крыше прижался сильнее, когда руки Гэвина обвили его талию и сжались на ней.       Андроид оторвался от него, чтобы дать отдышаться, и проследил, как остывшие капли с пеной медленно стекли по шее под футболку партнёра, вызывая у того холодок по телу. Пульс увеличился. Взгляд у лейтенанта томный, хитрый, настолько лукавый, что Ричард уже не сомневался, что тот что-то задумал.       Рид нежно оттолкнул RK в грудь, отошёл и остановился возле стола. Нагрянул гром, когда исподлобья лукаво взглянул на напарника и стал стягивать мокрую футболку, не торопясь. Когда взору придались очертания помеченного Ричардом тела, мышцы, освещаемые блеском молний, тот ощутил, как тириумный насос сжался.       — Я в ванну. Запираться не буду, — произнёс Гэвин и, дождавшись, пока партнёр выключит воду и попытается последовать за ним, остановил его рукой и засмеялся. — А-а, нет. Закончи с посудой.       Он намеренно дразнил его. И Ричарду это пришлось по душе, судя по тому, как он расплылся в аналогичной коварной ухмылке, наблюдая за тем, как сильная спина удаляется за угол.       С каким бы настроением Гэвин ни возвращался домой, он всегда знал, что ванна поднимет его. А сегодня он принимал её блаженно, ведь после сегодняшней беготни мечтал лишь о ней. Мышцы приятно ныли, как после зала, ранки щипали под воздействием пены и горячей воды, но всё это того стоило. Пар и всплески, царившие в тишине комнаты, успокаивали. Звуки дождя, просачивающиеся через дверную щель, дарили умиротворение.       Он всегда просил Ричарда оставаться за дверью, предпочитая провести лишний час в тишине и покое, но именно сегодня ему захотелось, чтобы тот пришёл. Чтобы тот разделил ванну вместе с ним, потому что они раньше никогда не мылись вместе. Однако, судя по резвому звуку посуды, андроид не торопился. Решил отплатить Гэвину той же монетой. Ну, Рид терпелив.       Поэтому он решил совершить героический манёвр, окунувшись в воду с головой ненадолго. Вынырнул и безоблачно задышал, смывая с лица воду и откидывая волосы назад. Именно тогда он краем глаза заметил тёмную фигуру в дверном проёме.       Ричард, облокотившись о косяк, глядел на него заворожённо. Гэвин, такой уязвимый, сидящий в ванне, железными цепями захватил его взгляд. Партнёр впервые позволил сегодня побыть с ним в подобной интимной обстановке. Среди запаха мыла и соли для ванной, которых он не ощущал, к его большому сожалению. Он бы хотел почувствовать, как сейчас приятно пахнет его лейтенант.       Рид приметил его и, натянув прежний оскал, прилёг на бортик, расплёскивая воду на пол, и, облизнув губы, чуть слышно прохрипел:       — Раздевайся, Ричи. «Не то мне придётся сделать это самому».       Он произнёс это таким соблазнительным голосом, что Ричард записал его в своей памяти. Андроид, оценив свою же цитату, не воспротивился просьбе любовника, начав мучительно медленно, пуговица за пуговицей, расстёгивать рубашку под возбуждённым надзором. Гэвин знал, что его RK красив: с его сплетениями родинок, не идеальным, но подтянутым корпусом, плоским животом, жилистыми руками с выраженными пальцами, которые он любил целовать, с длинными крепкими ногами. Он стянул одежду аккуратно и педантично сложил её на стул — в противоположность тому, как Рид кинул свою на пол рядом с корзиной для белья.       Ричард сам, не дожидаясь приглашения, сел напротив него, давая ему наслаждаться своим видом. Ванна тесная, оттого пришлось поджать ногу — обоим. Вида обнажённого андроида Гэвину оказалось мало. Вместо того, чтобы провести вечер в интимной обстановке, он с хитрым прищуром схватил вытянутую лодыжку RK и защекотал стопу, будто понадеявшись, что тот хотя бы почувствует щекотку. Но нет. Тот лишь непонимающе взглянул на лейтенанта и снисходительно улыбнулся. Он чувствовал приятные прикосновения, но не более. Рид нахмурился.       — Даже щекотки не боишься?       — Мои нервные окончания подлежат апгрейду. Обещаю, что в один день ты сможешь почувствовать всю радость щекотки.       Если бы не улыбка напарника, Гэвин бы и не распознал сарказм в его словах. Он оставил ногу в покое и замолчал. С Ричардом принимать ванну даже спокойнее, чем одному. Что-то висело в воздухе, и это что-то подсказывало ему, что дело не обойдётся одной лишь ванной.       Вдруг он вздрогнул: точно. Вспомнил про куртку, что лежала в стопке грязного белья рядом. Рид молча протянул руку к переднему карману, доставая зажигалку, а затем и к заднему, предавая строгому взору Ричарда тот самый нелегальный пакетик. О, да, RK понимал, что лейтенант собирается сделать, и явно это не одобрял.       — Гэвин…       Не успел он сделать замечание, как в воздухе уже повисло ядовитое облако. Рид с победоносным выражением лица отложил зажигалку, откинулся на бортик и совершил вторую затяжку. В глазах немного поплыло.       — Не пропадать же добру, — засмеялся он, а затем закашлялся, внимательно осматривая самокрутку. — Неплохо-неплохо, Кит.       — Гэвин, у тебя поднимется давление.       — Это называется «улететь», детка.       Ричард закатил глаза, когда Рид вновь затянулся и медленно выдохнул дым вверх. Лейтенанта через некоторое время повело, и тогда он решил предаться воспоминаниям. Для этого он пальцем хитро поманил к себе любовника, а когда тот оказался на достаточно близком расстоянии, вдохнул дым и, схватив андроида за затылок, притянул к себе и выдохнул. Не давая облаку испариться изо рта быстро, Гэвин поцеловал Ричарда, проталкивая язык внутрь. Поцелуй вышел тягучим, медленным, словно оба плавились в вязком котле. Система RK перегревалась: не то от воды, не то от жара напарника. Внутри всё пылало — наверное, его лейтенант чувствует сейчас то же самое из-за дольмина, потому что сам не подвластен этим ощущениям.       Партнёр триумфально отстранился от него и засмеялся, огладив пожелтевший диод большим пальцем. Ричард же решил перейти в наступление, когда вдруг схватил ногу Гэвина и защекотал того по пальцам. Тот залился смехом так, что расплескал почти всю воду и тем самым потушил самокрутку. Более того, всплеску подверглись и идеально уложенные волосы андроида, которые тут же преобразовались в мокрый беспорядок. Рид кричал, смеялся и дёргался, просил прекратить, и вдруг, сам того не заметив, вмазал пяткой обидчику по челюсти. RK тут же выпустил его из захвата и прижал руку к подбородку, словно тот его действительно помял.       — Ричи, чёрт, ты в порядке?!       Запаниковал Гэвин, уже не беспокоясь о брошенной в образовавшуюся на полу лужу сигарете. Он обхватил поникшее лицо Ричарда и приподнял его. Конечно, за пьяной пеленой в глазах не разглядеть никаких трещин или других повреждений, но по ощущениям под пальцами ему показалось, что ничего страшного не произошло. Именно в этот момент RK, воспользовавшись положением, притянул к себе лейтенанта, чтобы тот обхватил его ногами за поясницу, и слабо укусил за ухо. Рид вскрикнул и снова засмеялся, в то время как Ричард сохранял невозмутимое выражение лица.       — Это нападение на сотрудника правопорядка, — заплетающимся языком пролепетал он.       — Ты не при исполнении, — усмехнулся RK, поражаясь тому, как Гэвин может выглядеть эротично и мило одновременно.       — Пф, не можешь подыграть?       — Похоже, кому-то уже достаточно на сегодня.       Лейтенант надулся, а после, выдержав паузу, огладил шею андроида руками, дразняще провёл языком по его нижней, по верхней губам, и напоследок задев кончик носа. Будто всем своим видом крича о том, что весь устроенный им спектакль — явно не достаточно на сегодня.       И Ричард поддался искушению, резко прильнув к его губам. Снова окунулся в проклятый омут под кодовым названием: «Я зависим от Гэвина Рида».       «Нестабильность системы. Требуется перезагрузка»