Кастлвания. Зов Луны.

Смеясь и переглядываясь, супруги вместе с книгой, плюшевым волком, и парой бутылок крови, позаимствованных у лорда-вампира без его ведома, остановились перед дверью в покои Маркуса. – Ма бель, советую тебе передумать заходить ко мне, у меня там чудовищный бардак! – О, разбросанное женское белье? – Нет, ма бель, мужское! Когда мне было обустраиваться, сама посуди! – Ах да, ты же все время спал. Честно сказать, мне уже любопытно! Да и нужно забрать кое-какие вещи. – Что ж, ма бель, милости прошу! Открывшуюся пред взором Софии обстановку никак нельзя было назвать бардаком. Скорее – художественным беспорядком. Просторная гостиная сребристо-синих тонов была завалена и заставлена различными вещами, при этом явно не обжита. На столе из белого дерева громоздились статуэтки, книги, подсвечники, пара экзотических бронзовых ваз, искусный фарфоровый сервиз, и, конечно, курительная трубка на блюде. И пока Маркус искал место для бутылок и зажигал свечи, София с усмешкой спросила: – Марк, да тебе впору антикварную лавку открывать! Зачем тебе здесь все это? – Все это, как ты выразилась, немалых денег стоит. А я сюда приехал, так сказать, на постоянное место жительства! – А свой подсвечник я заберу, как и условились! – Маб, ты так об этом говоришь, будто я буду тут трагедию разыгрывать. Вселенского масштаба! – Маркус откупорил бутылку, на сей раз, когтем, и стал разливать ее содержимое по фарфоровым чашкам. – Марк, что ты делаешь? – Всегда ненавидел стандарты. Прости, но твой отец с кубком и надменной миной представляет собой довольно унылое зрелище! – А в другом облике? – От смены обертки содержимое не меняется, маб. Ну, за что пьем? – За твое успешное пробуждение. И за наше будущее! Кровь в волнистом перламутровом фарфоре смотрелась по особому, и даже на вкус казалась другой. А, может, все дело было в атмосфере. Когда бутылка благополучно опустела, Маркус обнял Софию за талию, и привлек к себе, коснувшись острым носом ее носа. – Маб, знаешь, чего я сейчас хочу? София ощутила, как по ее тело прошла волна сладостной дрожи, а колени невольно подогнулись. – Нет, Марк, скажи. – Китайский сервиз твоего отца! – сладострастным шепотом выдохнул Маркус в губы возлюбленной. – Он великолепен! – Кто великолепен?! – Сервиз. Но истинное сокровище – это ты, маб! – Возьмешь в свою коллекцию? – Уже… София нежданно ощутила замешательство и легкую неловкость, но постепенно они уступили место пробудившемуся желанию. Маркус крепче обнял демоническую жену, стараясь не придавить крылья, и рискованно провел языком по ее губам и зубам. София ощутила пикантный вкус крови возлюбленного и глухо застонала, ее моментально бросило в жар. В настоящее чувственное пекло. Потом она сама проследовала языком в рот Маркуса, не давая волю собственным зубам. А ведь у него такие острые зубы. Опасная грань, рискованная проверка. Оба действовали аккуратно, но в то же время решительно, умело. Чувство опасности будоражило кровь, но и держало в напряжении. Не давало забыться. София попутно играла малахитовыми кудрями мужа, затем пустила руки по его позвоночнику. Вверх и вниз, нажимая на позвонки, словно на клавиши. Когда дошла до поясницы и ниже, Маркус выпустил когти, и, ухватив возлюбленную за ягодицы, и прижал к низу своего живота. София ощутила мужскую твердость, упершуюся в ее собственный живот. Восхитительное ощущение. Демоница оторвалась от губ новоиспеченного вампира, точнее, левампа, откинула голову, и шумно выдохнула. Затем услышала хриплый чувственный полушепот в свою шею, показавшийся незнакомым. – Маб, что ты со мной творишь? – Пока еще ничего. А твоя кровать тоже завалена? – Да. Кровать – это так тривиально. А вот шкура медведя… Слегка затуманенный взор Маркуса скользнул к изразцовому камину, под которым и располагалась та шкура. В следующую же секунду любовники оказались на ней, сдирая друг с друга одежду (платье Софии было уже порвано когтями мужа). – А вдруг все же укусишь? – выдохнула София, лаская губами и языком прохладную грудь возлюбленного, попутно спускаясь ниже. – Нет, не укушу… – А я тебе не верю! Потому просто лежи и наслаждайся. – Что ты собираешься… ох! – Кое-что по-французски! Вдруг комната подернулась колеблющейся дымкой и исчезла, осталась одна лишь шкура. Маркус и София лежали на поляне, освещенной яркой белой, но чуть размытой луной. Поляна была окружена высокими дорическими колоннами, которые к вершинам постепенно становились деревьями, стройными тополями с зелеными кронами, с которых вместо пуха падали лепестки голубых роз. Падали на крылья демоницы, на ее волосы и спину. Напоенный запахом моря и зелени, воздух и сам по себе колыхался и приглушенно мерцал, будто морская вода, хотя дышать было легко. А в переливающемся волшебном небе сияла столь же волшебная бирюзовая луна. Отвлекшись на секунду, София лишь спросила: – Марк, ты видишь? – О да! – выдохнул тот. – Это уже не только… по-французски. Как тебе… – Любовь творит чудеса! Но на этом чудеса не закончились. София создала еще двух двойников, которые тут же определили области своих действий. Одна принялась терзать поцелуями и легкими укусами уши, шею и ключицу возлюбленного, а другая взялась за его соски и сгибы локтей. Сама ласкала Маркуса внизу языком, губами, руками и волосами, иногда приближаясь к опасной грани, но тут же уходя. Все откровенней, все уверенней, все глубже и плотнее. Маркус, гладящий щиколотками бока и бедра возлюбленной, не сдерживал чувственные порывы, не пытался казаться суровым в столь откровенный момент. Он вздыхал, вскрикивал, и изгибался, впиваясь когтями в шкуру, нынче служившую постелью. София и сама вскоре оказалась на грани, ее тело горело и пульсировало в такт с телом возлюбленного, как единое целое. Все еще единое целое. Магия древнего голубой волной устремилась к Софии, но та сдержала свою багряную волну, дабы не утратить контроль. Сейчас правила она. А в момент кульминации, настигшей Софию чуть позже (и не без помощи ноги партнера), она позволила двойникам раствориться, а дикой магии вырваться на свободу, породив этим настоящий шторм двух сил. Под конец накатил самый мощный – девятый вал, сметя все иллюзии, и накрыв обоих любовников. Затем наступило затишье, наполненное лишь прерывистым дыханием, лихорадочным сердцебиением и чувственными всхлипами. Маркус и София вновь находились в необустроенной гостиной с плотно закрытыми ставнями. Пылал бездействующий до того камин. И пылал странным пламенем с синими всполохами, которое уже не было иллюзией. София подтянулась к лицу мужа по его стройному телу, ощущая каждым нервом трепет и влажный жар белой пахнущей морем кожи. К мокрым от пота лбу и щекам прилипли пряди, на губах виднелись следы его же зубов и его же кровь, но полуприкрытые глаза Маркуса сияли запредельной синевой, словно высокогорное небо, если не считать тревожной темной каймы. София убрала малахитовые волосы мужа за заострившиеся уши и принялась жадно слизывать с его красивого лица пот и кровь, ощущая, как его тело пробуждается вновь. А когда губы любовников вновь сомкнулись, Маркус ощутил вкус себя. – Софи, это… просто нет слов! Одни звуки, хех! Я желаю быть с тобой вечно. Любить тебя вечно! – хриплым полушепотом произнес он чуть позже. – Охотно верю, любимый! «Хочу верить». Насытившись поцелуями, София уселась на возлюбленного верхом, сама застонав и выгнувшись от удовольствия, во всю ширь расправив великолепные крылья. Иллюзии больше были не нужны. Маркус приподнялся на локте, облизнул пальцы правой руки, и коснулся ими груди Софии. Умело поиграл вишней ее затвердевшего соска, а, затем повел рукой вниз, слегка выпустив когти и царапнув гладкую кожу. И восторженно выдохнул: – Софи… ма бель… любимая, как ты прекрасна! А теперь позволь… Демоница и опомниться не успела, как ее тело оказалось на коленях партнера в положении лежа, в то время как ее ноги – на его плечах. София ахнула от смешения наслаждения и боли, ощутив Маркуса так глубоко в себе, как только было возможно. – Ма бель, – плотоядно улыбнулся темный голубоглазый силуэт на фоне холодного синеватого пламени, блеснув острыми клыками, – ты не против, если теперь я поведу? Плюшевый волк тем временем с интересом взирал на действия увлекшихся любовников со стола. – То, что ты сообщила мне, по сути ничего не значит! – Хочешь сказать, Марк, что для тебя наши чувства ничего не значат? – Хочу сказать, что притязания Жнеца – чушь собачья! Как можно отнять любовь к солнцу или луне? Как можно перестать любить звезды? – Не могу представить. Марк – ты моя личная луна. Даже когда тебя не видно, ты все равно есть. На небе. В моем сердце. Мистическая изменчивая луна. – А ты моя звезда, маб! Ориентируясь на тебя, я никогда не потеряюсь. Пусть даже ты будешь далеко. Пусть даже нас будут разделять миры. Свет может быть холодным, но это все равно свет, его так просто не погасишь! – Не погасишь и не разъединишь. В этом свете, Марк, мы едины!