Кастлвания. Зов Луны.

Никого не замечая и не слыша вокруг себя, София шла по знакомым коридор ас и переходам, пока они не перестали казаться знакомыми. Вроде бы она шла по Колизею, намереваясь поединками облегчать свой ужас, гнем и растерянность. Но потом вспомнила, что отнюдь не одета для тренировок, и поспешила свернуть куда-то еще. Просто еще одна кованая дверь, каких здесь были сотни. Но какое-то странное веяние за нею, и неуместное рельефное изображение ангела заставило Софию пойти на поводу у любопытства. Перед глазами демоницы открылись мрачновато-мраморные своды, обилие фресок с библейскими сценами, стрельчатые витражи и… едва уловимый запах ладана и хвои, неприятно смешанный с тленом. Королевская Часовня – вот где на сей раз оказалась София. По крайней мере, никто не станет искать ее тут. Идеальное место для уединения и скорби. Но а если ей самой вдруг станет плохо, что ж, так даже лучше. Охранного амулета против святой магии у Софии при себе не было. Поправив серебристо-черную вуаль, София направилась в центральный неф, провожаемая суровыми взорами древних святых у украшенных нишах. Сев на полированную резную скамью, освещаемую приглушенно-акварельным светом витражей разгара вечера, госпожа Замка не ощутила ни ужаса, ни внутренней боли, была одна лишь человеческая скорбь, смятение, да глубокое сожаление. Все, что она совершала – это был ее выбор, но невольный. Она всего лишь фигура на шахматной доске. Пусть даже и ферзь. А здесь, в этих торжественных, возносящих христианство сводах, Бога нет. Есть лишь одна его тень, мираж. Бог там – где вера, пусть это и будет простая деревенская церковь с коптящими свечами. Не зная более к кому обратиться, София надрывно всхлипнула: – О Матерь Тьма, хотела ли ты такого для меня, твоя ли это воля? Если нет – прошу, укажи мне истинный путь. Храни нас Лилит. Отчаянно дожидаясь некоего знамения, София растянулась на скамье, накрыла тело крыльями, а голову – вуалью, положила руку под щеку и, несмотря на довольно назойливый свет, тут же погрузилась в сон. Снов не было, просто чернота забвения. Но в какой-то момент это чернота сделалась неприятной, засасывающей, как гнилое болото. Следуя отличным инстинктам ночного создания, София моментально подхватилась, обнаружив себя лежащей на чьих-то мужских коленях. Слишком неопрятно выглядящих, чтобы принадлежать Маркусу. Да и запах был совсем не тот. Именно гнилостное болото, а не пряные травы, и морская соль с каплей амбры. Демоница резко подскочила, но сильная рука в черной перчатке удержала ее. Слишком сильная даже для вампира. София подняла глаза ввчерх и негодующе прошипела: – Варни, если не ошибаюсь?! Ничего святого для тебя нет!!! – Точнее и не скажешь, детка! Уже порядком стемнело, и цветное стекло окрасило Бледного Жнеца в красновато-синеватый насыщенный свет. Он улыбался своей порочной улыбкой, и уходить явно не собирался. – Да, Софи, сейчас ты мне кажешься куда более перспективной, чем твой муженек! Поздравляю. – И, может, теперь ты уберешься? – Увы, наш разговор только начался, да и могу ли я отказать себе побыть в обществе столь прекрасной Темной дамы? – Хватит лгать, – бесстрашно оскалилась София, пытаясь высвободить руку, – можно подумать, ты видишь меня только сейчас! Скажи, кем ты притворяешься все это время у нас в Замке? Глаза Варни похотливо сощурились, и он провел второй своей когтистой рукой по груди Софии, облаченной в кружево. И оставил при этом несколько уродливых затяжек. – Зачем мне что-то говорить тебе, милая благая детка, если я ничего не могу получить взамен? Скрипнув зубами, София сумела прошипеть: – Сэр Варни, неужели на нашем Замке свет клином сошелся, и нет других высших вампиров, возле которых ты мог бы кормиться? – О, к сколь опасной пропасти ты подошла по собственной неопытности, Софи. А пропасть это с хищной клыкастой пастью зовется Владом Тепешем, твоим дедом! И возле этой пасти действительно было словно у рога изобилия! И даже твой неверный Маркус со всем его долгом не сможет это перекрыть. Тем более… он и не старается! – Зря ты недооцениваешь Маркуса, Варни! Царя всех левиафанов со времен Великого потопа. «О Тьма, что она сейчас подумала?!» – Ну кому ты сейчас задвигаешь все эти пафосные речи? – осклабился Варни-Жнец, – я твоего Маркуса-Сатара еще мальком видел. Наглым таким, кусачим, но все равно, э, поверхностным. В твоем муженьке нет ярости, нет кровожадности, один холодный расчет и желание получить из всего выгоду, даже из собственного, пардон, дерьма. Менеджер высшего звена, соучредитель крупой финансовой пира… компании. Публичная персона в дорогой чешуе… то есть – костюме, позирующая на фоне «Последнего дня Помпезности», и поблескивающая бриллиантовым Ролексом. Рыба есть рыба, пусть и зубастая. – Прости, но я поняла только про рыбу. – А вот это и есть суть! – Слышали ли стены сей часовни подобные разговоры? – Не волнуйся, не рухнут, если только мы им не поможем!!! С этими словами Варни молниеносно посадил Софию к себе на колени (где же прочный кожаный корсет, когда он так нужен?!), и зарылся пошлой рожей в декольте. – Ах-х, Софи, так бы и съел! Скажи, твой Маркус так делал? Ах да, не с тобой… Не выдержав, София взвизгнула, выпустила когти, и что есть силы ударила крыльями, оказавшись от Варни на приличным расстоянии. – Что ты сказал, кусок гнили?!! – А ты будто только сейчас поняла! – Варни невозмутимо поправил видавший виды камзол и порванный плащ. – Виктор, отец твой, с удовольствием имеет вас обоих, и зятя и дочь. Только каждого по-своему. – Раз так, то отдай часть долга Маркуса моему отцу!!! – взревела София. – И ты думаешь Виктор согласится, думаешь Маркус ему настолько дорог? О-хо-хо! – Тогда отдай мне! Черней я себя уже не запятнаю! – Интересно. – Варни задумчиво потер подбородок, – я ведь забрал ваши чувства, так скажи, почему ты еще держишься за него? Почему готова жертвовать за него. – Потому что существует неподвластное даже тебе! Любовь есть жизнь, А ты есть Смерть!!! – Ох, а сколько же смертей случается из-за этой любви! Так что, Софи, пока вы носитесь со своими отношениями и проблемами, я пожалуй загляну в чистилище. Кое-кто там небось уже заскучал, глядя на всю эту придворно-политическую унылость, и мелочные конфликты. «Дракула!!! Неужели Варни говорит о нем?!!» – Нет, погодите, дайте нам еще немного времени! Поговорите с Маркусом!!! – Детка, уже говорил. Молвив это, Варни распался множеством ченых крыс с горящим глазами, которые тут же разбежались по теням, и скрылись и виду. Оставаться в оскверненной часовне София более не могла, и кратчайшим путем направлюсь в свои покои. И плевать, что вечер, плевать, что она может понадобиться. Сегодня без нее! По крайней мере, в ее собственном гробу ее никто не посмеет тронуть. Проходя мимо покоев Маркуса, которого вероятно сейчас там не было, София заприметила скомканный пергамент. Такими листами обычно пользовался писарь и подручный Орлока, Айвен. Чисто машинально София расправила бумажку, увидев там только ряды повторяющихся каллиграфических слов: «Маркус, Маркус, Маркус, Маркус, Маркус…»