Кастлвания. Зов Луны.

Странное дело, но к концу четвертой сцены Маркуса-Гекату все еще никто не подстрелил. Видимо публику из темных культистов и поклонников Дракулы действительно сумело заинтересовать действо, сумев отодвинуть даже жажду предстоящего воскрешения. Орлок наверняка собой в очередной раз гордился. А в пятой сцене, ближе к концу спектакля, как раз был выход Гекаты, к которой уже большинство успело потерять интерес. Черт! Когда тяжелый темно-бордовый занавес, украшенный масками из человеческой кожи, вновь поднялся, сцена представляла собой довольно зловещую предгрозовую степь, настолько реалистичную, что занавес будто открыл проход в другой мир. Даже ветер задул. Гости в первых рядах изумленно ахнули. А когда сверкнула молния и грянул настоящий гром, ахнули уже практически все. Да, весьма достойное начало появление некогда самого грозной сущности этого мира. Но лучше уж не вспоминать…. Ладно, твой выход, Геката! Маркус эффектно слетел с качелей, сбросив при этом плащ-водопад, и даже облетел часть сцены, вновь вызвав возгласы изумления. Рискованно, но зато зрелищно, что не сделаешь ради искусства. Затем ряженая Геката приземлилась в аккурат перед ведьмами, загримированными Стеллой, Лореттной и Хлоей. И если последняя в длинном темном одеянии с капюшоном вполне могла бы сойти за ведьму, то молодые вампирши наотрез отказались пользоваться иллюзией, а их одеяния были слишком обтягивающими и открытыми. Впрочем, публика отнюдь не была против. Хотя вся троица перед величественной Гекатой просто меркла. Первой заговорила Стелла: – Геката, ты не в духе? Та со всеми накипевшими чувствами громко ответила: – Бесстыдницы! С чего же быть мне в духе? Как смели к тайнам смерти вы, старухи, Своим болтливым языком Макбета приобщить тайком, Не посвятив в свои дела Меня, подательницу зла, Царицу вашу, кто волшбе Вас научил во вред себе? Напрасный труд: гордец такой Вам не захочет быть слугой. Он зло творит, но цель его — Лишь собственное торжество. Ступайте. Завтра к вам чуть свет Пойдет узнать судьбу Макбет, И там, где плещет Ахерон, В пещере вас отыщет он. Готовьте утварь и отвар, Потребные для ваших чар, А я лечу и буду ночь Трудиться, чтобы вам помочь. Все нужно завершить к утру. Я с рога месяца сотру Ту каплю, что с него вот-вот Росой на землю упадет. Я в пар ее перегоню, Им стаю духов приманю, А те Макбета обольстят И в нем рассудок усыпят. Забыв про мудрость, честь и стыд, Он страх, судьбу и смерть презрит, И гибель ждет его, как всех, Кто слишком верит в свой успех. На последних словах воздух, казалось, треснул, а в воздухе повеяло настоящим предгрозовым озоном. В тот же миг за сценой раздались музыка и мелодичное пение: "Торопись, торопись!" Айвен. Слава Тьме роль Гекаты на этом завершилась. – Чу! Мне пора. Малютка дух запел. На облаке за мной он прилетел. И только Марк уже собрался улететь за сцену, как что-то в нем изменилось. Иллюзия спала, и все присутствующие, особенно те, кто сидел в первых рядах, увидели, что перед ними на самом деле никакая не женщина. И, не смотря на свои сверхбыстрые реакции, Маркус увидел, как на него со свистом летит серебряный и чем-то смазанный арбалетный болт. Зрение отреагировало, а вот тело не успело буквально на миг. И болт вонзился в незащищенное тело Маркуса, чуть выше и правее сердца.